Верный враг

*** Когда к нему в хранилище под Флотзамом заявился лысый vatt'ghern, больше похожий на племенного быка откуда-нибудь из Амарильо, чем на охотника на чудовищ, - Иорвет удивился. Но его несколько расположило то, что самоуверенный наглец не стал убивать стража его пещеры с припасами и не рылся в ней. И Иорвет умел ценить чужие смелость, ум и умение настоять на своем. А еще ведьмак принес ему голову короля Аэдирна и предложил поучаствовать в устранении Фольтеста и Хенсельта – для начала. Это было как нельзя кстати и принесло бы огромную пользу для свободной Долины Понтара, и Иорвет согласился. Когда вслед за одним ведьмаком во Флотзам приперся ведьмак белоголовый, Иорвет удивился снова, - надо быть весьма самоуверенным глупцом, чтобы всерьез полагать, будто он, aen seidhe, за здорово живешь выдает абы кому своих товарищей или союзников. Но не забеспокоился - лично с Геральтом из Ривии Иорвет до сих пор не встречался, однако был о нем наслышан. Что у Гвинблейда хватает друзей среди представителей Старших рас, он вхож в Брокилон и даже не так давно оказал под Вызимой парочку услуг Яевинну, умудрявшемуся каким-то образом сочетать выспренние рассуждения с удачным грабежом банков. Так что Иорвета куда больше заинтересовало сопровождение означенного Геральта, а именно Вернон Роше и «Синие полоски» собственными паскудными персонами. И не зря. Мало оказалось предательства Лето, мало известия о гибели отряда Киарана, сволочь Роше как всегда вмешался в события в самый неподходящий момент с азартом голодающего главоглаза, а затем вообще случилось то, что Иорвет предусмотреть в принципе мог в силу своей недоверчивости, - если не сказать паранойи, - и даже где-то учитывал, когда брал с собой самых лучших стрелков. Однако для него это все же оказалось слишком, - вместо обещанного содействия получить от человека, который только что помог разоблачить предателя, еще более подлый и внезапный удар, мгновенно и надежно отправивший командира скоя*таэлей в забвение и прямиком в лапы Роше. Пробуждение было нерадостным, без всяких сюрпризов. Первым вернулся слух, и по нескольким голосам, переговаривавшимся между собой с грубым простонародным выговором, даже сквозь звон в голове Иорвет понял, что рядом кто-то есть, и этот кто-то не один. Эльф сжал зубы покрепче, чтобы не выдать себя случайным стоном, потому что следом постепенно стали возвращаться другие ощущения. Вначале Иорвет осознал, что лежит, - изуродованная щека касалась липкой грязной доски. Доспеха и даже платка, обычно прикрывавшего шрамы на лице, на нем уже не было, как и сапог почему-то, голую кожу ступней покалывала солома. Руки оказались крепко стянуты за спиной и успели занеметь, а при попытке пошевелиться красноречиво отозвались ребра, сообщая, что по ним уже явно не раз прошлись сапогом. Предельно ясная картина стала еще очевиднее, когда сапог без предупреждения впечатался в живот, пинком переворачивая заскрипевшего зубами скоя*таэля на спину: - Очухался, падла? - Стой, Одо, - неожиданно вмешался второй, - дай-ка я его малость поучу. Это скотоельское дерьмо моего брата пристрелил. Аргумент нашел горячий отклик, и некоторое время Иорвет мог только сжиматься в комок, превозмогая боль и кое-как пряча от беспорядочных ударов лицо. Впрочем, стражники довольно быстро утомились и отвлеклись на приятеля, который присоединился к ним в компании с бутылкой какой-то дешевой сивухи. Иорвет разжал зубы и шумно задышал, от боли скребя ногами по полу. Пришлось отползти, отплевываясь, потому что его вырвало. Иллюзий не было – это только начало. К тому же, он наконец смог разглядеть, что трое ублюдков - не «Полоски», а значит, «разговор» с Роше еще впереди и то, что эльф не на его корабле, тут особой роли не играет. Темерский Пес своего не упустит. Надо же, он, бессменный командир самой крупной бригады скоя’таэлей, неуловимый