***
— Ты что ли опять не ложишься допоздна? — спрашивает Джихен-нуна, их визажистка. Кажется, ее беспокоит пара недавно появившихся под его глазами мешков. Юта, поправляющий свои наушники где-то за ними, отвечает вместо него: — Так было всегда, — ухмыляется он, — Хэчан опять завис с какой-то игрой. Так что состояние его сна — или его отсутствия — стало еще хуже. — Это не просто игра, — возмущается Донхек, немного наклоняя голову влево, чтобы Джихен могла нанести консилер. — Это Покемон. — Ооо, за какую команду играешь? — спрашивает Джонни, сидящий на диване. — Изумруд, — отвечает тот. — Я уже прошел ее наполовину. Марк говорит, что невозможно закончить эту игру за три дня, но я собираюсь это опровергнуть. В этот момент в комнату входит сам Марк: это его очередь делать макияж. — Про меня говоришь? — спрашивает он, неудачно пытаясь скрыть зевок. Донхек поворачивает голову, чтобы посмотреть на него, но Джихен сразу же возвращает ее на место. Он извиняюще улыбается, пока она продолжает наносить консилер, а он сам тоже начинает зевать.***
Я не люблю спать сказал Донхек во время интервью, но он начинает думать, что, возможно, все наоборот. Спать не любит его. — Ну, я бы понял, почему оно тебя не любит… — пытается сказать Джехен, когда младший озвучивает свои мысли, но его обрывают собственный смех и брошенная Донхеком подушка. — Я шучу, — смеется он, — хотя, может быть, если бы ты выпустил телефон из рук, было бы проще. Донхек думает о бесчисленных ночах, которые он провел, пялясь в потолок. Его тело и разум слишком упрямы. — Не думаю. Сон — сука. Ему сложно угодить. Джехен лишь усмехается в ответ. Какое-то время они лежат в полной тишине. Даже если бы его окружали горы подушек и выстиранных пледов, то, Донхек уверен, он бы все равно встретил рассвет. Каждую ночь потолки отелей рассказывают ему секреты о нем самом. — Знаешь, легенда гласит, что иногда ты не можешь уснуть, потому что бодрствуешь в чужом сне, — говорит Джехен, нарушая тишину. Донхек жмурится под приглушенными огнями и поворачивается в его сторону. Но Джехен смотрит на потолок. — И где ты это услышал? — Сычен, — отвечает тот. — Помню, как он рассказал мне это, когда мы только дебютировали, и я часто не мог уснуть. — Хах, — Донхек хмурится, — и кому я могу сниться? Джехен тянется к лампе, чтобы наконец-то выключить ее. Он означает начало разговора Донхека с синей ночью. — Половине твоих фанатов, — говорит Джехен, взбивая подушку громче собственного голоса. — Или одному из мемберов. Кто знает. Спокойной ночи, Хэчанни.***
С этого момента Донхек ставит перед собой новую миссию: найти человека, которому он снится. Того, кто ворует его ночной сон. Он не очень суеверный, но, если честно, сейчас он готов добавить любое суеверие в лист причин, по которым ему там сложно спать. Он бы с радостью вписал его под бессонницей и нарушениями циркадного ритма. В конце концов, чем больше, тем лучше. Подозреваемый #1 — Тэиль: — Хен, я тебе снился? — повседневно спрашивает у него Донхек, и Тэиль перестает накладывать тунец на свой багет. — В смысле? — Я просто подумал, что мы вместе 24/7 и все такое. Ты бы тоже мне наверное снился, если бы я вообще спал. Тэиль усмехается. — Мне бы хотелось увидеть тебя в своих снах, Хэчан-а, — говорит он, возвращаясь к багету. — Но мне снится только дом детства. Думаю, это мое подсознание напоминает, что я не был там уже два года. Я скучаю по мам… ой, блин, тебе не кажется, что я переборщил с перцем? Подозреваемый #2 — Доен: — Доброе утро, — приветствует Доен, вламываясь в его с Джехеном комнату и потирая левый глаз кулаком. С его руки свешиваются розовое полотенце и одежда. — Кажется, Тэен умер в ванной. Могу я воспользоваться вашей? — Да, конечно, — говорит Донхек, отрывая взгляд от игры. — Как спалось, хен? — затем он вспоминает. — Снился я тебе? Доен задумчиво смотрит на его пижаму. — Да, и в том сне ты рано проснулся, не засел за свою игру с самого утра и сразу же принял ванную, потому что утром у нас расписание, — говорит он, покачивая