Виски с вишней

Любая привычка — вредная натура. Спорите, что это не так? А вот узнайте что произошло однажды… Она как-то по привычке направилась запивать бессонницу в камбуз-кухню. И, по той же дурной — в чём засыпала до этого… Он спросонья привычно направился по нужде в туалет. И только благодаря сходному типу устройства «Аномалия» и «Трамвайчика» парень на автомате не запутался в коридорах чужого космического корабля. Но вот юноша-вейланин, только выйдя из туалета, обратил внимание на другой конец коридора. Ему тут же дружелюбно подмигнул включившейся свет. И тут же не удержавшись, повиновался Тео как некстати пробудившемуся ВВЛ (Великому Вейланскому Любопытству), направившись навстречу лукавой подсветке. Чтобы придя, застать там воистину замечательную картину. Капитан своего корабля, бравая и отпетая по жизни контрабандистка по прозвищу Метеора, наклонившись у холодильника, спиной к своему «коллеге», углубилась в изучение содержимого. И, при этом, самоуверенно выпятив, пожалуй, одну из самых примечательных по параметрам, свою часть тела. Всё ничего, просто вредные по своей натуре привычки, в купе с бесконечными её ночными кошмарами, иногда укорачивают и без того девичью память (на какое-то время отшибая такие моменты, как наличие гостей на корабле. Впрочем, для команды Метеоры такие инциденты редкость). И ещё призывает её бессонница-проклятая, привычно, в это место, и в это время… в одних тельняшке и трусиках. А кроме того, из всех комплектов на ней был самый любимый, с мордой котика (которая подозрительно смахивала на одного из участников её команды)! Да на сиречь пятой точке! Впрочем, из мужчин в её команде только кошкоподобный лирим да похожий на резиновую игрушку-пищалку махокус, и оба по физиологии и ментальности бесконечно далёкие от людей существа. Потому ничему в её поведении особо не удивляющиеся. Итог Ора привыкла совсем не стеснятся гулять по кораблю почти в неглиже. Вон, Пуш вообще топ-лес порой ходит, и это при том, что наследный принц и аристократ! Посему, не готова была девушка-землянка к тому, что однажды на её корабле появиться парень сходный с её родной расой не только генетикой, но и элементарными представлениями о целомудрии. Тео же, ко всему прочему, является ещё абсолютно реальным и зрелым парнем, со всеми из этого истекающими: опытный межгалактический бабник, романтик, и просто слегка самовлюблённый красавец. Да ещё с земной расой знакомый отнюдь не по наслышке. И как же, спрашивается, при таком раскладе, да столь занимательному виду его давней (и заклятой) знакомой, он мог устоять от возможности ещё одного своего автоматизма. А именно, не успев полностью переварить увиденное едва проснувшимися мозгами, позволил одной из своих многочисленных (и крайне, как оказалось, шаловливых) ручек быстрее хозяина сориентироваться в создавшейся ситуации. Иными словами, лениво и непринуждённо потянуться в сторону заветной «мордочки». С вполне очевидными для любого нормального представителя мужского пола намерением… …За что сразу же получил упреждающую расплату. А именно: растресённый брызг в глаза из банки с газировкой. — Ай! Больно! За что?! — А то сам не знаешь, — ворчливо парировала Метеора на возмущённый возглас одного распоясавшегося знакомого. — И если что, у меня первоклассный нюх на такие вещи, как посягательство на честь моей попы! — добавила она, захлопывая полупустой холодильник с почти идеально зеркальной задней стенкой. Через пару микропульсов оба сидели за столом, тихо попивая добытое Орой растворимое молоко. Тео уже успел прослезиться и вытереть пострадавшие глаза. А сама Ора, пока её новый знакомый отвлёкся, благоразумно повязала на бёдра наскоро найденное бумажное полотенце. Продолжался уже второй стакан молока. Повисло задумчивое молчание, прерываемое глотками. Два капитана, два контрабандиста, двое… самых отчаянных изгоев и сорвиголов в Галактике и за её окрестностями. И