Часть 1
1 июля 2019 г. в 22:38
Закрывая глаза, я вижу вас всех.
Прежде всего, тебя, мама. Наедине с собой я всегда называю тебя именно так. Знаешь, мне уже чуть больше двадцати, но я не вырос: я всё тот же мальчик, которому хочется поцелуй от тебя на ночь, который мечтает о возвращении отца.
«Вот увидишь, - говорил я, - он вернётся и прогонит всех чудовищ»
Сколько мне было? Пять? Семь? Помню, что был маленьким… но уже тогда я говорил не о призраках под кроватью…
Они приходили снова и снова, а нам оставалось лишь бежать. Но догонялки заканчиваются.
Мама, здесь одиноко, ты знаешь? Я помню вечера, когда ты читала нам с братом. Мы не хотели спать, в обмен соглашаясь слушать сказки. И каждый раз у тебя получалось нас уложить.
Человеческая природа устроена так, что мы (и всё же я отношу себя к людям) привыкаем к запахам, к осязаемому, иногда – к голосу. Именно поэтому, закрывая глаза, я вижу чётче, чем хотелось бы. Твой голос всегда был спокойным и мягким. Если бы это можно было потрогать, то, наверное, – будто мять маршмеллоу. Твои волосы цвета солнца – это свет моей жизни, рассвет и закат, период, что не повторить. И когда я думаю о последнем, хочется вырвать себе сердце. Мама, у меня так болит грудь! Стоило мне снова стать Данте – носителем имени изгнанника, прошедшего загробный мир, − как это боль стала постоянной… лишь закрыть глаза.
В моей конторе пахнет пиццей, демонами и железом, но, ничего не видя, я вдруг отчетливо чувствую совсем другое. Запах дома. Его не описать. Ты готовила ужин, который давно съеден. И пусть окно открыто, но остатки запахов цепляются за мебель и одежду… Твои духи. Я был маленьким и не обращал внимания на эту стеклянную баночку, даже не могу описать, на что похож аромат, но я точно узна́ю его сотен. Он схватит меня дурманящей рукой и заставит вертеть головой.
Мам, у меня есть подруга. Триш. Вы с ней похожи больше, чем мы с братом. Наверное, потому что Мундус нарочно копировал тебя *смех*. Её волосы напоминают солнце, а голос – клубничное мороженое. Но обнимая её, я не чувствую себя ребёнком. Обнимая Триш, я чувствую себя мужчиной, который должен защищать подчас даже её саму. Обнимая тебя, я сам чувствовал защиту.
…Нельзя заменить человека другим, пусть и похожим...
Знаешь, мам, меня уже никто не защитит, я должен делать это сам. К тому же, мановением руки судьбы на мне висит защита ещё парочки людей. Они хорошие, мам, я бы хотел вас познакомить. Леди, Пети, Моррисон, старушка Нелл... Возможно, ты уже с кем-то познакомилась и без меня.
Закрывая глаза, я постоянно вижу этот день. Вокруг сплошной огонь, и моё солнце исчезает в этом пламени, сливается с ним. Уши режет крик ужаса; так кричит загнанный зверь, видящий близкий исход; так кричит самка, чьего детёныша убивают на её глазах; так кричит умирающий в агонии. После – лишь пустота. Я тогда потерял сознание. Не понимаю, как не задохнулся угарным газом.
Очнувшись, я ничего не помнил. В голове вертелись лишь два слова: «Тони», «Редгрейв». И я создал себя заново.
Закрывая глаза, я чувствую, как мою голову опутывают страшные нити памяти. Они крепкие, как мой меч, точные, как катана, они знают, куда лучше лезть. Знаешь, каково цвета одиночество? Красное. Именно этот цвет забирает у нас всё!