Ballet cinema

Давид сидел в холле первого этажа, устроившись на одном из широких подоконников. Он уже пять минут тупо пялился в конспект и пытался понять, где же мог совершить ошибку в раскадровках. А может он и не пытался вовсе, так как его отвлекал мелодичный голос в наушниках. Песня закончилась и тотчас началась заново. Шрайбнер взглянул на экран плеера. Того самого плеера, который Маттео положил в карман его штанов в тот самый вечер. И с которым он так нагло сбежал с вечеринки. Правда, в тот момент он был не совсем в норме, чтобы заметить такую деталь как наушники, волочившиеся по грязному мокрому асфальту и путающиеся в ногах. Только зайдя в пустую квартиру, снимая кеды, Давид обнаружил спутанный шнур, свисающий вниз по штанине. Пришлось купить новые наушники. Давид долго не решался написать Маттео. Он был дико смущен и напуган. Его пугала неизвестность того, значил ли их недопоцелуй хоть что-то для мальчика. Потому что для Шрайбнера он очень много значил. И каждый раз, затрагивая эту тему в своей голове, он мучился угрызениями совести. Давид не хотел принимать тот факт, что Маттео просто был слишком пьян и укурен, чтобы ему взбрело попробовать поцеловать парня. С другой стороны, в ту ночь Маттео был настолько уязвленным и потерянным. И таким настоящим. Шрайбнер распознал бы ложь сразу же. Но в мальчике не было ни капли наигранности или фальши. "Значит ли это, что у Маттео тоже есть некие чувства к Давиду? Если есть, то он готов принять их в любом виде. Пусть даже дружеские. Даже если придется всю жизнь мучиться от неразделенной любви!" Шрайбнер тяжело вздохнул. Вся эта ситуация ужасно действовала не нервы, разъедая его изнутри, истощая остатки разума. Он стал хуже спать. Последние несколько ночей Давид провел, лежа на холодном полу и слушая одну и ту же песню раз за разом. - Салам! - Резкий щелчок у него перед глазами вывел Давида из размышлений, заставив испуганно поднять голову. На подоконник приземлилась Амира. - Салам, - устало улыбнулся Шрайбнер, вытаскивая наушники из ушей. - С выздоровлением. - Ох спасибо. Я, правда, еще не до конца поправилась, - в подтверждение своих слов девушка закашлялась. - Надеюсь, я не много пропустила? Она прищурилась, сканируя брюнета скептическим взглядом. Ее аура буквально подавляла и без того бессильного парня. Амира была из того типа девушек, про которых можно было сказать: "гранит перегрызет, словно жвачку, а потом еще и смачно сплюнет!" - Ты купил плеер? - Шрайбнер смущенно покраснел. - Э, нет, - скрутив провод от наушников, он быстро сунул плеер в рюкзак. - Тебе подарили плеер? - Нет, вообще-то нет. - Амира, кажется, не собиралась сдаваться. Она удивленно вскинула брови, впиваясь в Давида карими глазами. - Ты его нашел? Или украл?! Последнее предположение несколько развеселило парня. - Ну да, а еще убил его владельца! Для полного удовлетворения. - Махмуд эта шутка, казалось, не очень позабавила. - Э, Леони забыла его у меня на выходных, - быстро соврал брюнет. - Понятно. - Вздохнула девушка. Давид точно знал, что она нисколечко ему не поверила, но нарываться не стала. За это он ее и уважал. - Как там Леони, кстати? Амира знала Леони. Они втроем дружили в средней школе, пока Рихтер не ушла в балетное училище. В старшей школе ребята продолжали общаться: Давид чуть больше, Амира чуть меньше. - Трудится в поте лица. Ты же ее знаешь, - Девушка согласно кивнула. - А как дела у тебя? - Похоже, она решила подойти к проблеме с другого конца. Шрайбнер несколько растерялся. - Э, учеба, - схватив с подоконника тетрадь, он