оба обладают обширным списком с количеством приключений… на свою многострадальную «поясницу». И оба в этот конкретный момент были вместе и одновременно наедине со своими проблемами и бессонницей. Тео недавно обрёл имя, но ещё продолжал привыкать к нему. Иногда он по привычке забывался, что его теперь зовут Тео, и только благодаря бойкой на язык Метеоре и своей упорной воле ему удавалось вписать это простенькое короткое слово в свою память. Наверное, проблема усложнялась и тем, что он по прежнему не мог отпустить свои мысли о родине — Веиле, на которую путь ему по прежнему заказан, обзавестись он хоть сотней имён как у махокусов и других экзотических рас во Вселенной. Иногда он даже ощущал некоторое непонятное никому, как и ему самому одиночество. Одиночество от того, что не мог да и не хотел никому рассказать. Рассказывать о том, как трудно ему признаваться себе самому в столь сложных чувствах к своей планете. Таких как одновременно бешеная ненависть с презрением — и при этом бесконечно трепетная и сентиментальная верность. Возможно этим стоило бы поделиться сейчас с этой чокнутой инопланетянкой-человеком, которая так разительно и похожа и не похожа на него… И не только из-за отрицаемой властями Веила генетической идентичности их рас. Уж кто-то, а Тео уже давно знал, как наивно и безнадёжно верить Гильдиям, особенно в вопросе Земли-Теозиза. Но он всё не решался спросить, повернувшись к Оре, о чём так глубоко задумалась она. А ведь были это довольно непростые и глубокие думы. Если Тео ещё умел мыслить чётко и схематично, несмотря на полную отсутствие целостности и противоречие своих чувств, то у Метеоры всё происходило с точностью до наоборот. Ора была импульсивна и упряма. О да! Причём не меньше чем её нынешний четверорукий приятель. Мысли часто приходили к ней просто яркими образами, словно хаотичная подборка видеоряда в которой не с первого раза и даже не с десятого угадывалась некая общая тема, проходившая словно фоном для большого панно с наклейками. Даже удивительно, как при такой неразберихе Оре удаётся составлять и продумывать очень сложные (и порой даже успешные) комбинации и авантюры. Следует, видимо, сказать большое «спасибо» герою земной беллетристики по имени Остап Бендер, чей плакат висит над кроватью в каюте Метеоры. Девушка очень хорошо умеет учится как на достижениях, так и на ошибках своих предшественников, коллег и кумиров. При этом, в отличии от Тео, чувства Оры имеют очень чёткий контур и источник. Девушка даже в порыве самых сильных и противоречивых эмоций способна отследить причинно-следственную связь своих душевных метаний, прекрасно осознавая каждое их движение эманации в себе. Жаль только, это пока мало помогало их контролировать, впрочем, паренёк с Веила со своими эмоциями справлялся не намного лучше. В результате так и не решаясь что-либо друг-другу сказать и завязать разговор, оба капитана просто принялись, не сговариваясь, караулить ускользающий от них сон. А сон ускользал очень профессионально, коварно и неуловимо, словно нелегал в сердце Союза Справедливости и Порядка. Так и продолжали они тихо сидеть, землянка и вейланин, в безмолвной кухне-столовой корабля. И сколько бы они не подкарауливали Сон, тот либо оказался сам редкостным пройдохой, либо капитаны вышли не самыми блестящими охотниками, но в конечном итоге Сон едва показав свой вздёрнутый нос, ехидно смылся и более не объявлялся. А ребята уже начали скучать… — Слушай, — первым молчание нарушил Тео. — А можно один слегка непристойный вопрос? — Ну да, в таком виде я часто позволяю себе ходить в свободное от работы время. Дома. И никто из моих друзей ещё не возмущался по этому поводу. — Да я, в общем… кхм!.. на их месте и сам не особо… — Тео чуть не потерял линию разговора, а затем продолжил: — Да, это как раз понятно, почему, — и с глубокомысленной улыбкой продолжил. — Я тут ещё про другое… хотел бы