***
- Здравствуйте, - Голос. Тихий, уютно-завораживающий раздается из полутени коридора - свет приглушен ввиду отсутствия клиентов, да и время... на часах мягко светилось 20.13, когда Маркус поднимает разные глаза на вошедшего, - моё имя Саймон. Я связывался с... - С Карлом, мне передали. Меня зовут Маркус, я буду вашим мастером. Проходите, только, подождите, я зажгу свет. - Не нужно! Маркус невольно сжимает губы, вздохнув. Придётся очень много работать.***
Саймону семнадцать, он младше Маркуса на пять лет, но пережил... многое. Его спина напоминает страшное полотно из пересеченных кривых линий бледной кожи, его потряхивает физически, когда он стаскивает с плеч толстовку, комкает ткань в пальцах, старается опустить взгляд, сидя на столе под взглядом Маркуса. Его разбирает это ощущение несправедливости - парень красив. До желания нарисовать его, запечатлеть на холсте, до возбуждения, до прекрасной дрожи внутри, до вдохновения. - Мне нужно... нужно это закрыть. Я не могу видеть, - у него опускаются и кратко вздрагивают плечи. Аварии уже явно больше полугода - шрамы бледны и уже вряд ли слишком чувствительны. После такого... Впрочем, после такого обычно и не выживают. - Вы уже думали, чего вам хочется? - Маркус подстраивает свет, изменяя угол наклона, и смотрит на бледную спину, забывая, кажется, дышать... Саймон пока не отвечал, а Манфред-младший уже знал, что он хочет увидеть в конце. Шрамы расходились от плеч и лопаток и исчезали под поясом брюк... они бледными росчерками перекрещивались и составляли рваные линии. И они уже складывались в голове Маркуса в узкие перья тонких крыльев. - Что угодно. Мне не важно, - Саймон смотрит через плечо. - Да, хорошо... - Маркус осторожно кладет ладони на плечи подростка, ощущая внутреннюю дрожь под пальцами, и чуть нажимает на лопатки, вынуждая Саймона немного наклониться, чтобы уложить лучший свет на рельефную кожу, - я вас понимаю. Время не раннее, но... у вас есть несколько часов? - Вы уже... уже хотите начать? - Не татуировку. Лишь эскиз. Обычными красками, - пальцы перестают накрывать плечи - скользят по коже от шеи до лопаток - и Саймон... Маркусу даже не верится, парень немного расслабляет плечи и неуверенно косится на часы. - Но у вас уже кончился рабочий день? - У меня свободный график, не переживайте. Так вы согласны? - Да, я согласен. Только, Маркус... - Да? - Можно на ты? Мне неуютно, простите. - Конечно, - мастер улыбается немного повернувшемуся подростку, - Саймон. Маркус оставляет его на кушетке, а сам уходит в небольшой кабинет, где они с отцом хранят краски и холсты... Белый, немного черного, синий и лазоревый цвета, кисти, несколько плоских палитр, перед выходом в мастерскую, где остался подросток - тихий выдох на пять счетов. Плавный вдох - на шесть. То ли страх, то ли волнение и... вдохновение. - Это все - твои работы? - Саймон стоит у альбомов, его пальцы скользят по одной из, по мнению Маркуса, лучших его работ. Парные татуировки на почти одинаковых людях, близнецах, чья судьба, по мнению Маркуса, была крайне ироничной сукой. Оба - полицейские, один уже лейтенант, второй - ещё детектив. Попали в передрягу и получили почти симметричные шрамы - у одного - на левой руке, у другого - на правой, и рассеченные виски от осколочной гранаты. Чистый киберпанк: светящиеся в ультрафиолетовых лучах линии проводов, кости словно бы из металла, рассеченные жгуты тяжелых литых мышц по шрамам, и все это - на двух людях, которые тесно переплели пальцы татуированных рук. - Это... сильно. - Саймон чуть улыбается, заинтересованно посматривая на художественные принадлежности в руках мастера, - мне сесть? - Пока лучше лечь, включить что-нибудь? - Музыка? - Могу и фильмы. - Тогда на твой вкус, - улыбается смелее, смотрит уже без стеснения, только все норовит отвернуть спину... словно бы стесняясь своих шрамов. Словно бы ему уже успели что-то про них сказать. Но с этим еще предстоит