показательно потряс ею над головой. - Практика. - И как? - Амира выхватила тетрадь из рук друга и принялась с интересом листать страницы. - Не очень. - Признался Шрайбнер, как раз в тот момент, когда девушка застыла на последней записи. - У меня тут кое-что не сходится. Видишь? - Он указал на раскадровку. - Не могу понять, где допустил ошибку. - Ты шутишь? - Амира внезапно оторвалась от конспекта и окинула парня непонимающим взглядом. - Ты тут всего лишь цифры перепутал! - Где? - Нахмурился Давид, заглядывая в тетрадь. - Вот здесь! - Ткнула она пальцем. - Ты фрейм но. 3 подписал как фрейм но. 5! Ты серьезно этого не заметил?! Давид замешкался. Он действительно допустил элементарную ошибку. Он слишком запустил учебу. И все это из-за того, что поставил проблемы в отношениях на первый план. "Надо это прекращать!" - Давид, что с тобой происходит?! - Воскликнула Амира в подтверждение его мыслей. Она тяжело вздохнула, возвращая голосу прежнее состояние спокойной хладности. - Мы с тобой очень хорошие друзья. Я знаю тебя как облупленного, и поверь мне, ты не сможешь меня обмануть, даже если очень захочешь. Я понимаю, что ты любишь копить все в себе. Но поверь мне, это плохой способ строить отношения. Рано или поздно тебе все равно придется открыться миру. - Девушка поднялась с подоконника и протянула тетрадь Давиду. - Просто знай, что ты всегда можешь поговорить со мной! Шрайбнер стыдливо опустил голову, теребя шнурки на кедах. Он действительно потерялся, и нужно было срочно выкарабкиваться из этого болота. - Да, я знаю. - Наконец вымолвил он, забирая тетрадь обратно. Амира лишь многозначительно улыбнулась, прежде чем уйти. Давид вытащил из кармана телефон, набирая сообщение:

Давид (13:21) Привет. Я случайно унес твой плеер. Когда я могу его вернуть?

Ответ последовал почти сразу. Маттео (13:23) Было бы здорово, если бы ты занес его сегодня в академию. Я буду там до пяти) *** В коридорах академии было слишком тихо. Только из аудиторий доносились звуки фортепиано и наставления преподавателей. Давид быстро нашел нужный класс. Он располагался в самом конце первого этажа, в правом крыле здания. Дверь была чуть приоткрыта и, судя по громкому голосу учителя, репетиция шла полным ходом. - Разворот, plié! Ногу тяни, не заворачивай стопу. Маттео, тяни ногу! И прыжок. Следи за руками. Рано сгибаешь ногу! Шрайбнер остановился у дверей, заглядывая внутрь через узкий проем. Ему открылся прекрасный обзор на большую часть зала. Маттео стоял в самой середине, в черном трико, чешках и белой футболке, потемневшей от пота на вороте и подмышками. Впрочем, не только его футболка была мокрой, сам он сейчас больше походил на половую тряпку. Если бы его можно было отжать, то Давид одним ведром не обошелся бы. Кроме того, лицо мальчика было ужасно красным, грудь тяжело вздымалась под тонкой хлопковой тканью. И от этого дыхание его было коротким и прерывистым. Рядом стояла невысокая тонкая женщина лет тридцати. Она извивалась вокруг него, то и дело поправляя его руки, выворачивая стопы. Маттео был похож не безвольный кусок глины, которым она могла распоряжаться как ей хочется. Женщина несколько раз ударила его ладонью по икрам и под коленками, приговаривая: - Выверни ноги правильно! Отлично, - Маттео чуть довернул колени так, чтобы они смотрели в противоположные стороны класса. - Присядь. Теперь понял, в какое положение ты должен прийти? Юноша молча кивнул, встряхивая влажными волосами. - Тогда, повторим эту сцену с начала еще раз. - Женщина отошла к фортепиано и кивнула концертмейстеру. Полилась