уточнить. — И? — Метеора развернулась к вейланину, вопросительно изогнув одну бровь. Тео ответил ей абсолютно зеркальным выражением. Произнёс: — А есть у тебя что-нибудь покрепче молока? Метеора едва заметно ухмыльнулась и неопределённо повела плечами: — Вообще-то ещё газировка… была. — Угум, — с чувством ответили ей рядом. — Хорошая была, да? — Ага. Ещё как! Оба неожиданно друг для друга и себя расхохотались, а затем снова замолкли. Задумались. Продолжалось, за неимением новых тем для разговора давнее молчание. Во время него слышалось, как гудит реактор старого корабля, перерабатывая энергокубы в чистую топливную энергию. Да время от времени щёлкали датчики напряжения и чуть подрагивали светом лампы общего освещения. Они всё так же оба сидели молча. Уже ни о чём не думая и не следя совершенно за временем. Вроде бы и расходиться уже пора, да не расходилось как-то. Только ватная пустота и пронзительная тишина в голове и груди. Что, впрочем, не мешало активироваться всем дремлющим до сих пор произвольным нервно-психологическим программам и реакциям, которые учёные и просто люди Земли обычно называют «тараканы». А больше и активнее таких «тараканов», как показала дальнейшая практика жизни, оказалось в вейланской голове Тео. Даже не глядя, он с лёгкостью позволил своим членистоногим взять управление своей произвольно опущенной позади Метеоры на спинку дивана рукой. Левая нижняя (а может и левая верхняя, сам Тео точно уже не помнил, какая именно тогда была первой) начала тихое поползновение к задравшемуся полотенцу на бедре девушки. Пока Ора ничего не замечала, углубившись в изучение разводов на дне пустого стакана, словно пыталась разгадать там ответы на все свои тайные вопросы. Но вот в тишине корабля послышался первый хлопок. — Эй! Совсем очумел? — возмущённая Ора только отбила первую атаку на своё личное пространство, как не растерявшийся Тео уже направил в её сторону другую руку. При этом заботливо потирая первую пострадавшую. — А я тут причём? Они сами, серьёзно! — с самым честным видом отвечал капитан Аномалии. И произнеся же это, всё так же продолжали в том же духе и самым наглым образом его ручки подкрадываться к самым стратегически охраняемым частям тела Метеоры, постепенно входя во вкус, всё более игнорируя её активную контратаку. Шлёп, шлёп, шлёп! Только и слышалось посреди тихого гудения корабля. А молоко было напрочь и окончательно забыто. Оба уже увлеклись во внезапном противостоянии, где один всеми своими многочисленно очумелыми конечностями посягал на сокровенное… полотенце, а другой только оставалось, что остервенело отбивать откровенные диверсии в сторону «личной собственности»! Или попросту — попы. Отчего шлепки по рукам получались всё более смачными, но постепенно всё более редкими. Метеора начала выдыхаться. Первая вспышка азарта уже пошла на спад, да и перевес в количестве рук со стороны противника начал давать о себе знать. — Да хватит уже, тебе сколько лет, Тео? — из последних сил ускоряясь, воскликнула Метеора. И Тео, правильно поняв этот знак, восторжествовал, растягивая свою и без того широкую улыбку от уха до уха, постепенно предвкушая быструю, но славную победу над одной очень зазнавшейся дикаркой. А что уж будет дальше… впрочем, ему это так и не суждено было узнать. Поскольку в самый решающий момент кульминации в камбуз заглянул Гзорр. Сам будучи сонным, габроид не сразу обратил внимание на шумную возню за столом. Холодильник и его содержимое наставника Тео интересовало куда больше. Но подойдя к нему, открыв, рассмотрев там лишь гипотетически повесившуюся мышь, разочарованный Гзорр развернулся. И узрел: его капитан с самым расшалившимся видом почти нависал над капитаншей, оба раскрасневшиеся, запыхавшиеся, со странным и очень подозрительным оживлением во в взгляде смотрели друг на друга… И как это часто бывает в подобных случаях, такой нужной и одновременно бесполезной тактичности не