Путь к счастью

      Была ранняя весна, время, когда природа просыпалась, а вместе с ней и молодые сердца. Цветы только открывают свои бутоны и распускают сладкий аромат, пробуждая душу людей от холодной зимы, а птицы роняют ласковые трели.       Цзян Чэн, представитель Орден Юн Мэн Цзян, пришел вместе Цзинь Лином в Облачные глубины, для заключения какого-то договора между орденами. Изначально Цзян Чэн хотел идти один, но его племянник настоял, чтобы его взяли с собой. Цзынь Лин соскучился по своим друзьям из ордена Гу Су Лань, да и эти парни были единственные, с кем он хорошо ладил. Ему уже не терпелось поговорить с ними. Цзинь Линь уже продумал каждую мелочь их обсуждений, а с этими мыслями время пролетело слишком уж незаметно.И вот они уже в Облачных глубинах, а что дальше Цзинь Линь не продумал. Никто не знал о его приезде, и где теперь их искать? Чтобы не бродить одному, пришлось и дальше следовать за своим дядей. Возникло чувство огорчения и подавленности.       «Лучше бы дома остался и поиграл с Феей, она-то уж точно рада меня видеть и ждет всегда».       Самому Цзинь Лину на встрече присутствовать запрещалось, точнее дядя запретил, сказал, что ему там делать нечего, так что пришлось ошиваться где-то поблизости. Все это будет длиться пару часов… пару часов, которые он потратит зря! Цзян Чэн строго наказал, чтоб через два часа Лин был здесь, и его не пришлось искать, а в ином случае ничего хорошего ему не сулит. После своих слов Цзян Чэн удалился, оставив парня наедине с самим собой. Делать было особо нечего, свое недовольство парень вымещал на камнях, которых пинал в разные стороны. Облачные глубины — слишком мирное место, где проявлять чувство злости и недовольства запрещено. Если бы здесь проходил кто-то из старших, то нотаций юному адепту не удалось бы избежать. Вздохнув, Цзинь Лин отправился по одиночной дорожке. Он не видел смысла стоять на одном месте все эти два часа, так что направился на прогулку.       » Может быть, кто-нибудь и встретится».       Шел он в основном по прямой, так как потеряться в незнакомой местности ему хотелось меньше всего. Дороги и пейзажи ордена просто восхищали, от всего веяло спокойствием. Сначала Цзинь Лин был пленен этими красотами, но вскоре это показалось ему слишком однообразным и скучным. Улицы были почти пустым, лишь изредка можно заметить кого-нибудь из адептов ордена Гу Су, но все они спешили и вскоре пропадали из виду. Внимание юноши снова переключилось на камни, на которых он вымещал все, что только можно. Цзинь Лин погрузился в мысли:       «Тоже мне, и как здесь вообще можно жить? Здесь так спокойно, что возникает ощущение, будто я уже покоюсь на мирном небе! В моих орденах все оживленно: бегают дети разных возрастов, играют, дерутся и радостно кричат, что даже завидно становится, а тут… тут и завидовать нечему».       Вдруг юноша почувствовал чью-то руку на своем плече, а затем услышал спокойный и тихий голос.       — Доброе утро. Сегодня очень хороший день, так что давайте сделаем глубокий вдох и успокоимся? Может, расскажешь, как ты оказался у нас?       Цзинь Лин резко обернулся, перед его взором предстал Лань Сычжуй. Вот так встреча! Все-таки удача на его стороне! Адепт в белом одеянии мило улыбался нежданному гостю. Лань Юань выглядел весьма благородно, а с его волосами играл легкий ветерок. Полностью позабыв об огорчении, Цзинь Лин вскрикнул:       — Лань Сычжуй!       После этих слов Цзинь Лин сразу же набросился на него, сжал так сильно, что чуть кости не затрещали, а они вовсе не упали. Лань Сычжуй и сам был рад видеть Цзинь Лина, поэтому тоже обнял того, только Гораздо мягче, словно боясь сломать что-то хрупкое. Лань Сычжуй сказал со всем теплом:       — Я тоже рад тебя видеть, но попрошу тебя говорить потише, в Облачных глубинах запрещено…       Не успел тот договорить, как его перебили.       — Да что в вашем ордене вообще разрешено?       Лань Сычжуй потихоньку вырвался из объятий юноши и проговорил с той же интонацией, только более шуточно:       — Все, кроме того, что написано, но при входе в орден.       — Это те четыре тысячи правил? Я вообще подумал, что это что-то из поэзии, пока не подошел ближе и не увидел.       Цзинь Линь усмехнулся. Всерьез замечание Сычжуя не воспринял. Какое ему дело до правил чужих орденов? А вот Сычжуй снова показал свою улыбку.       -Может, зайдешь?       -Не вижу причин отказываться.       -Тогда за мной, здесь недалеко.       И вправду, уже через пять минут Цзинь Лин был в доме Лань Сычжуя. Обстановка дома была обычной, не было ни одной лишней вещи, все досконально убрато и выглядело слишком идеально.       — «Может чая?» — заботливо спросил Сычжуй       — Пожалуй, откажусь       И вот завязалась беседа в гостиной комнате. Началось все хорошо, они мирно обсуждали новости и то, что с ними происходило, а закончилось все за упокой. Длилась мирная беседа не так уж и долго, как юноши начали спорить. Так уж вышло, что зачинщиком стал никто иной как Цзинь Лин. Лин начал возмущаться, а вот адепт ордена Гу Су лань не выдержал и назвал его «юной госпожой». При этой фразе у юноши всегда закипала кровь в жилах, и он заводился в 3 раза пуще. Но Сычжую этого показалось мало, и он добавил:       — Лучше бы ты подумал о своем поведении и как надо себя вести, вечно все, критикуя, ты все равно ничего не добьешься, а так только портишь. Твое высокомерие тебя до добра не доведет       С раннего возраста детей учат не играть с огнем, но никто не учил юного нефрита, что если хорошо вывести «юную госпожу», то это не просто огонь, а взрыв на нефтяном заводе.       — Эта госпожа и сама знает как себя вести!       А дальше его понесло. Послышались уже не просто возмущения, затем тот и вовсе стал наезжать, а после этого пошли и оскорбления. Лань Сычжуй уже пять раз пожалел, что не смог удержать язык за зубами. А тот все говорил и говорил без перерыва, со временем ускоряясь до того, что предложения, сказанные им, стали нечленораздельными. Недовольная моська покраснела от недовольства. И это хорошо, что в доме не было никого из старших. Лань Сычжуй уже молчит, не перебивает и не пытается доказать правоту, а наоборот, пытается дождаться момента, когда тот хотя бы замолчит, но тот момент явно не хотел наступать, а терпение Сычжуя медленно, но подходило к концу. Когда же оно вышло, он крикнул не тише:       — Да успокойся ты уже!!!       А после толкнул. Понимая, что падения не избежать, Цзинь Лин ухватился за белое одеяние и потянул адепта с собой. Падение было мягким, так как сзади юноши лежали подушки, мягкие и нежные как пух, они несли с собой спокойствие. Даже некогда бушевавший, словно шторм, парень на пару секунд замолк, хотя возможно это было из-за удивления на поступок Сычжуя. Цзинь Лин набрал побольше воздуха в легкие.       — Да как ты…       Но он не успел договорить, как его рот прикрыла чужая ладонь.       — Успокойся.       Горячее дыхание опаляло ладонь юного нефрита. Лицо приобрело свойственный бледный цвет. И вот, казалось бы, все утихомирилось, как на щеках появился яркий румянец, а Цзинь Лин замычал и начал брыкаться, словно дикий жеребец. Чтобы удержать такую занозу сил должно требоваться не малое количество. Когда Сычжуй начал сдаваться, то Цзинь Лин выдохся.Дыхание его было частое, будто тот без остановки пробежал километраж, а на лбу появились капли пота. Лишь теперь адепт соизволил убрать руку с его рта. Вздохнув, он взглянул на ситуацию и только сейчас заметил, в какой неблагопристойной позе они находились. Лицо Лина ярко выражало смущение, а его запястья были крепко сжаты и прикованы к подушке. Цзинь Лин немедленно скомандовал:       — Слезь с меня немедленно!       Адепта ордена Гу Су Лань задела гордость. Он не собака, чтобы подчиняться командам в таком тоне.       — Если чего-то хочешь, то попроси нормально, а лучше извинись за свое непристойное поведение.       Цзинь Лину больше всего хотелось «хотелось» извиняться.       — Хорошо…       Лин немного замедлил, дыхание было по-прежнему неровным. Он заметил, что хватка того ослабла. Вдруг в голову пришла подлая идея. Он прекрасно знал значение лобной ленты, поэтому если ее содрать, то Сычжуй явно придет в шок на пару секунд, этим то и хотел воспользоваться Цзинь Лин при побеге. Пока в голове юноши творились недобрые мысли, Сычжуй невольно залюбовался нежными чертами лица. Этот румянец, этот взгляд, растрепанные волосы, после долгого сопротивления, а рот немного приоткрыт. Юный нефрит не мог оторвать взгляд. Сычжуй стал ловить себя на мысли «интересно, его губы настолько же мягкие, какими кажутся». Вдруг Цзинь Лин резко извился и сорвал повязку со лба. Только вот пошло все не так, как он предполагал. Хоть на лице проскользнуло что-то непонимающее, но в нем не было ни намека на злость, к тому же ему не дали даже шанса на побег.       — Ну все ты сам нарвался.       В мыслях всплыло воспоминание, как Лань Ван Цзы связал руки Вэй Ина. Сычжуй счел это хорошим примером для подражания.       -Ты так ее хотел? Без проблем.       Адепт в белых одеждах резко перевязал руки юноше, правда на один, но тем не менее крепкий узел и закинул ему за голову.       -Все равно только мешают.       Цзинь Лин остолбенел, ничего подобного он не ожидал, и да и представить такой поворот не мог.       1…2…3…Нежный поцелуй.       «И вправду такие мягкие, какими кажутся».       Желаемое, что он так долго не мог воплотить в жизнь, одурманило его рассудок. Сы Чжуй снова потянулся к нему, обтерся об щеку, а потом приблизился губами к шее.       Горячее дыхание опаляло нежную кожу Цзинь Лина, затем он почувствовал что-то влажное, а лишь потом легкий поцелуй. По телу пробежали мурашки, только сейчас Цзинь Лин очухался от оцепенения, и уже пытается ослабить узел и выбраться.       И вот что-то стукнуло в голову и, словно очнувшись, адепт ордена Лань пришел в себя и не успел тот отстраниться, как юноша сумел освободить руки и со всей силы оттолкнуть от себя своевольного. Попятился, а после выкрикнул:       — Волк в овечьей шкуре!       После своих слов Лин сбежал, оставив адепта в одиночестве и оцепенении.