Не учи учёного

— Все свободны. Твайлайт Спаркл, ко мне в кабинет, — спокойно, но твёрдо повелел канцлер Нэйсей после того, как заседание ЭОА было объявлено закрытым. Под любопытствующими взглядами коллег принцесса вскинула голову, резким движением укладывая чёлку получше, и неспешно поцокала перед Ардентом. Особенно внимательные сторонние наблюдатели могли заметить, что её бёдра покачивались сильнее, чем требовалось анатомически, а на одном из передних копыт вечно трепалась завязанная наподобие древнего пегасьего браслета полоска тёмно-розовой ткани. Зайдя следом за Твайлайт, Нэйсей повернулся, чтобы закрыть на замок дверь. Прошедшие недели никак не смогли повлиять на то, что из его груди выбивало весь воздух каждый раз, когда он разворачивался обратно и видел Твайлайт, по-драконьи, нога на ногу сидящую на краю его стола. Эта поза, неестественная для пони, смотрелась нелогично… возбуждающе. «Чисто формально я пообещала Селестии показать тебе, что другие народы не так плохи, и в них есть то, что может очень крепко прийтись по душе, в том числе — такому непримиримому расисту, как ты», — сказала она тогда и принялась активно доказывать, да так, что Ардент едва не лишился сна. Каждый использовавшийся приём соблазнения Твайлайт сопровождала размеренной в своей шаловливости лекцией о том, из какого народа он исходит, при каких обстоятельствах появился и какие пикантные легенды или даже исторические события с ним связаны. Драконьи ритуалы ухаживания лучше всего услаждали взор Нэйсея в повседневности, а грубоватые ласки яков стали предметом ночных фантазий, в которых он сам себе не согласился бы признаться, когда морок уходил. С этим пора было кончать. Нэйсей старался не отвлекаться на соблазнительные изгибы тела, в драконьей позе очерчивающиеся лишь полнее, пока шёл к столу. Но что было толку смотреть в глаза аликорницы, если в их тёмном пламени извивались многочисленные страстные обещания? Сладко-лживые, но какие прекрасные. Только их обладательница могла потягаться. Канцлер поднялся на задние ноги, запер её на столе передними и самым сухим и нейтральным тоном начал: — Твайлайт Спаркл. Уверенность этой плутовки даже не поколебалась. — Пошёл второй месяц, как Вы испытываете моё терпение и выдержку, применяя ко мне самые грязные приёмы флирта и оставляя мою страсть без ответа посреди самого интересного. Испытывая уважение к Вашему природному уму и не пытаясь Вас предварительно соблазнить, предлагаю сделку: или Вы перестаёте превращать меня в безусого подростка и соглашаетесь на половое сношение со мной, или я жёстко трахну Вас прямо на этом столе, ибо Вы так давно напрашиваетесь, что явно не будете против. Твайлайт обиженно насупилась: — А как же смахнуть всё со стола и выдать страстную речь о любви и желании? — А я похож на двадцатилетнего? — Может, и похож, когда я не вижу. — Ш, — протестующе осадил Нэйсей. — Я весьма по-джентлькольтски спросил Вашего согласия, это для меня уже много. — Предпочитаете насиловать? — Предпочитаю письменное заявление с подписями. — «Прошу разрешения на совершение с Вами полового акта путём пенетрации своим пенисом Вашего влагалища с побочным нанесением лёгких механических повреждений Вашим дыхательным путям, сноска: асфиксия»? — Тебе нравится асфиксия? — вышел из образа Нэйсей, и Твайлайт, не упустив момент, принялась неторопливо сверху вниз расщеплять пуговицы на его рубашке. — Очень. — Чем именно? — с придыханием спросил Ардент, подводя свои копыта к крупу принцессы и нежно оглаживая кьютимарки. — В моих фантазиях какое-то время лидирующую строчку занимало ожерелье Элемента Доброты, — развратно поделилась Твайлайт, и канцлеру пришлось поджать губы, чтобы не выпустить гортанный стон. — Но на практике приходится обходиться копытами… и элементами одежды, — её