хватает только у самых близкий друзей. Особенно, если они потомственные габроиды. — О, ребят, а вы не спите тоже? Хотя, как поглядеть, вам сейчас не до сна… Хе-хе! Только он это произнёс, как Тео и Ора вмиг встрепенулись, расцепились и сели как можно нормальней. — ГЗОРР! Ты просто катастрофически вовремя зашёл, — Тео при этом не устоял и тихо подхватил одну выбившуюся прядку отвлёкшейся Метеоры. Она не успела отбить руку в этот раз, только попыталась поймать её, когда хитрый вейланин быстро поигравшись, тут же отпустил её. И при этом до последнего они оба пытались сохранять самый серьёзный и невозмутимый вид, и у обоих получалось так бесхитростно и нелепо, что даже простодушного старика-габроида обмануть им не удалось. — Иными словами, да, ты очень вовремя, — Тео с трудом увернулся от скрытого тычка землянки, и продолжил. — Впрочем, мы уже всё допили, так что можно идти по каютам… Так ведь, капитан Трамвайчик? — Так точно, кэп Аномалия, — ехидно ответила девушка, и вместе с напарником пожелали озадаченному Гзорру «спокойной ночи», быстрее удаляясь. В коридоре, когда до ближайшей каюты оставалось всего ничего: — Вот что это было, объясни? — ворчливо шёпотом бросила Ора Тео. Тео повернулся к ней с чуть снисходительной улыбкой. — Мне, кстати говоря, 26,5 лет по вейланскому календарю. С переводом на твоё родное исчисление это будет… — Почти полные 28 лет, да знаю как это делается! Не учи учёную! — Отмахнулась Ора. — Только разве по возрастным меркам Веила это даёт тебе право вести себя, словно озабоченный подросток? — Что?! Да сама ты… озабоченная. Вон, как глазки твои заблестели, когда мои ручки начали ускорятся! Было заметно, как ещё чуть чуть, и ты была готова радостно капитулировать перед ними. — Ч Е Г О?! — Такого самоуверенного заявления в свой адрес Метеоре слышать ещё не приходилось. В какой-то момент она уже начала заливаться сердитым багрянцем, но не была бы она знаменитой Метеорой, если позволила так просто сбить себя с толку какому-то инопланетному сорванцу без паспорта. — Да… да… — Что «да»? — С ехидным придыханием уточнил Тео. — Да… какой к чёрту «радостно капитулировать»? Ещё чего удумал! Больно мне сдались притязания твоих сбрендивших конечностей! Знаешь сколько подобных заяв мне хватает по горло на каждой контрабандисткой сходке? Метеора отвернулась, показывая, что разговор окончен. Но Тео не собирался так просто упускать свои позиции: — Так что же это… Оказывается, я так много пропустил в своей стажировке юного контрабандиста? Если честно, ни разу ещё не гулял на подобных сходках, где мог пообщаться со столь очаровательными… кошечками, — только он остановил Ору, так девушка развернулась к нему с крайне мрачным видом. — Да нет уже никаких сходок, опоздал, — с досадой произнесла она. Отвернувшись, продолжила: — Да и нет уже почти настоящих контрабандистов. Мало нас становится год от года. Пульс от пульса… — … — он не нашёл что ответить. Тео хоть и не расслышал её последних бормотаний, но и устоял от возможности опять произнести какую-нибудь в меру циничную колкость. По взгляду девушки он рассмотрел — для неё всё сказанное очень серьёзно. Через микропульс Тео закашлялся, пытаясь этим звуком придать какую-нибудь значимость к предстоящей реплике ненавязчивого извинения. Ора только поправила неприлично задирающееся полотенце. Наконец Тео, убрав свои шаловливые руки за спину вдруг произнёс: — А знаешь… Пауза привычно поймала недобитую затяжку. — А - что? — спокойно спросила Алёна. — Ну… ты конечно извини, за всё. И за то, что я тебе наговорил… — Допустим, извиняю… — …и за то, что я тебе сейчас скажу… — ? — Понимаешь… У тебя так забавно получается пыхтеть, когда ты злишься и отбиваешься. У таких как я прям исчезают причины сопротивляться своим простейшим инстинктам, глядя на тебя в такие моменты. Хотя мне, как представителю старейшей расы, следовало бы всегда сохранять себя в руках… но после