легкая медленная музыка. Маттео закружился в танце. Давиду оставалось лишь молча стоять в дверях и любоваться. Он уже видел мальчика в действии на экзамене, однако, там он казался ему холодной и недосягаемой примой. Сейчас же, ему представился шанс увидеть Маттео совсем с другой стороны - приземленного труженика! - Маттео, не забывай про лицо, - учитель поправляла его по ходу танца, и он беспрекословно подчинялся. Мальчик задрал подбородок так, что все мышцы шеи напряглись буквально до предела. - Шажочки маленькие, слушай музыку, - и его ноги тотчас выпрямились в две натянутые струны. - Tours chaînés пошел... и готовишь выход на tour en l'air. - Маттео кружась заскользил по паркету. - Прыжок. - Оттолкнувшись, он взмыл в воздух, делая несколько вращений... - Маттео, следи за ногой! - Не успела предупредить учитель. Юноша приземлился на носок, но, внезапно пошатнулся, теряя равновесие. Опорная нога подкосилась и Маттео полетел на пол, в последнюю секунду успевая убрать руки, дабы не сломать пальцы. Раздался глухой грохот, сопровождаемый мимолетным стоном от соприкосновения с паркетом. Давид вздрогнул, поспешно прикрывая рот ладонями, чтобы случайно не ругнуться. Маттео лежал на полу, свернувшись в беспомощный комок и не двигался. К нему тотчас подбежала учитель. - Живой? - Она опустилась перед ним на колени, тем самым загораживая мальчика своей спиной. - Подняться сможешь? Ничего не повредил? Шрайбнер чуть просунул голову в дверной проем, пытаясь хоть что-то разглядеть. Наконец, Маттео подал признаки движения. Он присел на полу, придерживаемый крепкой рукой учителя и зашипел, потирая ушибленный локоть. Женщина поднялась на ноги. - Пожалуй, закончим на сегодня. - Но, со мной все в порядке, - всполошился блондин. - Давайте попробуем еще раз, пожалуйста? - Ну уж нет. Ты устал, - женщина была непреклонна. - В прошлый раз ты чуть не вывихнул лодыжку! Маттео тяжело вздохнул, опуская голову. И, хотя пушистые ресницы чуть прикрыли глаза, Давид отчетливо видел, как в синих ореолах промелькнула дикая ярость вперемешку с досадой. - И пообещай мне пожалуйста, что после того, как я уйду, ты примешь душ, переоденешься и отправишься домой отдыхать! Я ясно выразилась? - Женщина накинула пальто и взяла свою сумку со стула. - Да. - Покорно кивнул парень. - Хорошо, тогда, до завтра. - До свидания, мадам Сене и, мадам Шульц. Женщины направились к выходу из зала. Давид успел вовремя отойти и прижаться к противоположной стене, прежде чем дверь открылась, и дамы скользнули мимо него. Обернувшись, преподаватель окинула его недоверчивым взглядом, застывая не кедах. - Вам, молодой человек, следовало бы сменить обувь! - Она, видимо, приняла его за студента. Она пренебрежительно цокнула и зашагала дальше, бормоча на ходу. - Ну что за танцоры пошли, никакого уважения к балетному делу. Подождав, пока они скроются за ближайшим поворотом, Шрайбнер снова прильнул к двери. Маттео все так же сидел на полу, не двигаясь. Он сгорбился, уткнувшись лбом в колено и обхватив согнутую ногу руками. Вторую ногу он растянул на паркете. Давид сомневался: войти сейчас или подождать немного. Но все же, собравшись с силами, тихонько постучал в дверь. Маттео вскинул голову. Он выглядел немного подавленным и растерянным, но, как только их взгляды столкнулись, лицо его заметно смягчилось, и легкая улыбка скользнула по губам. Давид замялся. - Кхм, привет. - Привет. - Маттео выпрямился. - Ты пришел? - Я принес плеер, - порывшись в рюкзаке, Давид достал плеер и наушники. - Прости. Я случайно сломал твои наушники, поэтому