справиться. И Маркусу в том числе. Его задумка - дело не одного сеанса, крылья должны развернуться от плеч почти до бедер... И это должно быть безупречно-прекрасно. Маркус включает "Как приручить дракона", и пока парень на его кушетке полностью увлечен происходящим - только иногда ерзает от щекотных чуть влажных касаний кистей - он выводит на его спине идеальный рисунок, сложившийся в его голове и теперь перекатывающийся по шрамам еще влажной краской... И это было прекрасно. - Будешь смотреть? - Маркус заканчивает - а на часах уже без малого три ночи, и Саймон немного задремал под прикосновениями и уверенными легкими руками, - Или подождёшь уже результат в виде татуировки? - Не знаю, - он поводит плечами, сонно трет глаза - и смотрит на Маркуса чистой лазурью... Маркус клянется себе, что подберет точно такой же оттенок краски для татуировки, - мне любопытно и вместе с тем немного страшно. Так что, это будет сильно страшно, если я попрошу не видеть весь рисунок до самого окончания работы? - Нет, вовсе не страшно, Саймон, - Маркус не может отвести взгляд от получившегося эскиза, и только касается пальцами скрытого под тонким слоем краски плеча, - наоборот. Так тебе будет интереснее. Хотя это довольно серьезно. На всю жизнь. - Шрамы тоже, Маркус, - его улыбка выходит самую капельку грустной, но все же. - И если вместо них будет что-то красивое, то... Я согласен. - Он удивительный. - Можешь сесть? Я отсниму этот эскиз для переноса? - Да, конечно, - он садится, осторожно расправляет плечи, словно боясь, что краска треснет, но нет, она лишь играет на изменчивом искусственном свете - и крылья на спине словно бы расправляют перья. Черт. У Маркуса вышло сделать это красками, но нужно втравить пигменты в нужном порядке под кожу... Так, чтобы идеал остался с Саймоном на... всю жизнь, ведь так? Когда юноша скрывается за дверью небольшой душевой, смывая с себя краску, Маркус не может перестать смотреть на мягкий разворот плеч и широкую спину юноши, укрытую вуалью рисунка. Даже через экран фотоаппарата передается эта живая, трогательная энергетика израненной, но выжившей души, которая... Которая точно сможет расправить крылья. Саймону не хочется уходить отсюда. Где не смотрят косо на укрытые шрамами плечи, где ободряюще накрывают ладонью дрогнувшие пальцы, где понимающе кивают и протягивают футболку, видя смущение. Чтобы все... Серьёзно? Маркусу хочется растянуть их знакомство. Видеть блеск светлых глаз, вдохновленный эскизами и набросками, улыбку, за которой прячется лёгкая грусть... Чтобы на всю жизнь. - Когда назначим первый сеанс? - Я свободен почти все время сейчас, так как все еще на реабилитации и мне запрещено посещать занятия в университете. Хотя и так пропустил почти год. - Дай тогда мне неделю на разработку эскиза. И... вот мой номер, - в бледные пальцы ложится узкий черный треугольник с гравировкой имени и цифрами номера, переливающимися из зелени в лазурь. - Обязательно звони, если что-то случится. - Со спиной? Маркусу хочется сказать "Нет. С тобой. И просто так тоже звони." - но профессиональная этика определенно не оценит подобных порывов. - И с ней тоже. Но вдруг тебе в голову придет эскиз, который ты захочешь воплотить. Мне лестно, что ты доверяешь моей фантазии, но... - Нет никаких "но". Я доверяю. Потому что видел твои работы и работы Карла, иначе бы сюда не пришел, - юноша клонит голову и поправляет капюшон толстовки детройтского университета. - Так что я буду ждать. Маркус закрывает за ним дверь салона и устало сползает вниз, смотря в темнеющий в неверном свете потолок. Он влип в самый прекрасный проект. И только счастлив будет в нем утонуть. "В проекте ли, Маркус? Или же в голубых глазах клиента?" Манфред не может сдержать предвкушающей улыбки. Да, глаза определенно были прекрасными.***