того, как на мне разбили мою любимую маску, мне становиться очень трудно об этом постоянно помнить… Так что прости, что не могу при тебе не вести себя как дурак! И улыбнулся самой невинной улыбкой примерного мальчика, только что признавшегося родителям, что это он нарочно кокнул их любимую хрустальную статуэтку. Повисшая было опасная тишина был прервана громкими воплями, в сопровождении чувствительного удара в бок. — ТЫ? ВООБЩЕ?! ОХРЕНЕЛ?!!! — Метеора едва справлялась с внезапным «удивлением». — Да при чём тут твоя раса? Да я… даже не нравлюсь тебе как девушка, чокнутый вейланин! И вот тут Тео впервые за вечер посерьёзнел. Причём, очень по особенному посерьёзнел. Скрестил верхние руки на груди, а нижние уперев в бока, упёршись спиной о дверь каюты (её каюты!), ответил: — То есть ты полагаешь, что если я принадлежу к своей «великой вейланской расе», то автоматически и нравится мне должны только такие же «великолепные вейланки»? Ора в ответ тоже скрестила руки на груди, чуть откинула голову назад и влево, лучше обозрев парня. С вызовом посмотрев на Тео, приподняла одну бровь. И при этом — промолчала. Мол, понимай как хочешь, я тебе уже всё сказала. Капитан Аномалии продолжал: — А ты вообще в курсе, что я уже давно встречаюсь с представительницами самых разных рас, и со дня моего изгнания среди них не было больше не одной четверорукой особы? А знаешь почему? Ора неопределённо повела плечом. — Да потому что: не одна нормальная вейланка даже не взглянет в сторону безымянного неудачника без маски! Ора даже не сразу сообразила, что ответить. — А ненормальные вейланки… — неудачно попыталась пошутить Алёна. — А с «ненормальными», — Тео глубоко и сердито вздохнул. — Никогда не смогу и не захочу встречаться Я! Метеора точно угадала подтекст в последней реплике, стушевалась. Но собралась и всё же ответила: — Прости. Я имела в виду тех, кто как и ты… но теперь уже вижу, ты меня правильно понял. — Я надеюсь, что бы ты меня ПРАВИЛЬНО поняла! Да, с другими безымянными я тем более не смогу… — Метеора взглянула внимательно на своего собрата по космическим злоключениям. Тео опустил лицо, которое тут же скрылось в тени его вечно растрёпанной смолистой шевелюры. Это дало понять окончательно, что теперь он не шутил, а Ора умудрилась затронуть действительно больную тему. — Похоже… — почти уверенно начала она. А рука нет-нет, а потянулась к памятному кулону, что для всех, хорошо знающих Метеору являлось знаком её крайнего волнения. — Зря я начала этот разговор. — Да ладно. Не так уж и зря. Мы ведь оба проходили эту невесёлую тему работоргового общества во Вселенной на собственных шкурах, — Тео энергично отмахнулся было чёлкой от этих слов. Но для всех, кто хорошо знал этого необычного вейланина, это был лишь знак его крайней растерянности, и лишь иногда настоящего раздражения. Ора потянулась было отступить на шаг, но передумала, и сказала Тео, глядя ему прямо в глаза: — Хорошо, я поняла тебя. Для тебя воспоминания о рабстве, о предательстве своих, всё это ещё очень свежо. По своему опыту скажу — это всегда будет свежо, с этим ничего уже не поделаешь. Наверное, поэтому ты ищешь способ забыться во всём: опасные авантюры, драки, флирт… возможно иногда и шумные вечеринки с крепкими напитками. — И это тоже! — с чувством ответил юноша. — Просто я хочу сказать, что в плане отношений у меня очень мало расовых предрассудков. И если опустить твой склочный характер, то я вполне бы мог рассматривать тебя… как очень приятную особу для сугубо личного знакомства. — Правда? — похоже, Ора всё же смогла за этот вечер растеряться. А Тео тем временем продолжил: — Кроме того, большинство вейланок-безымянных в конечном итоге попадают в бардели, хорошо если «Сады блаженств» или просто к очень нехорошим рабовладельцам. Хотя, других почти и не бывает! Да не важно… Я слишком сочувствую им, что бы присоединятся к тем мерзавцам, которые используют