купил новые. Мальчик усмехнулся. Он потянулся к пяткам, аккуратно снимая чешки, а следом и бинты. Давид невольно поморщился. Стопы Маттео были перетерты вплоть до того, что кровоточили между пальцами. Флоренци снова зашипел, вытирая запекшуюся кровь краем бинта. - Я видел, как ты танцевал. Очень красиво, - заметил Шрайбнер, потому что молчание затянулось. Маттео лишь хмыкнул в ответ. - Надеюсь, ты видел, как я красиво упал? Потому что во-второй раз повторить не получится. - Я могу чем-то помочь? - Например, научить меня танцевать? - Пошутил Маттео. Давид прыснул. - Ты бы очень помог мне, если бы принес мою сумку. Он мотнул головой в сторону скамьи, где стояла серая спортивная сумка. - Хорошо, - Шрайбнер прошел вдоль стенки к скамье и, потянув сумку за ремешок, закинул ее себе на плечо. Он в два счета оказался рядом с Маттео, присаживаясь на против. Сумка полетела на пол. Свой рюкзак он поставил рядом. Маттео расстегнул молнию, и Давид с любопытством заглянул внутрь. Чего только не было в этой сумке. Чистая сухая одежда, несколько запасных чешек, пуанты, бутылка с водой, какие-то лосьоны, мази, бинты. Из маленького внутреннего кармашка торчала пачка с лейкопластырем. Блондин уже было потянулся за ней, но Шрайбнер вовремя его одернул. - Ты думаешь что, замотав все пластырем, решишь проблему? - Давид вытащил из сумки влажные салфетки, открывая упаковку. - Я всегда так делаю. А что? - Надо обработать раны, иначе можешь подхватить инфекцию. - Правда? - Маттео растерялся. Он попытался пошевелить пальцами ног, но тотчас скривился. Протертая кожа еще не успела покрыться защитной пленкой, поэтому кровь снова хлынула наружу. - Дай сюда ногу. - Да я и сам могу. - Возмущенно пробормотал блондин, однако с места не двинулся, позволяя Шрайбнеру аккуратно обхватить его тонкую лодыжку. Давид ликовал. Он так давно мечтал прикоснуться к этим идеальным ногам. Кожа под пальцами была немного сухой и огрубевшей. Он скользнул чуть ниже, предерживая ладонью пятку. Маттео вздрогнул, заставив брюнета усмехнуться. - Не думал, что ты боишься щекотки. - А я и не боюсь, - попытался оправдаться Фроленци, заливаясь краской. - Как дела? - Так себе. - Давид достал из упаковки салфетку и точечными движениями принялся убирать кровь между пальцами. - А у тебя? - А ты как думаешь? - Съязвил Маттео, за что тут же получил легкий щелчок по пальцу. - Ауч! Может ты мне еще и массаж сделаешь, заодно? - А может тебе еще педикюр нужен?! - Давид закончил стирать кровь и достал из пачки несколько пластинок пластыря, оборачивая их вокруг пальцев. - Я не против. Не каждый день встречаешь таких благородных людей. - Пошел ты. В лицо Маттео полетела окровавленная салфетка. - Эй, я же комплимент сделал?! - Наигранно надулся он. - Готово. - Давид отстранился, с гордостью разглядывая результат проделанной работы. Теперь ноги мальчика были чуть меньше похожи на кровавое месиво. Маттео пару раз вытянул носочки, тем самым разрабатывая ступни. - Спасибо. - Пожалуйста, - Шрайбнер достал еще одну влажную салфетку, чтобы вытереть руки. Маттео, между тем, быстро смотал испачканные бинты, убирая их в сумку, и достал новые. Брюнету оставалось лишь наблюдать, как быстро и легко орудуют пальцы юноши вокруг стоп и лодыжек. Заметив пристальный взгляд парня, Маттео победоносно ухмыльнулся, чем ужасно его смутил. Давид отвернулся. Он попытался сосредоточить свое внимание на чем-нибудь кроме изящных стоп юноши. На глаза попалась спортивная сумка. Давид протянул руку, доставая пуанты. Ему всегда хотелось узнать, как же балерины вообще