- Маркус?.. Утро врывается в голову набатом, шумом улицы и недовольным сверх обычной утренней меры голосом отца. - Ты вообще ложился?! - Я и сейчас лежу, - если можно было назвать так странную позу уснувшего за рабочим столом человека. - Чем ты вообще занимался всю ночь? - Сначала рисовал красками. На Саймоне. А потом рисовал эскиз, - сонные разноцветные глаза едва ли приоткрываются, но тут же скрываются под веками - слишком яркий свет. - И я его закончил. - Эскиз во всю спину за несколько часов? - Да. Оно... как-то само сложилось в голове и я боялся упустить детали. - Моё дурное воспитание... И сходи-ка за кофе, мне страшно смотреть на тебя невыспавшегося и с отпечатком от графического планшета во всю щеку.***
Неделя. Семь дней. Ожидание... И несколько маленьких минутных диалогов от: Саймон Она будет светлая или яркая? от: Маркус Светлая, но с более яркими тонами-вставками. от: Саймон Спасибо... я переживал, что она будет тёмной, хотя и помнил, что ты брал белую краску. — от: Маркус В пятницу к пяти часам сможешь приехать в салон? Думаю, мы можем начать. от: Саймон Да от: Саймон Конечно от: Саймон Я слишком ждал этого момента, извини. от: Маркус Я понимаю, сам такой же с: - Маркус? Ты уронил чашку. - Извините, Карл, я... немного задумался. Неделя - это не очень много, особенно когда говоришь глупости.***
Мальчишка шипит и сводит лопатки, судорожно сжимая края кушетки, а Маркусу ничего не остается, кроме как стараться успокоить его, укладывая ладонь на поясницу. - И так - всю спину? - в голубых глазах - блеск от выступивших слёз. - Нет, только первые несколько минут. Потом кожа привыкает. Кого-то это ощущение даже успокаивает. - Маркус расслабленно улыбается, смотря за тихо ворчащим что-то юношей. Тот укладывается в прежнее положение и старается сосредоточиться на происходящем на экране. Да, они взрослые люди. И им нельзя запретить смотреть вторую часть мультика про викингов и драконов. Момент, когда Маркус снова ввел иглы под кожу, Саймон почти пропускает, только тихо всхлипывает, на секунду вздрогнув, но после... Маркус с уважением и трепетом смотрит, как Саймон изо всех сил старается расслабиться и не мешать ему наносить рисунок, только на особо чувствительных местах шипел и сжимал пальцы на чем попало: крае кушетки, собственной руке или же предплечье Маркуса, которым он упирался о кушетку, чтобы не давить на спину молодого человека. Он молодец... И Маркус нарочно немного затягивает процесс, увлеченный легким разговором - Саймон вдохновленно рассказывает о своем университете и будущей работе. - Что тебя удивляет? - под конец сеанса, когда только-только наметились линии перьев на бледной спине, Саймон чуть оборачивается и смотрит сонно из-под светлых ресниц на Маркуса, который укрывает свежую татуировку мазью и после - непрозрачной плотной пленкой. - В твоей профессии? - Угум... - Военные психологи - не самая часто встречающаяся карьера... это ведь сложно. - А рисовать на телах других людей - просто? Маркус усмехается и клонит голову, смотря в полные ироничного вопроса светлые глаза. "На твоем теле мне хочется рисовать вечно" Он не произносит этого вслух. Ни через день. Ни через неделю, когда позади уже два сеанса нанесения.***
- Маркус, почему краска... прозрачная? - При стандартном свете она таковой и будет. - А при... нестандартном? - Будет светиться в ультрафиолетовом спектре. - Ты рисуешь на моей спине нечто невообразимое и светящееся. - Ты преувеличиваешь, всего лишь дополняю рисунок.***
- Поверить не могу, - Маркус рассматривает плод своих трудов и не сдерживает тихого усталого выдоха, - я закончил. Сай?.. Юноша, сложив голову на руки, тихо спал, чему-то осторожно, будто несмело улыбаясь. Точно. Ангел. На его спине - широкие, еще блестящие от заживляющего геля, но уже завершенные, правильно играющие на свету крылья. И перья в свете солнца играют маленькими искрами... солнца? Маркус снимает перчатки и осторожно гладит уже заживший край пера на плече Саймона, с нежностью рассматривая чужую спину и результат трудов. Ангел. Его, Маркуса, Ангел.