их, откровенно, как заводные игрушки, до полного износа механизма… — И при этом при любой возможности пытаешься им помочь? — Да, — последовал ответ. — Особенно, если есть такая возможность! Произнеся это, юноша-вейланин умолк. И через какое-то время… — Слушай, а с чего мы, собственно, начали наш разговор? — вдруг спросила Ора. Тео, почёсывая озадаченно голову, улыбнулся и ответил: — Кажется, мы спорили о том, какие девушки мне должны нравиться. — Ага, — Ору снова потянуло зевнуть, причём, до самого щелчка челюстей. Что она и сделала, невольно заразив своим примером Тео. — Ну вот, по ходу господин Сон о нас наконец-то вспомнил. — Да уж, пора нам баиньки… Тео и Метеора уже собирались последовать дружному и взаимному решению. Но вот возникла одна маленькая заминка. Тео по прежнему загораживал дверь в её каюту, а Метеора резко поддавшись туда, случайно столкнулась с ним. Они стояли друг на против друга — до банальности известная ситуация… Их взгляды встретились и пересеклись. Их глаза смотрели и вглядывались очень внимательно и внимательно в пару напротив. Одни жёлто-песочные, с чуть зеленоватыми разводами, но при этом не затаённо-опасные, как у какого-нибудь хищного зверя. Скорее как природные самоцветы. Другие воловьего разреза с тёмно-вишнёвой радушкой, в обрамлении длинных, на зависть любой красавице, ресниц. Сколько раз с их первой встречи она, бывало, задумывалась, почему так несправедливо Природа одаривает своих детищ? Он — обычный худощавый вейланский парнишка, такой же как она, взрывной и упрямый, да ещё с очень вредным характером при совокупности с огромным опытом заядлого межгалактического жулика. И вдруг — такие длинные и пушистые кукольные ресницы! Вот что за несуразность? И при этом, Тео оставался довольно привлекательным даже по земным меркам юношей. Высокий, стройный, и подвижный. С очень широкой и обаятельной, даже чуточку залихватской улыбкой. Да ещё с такими притягательными, всегда ироничными глазами цвета переспелой черешни, даже скорее сакуры, на фоне розовато-голубой, неровного окраса кожи. Эх, если бы к этому добру ещё не прилагались комплект из двух пар самонадеянных ладошек да пакостный до самоуверенности норов, что уж греха таить, Ора бы не отказалась бы расслабиться и поддаться обаянию этого инопланетного красавца. А так, оставалось Алёне Кузнецовой, известной так же, как Метеора, продолжать стоять перед ним и мучится противоречиями от двух волн переполнявших её чувств. Одна из них вторила: — Он же вейланин! Не человек! Прекращай на него так пялиться, а то мало ли что ещё взбредёт в голову этой наглой четверорукой мартышке! Другая же волна: — Ну он же тааакой няшка! Только посмотри какие замечательные у него печальные и таинственные глаза! А улыбка… — Да и не вечно же на ночь кошмары смотреть! Тело уже давно мечтает хотя бы немножко… поразвлечься. Хотя бы разок! И опять же, ручками больше, ручками меньше, он же совсем как человек. А если ещё и устроить проверку… О нет! — продолжал ангельский голосок в голове Оры. — Никакой ксенофилии! Надо мной и так весь Космос если не поиздевался, то уж точно об этом давно мечтает. Хорошо бы после такого и вовсе какой-нибудь дуркой не окончить. — Не окончишь, не волнуйся, — ласково заверил милый «чёртик». — Всего один хороший трах — и ближайшие месяца два или больше наши нервы будут в полном порядке! — Чего не скажешь о кое-чём другом… Да и вообще — он ненадёжный эгоистичный бабник! — отчаянно спорил «ангелочек». — Ой ли? Хотя… то, что он бабник, да ещё без ярко выраженных расовых предрассудков — это же даже к лучшему, — не унимался «чертёнок», а затем вкрадчиво продолжил. — Да и к тому же, разве не тебе тайком нравились смазливые парнишки из аниме?.. Пока Метеору эти бесконечные мгновения раскачивало то в одну сторону, то в другую, при этом всё большей частотой занося в сторону парня. У Тео же мысли ни ходом своим, не темой особо от отличались. Разве