на них ходят, и как там все устроено внутри. - Хочешь примерить? - Поинтересовался Флоренци. - Нет. Просто смотрю. - Давид покрутил одну пуанту в руке, ощупывая пальцами плоскую поверхность носка. - А что, можно? Маттео хмыкнул, пожимая плечами. - Можешь попробовать, но я не уверен, что они тебе подойдут. - Поймав хмурый взгляд брюнета, он решил дать разъяснение. - Пуанты делаются на заказ, а у меня нога точно побольше твоей будет. Даже если ты их и примеришь, то просто упадешь. У тебя стопа будет тонуть. - Понятно. - Хмыкнул Шрайбнер. - А почему ты не танцуешь в них? - Танцую. Только на сцене, и то, очень редко. Пуанты в основном предназначены для девушек. Парни остаются в чешках. - Так вот зачем тебе столько чешек? - Давид снова заглянул в сумку. - А что там за лосьоны у тебя лежат? - Это не лосьон, это спрей для тейпирования. - Для чего? - Давид вытащил флакон из сумки и покрутил в руках, читая этикетку. - Ну, плотная ткань, которая используется для балетной одежды, имеет свойство натирать кожу. Особенно на линиях сгиба тела: в подмышках, в паху, на пятках. Поэтому, прежде чем надеть купальник или трико, необходимо сбрызнуть кожу спреем. - Типа, как дезодорант? - Можно и так сказать. - До сих пор не могу поверить, что тебе приходится скрывать все это от друзей. Ты же наверняка с ними долго дружишь? - Ну да, - вздохнул мальчик. - С Йонасом почти с пеленок, а с остальными познакомился в средней школе. - И как тебе удавалось совмещать балет со школой? Разве танцоры не уходят в училище после средних классов? - У меня сложилась немного иная ситуация. - Маттео поправил бинты, складывая ноги по-турецки. - В младших классах я просто ходил в балетный кружок. А когда перешел в среднюю школу, мой педагог сказал, что, если я хочу связать свою дальнейшую жизнь с балетом, то мне нужно поступать в училище. Но мои родители предложили другой вариант: они побеседовали с директором школы и договорились, чтобы у меня был сокращенный график занятий. То есть, утром я ходил в школу, а днем бежал в училище. - Черт! - Ругнулся Давид. - Наверное, это безумно выматывало. - Ну, меня поддерживали родители. - Мальчик грустно улыбнулся. Он снова склонил голову, закрываясь в себе. Похоже, Шрайбнер в очередной раз затронул запретную тему. Но любопытство было слишком велико. - А сейчас? - Мои родители развелись, когда я пошел в выпускной класс. Отец уехал на родину в Италию, а я остался с мамой. - Тогда, почему ты сейчас живешь в общаге? - Давид подсел чуть ближе и аккуратно накрыл его ладони своими. Мальчик вздрогнул, поднимая голову. - У моей мамы клиническая депрессия. И когда папа ушел от нас, я остался с ней один на один. Я испугался. Мне стало страшно о того, что все так навалилось, и, что я просто не справлюсь со всем этим дерьмом в одиночку. И сбежал. Шрайбнер кивнул. Он прекрасно знал это ощущение одиночества. Когда его собственные родители отказались от него, для Давида это стало болезненным ударом. Но, у него хотя бы была Лаура, которая поддержала его в трудную минуту. У Маттео, кажется, дела обстояли намного хуже. - Знаешь, мне до сих пор так стыдно перед ней. Она пишет мне каждый день, а я не могу ответить даже на простое сообщение. - Но у тебя же есть друзья. Ты всегда можешь на них положиться. Если ты поделишься с ними своими переживаниями, они обязательно помогут. Поверь мне. - Я - гей! В классе воцарилась тишина. Давид внезапно почувствовал, как его отпускает. Гигантский камень сомнений свалился с души. Оказывается, все то время, пока Шрайбнер мучился от внутренних