Ухватившись покрепче за его локти, Даша буквально на мгновение прикоснулась к его нижней губе и осторожно перешла к подбородку.
От каждого прикосновения, столь горячего, и не особо ясного, вампира чуть отталкивало назад, будто боясь и стесняясь, но почти сразу возвращался, мысленно считая себя последним мазохистом.
В голове вспомнился совсем недавние разговор с отцом. Могучий Деон, выяснив, что сын в свои сто восемьдесят еще мальчик, имея при этом шанс решить эту проблему в два счета с любой "пробегающей служанкой" и, наконец, физически повзрослеть, недоверчиво засмеялся. Но видя, что лицо сына непонимающе скривилось, остановился.
–"Ёлки, ладно ты с вампиршей не спал, впервые укусил в восемнадцать, но неужели, ты в своих бегах даже ни разу никого не поцеловал? Я уже не говорю о большем."
Деймос в этот момент знал, что будь он дочкой, а не сыном, то вопросов бы не возникло никаких.
Бездушному телу стало очень неприятно, но стоило донору чуть оттянуть мятый его галстук, как он вернулся в реальность. Красные огни пугающе сверкнули и опустились.
Последний источник света в этой, будто искусственно созданной тьме, исчез.
–Знаешь самую главную мечту любого вампира сейчас? Начиная с первой секунды, как корона упала на мою голову?—спросил он, явно не собираясь слушать её догадки.—Это ты.
Вампир взял с края подушки немного мятый, бирюзовый платок и накинул ей на шею.
–Поэтому, носи его всегда. Снимай только на ночь, когда ложишься спать. Ты—честь королевства и моя.
Даше стало как-то не по себе. Его комплимент был очень лестным, и должен был поднять её самооценку до небес. Это ведь такая честь. Но вместо счастья стало совсем неловко.
О какой чести может идти речь, если совсем скоро, слухи о том, что ничего не было, разлетятся по всей округе?
Но его, судя по всему, это сейчас не волновало. Он выкинул "убийственный" галстук и расстегнул несколько пуговиц.
Растрёпанные волосы и такая вольность, убивающая королевскую строгость, придала ему вид замученного офисного работника, но никак не короля, имя которого страшно произнести.
Красные глаза снова закрылись, но на этот раз, в этом виновна была Даша.
Хватаясь за его воротник, как за последний шанс остаться в городе и не возвращаться в злосчастную квартиру, где произошло преступление против её сердца, она старательно "кусала" его губы французским поцелуем.
Уже не оставалось сил, щеки горели от стыда и страха за свое решение, её попытки научить его французскому поцелую терпели крах.
Вампир же старался как мог справиться и привыкнуть к этому обжигающему теплу, которое колким током шло вниз, приятно грея тело.
Это тепло успело осилить грудь и медленно расползалось вокруг бедер.
Под животом стало приятно поднывать, что заставляло вампира охотнее отвечать на поцелуй.
Стоит этому теплу один раз пронзить твое тело, так тебе захочется глотнуть кипятка, а холод покажется ледяным адом.
Более точного определения, чем это, трудно было дать.
Стоило Даше разорвать поцелуй, как грудь мёртвого опять мучительно заледенела. Будто ничего не было.
Девушка устало согнувшись, сидела на его бедрах, и старалась отдышаться.
Её платье совсем задралось, окончательно показав дамскую прелесть.
Глаза мальчишки побагровели. В груди потеплело, и это тепло он был терять не намерен.
–Мне было так тепло,— сказал он, но Дашин палец, молниеносно достигнув его лица, многозначно надавил на губы.
—Ч-ч-ч,—зашипела она и расстегнула второй рукой его ремень.
На секунду бывший принц хотел возразить, но вспомнив, что было минуту назад, помог ей себя раздеть, оставив лишь расстёгнутую рубашку.
Уже не сдерживая тотальную заинтересованность полу-обнаженным партнёром, она чуть приподнялась, и по её белым ножкам скользнули чёрные трусики.
—Будет тепло, будет,—тихо пообещала учительница, опускаясь на него.
Слегка качаясь на его бедрах, альбинос прикрыла глаза, стараясь получить хоть какое-то удовольствие.
Вампир настороженно вслушивался, как углубляется и учащается её дыхание, как сжимаются веки.
С каждым мгновением, живот всё сильнее напрягался, и приятности постепенно превратилась в вынужденный, нетерпимый стон в бессмертное ухо:
—Я больше не могу...
Эти слова будто выбили парня из приятного рая и заставили замереть.
—"Блин, только не сейчас!—подумала альбинос, и попыталась заставить Деймоса поменяться с ней местами и закончить её мучения. Сейчас она совсем не думала об укусах, и насколько скоро они перестанут быть болезненными, ей просто хотелось, наконец, получить свой шанс остаться в городе."
Вампир смотрел на неё таким напуганным взглядом, что казалось, всё это время был в другом месте. Несколько секунд он просто смотрел в глаза Даши. Его зрачки были больше, чем у чеширского кота:
—Прости, я тоже не могу,—ответил он и резко скинул донора с себя. Со страху и возбуждения, она сжалась в комок и закрыла глаза.