что, куда большей противоречивостью: Разум: — Ну что ты встал, словно парализованный лиримом нихонец? Не видишь, ей нужно в каюту. Свою! А где твоя каюта сам то помнишь? Тело: — Да отстань ты. До неё ещё дойти надо. Нет ничего плохого, что бы просто запроситься на ночлег к ней. — С ней? — возмутился Разум Тео. — С этой чокнутой на все извилины… человечкой? А ничего, что она капитан корабля, на котором мы всего лишь гости?! — И что? — продолжало в своём флегматичном духе Тело Тео. — Да ты сам присмотрись внимательнее, прислушайся к ощущениям… разве не замечаешь, как у нас и у неё одновременно спёрто дыхание. С какими глазами она смотрит на тебя? Ты ведь тоже это чувствуешь? Чувствуешь, конечно же, ведь без меня ты всё равно ничего не ощутил бы. Разум: — Да уж… Тут с тобою не поспоришь! Уже вижу, как ты используешь свои идео-моторные реакции. Как без моего участия, и скорей всего, даже согласия, сам протягиваешь к ней руки… охватываешь ими её везде, всю. А затем, как ваши дыхания встретятся, любая разница в возрасте, руках, физическом и интеллектуальном развитии… всё станет просто бессильным и насмарку. Но что же по твоему будет тогда? Тело: — Да то, дорогой мой брат Разум, что какие бы заумные и точные формулы ты не возводил, а всё равно Вселенной правят только два инстинкта: Выживание и Размножение. Разум: — А не пошло бы ты знаешь куда! Животное! Тело: — Уже. Прямо сейчас как уйду… Только затащу эту симпатичную самочку с Теозиса в её же собственную каюту… Что? Разве не этого в конце концов мы хотели? Ты, я и она? А интересно, у неё такие же Тело с Разумом вечные спорщики, как и мы? Разве не интересно проверить? Разум почти обречённо: — Всё равно не согласен! Хотя, если бы чуть потоньше телосложение, дополнительная пара рук и менее вредный характер… Тело: — Да ты что! В нашем случае всё выше перечисленное (а особенно последнее), скорее плюс, пикантный такой непредсказуемый плюсик… И так они стояли долго. Две разные судьбы, две различные, но при этом такие похожие расы. Две горящие пары глаз: тёмно карие, словно переспелые земные черешни, и светло песочные, почти жёлтые. Помнится, её мама, когда бывала чуточку недовольна своим супругом или просто очень хотела его подразнить, начинала за такие же глазки напевать известной на одной из обширнейших областей планеты Земля песенкой: «А твои глаза, цвета виски. Для меня они, близко близко…» Но бывший Дейлан Шивал понятия не имел о такой песенке, хотя возле Земли и даже на её поверхности как-то провёл время. Но тем не менее для него «глаза цвета виски» были близко как никогда. И очень и очень близко, опьяняя и зачаровывая животрепещущими искрами всей радужки, всей глубиной. Опьяняющие глаза, которые так и желали и призывали счастья и простого солнечного цвета для них обоих. Здесь и сейчас… Тео уже и забыл, когда его руки опустились на талию и бёдра Оры. Как одна его рука потянулась по спине вверх, изучая позвонки под топом, запутались в её длинных и распущенных волосах. Запутывался в них и в ней он всё более и более профессионально и активно, наклонившись и прислонившись лбом ко лбу девушки, не прерывая контакта глаз, продолжая с головой погружаться в её, боевой и диковатой искательницы приключений, опьяняющие глаза. При этом на деле ощущая, что кажущаяся склонность к полноте скрывает упругое, жилистое, и такое податливое тело. Метеоре, Алёне Кузнецовой почему-то именно сейчас расхотелось сопротивляться. Она не собиралась сдаваться… Но просто в какой-то момент так захотелось опьянеть не от инопланетного пива, а всего лишь от забродивших вишен в его глазах. Не было ничего желаннее для неё в тот вечер, чем просто дать хотя бы (и только) на эту ночь волю им обоим. Ощутить, какого таинственное это… Может это была очередная тяга к авантюрам Оры, помноженная на ни чем не уступающее вейланскому земное любопытство… а так же на, если по правде — реальную симпатию к этому юноше. Таким образом Алёна и решила для себя, где-то на задворках своего сознания, что бы не случилось в эту вечную космическую ночь, она жалеть не будет. Это только её выбор и его. Их общее невысказанное и взаимное согласие. От того, больше ни о чём не задумываясь, напрочь отключив последние сомнения, Алёна по крепче схватилась за его куртку на спине, по кошачьи выгнувшись в его объятиях, послушно подставила лицо его губам. В тишине послышался шелест задранной повязки и прерываемое глубокое сдвоенное дыхание… Да, опасно недооценивать вредные привычки…