головой и направляясь к двери. — Прими душ, Донхек. Я пойду терроризировать ванную менеджера. Донхек упускает Марипа, которого он пытался поймать и почти рычит. Подозреваемый #3 — Джено: — Джено, я просто говорю о том, что ты, наверное, очень сильно по мне скучаешь, — произносит Донхек в телефонную трубку. Отдыхая от репетиции, он раскинулся на сцене как морская звезда. Стадион больше, чем он его себе представлял, а он представлял его наполненным до потолка. Лаймовый океан огней. — О чем ты? — смеется Джено на другом конце провода. — 127 хены не дарят тебе достаточно любви? — Ты не даришь мне достаточно любви, — говорит он, добавляя в свой голос жалобный тон. — Почему ты не можешь просто признать, что скучаешь по мне. Разве я тебе не снюсь? — Если бы ты снился Джено, то это был бы ночной кошмар, а не сон, Хэчан-а, — смеется кто-то еще. — Отъебись, Ренджун, — говорит Донхек без реальной злости в голосе. Ренджун снова смеется, и рядом с ним раздается металлический звук. — Почему ты вообще подслушиваешь? — Ты на громкой связи. Мы пытаемся помочь Джемину приготовить десерт на кухне, — говорит Джено и шепчет кому-то скажи привет. — Привет, Донхек! — звучит голос Джемина. — Надеюсь, ты там в Америке уходишь в отрыв! — Конечно. Хотелось бы, чтобы вы тоже были здесь, — вздыхает Донхек. — Судя по всему, это ты по нам скучаешь, а не наоборот, — говорит Ренджун, перехватывая телефон. — Может мы тебе снились, а? Донхек ухмыляется. — Хотелось бы. Я почти не сплю. Но трое на том конце провода уже начали кричать друг на друга. Что-то про испорченное молоко и неправильные миски. Звучит как катастрофа. Тогда Донхек понимает, что, даже если он и снился Джено, это не повредило бы, ведь они в разных временных зонах. — Кажется, Ренджун собирается кого-то убить, — говорит Джено сквозь помехи. — Мне пора! А, и передавай Марк-хену привет! И он отключается, а Донхек вспоминает о кое-ком еще. Последний подозреваемый #4 — Марк: — Доброе утро, — напевает Донхек под действием двухдолларового кофе. Общая комната Марка и Чону кажется куда чище его и Джехена. — Проснитесь и пойте! Кто-то моется в душе, но Донхек видит, что Марк все еще не покинул кровать. — Просыпайся! У нас сегодня важный, важный, важный, важный день! — говорит он, подходя к кровати. В его поле зрения появляется вид за окном. Марк открывает один глаз и шипит. — Менеджер-хен отправил меня вас разбудить, — говорит Донхек. — Так что просыпайся! Уже 7 часов! — У нас ничего не запланировано до 11, — жалуется Марк, но все равно начинает садиться. — Правильно, поэтому мы можем пойти и осмотреться! — радостно оглашает Донхек. — Ну же, мне нужно, чтобы ты сходил со мной до магазина. — Ладно, ладно, — Марк вздыхает, потирая глаза. Его волосы торчат в разные стороны. — Ты кажешься слишком активным. Выспался? — Если умудриться вырвать два часа сна за ночь считается за выспаться, то да, — отвечает Донхек. — Значит, опять будешь спать в комнате ожидания? — говорит Марк. — Как ты выживаешь? — Как ты выживаешь? — смеется Донхек, смотря на помятого Марка. — Ты в последнее время только и делаешь, что спишь. Марк хмурится. — Не так уж и много я сплю. — Раньше не спал. А теперь спишь, — ухмыляется Донхек. — Что тебе снится? Я, наверное, снюсь? Услышав вопрос, Марк застывает. Как будто он падал во сне, но резко проснулся. — О чем ты, — выдавливает он. — Нет, я не… мне ничего не снится. Мой сон слишком глубокий для этого. — Затем он сразу же встает, хватает халат и направляется к ванной комнате. — Я в душ. — Чону-хен все еще там, — говорит Донхек, которого немного забавляет эта ситуация. — Слишком глубокий сон, чтобы услышать звук воды? — Типа того, — бормочет Марк, бросая взгляд на Донхека, но сразу же отворачиваясь. — Ладно. Я пойду в ванную Тэен-хена. И все.***