терзаний, Маттео страдал от переполняющих его секретов. И теперь, когда он наконец выговорился, Давид понял, чем блондин так зацепил его. "Они похожи как две капли воды. Два одиноких мальчика, затерявшихся в мире собственных страхов!" - Ладно, - просто кивнул Давид. - Ладно? И все?! - Маттео совсем растерялся. - А что я должен еще сказать? - Ну не знаю. Например, накричать, или ударить. - Зачем мне кричать на тебя, а тем более, бить? - Шрайбнер легонько огладил большими пальцами венки на запястьях мальчика. - В этом нет ничего ужасного. Это абсолютно нормально, Маттео! - Думаешь, мои друзья примут меня? - Конечно примут. - Маттео облегченно выдохнул, крепче сжимая руки брюнета. Он шмыгнул носом, и Давид заметил влагу в уголках его глаз. - Как ты понял, что ты гей? Флоренци неуверенно пожал плечами. - В старшей школе я был влюблен в Йонаса. Из-за своей тупой ревности я даже рассорил их с Ханной, его девушкой. - И, ты все еще в него влюблен? - Осторожно поинтересовался Давид. Сердце в груди тревожно затрепетало. - Нет, уже нет. - Маттео отрицательно замотал головой. - А сейчас тебе нравиться кто-нибудь? - Есть один парень, - васильковые ореолы глаз смущенно блеснули. Красные пятна румянца поползли по лицу. - У него темные волосы. Он немного загадочный... И он совершенно не умеет танцевать! Весь мир вокруг буквально замер. Давид почувствовал, как тело становиться ватным, а пальцы рук и ног немеют. Голова закружилась. "Маттео Флоренци только что признался ему в своих чувствах? Он нравится Маттео? Маттео влюбился в него?!" Он окончательно выпал из реальности. Он только почувствовал, как руки Маттео выскользнули из его ладоней и переместились ему на щеки, притягивая ближе к своему лицу. Горячее дыхание обожгло кожу и, прежде чем брюнет успел прийти в себя, мягкие губы мальчика накрыли его собственные. Давид резко втянул воздух через нос. Он так много раз представлял себе их поцелуй, но даже в своих мечтах это было не так волшебно, как сейчас. У Маттео были просто идеальные губы. Мягкие, и теплые, и немного влажные. А еще очень вкусные. Давид буквально ощущал сладкий вкус меда. Их поцелуи были нежными и аккуратными. Первое время они просто пытались привыкнуть к новым ощущениям, друг к другу. Видимо, почувствовав ответную отдачу, Маттео немного осмелел. Его ладони скользнули вдоль шеи, массируя плечи, и опустились на талию, чуть сдавливая пальцами ткань футболки. От этих прикосновений кожу нещадно покалывало, из-за чего Шрайбнер тихонько застонал ему в рот, судорожно вцепившись пальцами в волосы мальчика. И кажется, Маттео это только больше завело. В какой-то момент Давид почувствовал, как его легонько подталкивают назад, заставляя лечь на спину. Флоренци буквально навис над ним, придавливая к паркету. Давид просто плавился под весом его тела. Боже! Ему еще никогда не было так хорошо, как сейчас. Однако, наслаждение быстро сошло на нет, уступая место бесконтрольному страху, как только руки Маттео скользнули под футболку, массируя живот и стремительно приближаясь к груди, задевая биндер. Видимо, почуяв некую телесную преграду, мальчик отстранился, хмурясь. Его пальцы нащупали край плотной ткани, и Давид в ужасе одернулся, сталкивая Маттео с себя. - Что это? - Флоренци попытался схватить его за руку, но Давид оказался быстрее. Вскочив с пола, он схватил свой рюкзак и попятился к двери. - Прости, я... я так не могу! - Голос предательски сорвался, и Шрайбнер стремглав вылетел из зала, оставляя ошарашенного Маттео валяться на холодном паркете. Убежать, исчезнуть. Ох, как же он влип!