***

Пошарив по хозяйски в чужом холодильнике и подавившись духом повесившегося там грызуна, разочарованный Гзорр направился обратно в свою каюту. Идя по тёмному коридору, он заслышал подозрительные шорохи, возле, как он помнил, каюты капитана Метеоры. Но ничего там не разглядел, кроме не то дерущихся, не то страстно обнимающихся двух фигур. Зато заметил, что его грузной фигуре с этими активно увлёкшимися друг-другом двумя, разминуться в коридоре будет сложновато. Поэтому, со всей присущей его расе деликатностью он просто и зычно воскликнул: — Да трахнитесь вы уже ради приличия где-нибудь в другом месте? А то ваши склоки уже на весь корабль слышны! Тео и Ора резко расцепились, прервав только разгоревшийся поцелуй. — Как ты вовремя, Гзорр, — пропустив пару дыханий, почти как ни в чём не бывало произнёс Тео. — Причём снова! Гзорр только хмыкнул и пожал плечами, не расслышав в реплике своего капитана скрытого подтекста. В это же время из каюты высунулся заспанный Пуш: — У вас там всё в порядке? — Всё хорошо, — достаточно придя в себя, ответила Метеора. — Пожалуй, не стоит мешать Зигги и Скримбикусу расшифровывать чёрный ящик. — Ааа...Короче, всем спать! — резко воскликнула она под конец, скрываясь в своей каюте. — Согласен! — поддержал Тео, и быстро пошёл к себе по коридору. Потихоньку, все разошлись. И только, когда дверь в каюту Алёны Кузнецовой захлопнулась, она без сил сползла по ней на пол, обняв дрожащие коленки. Злосчастное полотенце окончательно спало, удобно подстелившись под седалище Метеоры. Она по прежнему ощущала, как раскалённые бабочки внизу живота продолжали свой недоумённый танец. А опухшие и покрасневшие губы девушки предательски пульсировали, напоминая о только что состоявшемся первом поцелуе. Только теперь до девушки начал доходить смысл всего произошедшего… и не произошедшего… Отчего тело тут же стало бросать то в жар, то в холод. «Во блин! Что это сейчас было? Ох, мамочки!» — лихорадочно крутились мысли в её голове. — А впрочем, — тихо произнесла Ора, закусив и попробовав нижнюю губу, — всё к лучшему… Не факт, что он об этом вспомнит на утро… коли я у него уже не первая… Тео только вернувшись к себе и захлопнув дверь каюты и без сил лёг, а точнее упал, на кровать. Даже не раздеваясь. Лицом уткнувшись в подушку и замычав от досады. Пальцы его верхних рук лихорадочно запутались в его волосах. А где-то в груди на последнем издыхании родился отчаянный возглас: — Шебу побери! Что это было? О нет, лучше даже не думать о том, что она скажет утром. Тело: — Но ведь ты был бы не против, если бы она сказала тебе это при пробуждении на ушко? При другом раскладе… Разум: — Мда уж! Гзорр в этот раз ну просто сама непосредственность! Внезапно вклинился третий голос. Голос, по имени Чувства: — А вы что ли не рады тому, что случилось? Ты, Тело? А ты, Разум, сам настаивал, что лучше остановиться заранее, а теперь то что… Сам Тео: — Да заткнитесь вы уже! ВСЕ!!! Утром придумаем… как бы получше загладить этот… ммм, неловкий момент… А ночью обоим капитанам снилось свидание в непринуждённой обстановке в чьей то хорошо убранной каюте или гостинице. Оба наедине, без одежды… где оба попивали из кубических бокалов что-то определённо покрепче минералки… Воистину опаснейшее сочетание — вредные привычки и чьи-то глаза… цвета виски с японской вишней. КОНЕЦ