В Майами теплее, чем в Атланте. Но солнечный свет щадит улицы. И еще сильнее щадит стеклянные стены, отделяющие бургерную от тротуаров пляжа. Сидя под лампами, Марк отмечает мешки под глазами Донхека. Последний хмурится. — Плохо выглядит? — Нет, совсем нет, — уверяет его Марк. — Я даже не замечал. Да и это, наверное, из-за освещения. Донхек вздыхает. Он так и не нашел реальную причину своей бессонницы — ни суеверную, ни обычную. Его допросы и засадные интервью оказались бесплодными. Судя по всему, он не снился никому из мемберов. Значит, это все-таки фанаты, — посмеялся Джехен, когда Донхек рассказал ему об этом, — ты снишься тысячам из них. Тогда почему ты спишь нормально? И почему это начало происходить только сейчас? — спросил тогда Донхек. На что Джехен только улыбнулся и сказал: Возможно, легенда работает только для некоторых из нас, а? — Бред, — бормочет Донхек. Марк кажется оправданно оскорбленным. — Нет, серьезно, я говорю правду… — Я говорил не с тобой. — А, — он заметно расслабляется. — Тогда с кем? С салфетками? Донхек кидает эти самые салфетки ему в лицо. Они заглушают его смех. — Удачливый ублюдок. Потому что ты можешь нормально спать, а я — нет, — жалуется он, хотя уголки его губ и рискуют растянуться в улыбке. Марк убирает салфетки в сторону, подальше от убийственных рук. Он улыбается. — Ага. — Не суть. Считаешь дни до концерта в Ванкувере? — спрашивает Донхек. — 20 дней, — довольно отвечает Марк с очевидным удовлетворением в глазах. — Не могу дождаться, когда смогу все вам там показать. — О, не могу дождаться, когда твоя мама покажет твои уродливые детские фотографии, — говорит Донхек и смеется, когда наступает очередь Марка кидать салфетки. После этого он продолжает рассказывать о своих любимых местах в родном городе. На солнце его глаза кажутся такими же золотыми, как и волосы. Донхек вспоминает, что он сказал ранее. Мне ничего не снится. Хах, рассеянно думает Донхек, Если ты не видишь снов, то из чего сделаны твои глаза? Это одна из тех мыслей, которые он научился игнорировать.***
В какой-то момент мозг Донхека все-таки устает от отсутствия сна, и тогда он начинает спать абсолютно везде. Обычно он выбирает мембера и спит на нем на протяжение дня. Выбор зависит от того, кого он видит первым во время своей утренней сонливости. Сегодня это Джонни. — Привет, — говорит Донхек, двигаясь к нему на диване ближе. Джонни поднимает глаза от телефона и улыбается. — Привет. Как поживаешь? — Скорее как помираю, — бормочет Донхек, а Джонни наклоняется, чтобы расслышать его получше, но младший уже кладет свою голову на его колени, — Очень хорошо. Спокойной ночи. В последнюю секунду он видит, как из угла комнаты на них смотрит Марк. После этого он сразу же засыпает.***
Иногда Донхеку кажется, что он способен сжечь луну. Пикселизированные игры и восьмибитные мелодии совсем не помогают ему спать, и это так раздражает, что ему просто хочется выместить на чем-то свою злость. Но сегодня, сегодня все по-другому. Сегодня, в Далласе, он засыпает. Поначалу сон приходит небольшими отрывками. Кажется, будто он наполовину погружен в море. Парит почти бесформенно, не зная, куда унесут его волны. Даже сон в итоге начинается с воды. В нем он сидит на краю бассейна. В дали виднеются зелено-голубые огни, ав слева он видит смеющегося Марка. Уговаривающего его залезть в воду. Говорящего разве ты не хочешь нырнуть? Не хочешь рискнуть? И, когда Донхек наконец-то поддается, вода принимает его. Как будто он в руках у чего-то реального. Вода уходит вдаль, целует розовое небо. Он тянется к Марку, но не находит его. Он понимает, что теперь он один. Когда Донхек резко просыпается, он все так же один, но теперь уже в море простыней. На часах 21:31. Джехен только вошел в комнату с пакетами одежды из ночного маркета. — Ты рано лег спать, — отмечает он. — Ага, — Донхек пытается проморгаться. — Мне снился Марк. — Правда? — Джехен кладет пакеты на стол. — Что происходило? Донхек смотрит в потолок и решает, что ему нужно больше сна, если он и правда хочет хорошо отвести завтрашний концерт. — Не знаю, — говорит он, — я уже не помню. Разговор заканчивается, когда он закрывает глаза.***
