Во всём виноват крем

Знаете, когда все это началось? Именно, в Эдеме. Потому что всем, кто впервые встречал Азирафаэля, бросались в глаза три его качества: он англичанин, очень умён и явно голубее летнего неба в рекламных брошюрах мелких турагентств. Вот и Кроули это тоже бросилось в глаза, хотя последнее выдавалось вперёд с остервенелым отличием. Правда, тогда демон ещё ничего не знал про рекламные брошюры, турагентства и даже Англию, но с их появлением на земле, в голове Кроули родилось прекрасное определение неповторимой ангельской лазури. Азирафаэль был геем. Совершенно точно. Определенно. Бесповоротно. И несомненно. А ещё он был нежным, заботливым, мягким, любил сладкое, книги, Шато дю Корне, не умел ругаться, смешно жмурился и явно пылал любовью к шотландской клетке, которая, по глубочайшему убеждению змия, вышла из моды ещё где-то в 1952 году, но даже она не могла развеять атмосферу кондитерской, царившей вокруг стража Восточных Врат, умудрившегося потерять огненный меч (формально: отдать первой женщине по доброте душевной). «Моя маленькая эфирная безешка» было готово сорваться с языка Кроули, но он вовремя его прикусил, удивлённо моргнув. Сегодня мысли не слушались хозяина. Они сидели в «Ритце». Азирафаэль уплетал за обе щёчки йогуртовые пирожные с кремом, а Кроули медленно потягивал виски из бокала. — Как ты думаешь, теперь-то они от нас отстанут? — поинтересовался ангел. — Полагаю, их до ужаса впечатлили не горящий в адском огне ангел и купающийся в ванне со святой водой демон. Так что да, ангел мой, теперь мы предоставлены самим себе. Азирафаэль на мгновение оторвался от пирожных, чтобы осмыслить сказанное демоном. В розовом уголке его губ соблазнительно и совершенно невинно белел комочек крема. Сознание Кроули в этот момент остановилось, самоуничтожаясь перед этой соблазнительной преградой: пухлые, как спелая клубника, губы, подернутые воздушной нитью крема. Демон никогда не любил сладкое, но теперь отчаянно пересматривал собственные вкусы. Фантазия уже давно нарисовала картину сплетающихся языков, взбитых сливок, клубники, белых крыльев, раскрывшихся в экстазе, стонов и… запаха. «Я знаю, как ты пахнешь» — сказал когда-то Кроули. Да, он знал. Это были Небеса. Демон подался вперёд и, положив руку на щеку ангела, прошёлся большим пальцем по контуру губ; добравшись до крема, он легко убрал его. Азирафаэль довольно улыбнулся. — Спасибо, очень мило с твоей стороны, мой дорогой. Кроули промолчал. На его пальце виднелись остатки крема, и ему чертовски хотелось их слизнуть. — Мило — это не про меня, — наконец выдавил из себя змий. Наваждение все никак не хотело покидать его разум, дурманя не хуже опиума. — Но мы ведь оба знаем, что это не совсем так, — ангел на мгновение лукаво прищурился, а в его голубых глазах заплясали коварные огоньки. Впрочем, демон не обратил на это никакого внимание. Это впоследствии и стало его роковой ошибкой. — Какие планы на вечер? — небрежно бросил Кроули. — Может быть, я смогу тебя соблазнить на прогулку по набережной Темзы? — Азирафаэль впервые использовал глагол, который ещё до сотворения мира всецело принадлежал преисподней. И был крайне доволен произведённым эффектом. Все-таки слабость гения — нужда в аудитории. — Тебе не кажется, что это моя реплика? — Оу, так ты тоже хотел меня пригласить на прогулку? — Нет, я имел в виду, что… А неважно. Пошли, — и он щелкнул пальцами; на столе появился счёт с оставленной в нем пятидесятифунтовой купюрой. — С каких пор ты платишь в ресторане? — С тех пор как ты меня очаровал, — Кроули постарался придать фразе самой ядовитой интонации. Ангел же хотел изобразить крайнюю степень оскорбленного достоинства, но стыдливый румянец, легкой волной пробежавший по щекам, выдал его с головой. Азирафаэль был польщен. Но он об этом никому не скажет. *** Сумеречная Темза плескалась в романтике. Пропитанный влюблёнными вздохами, влажный воздух окутывал молодые парочки, гулявших по набережной. Мелкий и частый дождь надоедливо лип к щекам, лбу, открытым запястьям. Азирафаэль открыл зонтик. Кроули