Чтобы никто не заметил

Макс бегло смотрит на вывеску новой булочной. Он хмурится, достает сигарету и закуривает, сжимая ее зубами настолько сильно, что чувствует боль в деснах. Его бесит это. Его так бесит то, что он каждый гребаный вечер приходит сюда. Юноша подходит к зданию ближе, затем заворачивает за угол. Он цепляется за легкий, ненавязчивый запах свежей выпечки и резко выдыхает, бесцельно пиная камушек на асфальте. Макс останавливается возле небольшой железной двери и опирается о кирпичную стену, прикрывает глаза, а затем выкидывает сигарету, не докурив ее полностью. Он давит ее носком обуви, наблюдая за причудливым полупрозрачным дымком, поднимающимся вверх и растворяющимся в воздухе. Наконец юноша слышит протяжный скрип железной двери. Он поворачивает голову и смотрит, как она медленно открывается. — Неужели, — раздраженно выдыхает Макс, — ты все-таки вылез из своей дырки, Дэвид. Дэвид с легким вопросом в глазах смотрит на Макса, а затем расслабленно улыбается. Юноше кажется, что он светится. Макс опускает глаза — смущается, Дэвид же видит это — и откидывает свою раздавленную сигарету в сторону. — Ты же знаешь, что я иногда задерживаюсь, Макс, — произносит парень с такой интонацией, словно он говорит с собственным сыном — нежно, ласково и медленно. Макса это бесит. Так сильно бесит. Он не его гребаный сын. Но он молчит. Без лишних слов поднимает на него голову вновь и смотрит проникновенно-ненавистно — влюбленно, — хмурит брови и стискивает зубы так сильно, как только может. Макс хочет сказать. Макс хочет что-то сказать, поэтому он, не издавая ни единого звука, в один шаг сокращает расстояние так резко, что Дэвид теряется, готовясь отступить немного назад. Но Макс не позволяет. Смотрит Дэйви в глаза с необъятной яростью — любовью, — смотрит так, как никто никогда не смотрел. Парень намеревается что-то сказать — Макс видит это. Замечает, как Дэвид открывает рот и вдыхает воздух, чтобы на выдохе произнести какую-нибудь чушь наподобие «Макс, ты чего?» или «Макс, ты в порядке?» Юноша не позволяет ему вновь. Приближается и… Дэвид отталкивает его. Резко, с силой пихает его под грудь, и Макс отшатывается, едва удерживаясь на ногах, и отступает назад. В голове вдруг все перемешивается, переворачивается. Пусто. В голове совершенно пусто. Юноша возмущенно — раздраженно — смотрит на Дэйви. Он хочет, чтобы парень понял, как сильно это оскорбило его сейчас. И как невероятно завело. — Что ты хотел сделать? — спрашивает Дэвид. Макс выгибает бровь. Вскипает. — Как будто ты, блять, не понял, — саркастично отзывается подросток. Хмурится вновь, снова, затем топает ногой — прямо как ребенок — и сжимает ладони в крепкие, закаленные в драках кулаки. Он делает шаг вперед. Дэвид понимает, что нужно что-то делать. Он не может позволить ему самовольничать. — Я женат, — говорит Дэйви. Это звучит так не к месту, так глупо — прямо в его стиле, — что Максу сносит крышу. — Я знаю! — кричит он резко и грубо, а затем приближается вплотную вновь. Руки трясутся. Его так бесит, что его чертовы руки трясутся! Макс весь дрожит от ярости — любви — и чувствует, как лезвием разрезает легкие и сердце Дэвид каждым своим словом. — Знаешь, но не понимаешь, — вздыхает Дэвид. — Я люблю ее. Она любит меня. Тебе стоит понять, что… — Опять нотации намереваешься мне тут читать, придурок? — рычит Макс, постепенно повышая тон. Он хватает парня за воротник рубашки и яростно смотрит ему в глаза. Его так бесит, что Дэвид выше. И так чертовски сильно заводит. — Пос-послушай, Макс! — говорит это так, словно боится юношу. — Послушай же меня! — Дэвид хватает ладонью Максвелла за запястье, и тот отпускает его воротник. Макс не хочет слушать. Макс совершенно точно знает: он не хочет слушать лепетание бывшего вожатого. — Я не хочу ничего знать, — говорит Макс. Закусывает губу сильно, до резкой боли. Дэвид видит, как взволнованно юноша бегает взглядом из стороны в сторону. Почему-то щемит в груди от волнения Макса, и он невольно облизывает сухие губы. — Ты изменился, — вдруг произносит парень и качает головой. Затем улыбается. Черт, как же глупо, тупо — мило — он улыбается. Макса это злит еще больше, и тогда Дэвид делает шаг вперед. — Иди сюда, — шепчет парень и протягивает руки к юноше, а затем хватает его и мягко обнимает. Дэвид целует его. Макс ощущает теплые губы на своих холодных и совсем расслабляется в его руках, позволяя себе углубить нежный поцелуй и перевести его в более грубый и резкий. Дэйви дышит