Ma Vhenan

Зевран всегда старался брать из жизни только самое лучшее. Вся боль, переживания, все это было не для него. Он старался никогда не упускать своего шанса. Будучи наемным убийцей ему просто нельзя было сосредотачиваться на плохом. По крайней мере, он активно убеждал в этом самого себя, но не слишком успешно. И потому сейчас, после атаки порождений тьмы на лагерь, хотя опасность еще не миновала, он просто пил с Огреном уже вторую бутылку эля, слушая на фоне ведьминские причитания о том, что их точно нашли по запаху. Морриган что-то ещё говорила о "неряхах", "силах это терпеть", "огненных шарах", "убийцах", "трупах" и прочих милых вещах, но эльф ее не особо слушал. Его больше волновало то, что Серый страж после нападения куда-то пропала. Сначала Зевран не придал этому большого значения. Мало ли куда она могла отойти. Всякие женские дела никто не отменял. Хотя он сам был бы не против присутствовать, но остальных это могло и смутить. Когда же она не вернулась спустя вторую допитую бутыль, он отправился на её поиски, на всякий случай забрав у спящего гнома бутылку огненного вина. "Все равно тому она уже точно не понадобиться" – Подумал эльф, выходя из лагеря. Винн, смотря ему вслед, озабоченно покачала головой, подумав о том, что им не стоило бы так спокойно покидать лагерь после этого нападения, но промолчала и не окликнула неудавшегося убийцу. Алистер же продолжал жечь спину эльфа взглядом, пока тот не скрылся за ближайшими деревьями. Он тоже её любил. Но она его не выбрала. Как бы он не старался, сколько бы он ее не звал, она всегда бежала в сторону этого Зеврана. У нее был выбор. И она его сделала, четко и ясно ответив на все попытки Алистера ухаживать за ней. Для Араннай это все ещё казалось несколько... странным. Хотя и приятным. Он никогда себя не чувствовал так, как с ней. Даже с Ринналой... С ней все было по другому, хотя он ее тоже любил. Но то была жгучая, поглощающая любовь, на грани страстного обожания и похоти. С Серым стражем все проще и приятней. Она просто была с ним и больше ему ничего не было надо. Для него она стала всей жизнью. Он хотел уйти из этого мира. Хотел умереть, считая себя недостойным, для того чтобы жить. Ни одно убийство не оставило на нем следа, кроме Ринналы. Это было только его вина. Она не должна была умереть. Не так. Он нанес ей удар за ударом, даже не пытаясь разобраться. Он поверил на слово убийце, но не тому, кого любил. Он так себя и не простил. Но рядом с Алатиэль боль всегда уходила. Вина уступала место чему-то теплому и приятному, сладкому, как расплавленный шоколад. Зевран не мог найти других слов для этого чувства, кроме как "любовь". Спустя минут десять блужданий, он нашел ее одиноко сидящую у небольшого ручейка, в котором они пополнили запасы воды ещё этим утром. Она все будто сжалась в маленький комок, стараясь занимать как можно меньше места. Ее руки охватили колени, согнувшись и спрятав лицо. Ее плечи дрожали, сотрясаясь от бесшумных рыданий. Серый страж плакала, Зевран сразу это понял, хотя от девушки он не услышал и звука.. Бывший убийца никогда не видел, чтобы она это делала. Чтобы вокруг не происходило, сколько трупов не встречалось на её пути, не множилось от её руки, страж никогда не плакала. Лишь изредка грустно вздыхала, улыбалась, закрываясь от творившегося вокруг безумия, да лишь более яростно бралась за свою цель - спасти как можно больше жизней. Зеврана всегда это восхищало. Он никогда не жалел нить чужой жизни. Обрывал без жалости и сомнений. Идеальный каменный голем для исполнения приказов. Но она была совсем другой. Страж была спасителем, а не убийцей. Но, при этом, она никогда его не осуждала. Никогда. Он не был мастером успокаивать. "Чувства - это слабость. Проявление чувств - смерть." - Так его учили. Так он жил. Но сейчас все изменилось. Но он все еще много не умел. В том числе - жалеть. Зевран не стал в своей обычной манере шутить про то, что она могла и его позвать с собой на речку. Или про то, что он может помочь ей уединиться поинтересней. Зевран решил, что это тут будет совсем уж не к месту. Как ему показалось. Вместо этого он просто аккуратно сел рядом с Серым стражем, что данным давно его услышала, приобнял