Прекрасные, роскошные, белоснежные

      Три тяжелых бутона пиона цеплялись белыми лепестками за высокую траву, и Оливия приподнимала цветы повыше, но недостаточно высоко, чтобы кто-нибудь их заметил. Хотя густой, сладкий аромат и без того предательски отмечал собой путь к дому. А может ей просто так казалось от волнения.       Как и все, Оливия прекрасно знала расписание дня — если не по секундам, как мисс Сапсан, то по минутам точно. И она выбрала идеальное время для того, чтобы дойти до дома, не замеченной никем. Еще не хватало, чтобы Фиона ее застукала — она не любила, когда рвали цветы.       Все это походило на настоящее приключение! Рыжая легко и быстро перебирала ногами, радуясь тому, что ей не приходиться носить тяжелые ботинки как у Эммы. Ее тонкое платье цеплялось за ветки и травы, но они быстро отпускали ее, зная, что ей нужно спешить. Толстые, влажные стебли цветов так и норовили выскользнуть из пальцев, облаченные в неудобные перчатки.       Оливия смотрела на темное окно на третьем этаже, и ее сердце сжимало от трепета. Странная смесь чувств: радость, немного страха, предвкушение и… огонь. Огонь, который разжигался в ней все сильнее и сильнее. Сейчас она зайдет в пустой, прохладный дом, поднимется на третий этаж, без спроса зайдет в самую мрачную комнату и оставит там цветы. Идеальное преступление! Элефанта задрала левую перчатку, глянула на наручные часы и ускорила шаг.       Она забежала в дом и едва не придавила себе палец, закрывая входную дверь — за углом уже послышались шаги Хью, который направлялся к Фионе за лейкой. Оставалось надеяться, что его пчелы не летали поблизости и не заметили Оливию. Не теряя времени, она по лестнице взбежала на третий этаж, и ее сердце заколотилось быстрее.       Вот она. Элефанта с благоговением взялась за ручку двери, чуть подождала, как будто хозяин комнаты мог оказаться внутри, а затем повернула и потянула на себя.       Запахи формалина, крови и сырой ткани ударили в нос, но Оливия без опаски зашла в комнату и прикрыла дверь. Белый свет с улицы пробивался в комнату через гардины, выхватывая из полумрака отдельные вещи: хирургические инструменты, пустые банки, голову куклы, книгу. На ней Оливия дольше задержала взгляд, пытаясь припомнить, что в последнее время он перечитывал (здесь никто не говорит «читать» про книги). Но время поджимало. Через две минуты ей нужно быть на кухне.       Оливия быстро прошла через всю комнату, оставляя за собой сладкий аромат, который перемешивался, заглушал старые запахи. Один лепесток упал на пол, но она не стала терять времени, подбирая его. Подошла к кровати, заботливо поправила стеганое покрывало и положила сверху цветы. Выглядело очень красиво, даже почти роскошно. Пионы — короли сада — превращали скромное и мрачное обиталище кукловода в комнату, где он мог почувствовать себя любимым.       Оливия еще на улице, по дороге из сада, поцеловала каждый из бутонов.       Ранний ужин, к которому все давно привыкли. Оливия ерзала на стуле, не в силах сидеть спокойно. Она чувствовала себя как герой, который совершил подвиг, как шпион, который знал суперсекретную информацию, как…       — Оливия, прекрати ерзать, — разумеется от директрисы не укрылось ее поведение. — Воспитанные леди так себя не ведут.       — Леди — это она что ли? — в столовую своей размеренной, немного неуклюжей походкой зашел Енох — руки в карманах, глаза прищурены. — Не смешите меня. У леди не бывает таких ярких волос.       Эмма улыбнулась, хотя он ни слова ей не сказал, а Оливия изо всех сил постаралась вести себя, как обычно. Да, не как леди, а как Оливия Элефант — девушка с огненными руками и красными волосами.       Когда приступили к ужину, и все происходящее пошло по давно изученному шаблону, вдруг подала голос Фиона, хотя обычно она молчала в это время:       — Кто-то оборвал весь куст пионов Баронесса Шредер! — Она посмотрела на Хью, который скромно сидел, спрятавшись за своей сеткой. — Если это вы с Миллардом!..       — А при чем тут Миллард? — тут же отозвался тот, обиженно откладывая вилку. — Я вообще не знаю никакого Шредера!       Пока шла перепалка, а мисс Сапсан смотрела то на одного, то на другого мальчика, пытаясь понять, кто говорит правду, Оливия сидела тихо-тихо, как мышка. Она надеялась, что все-таки никто не заметит. И нечего Фионе все так преувеличивать — она оборвала не весь куст, а взяла всего три цветка. Она всегда может вырастить себе новые.       — Глупая, идет война, а ты думаешь о такой ерунде, — вмешался в спор Енох, которому надоело выслушивать крики детей. — Это же всего лишь цветы. Не велика важность.       — Ну да, зато если бы у тебя кто-нибудь разбил банки с мышиными сердцами, ты бы тоже расстроился! — храбро парировала в ответ Фиона.       — Ага, прямо расплакался бы!       Мисс Сапсан громко ударила по столу ладонью, и сразу наступила тишина. Завладев вниманием воспитанников, имбрина улыбнулась и четко произнесла:       — Фиона, мне очень жаль твои прекрасные цветы, — ее пронзительный взгляд хищной птицы скользил с одного ребенка на другого, — и я уверена, кто бы это ни сделал, он не хотел обидеть тебя.       — Но Хью…       — Хью в первую очередь, верно? — под ее взглядом, мальчик с сеткой на голове, послушно закивал. — И когда этот человек в полной мере осознает последствия своего поступка, то он подойдет и лично попросит у тебя прощения. Верно, дети?       — Да, мисс Сапсан, — хором отозвались они, и Фиону немного успокоил такой ответ.       Оливия пообещала самой себе, что через день или два она обязательно признается Фионе и извинится перед ней.       Перезапуск петли и вечерний туалет прошли как обычно, как должны пройти. Ну, разве что Фиона продолжала недовольно сопеть рядом с Хью, а Миллард то и дело что-то обиженно бурчал себе под нос. Оливия обращала на эти непривычные мелочи внимания и надеялась, что она сама ведет себя, как обычно. Как должна вести.       — Спокойной ночи, Енох! — как всегда прощебетала она на прощание, в последний раз за день встречаясь с ним в коридоре.       Как это чаще всего и бывало, он сморщил в ответ нос и буркнул:       — Спокойной ночи…       А затем добавил то, чего еще никогда не говорил:       — …«леди»!       И это прозвучало так язвительно, что у Оливии кольнуло в сердце. Ну за что он так с ней? Проигнорировав ее потухший от боли взгляд, он направился дальше, в свою комнату, ни за что на свете не подозревая, что его там ждет. Оливии казалось, что он почувствует аромат, едва откроет дверь.       А если сейчас, увидев цветы, он пойдет и тут же все доложит мисс Сапсан? Еще и Фионе сам расскажет? Только представив себе, как он мог испортить вечер для них троих, Оливии стало не по себе. Она совсем не подумала о том, что Енох будет только рад возможности указать на ошибки, извлечь пользу из строгих правил. Нет, не нужно было…       — Енох! — испуганно крикнула она, но О’Коннор, не обернувшись, уже зашел в свою комнату.       Тем хуже. Чувствуя, как разгорелись щеки и нос (не от огня, но куда более неприятной причины), Элефанта со всех ног побежала к себе. На ходу разные мысли только успевали проноситься в ее рыжей голове.       Может сделать вид, что она не имеет к цветам никакого отношения? Свалить все на Эмму? Сказать, что это сорвала она, но не для Еноха? А для кого еще? Может он просто выбросит их? Пожалуйста-пожалуйста, пусть он просто выкинет букет и никому ничего не скажет, и они забудут про это, как про страшный сон…       Оливия успокоилась, только забежав в свою спальню. Как хорошо, что у нее легкая поступь и негромкие туфли… Она прислушалась, но из коридора больше не доносилось ни звука.       Пригладив растрепанные волосы и выровняв дыхание, Оливия отошла от двери, обернулась и застыла на одном месте.       Пять королевских пионов сорта «Баронесса Шредер» небрежно лежали на ее кровати.       Прекрасные, роскошные, белоснежные.