Иорвет, все-таки попался. Его живым взяли в плен. Bloede dh*oine. Bloede VATT*GHERN!!! Пользуясь тем, что тюремщики на время потеряли к нему интерес, Иорвет лихорадочно шарил взглядом вокруг, безнадежно ища пути к освобождению. Однако судьба никак не собиралась ему помогать. - Ну что, к остальным его? – спросил кто-то. - Да куда ты кажный раз торопишься, Плят? – в трюм спустился еще один солдат с новой бутылкой, и их стало четверо. – Такое событие комендант сам щаз почем зря отмечает. Не грех и нам использовать шанс и чутка поразвлечься. Этому-то без разницы, кто из него дерьмо выбьет… Эльфа снова обступили: - Твоя правда… Ишь зыркает моргалом… А давайте его вздернем? Предложение прозвучало неожиданно, было тщательно обдуманно и с восторгом принято. И вот тогда для Иорвета начался кошмар. Когда ему просунули крюк под веревку на запястьях и с залихватским гиканьем стали ее натягивать, поднимая руки пленника за спиной и постепенно выворачивая плечи из суставов, Иорвет лишь до хруста сжимал зубы. Когда принялись отрабатывать на нем удары, - поначалу скоя*таэль даже отвечал на каждый из них оскорблениями и руганью, не замечая, что мало-помалу начинает повторяться. Потом и вовсе твердил одно и тоже «bloede dh*oine», пока не умолк окончательно. Сознание мутилось, сил поднять голову давно не осталось, а с волос обильно капала кровь, изорванная рубашка повисла лохмотьями под ударами откуда-то нашедшегося кнута, но веселящимся и все больше пьянеющим извергам упорно хотелось заставить свою жертву кричать. - Ща поорет… Рядом как-то настороженно притихли, и Иорвет мучительно попытался разлепить веки, чтобы хоть как-то подготовиться к новому испытанию. Между тем, с него деловито оборвали остатки рубашки, а в следующий момент лопатки опалило нестерпимой болью, которая жадно разбежалась дальше. Казалось, каждый нерв, каждый малюсенький кусочек кожи на спине выше поясницы горит огнём, острая боль прострелила туловище. Эльф неосознанно качнулся на веревке, выгибаясь всем телом вперед, подергиваясь, рефлекторно пытаясь поджать ноги, и – закричал, срывая связки до животного визга. Да, один крик Иорвет этому отребью все-таки подарил. Очнулся он опять на полу. Даже сама мысль о том, чтобы пошевелиться, была невыносима. - Не сдох? – чей-то замызганный сапог ткнул в щеку, неосторожно подставившись под отхаркнутый пленником сгусток желчи. – Ах ты ж мразота! - Может, отлить его? - Отлить? Отож, отольем, не жалко… По разбитому лицу, прилипшим к нему волосам потекли вонючие струи. Иорвет сжал зубы, выворачивая шею, но тем самым всего лишь уткнулся носом в лужу мочи на гнилых досках. - А ну-ка погоди, у меня идея получше есть! - Да хватит с него, а то окочурится еще, командир будет недоволен… - Ниче, с него не убудет, а нам в удовольствие. Тащите-ка ушастого туда, да держите хорошенько. Эльфа вздергивают с пола, отчего боль снова взрезает вывороченные плечи острыми зубьями пилы. Его волокут недалеко, бросают грудью на что-то твердое, кажется, скамью, и теперь боль взрывается в ребрах, охватывая верхнюю часть истерзанного тела целиком, а легкие стремительно съеживаются, когда воздух уходит из них, подсыхая на разбитых губах розовой пеной. - Ну чё, хрипатый, ща повеселимся как надо, по-мужски, - продолжает гоготать тот же гнусный голос. Кто-то наваливается сверху на плечи, и боль уже становится видимой, она приливной волной прокатывается от свежих ожогов и расцветает где-то под черепом разноцветными пульсирующими пятнами. Ноги, вроде бы, тоже держат, и Иорвет не сразу понимает, что с него срывают остатки одежды. Его тело теперь полностью обнажено и бесстыдно распялено на потеху этим грязным свиньям, но затуманенный разум все еще отказывается понимать, что именно с ним собираются делать. И только тогда, когда грубые руки принимаются бесцеремонно мять ягодицы, широко