ее одной рукой, будто она была сделана из очень хрупкого стекла, и спросил: – Что заставило столь прекрасную леди лить слезы на эту недостойную их землю? Зевран всегда говорил весело, будто ничего другого, кроме вечных шуток ему было не надо. Не знай страж его так хорошо, она бы никогда не уловила в его голосе волнение. Как бы эльф не хотел ничего не чувствовать, она всегда знала те эмоции, которые он сам в себе не видел. За все это время, с тех пор как она стала Серым стражем, Зевран сблизился с ней больше всех остальных. Точнее, она сама с ним сблизилась, чувствуя в нем ту же боль, что пряталась в ее собственной душе. Она не ошиблась, и его рассказ о Риннале это подтвердил. Но он стал ей не просто другом. Совершенно неожиданно она полюбила его так, как до этого любила только одного... Но ответить Алатиэль ему было сложно. Не потому, что она не хотела все рассказать… Просто это было слишком больно. – Эй, ну что ты, любовь моя. Что сидеть тут и страдать в одиночестве. Дай мне, что ли, тоже немного пострадать. Я весь твой. Несмотря на сердце, сжавшееся после роковой встречи, Серый страж не смогла не улыбнуться. Зевран стал для нее лучом, что не позволял сбиться с пути. Во время всякой беды она старалась ровняться на него. Махариэль восхищалась его выдержкой каждый день. Он никогда не падал духом. Даже когда истекал кровью перед лицом неповерженного врага, эльф все равно улыбался. На нее это тогда такое сильное впечатление произвело, что она его пощадила. И ни разу не пожалела об этом, чтобы Морриган не думала. – Я… – Смотря в печальные, любящие глаза, в которых затаилась, спряталась на самой глубине боль, она начала рассказывать. Подсунутая в ее руки бутылка огненного вина, конечно, тоже сыграла свою роль и помогла ей говорить. Зевран, как бы не разбирался в чувствах - разбирался в людях. И потому быстро понял, что вино сможет смягчить обуявшие ее чувства. – Помнишь, я тебе рассказывала о том, как я жила до того, как стала серым стражем? Я рассказывала о учебе, о играх, о… Тамлене. – Зевран никак не поменялся в лице, продолжая слушать ее, не перебивая и не потравливая, несмотря на ее долгие паузы. Он не мог сказать, что упоминание ее прошлой любви сделало ему больно. Казалось, он ничего не почувствовал. Но на языке все еще был горьковатый привкус эля. – И я рассказывала о том, как стала Серым стражем. Мы с Тамленом защищали лагерь, когда наткнулись на пещеру. Помнишь? На тот храм. На тот эльфийский древний, будь он проклят всеми богами, храм. – Конечно. Как забыть ситуацию, благодаря которой мы с тобой встретились? – Он пытался пошутить, чтобы ей стало хоть немного легче. Но она никак не среагировала на его слова, смотря в пустоту. Казалось, она вся погрузилась в воспоминания и осталась в них, без возможности выбраться обратно. Ее пустой взгляд не видел ничего, кроме минувшего прошлого. – Я тогда не смогла его спасти. У меня было множество шансов это сделать. Я могла отговорить его, оттащить от зеркала, пригрозить ему расправой хранительницы, поставить ультиматум… Я могла сделать так много вещей, до который додумалась только после... после всего. Дальше взрыв, заражение и бесцельные поиски... Я собиралась продолжить. Я хотела перевернуть весь храм, разрушить его до основания, если придется. Ты же знаешь, что я могла бы это сделать! Но сил у меня не было. Скверна убивала меня, медленно лишая способности трезво мыслить и действовать. Агония становилась все чаще, пока Дункан, фактически, тащил меня в Остагар. Потом битва… Этот Мор… Я убрала Тамлена. Далеко-далеко убрала. Думала, что совсем забыла, но… Все не так просто. – Я тоже думал, что забыл ее. – Зевран решил, что лучший способ показать, что он ее понимает - поделиться своими переживаниями. Он всегда до этого их прятал. Но ей... Он знал, что мог ей доверять. – Я приехал в Ферелден в поисках смерти. Я тебе об этом уже говорил. Но когда встретил тебя… Я тоже думал, что я забыл ее. Я люблю тебя, и она давно ушла из моих мыслей. Но недавно мы были в Денериме. На площади продавались цветы… Это были ее любимые... Огненные... Вечно забываю их название. Они в Антиву привозились целыми кораблями. Женщины их у нас просто обожали. И