часто, поверхностно и горячо. Макса это заводит так сильно, что это, кажется, последняя капля. Парень, обнимая юношу все также мягко, вдруг стискивает его сильнее и разворачивается, вжимая в стену булочной. Дэвид боится. Макс чувствует дрожь в коленках вожатого, и потому юноша усмехается прямо в поцелуй и кусает парня за нижнюю губу, затем немного оттягивает ее и отпускает. Открывает крупные зеленые глаза и смотрит на лицо парня внимательно, пытаясь прочесть его взгляд и понять, что творится на душе у Дэйви. Парень кажется растерянным. Еще почему-то очень грустным, каким юноша его не видел со времен отъезда из лагеря. Дэвид бесцельно смотрит куда-то вниз: то ли на асфальт, то ли на кирпич стены. У Макса много вопросов, но ни один из них задать он не может. Поэтому парень начинает говорить первым: — Я изменил ей. Максвелл выгибает бровь. Он пытается показаться твердым, уверенным — взрослым, — но только ладони непроизвольно сжимают края рубашки Дэвида чуть сильнее, чем секундой ранее. Но только не получается вымолвить ни слова, и ком в горле все никак не выходит проглотить. Бесит. — Я изменил своей жене только что, Макс, — продолжает нелепо говорить Дэвид. Язык заплетается. Макс хватается в него еще крепче — чтобы он не уходил, не покидал его сейчас — и поджимает согретые Дэйви губы. — Я должен идти. Дэвид отпускает юношу, но Максвелл хватается еще крепче. Он обхватывает его у ребер так сильно, как только может себе позволить, и зарывается носом в сладко пахнущую ткань на груди вожатого. Дэйви смотрит на него удивленно, затем усмехается — так глупо и безумно мило — и касается легкой рукой черных кучеряшек на макушке подростка. Треплет его по голове, и Макс хмурится — ненавидит, когда кто-то касается его волос. Но почему-то стало так тепло на душе, как никогда не было. Макс ощущает, как складочки ткани рубашки Дэвида вытекают меж худощавых пальцев. Парень не двигается с места. Десяток секунд он молчит, будто обдумывая сказанные им слова ранее, а затем касается ладонью спины Макса и обнимает его вновь. Зарывается носом в упругие кучеряшки и прикрывает глаза, тихо и напряженно выдыхая. Он не может уйти. Не сейчас. Дэвид прижимает к себе юношу, не в силах ничего ему сказать. Остаться с ним сейчас значит остаться навсегда. Уйти — потерять его. Проходит минута, две, три. Макс молчаливо и терпеливо дышит ему в грудь, не говоря ни слова, и наконец отпускает его. Руки расслабленно свисают вниз. Дэвид тоже молчит. А после он вдруг отстраняется, отпускает юношу и переводит на него взгляд, открыв глаза. Макс не смотрит на него. — Вот значит как, — произносит юноша явно разочарованно. Он прячет руки в карманы толстовки, готовясь уходить. Дэвид все еще молчит. Медленно снимает обручальное кольцо. Касается тонкими пальцами локтя подростка и, опустив руку чуть ниже, вытаскивает его ладонь из кармана, затем склоняется и целует меж бровей. Второй ладонью он берет кисть Макса так нежно, что юношу от этого тошнит, и затем легким движением надевает на его палец кольцо. Немного великовато. Макс смотрит на свою руку и не может вымолвить ни слова. Он поднимает глаза на вожатого, готовясь задать множество вопросов, но Дэвид склоняется и целует легким касанием в уголок тонких губ. Ноги подкашиваются. Дэйви поддерживает Макса, обнимая его вновь, и улыбается. Он снова улыбается. Тупо, глупо — так чертовски мило, — и Макс не может отвести глаз от его лица. — Каждый вечер я ждал, что ты придешь, — говорит Дэвид вдруг. Юноше кажется, что слова лишние сейчас. Но парень продолжает. — Каждый вечер я немного задерживался, чтобы дождаться тебя. Ты не думал о том, что тебе никогда не приходилось ждать меня больше пяти минут? — произносит Дэвид с таким умным выражением лица, что Максу внезапно хочется ударить его. — Я отрицал свои мысли и чувства по меньшей мере год. Но сегодня, когда ты попытался поцеловать меня, я испугался. Испугался, что сделал неправильный выбор, что должен был подарить кольцо не ей… этим вечером, когда ты крепко вцепился в меня, я наконец понял, что… — Молчи, — выплевывает юноша и едва хмурится. Макс тихо выдыхает. Снова смотрит на свою ладонь. — Я люблю тебя, — шепчет Дэйви. Теперь его Дэйви. Юноша резко отпихивает его ударом локтя в грудь и отворачивается. — Придурок, — говорит он негромко. Макс вглядывается в блестящее сокровище на его руке, прикусывая нижнюю губу, чтобы не дать волю чувствам. Закрывает влажные глаза, снимая кольцо и сжимая его в ладони. Так, чтобы никто не заметил.