телекинез расправился с последней пуговицей, и передние ноги скользнули под рубашку Нэйсея, обнимая того за талию. — Какое совпадение, — притягивая принцессу ближе, прошептал он в её призывно приоткрытый рот и провёл копытом по тканевому браслету, — я стараюсь выбирать вещи на основе шёлка… Твайлайт закрыла глаза и больше их не открывала. В невесомых, будто боязливых прикосновениях Ардента она научилась черпать особенное удовольствие — удовольствие слепоты, когда мозг, лишившись разом 80% информации об окружающем мире, цеплялся за каждое ощущение и усиливал его стократно. Прикосновение пёрышка сразило бы тут сильнее удара. Копыта блуждали по её телу нежно, но уверенно. Гладили задние колени, касались спины между привставших крыльев, легонько проходили по вымени, больно зацепив крепкий сосок, возвращались к кьютимаркам. То сильно стискивали, массируя, то нежно гладили; через поцелуй Твайлайт ощущала, как Нэйсей дышит — ровно, но уже чаще, чем обычно, и тут её круп вспыхивал от внезапного шлепка, заставлявшего подпрыгнуть, но уйти никуда было нельзя — ласковые вездесущие копыта держали крепко, прижимали ближе, заставляя ощутить силу желания канцлера. — На самом деле я не закрыл дверь, — прошептал Нэйсей ей в рот, и Твайлайт поражённо распахнула глаза. Серьёзное отступление от его обычной рассудительности. — Любой может зайти и увидеть нас, — и скользнул вниз, закидывая одну из задних ног единорожки себе на плечо и впиваясь крепким поцелуем во влажные припухшие от возбуждения складки. Его кровь вскипела, стоило ощутить вкус её смазки — яркий, мускусный, откровенный. Нэйсей нетерпеливо запустил язык так глубоко, как смог, вырвав из принцессы резкий выдох и заставив её инстинктивно сжать бёдрами его голову. Передние копыта легли ему на затылок, притягивая ближе и зарываясь в тяжёлую чёрную гриву. Изучая Твайлайт ртом, Ардент поддел носом клитор, заставив ту вздрогнуть, и мгновенно обхватил его губами. Удивительно твёрдый, горячий и влажный, он значительно выдавался вперёд, и область нежнейшей кожи вокруг него была самым гладким, к чему Нэйсею вообще доводилось прикасаться. Закрыв глаза и заурчав от удовольствия, канцлер забылся в полировке этого сладкого места своим шершавым, грубым в сравнении языком, не замечая, как Твайлайт вся задыхается и бьётся вокруг его рта, кусая одно из копыт, дрожа и силясь не кричать от удовольствия. Эта короткая, быстрая, дерзкая ласка, на сверхскоростях ведущая принцессу к пику, увлекла и поглотила Ардента полностью. Он вспомнил, где находится, лишь когда рваные сдерживаемые стоны Твайлайт превратились в сплошной писк, задние ноги сдавили его голову между собой до тупой боли, а борода вымокла от выброшенных оргазмирующим лоном соком. Лишь тогда он смог оторвать свои копыта от облапанного, измятого до синяков крупа и вылизать аликорницу снаружи, в последний раз наслаждаясь вкусом и остаточными судорогами её экстаза. Канцлер копытом выудил из кармана расстёгнутой рубашки платок и поднялся на ноги. Протирая лицо там, где не сумел достать язык, он с удовольствием созерцал Твайлайт, впервые за месяцы потерявшую свой доминирующий вид: растрёпанную, с косящими глазами, тяжело дышащую, опирающуюся на дрожащие передние ноги, с подёргивающимися за спиной взъерошенными крыльями. Под её покрытым мягчайшим сиреневым пухом лобком блестела лужица натекших соков, которые Нэйсею не удалось собрать сразу. Прощай, спокойное и нейтральное рабочее место. — Жду тебя в архиве, — ровно сказал Нэйсей и, сделав над собой усилие, подмигнул с развратной ухмылкой. — Не опаздывай… Хотел бы он, выходя из кабинета и видя краем глаза предвкушающий блеск глаз принцессы, снисходительно сообщить ей, познавшей силу и ловкость его языка, что теперь настала его очередь дразнить и обламывать.