—Ох, Ваше Величество, у вас будут
проблемы,—тихо, в никуда, прошептал наблюдатель, когда увидел выбегающего, кое-как одетого...принца. Да. Мальчишка не может быть королем. Только принцем.—"Как же жалко, что эти обычаи отменили, и я даже не могу дотронуться до бедной особы. Людям они показались слишком дикие, хотя сами недавно так жили."
***
Деймос открыл глаза от девичьего голоса, звавшего его:
—"Деймос, пожалуйста, не оставляй меня опять! Мы же...Деймос!"
Это был голос Даши, который доносился из немного приоткрытых дверей.
Недолго думая, он попытался их открыть, но больше этой несчастной щетки двери не отварились. Бедная, обнаженная девушка, сидела на его постели, свернувшись в бугорок.
Свечи, которыми были уставлены прикроватные тумбы, чуть колыхались во тьме. Рядом с ними лежала тарелка, где ранее была клубника, съеденная блондинкой без всякого зазрения.
—Неужели я настолько ему не нравлюсь, Себастиан? Я недостойна короля?
Последнее предложение она произнесла совсем тихо, сжимая зеленый платок.
Не очень понимая, причём тут этот старый вампир, Деймос попытался крикнуть. Один раз, второй. Рот беспомощно открывался и не издавал никаких звуков. Это было очень странно, будто он его недавно сорвал, хотя для вампира это было очень проблематично.
Деймос попытался вспомнить, как прошел его день и на каких советах он бывал, но мозг не выдавал ничего дельного.
—"Что вы, моя белоснежная миледи!"–неожиданно отозвался Себастиан, и на обнаженное плечо Дары упала мужская рука.
–А кажется, что нет! Недостойна! Стоит мне хоть дотронуться до него, он меня бросает! Это вдвойне неприятно.–жаловалась она, иногда шипя, как змея, от своего маленького, персонального ада.—Ты не представляешь, как мне сейчас не хватает мужского тепла.., ну, или хотя бы холода, и как мне больно терпеть укусы. После каждого раза удивляюсь, что еще дышу!
Обиженная дама повернулась кровати и укуталась в одеяло по самое горло.
—Очень жаль, что твоя работа теперь под запретом и причислена к проституции,—сказала она, опуская голову на подушку.—Но видимо такова моя судьба, умереть от неосторожного укуса, ненасытного вампира.
—Что?—Попытался вырваться Деймос, но его кулак даже не почувствовал шершавой поверхности шкафа.–Да что ты!
В укрытии становилось тесно от стыда и ненависти. Да, он не смог, но необязательно это с кем-то обсуждать.
Усилия выбить ни дверь, ни стены, ни к чему не привели. Они были бесполезны и неторопливы, как в замедленной съемке.
—Знаю, тебе запрещено это,—продолжила Дара, немного успокоившись от дрожжи.—Но я бы очень хотела, чтобы ты мне помог вновь почувствовать себя желанной. Для меня это очень важно!
Глаза Марьиной чуть блеснули от очередных слез.
–Мисс, я не могу,–резко отозвался вампир.
Владелица заплаканных глаз сочувственно глянула на королевского подчиненного.
–Я знаю,—растерянно сказала она,—но мне никто не запретит вспоминать, что было. Даже моя совесть. Жаль, что сейчас мое присутствие может лишить вас жизни.
Девушка отодвинула край одеяла и посмотрела на свое плечо. Там был след зубов.
—Миледи,—забеспокоился вампир,—я обещаю, этого больше не будет! Да, я вчера сорвался, но...
На его оправдание миледи лишь улыбнулась.
—Себа, можете оторвать кусок от вашей рубашки?
Себа, не менее беспокойно, стал оглядывать свою белую рубашку, думая, к чему всё идет. Но пришлось выполнить её просьбу. Он резко дернул за край и оторвал кусок ткани.
Переняв его у вампира, блондинка с невиданной легкостью сняла то, что обещала не трогать даже ночью без него.
Алые глаза с замиранием уставились на платок, с таким трепетом избранным для первого во всем человека.
Ручка осторожно выставила платок над свечками. Он медленно, будто нехотя, захватил маленький огонек.
Когда пламя стало значительным, девица кинула его в тарелку, и с теплой улыбкой, и всей возможной аккуратностью, повязала тряпку себе на шею.
Себастиан открыл рот удивления, с интересом наблюдая, что вытворит эта блондинка в следующий раз.
—Ещё чуть-чуть, Себа,—сказала она, бегая глазами по покоям,—ещё чуть-чуть.
Наконец, заметив что-то на столе, она мигом к нему подлетела и немного согнулась.
—Дарина, что ты делаешь?—очнулся брюнет и подошёл к ней со спины.
—Да подожди!
Спустя где-то секунд тридцать, Дара всё-таки повернулась.
Это позор!
—пролепетал вампир из шкафа, прочитав надпись:"С.С.,Д.С." и снизу рисунок старинного герба в виде кое-как нарисованного цветка.
—Это маргаритка, Сева,–прошептала Марьина,–это моя маргаритка. Такая же белая, как на твоём гербе!
После этих слов, она хихикая толкнула его в постель, пытаясь отстоять своё право быть на высоте.
—Я же говорила,—сказала она, приблизившись к его лицу,—никто ничего не заподозрил. Даже на запах дыма не пришли!