Это происходит и на следующий день. И на следующий после следующего. Донхек решает, что Феникс — его счастливый город. В этот раз они с Марком в большом супермаркете. Все вокруг нависает над ними. Хлопья, сок в упаковках и надувные бассейны в форме морских животных. Когда он опускает взгляд, он видит, что Марк держит его за руку. — Знаешь, если бы ты рассказал мне сразу, этого бы не произошло, — говорит Марк, и только тогда Донхек понимает, что его голос звучит как его собственный. — Ладно. Давай выбираться отсюда. Чужая рука в его руке — единственная отчетливая вещь, которую он запоминает той ночью. Даже несмотря на слишком яркие огни и манящие упаковки конфет с пляжными мячами, это все, за что у него получается уцепиться. Когда он просыпается, на часах почти три часа ночи. Но его телефон бодрствует вовсю, разрываясь от сообщений из групчата Дримов. ченле: клянусь, я не крал твои лимитированные маски для лица, ренджун-хен! почему ты мне не веришь: ( ренджун: ты приходил прошлой ночью джемин: я только вернулся, что происходит донхек: да, что такое? джено: хек разве у тебя там не три часа ченле: все это время я был в гостиной с джисоном! и привет донхек-хен марк: почему все здесь такие громкие Донхек пялится аватар Марка. Плохое селфи со времен прошлого декабря. Он думает о том, почему тот тоже не спит. Когда он пишет ему, чтобы спросить об этом, то узнает, что он в холле. Сон манит его, и ему правда-правда стоит вернуться в кровать, но что ж. Поднимая с пола худи Джехена и надевая ее, он идет к двери. Когда он прибывает на место, Марк занят опустошением торгового аппарата. — Хэй, — приветствует Донхек, смотря на пустые бутылки из-под персиковой колы на столе. — Нам можно здесь находиться? — Скорее всего нет, — говорит Марк, в этот возвращаясь на свое место с пачкой молока. — Почему ты все еще не спишь? — спрашивает Донхек, садясь рядом с ним. — Не получалось, — вздыхает Марк, снимая упаковку с трубочки. — Уже три дня так. По какой-то причине он слышит голос Джехена в своей голове. — Хах, — отдаленно говорит Донхек. — Это странно. Почему? — Не знаю, — Марк пожимает плечами. — Что насчет тебя? Все еще не можешь нормально спать? — На самом деле последнюю пару дней все нормально, — говорит он. Марк протыкает молоко трубочкой и на удивление не глядя протягивает ее Донхеку. Он берет ее с непониманием. — Я куплю себе другое, — бормочет Марк и встает. Донхек смотрит на его силуэт, вспоминая свои сны за последние три ночи. Иногда ты не можешь уснуть, потому что бодрствуешь в чужих снах. Его сознание возвращается к бассейну, огням супермаркета и ярким улыбкам. — Знаешь, ты мне сегодня снился, — аккуратно пробует Донхек. Марк не смотрит на него. — За нами в супермаркете гнался огромный шар, — продолжает он. — Не знаю. Весь сон был странным. Когда Марк возвращается на свое место с еще одной упаковкой молока, его взгляд кажется потерянным. — И? Что еще произошло? Донхек смотрит на его руки. Он пожимает плечами и сжимает собственные. — Я… я не знаю. Это все, что я запомнил. Марк прокашливается. — Ты тоже мне снишься. В его голову ударяет молния. Она вспыхивает из-за выбора слов: снишься. Снишься. Это происходило больше одного раза. Он решается: — Да? — Да. Это, э, чаще всего самые обычные сны, — говорит Марк, почесывая шею в очевидном смущении. — Бегаем по пляжу, выступаем в пижамах на концерте, ходим с хенами по Ванкуверу. Всякое такое. Донхек чувствует, что есть что-то еще. Детали, которые Марк решил утаить, вроде держания за руки в снах Донхека, которое тот еще не готов раскрыть. Но ничего страшного, если они оба не готовы. Перед ними еще все время в мире, чтобы поговорить о том, о чем нужно. — Знаешь, Джехен-хен рассказал мне об одной легенде, — начинает Донхек. — В ней говорится, что если ты не можешь уснуть, то ты бодрствуешь в чужом сне. В ответ на это Марк медленно моргает. — Если это правда, то, наверное, поэтому ты и не мог спать последние три дня, — признает Донхек, чувствуя себя так, будто его мысли только что обнажили. В три часа ночи он всегда находится в своем самом уязвимом состоянии, в