раздвигая их, будто пытаясь разорвать, под издевательские замечания об упругих «булках» и узкой дырке, - тогда Иорвет все же осознает, что произойдет сейчас, и принимается неистово рваться из захвата. Откуда только силы взялись! Чтобы удержать его, троим ублюдкам пришлось навалиться на связанного избитого эльфа чуть ли не всем весом. Тот с воющим звериным рыком бешено бился под ними, выкручивался и выворачивался, не обращая внимания на новые удары. - Ишь ты, какой резвый, падла… - сопел тот, который удерживал плечи, - ну ничё, ща я тебя… На шее эльфа захлестнулся тонкий ремешок, перекрывая кислород. Иорвет хрипел, продолжая бездумно дергаться под солдатней, но сознание неотвратимо меркло. К сожалению, не до конца, - острую, вспарывающую боль вторжения он ощутил сполна. Нет… нет… жалкие крохи рассудка рассыпались битым стеклом, оставляя после себя новые истекающие кровью раны, на этот раз изнутри его существа, и напрочь отказывались воспринимать смысл того, что с ним делают. Оно было невозможным, немыслимым, невообразимым. Иорвет никогда не задумывался и не сомневался, что умрет в бою или в петле, может быть, от ран или болезни, - его образ жизни не предполагал другого исхода. Возможный плен и пытки, - были частью существования, привычным риском, обыденностью… Но ЭТО! Почему, как… Он убивал, сам пытал, но до сего момента насилие никоим образом к нему не относилось. И вот теперь – так… И им позволяют?! Командир… Роше… позволяет… Лучше пусть забьют насмерть! Однако до смерти было еще очень далеко. - Э, ты поосторожней там, Сверт, кабы не сдох… Удавка послушно ослабла, и эльф захрипел, кашляя, завыл, как зверь в западне, от невыносимого ощущения ловушки, беспомощности и боли. Боль была везде, он полностью был болью. Пылали порезы и ожоги, ободранное горло и сломанные ребра обжигал каждый вздох, и словно раскаленными лезвиями вспарывали нутро резкие толчки чужой плоти в самую глубину оскверненного тела. Однако стыд, омерзение, бессильная ярость – перекрывали и перехлестывали штормовой волной даже боль. Иорвет захлебывался и тонул в них, давясь гнилым тошнотворным воздухом, но в желудке давно ничего не было, потому скручивающие внутренности спазмы лишь разбавляли вкус собственной крови во рту едкой горечью. - А бьется-то, бьется как… Ишь, выгибается, как заправская блядина… - Дык, с его рожей располосованной, счастлив должон быть, что хоть кто-то не побрезговал! Смех и издевки насильников гвоздями вонзаются в мозг в такт ударам, рвущим его тело. В какой-то момент боль сзади притупляется, только понять, что это значит, Иорвет не успевает. - Ничё, найдутся еще желающие попользовать сучку вдосталь! Это ж задница самого главного ушастого стерва, как не уважить вниманием… Согласный гогот. Плечи отпускают, но тут же наваливаются на них снова. - А чё, и мстя и себе в удовольствие! И следом за словами, внутрь по свежей ране опять вламывается безжалостное жало. Иорвету кажется, что он кричит. Позорно кричит так, что закладывает уши, а горлом идет кровь, выплескивая вместе с собой всю горечь отчаяния… На самом деле, этот крик звучал только в его измученном рассудке, а тихий надрывный хрип заглушили смешки, шлепки и похабные шуточки. Издевательству не было конца, Иорвет все больше слабел. Он уже не вырывался, только судорожно вздрагивал от рывков изнутри. Второго насильника сменил третий, и эльф обреченно застонал. Радостный гогот: - Распробовал, сучка… Видать, понравилось, во вкус вошел… Иорвет их уже не слышал, почти не чувствовал. Перед глазами стояла тьма. Она плотной толщей окутывала налившуюся свинцом голову, поглощая собой все звуки, обволакивала холодом немеющее тело, гася боль, забивалась в рот и глотку вязкой болотной жижей, и сознание милосердно уплывало в эту темноту. Иорвет с облегчением сглотнул едкий склизкий комок мглы и наконец канул на самое дно. Все…