пришлось придвинуться ближе к ангелу, чтобы не намокнуть. Плечом он дотронулся до тепла чужого тела, и по его собственному телу, точно разряд молнии, прошла мелкая дрожь. Ангел почувствовал и взял демона под руку. — Тебе холодно? — влажно прошептал Азирафаэль, но невинная интонация его голоса отрицала всю двусмысленность ситуации, вопроса и шепота. — И приспичило же тебе гулять в такую погодку… Пакость, — недовольно пробурчал демон, сбитый с толку поведением друга. — Смотри, — Азирафэль кивнул на целующуюся парочку впереди. — Как романтично. Им точно погода не страшна. — К чему это ты? — Кроули сейчас остро ощутил чувство, что его обводят вокруг пальца. Ангел что-то замышлял, и демону стало не по себе. Все началось с крема. -Опять начитался романов этой…как её… Шарлотты Бронте? Азирафэль покраснел. — Откуда ты знаешь, что мне нравится её творчество? — Ангел мой, ты читаешь дни напролёт. Я же изредка поглядываю на обложки. Ангел странно повёл бровью, но ничего не ответил. — Ну я же не романтик. — О, ещё какой. — Ну и что такого? Чувственность — не порок, — Азирафэль уверенно взглянул в глаза демона, дерзко причмокнув губами. Они стояли близко. Слишком близко. Кроули животом чувствовал тепло тела напротив. А где-то внутри него скручивался тугой узел желания. — Смотря где и как проявляется эта твоя «чувственность», — змий нервно сглотнул. Азирафаэль сделал ещё полшага. Они встали вплотную. Но ангел, казалось, не понимал всей пикантности положения. Но так казалось исключительно Кроули. — А где ей проявляться ещё, кроме любви? — В сексе, например, — выпалил демон. — Ну с этим у меня проблем нет. — Ну тогда всё в порядке, — шикнул змий, а потом опомнился. - Погоди, что это значит? Азирафаэль ничего не ответил. Вечер скрыл его удовлетворённую улыбку. Они продолжали медленно шагать по мощеной мостовой. Дождь лил, фонари тускло освещали густой сумрак. Азирафаэль уверенно вёл друга под руку, а Кроули все никак не мог отделаться от разыгравшегося — ещё в ресторане — воображения. *** Азирафэль подлил ещё вина в бокал Кроули. Они ещё не были пьяны, но тяжелая туманность уже разлилась по телам. Было жарко. Хотелось ещё. — Шато дю Корне, — констатировал ангел после уверенного глотка. — Твоё любимое, — отозвался демон. Азирафаэль раскраснелся и выпил ещё. — Кроули… — Да, мой ангел? — Мне что-то блинчиков захотелось… С кремом, — последнее слово было сказано с непередаваемой интонацией. — И ты хочешь маленькое демоническое чудо от меня? — Ну пожалуйста… — А сам? — Ну я же ангел. Мне не положено… Азирафаэль коснулся ладошки Кроули. Ну кто тут устоит? Блинчики с кремом появились на столе в ту же секунду. — Спасибо, мой дорогой, — и лукаво сверкнув лазурью глаз, ангел легко подхватил кончиком пальца воздушный крем и быстро слизнул. Кроули чуть с ума не сошёл. Жарко уже стало не от вина. Он судорожно сглотнул. А ангел как ни в чем не бывало аппетитно уплетал блинчики. — Хочешь? — спросил он. — Эту твою сладкую гадость? — змий скривился. — Тебе понравится! — уверенно заявил Азирафаэль и подхватив вилкой небольшой кусочек, обмакнул его в крем. — Давай. Это вкусно. Не зря же я в 1793 жизнью ради них рисковал, — он поднёс вилку ко рту демона. — А мне потом пришлось спасать твою задницу…- буркнул Кроули, а потом, как завороженный, проследил движение ангела и открыл рот. Сладость таяла на языке. Какая ирония, теперь на его губах был крем. — Ну как? — Терпимо, — глухо отозвался змий. — Ой, у тебя тут крем, — Азирафаэль показал на свои губы. — Я сейчас уберу. И он подался вперёд, чмокнув Кроули в губы, кончиком влажного языка собирая сладкий крем. — Ммм, так намного вкуснее, — хитро шепнул ангел. У демона мир перевернулся. Он застыл, не веря в то, что творило это, как казалось раньше, невинное существо. И он боялся его соблазнять! Сколько тысячелетий он мечтал об этом, боялся разрушить дружбу своей неуместной любовью, а тут… — Ты всё подстроил, демон-искуситель, — тихо прошептал Кроули. — Ну я же романтик, — усмехнулся Азирафаль, нежно целуя демона. Определённо, во всем виноват крем.