сопровождении самых сокровенных мыслей. И так уж получилось, что свидетелем тому стал Марк. — Потому что ты снился мне. Следующая за этим тишина рождает в Донхеке желание проглотить звезды. — Ну, — задумчиво добавляет Марк, заставляя Донхека желать, чтобы все это оказалось еще одним сном. Наверное, это, э…. Причина, по которой ты не мог спать последний месяц, — его уши принимают выразительно красный цвет. — Потому что ты тоже мне снился. И, ох, ладно. Донхек уверен, что это и правда сон. Сияние на лице Марка, когда они встречаются взглядами, вовсе не кажется реалистичным. Ничего здесь таковым не кажется. Но, сон или нет, из-за улыбки его лицо уже начинает болеть. Он смеется, к нему присоединяется Марк, и все снова хорошо. Им уже плевать на абсурдность ситуации. Через пару минут телефон Донхека вибрирует, указывая на разряженную батарею. Внезапно он вспоминает. — Кстати я выиграл. Я прошел игру за три дня. — Ты шутишь? Донхек ухмыляется. Он открывает игру, показывая ему статистику. 61 час. — Откуда у тебя вообще столько времени? — но до него почти сразу же доходит, и Донхек подмигивает ему, трехочковым броском закидывая пустую пачку молока в мусорное ведро. Когда Марк зевает, Донхек объявляет, что им пора спать. Они возвращаются в свои комнаты через полчаса после комендантского часа. Он пугает Марка, рассказывая ему, что сейчас из угла номера на него будет смотреть женщина-призрак, и получает угрозы в свой адрес от всего групчата Дримов. И только тогда он осознает, что все это реально. Несмотря на многочисленные попытки отвлечься, у него в голове рождается нереалистичная мысль о том, что, возможно, Марк, подозреваемый #4, с его пересохшими глазами и блуждающим мозговым процессом, тоже видит его во снах.***
Вселенная решает, что стоит дать Марку пройтись перед Донхеком именно тогда, когда на него нападает сонливость. Донхек смотрит на него, пока он занимает свое место в передней части фургона. Он сразу же бросается за ним, отталкивая уже находящегося наполовину внутри Юту. — Занято! — говорит он, поправляя свитер в местах, где его помял Юта в попытке отвоевать место. Он крепко хватается за руку Марка. — Я пришел первый. Поворачиваясь, Донхек видит, что он смотрит вперед, но улыбается — Привет, — говорит Донхек, тоже начиная улыбаться, когда Марк наконец-то поворачивается к нему. Он бы соврал, если бы сказал, что не чувствует теплоту там, где его рука касается руки Марка. Он кладет голову на плечо старшего. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — шепчет Марк. Он не убирает свою руку.***
Донхек решает, что с него хватит ночных видов на город, и пробирается в комнату Чону и Марка в Чикаго. Марк просыпается, как только чувствует, что его кровать прогибается под чьим-то весом. — Не кричи, это всего лишь я, — бормочет Донхек, забираясь под одеяло. Он не видит лица Марка, но слышит, как тот облегченно вздыхает. — Что ты делаешь? — шепчет он. — Пытаюсь спать, на что еще это похоже? — шепчет Донхек в ответ. Холодные ноги Марка прижимаются к его собственным, но, почему-то, это нравится ему больше тепла собственной кровати. — Перестань видеть сны со мной, я не могу уснуть. Он представляет, как лицо Марка стыдливо краснеет. — Но… но я же не могу контролировать свои сны. — Хах, он даже не отрицает, думает Донхек. Чтобы спасти себя от унижения, Марк начинает допрашивать самого Донхека. — Ты даже не должен быть здесь. Почему ты здесь? — Я подумал, что если буду с тобой, то перестану тебе сниться, — говорит он. — Типа, сейчас твоя реальность лучше снов, так? — Ладно. Не важно. Только сильно не двигайся, — бормочет Марк, ложась поудобнее. Донхек радостно обнимает его. — Знаешь, — добавляет он; его рот где-то рядом с ключицами Марка. — Ренджун рассказал мне об еще одной легенде. Она гласит, что, если во сне держаться за руки с другим человек, между вашими снами образуется связь. — Теперь это уже перебор. — Но это правда! Спроси у Ренджуна… Ай! Это был мой глаз! (Кажется, его циркадный ритм снова нашел нужную мелодию.)