Риннала не была исключением... Я когда почувствовал этот запах... Я будто снова встретился с ней. Но понял, что она мертва. И что это я ее убил. – Ты мне этого не рассказывал. – Я не хотел… сделать тебе больно. В любом случае, с тобой, сейчас, и всегда, я чувствую себя живым, если ты позволишь мне говорить столь "высокопарно". Если не веришь, я могу зачитать тебе стих о любви. Но, боюсь, что он будет полон стольких пошлостей, что нам немедленно нужно будет проследовать с тобой в палатку. – Даже сейчас, после своего признания, Зевран не мог не пошутить. Это было его защитой. Его неосознанной защитой от всего мира и себя самого. Страж истерично засмеялась, чего эльф совершенно не ожидал. Она и смеялась, и плакала, что сбивало его с толку. Обычно так поступали только его будущие жертвы. А убивать ее в его планы не входило. В нынешние, по крайней мере. Но прошлое он в расчет не брал. – Ты чего, все в порядке… Наверное. – Она схватилась за него, как утопающий в море за единственную спасительную дощечку. Страж плакала на его плече, ее разрывало от боли, накопленной за много-много долгих дней, что она прятала от самой себя. Страж оплакивала себя, свою жизнь... и его – Тамлена. Он часто ее откровенно бесил в детстве. Всегда был неуправляемым, грубым идиотом. Но, тем не менее, он всегда был ее "идиотом". Даже когда он начинал говорить глупости, а она ему давала луком по голове - это никогда не портило их дружбы. Они росли вместе, знали друг друга лучше других. Тамлен всегда был ее опорой и поддержкой. Чтобы она не делала, чтобы не говорила, он всегда был на ее стороне. Всегда был готов ее прикрыть. И не важно, от кого или чего. Как и она ее. Они были двумя кусочками одного целого. Ум и сила, смелость и план. Однажды, он даже взял на себя ее вину, хотя это было очень опасно и глупо. Но еще глупее было предложить ей выйти за него... Ужасно глупо... Как ей тогда казалось, хотя она его любила. Но он же был ее другом. Не могла же она так просто все изменить. Изменить... Дай ей кто-нибудь шанс все изменить...Она бы сразу согласилась. Раньше. Сейчас она уже не была так уверена. В объятьях Зеврана, ей всегда было проще. Все страхи, беды, все плохое уходило рядом с ним. Он был единственным, ради кого она всегда улыбалась. Ее часто одолевал страх того, что он просто заменил ей Тамлена. Что она его никогда не любила. Она боялась, что однажды проснется и ничего не будет к нему чувствовать. Но рядом с ним от этого чувства не оставалось ничего. Ей никто не нужен был, кроме него. Но стоило ей от него уйти, как изнутри ее съедало ненасытное, всепоглощающее чувство вины. Слезы кончились, она больше не могла плакать. Ничего в ней не осталось. Кончились сожаления и печаль, истощив все ее внутренние резервы. Казалось, она была жива только потому, что так крепко держалась за Зеврана. Казалось, что он был ее спасательной шлюпкой в огромном бесконечном океане. Шепотом, потому что ей не хотелось говорить громко, она продолжила: – Тамлен был здесь, Зевран. Он… изменился. Скверна, взяла его. Его. Не меня. Понимаешь? Если бы я продолжила поиски… Он тоже мог бы стать серым стражем. Он мог выжить. Мог остаться собой. Но он… Я убила его. Я сама его убила. Убила, пока никто из вас не увидел. Убила его, стоящего на коленях и молящего об этом. Убила. Не попробовав даже спасти. Я дважды виновата перед ним. Я подвела его. Дважды. Дважды, понимаешь? Зевран прекрасно знал это чувство, когда убиваешь того, кто тебе дорог. Кому, как не ему, знать то сжигающее все чувство вины, всепоглощающее отчаяние и пустоту, что приходит за ними. Он прекрасно все это знал. Даже спустя год, шрамы на его душе никуда не исчезли. Он знал, что чувствовала страж. Но он не даст ей утонуть в этом отчаянии. Он спасет ее, как когда-то она сама его спасла, вытащив из того варева самобичевания и желания умереть. Он будет рядом с ней и поможет. Никто никогда ей не навредит. – Все будет хорошо, мой Серый страж. Это продет. Я буду с тобой, если ты позволишь. И все будет хорошо. – Я люблю тебя, Ma Vhenan. – Она никогда до этого не обращалась к нему на эльфийском. Он прекрасно знал значение этих слов, но никогда не слышал их от нее. – Я тоже, мое сердце.