Каждый новый взгляд

      Неро изо всех сил старался не замечать… своего отца (о том, что они близкие кровные родственники ему приходилось напоминать себе до абсурдного часто). Он отворачивался, если они оставались в одной комнате, он отводил глаза, как только высокая фигура внезапно обретенного родителя оказывалась в поле его зрения; он прикидывался, что занят, создавая видимость бурной деятельности. И он не разговаривал с Вергилием, стараясь скрыть реакцию собственного тела – подлого предателя – на спокойный вкрадчивый голос, когда тот перекидывался колкостями с Данте.       Впрочем, и Вергилий не стремился к диалогу, поддерживая невысказанное соглашение о нейтралитете и обоюдном игнорировании. Он лишь произносил имя Неро, слегка склоняя голову на бок, в качестве ежедневного приветствия (признания существования?) и замолкал, не ожидая услышать что-то в ответ. Поначалу Данте пытался разговорить их, подшучивал, открыто делая ставки на то, кто сдастся первым, и забавлялся из-за того, что с ним по одиночке они болтают, а друг с другом – нет. Вскоре его такое положение вещей начало раздражать, но в конце концов он просто плюнул на обоих, пустив ситуацию на самотек: взрослые уже – разберутся.       Так они и жили в конторе Devil May Cry, где неожиданно всем троим хватило места. Неро порывался съехать сразу же, как проснулся и понял, что у него в глазах не двоится очередная галлюцинация от выпитого накануне спиртного, а вполне реальные Данте с Вергилием обсуждают перестановку и необходимые изменения в интерьере. Один настаивал на книжных полках и сетовал, что бесценные древние фолианты содержатся без должного ухода и защиты, второй почему-то утверждал, что с Цербером никакой дополнительной защиты не понадобится. Сюрреализм ситуации навел едва очнувшегося ото сна Неро на мысли о том, что для подобных глюков, выпил он слишком много, а для суровой реальности – слишком мало.       Именно Данте каким-то немыслимым образом уговорил его остаться. Вергилий же большую часть времени стоял в дальнем углу конторы со скрещенными на груди руками и молчал, изображая полудемоническую вариацию на тему Роденовского «Мыслителя».       Неро ледяное спокойствие Вергилия приводило в бешенство. Последнее время он и так-то не мог похвастаться трезвостью суждений и все чаще ощущал себя наркоманом в период реабилитации. Только его доза – его искушение – приходила к нему во снах, а утром оборачивалась бесстрастным, насмешливым мороком, который маячил прямо перед ним в обличии одного бездушного ублюдка. Впрочем, Неро осознавал, что занимается самообманом. Он знал, что душа-то у Вергилия имелась… чувственная зеленоглазая душа, влюбленная в поэзию и склонная к составлению коварных планов и игре на публику. Но он не был уверен, как много от нее осталось в Вергилии. Если вообще хоть что-то осталось.       Неро боялся проверять, боялся разочароваться и, в конце концов, просто боялся (это ведь его отец, Господи Боже!), потому что маленький проблеск надежды все еще теплился где-то глубоко внутри, отказывался подыхать и, более того, креп с каждым новым изнуряющим сновидением, в котором тела сплетались в крепких объятиях, словно змеи, и тихий голос шептал ему на ухо о силе желания.       За этот безотчетный страх и бессмысленную надежду Неро возненавидел себя – Вергилия ненавидеть все равно не получалось, хотя он честно пытался. Он сходил с ума и постоянно находился на грани срыва. Смесь бурливших внутри эмоций превратила его в подобие кастрюли с кипящим у самой кромки молоком, грозившимся перелиться на варочную поверхность… или на очнувшийся вулкан. Что, конечно, не мог не заметить Данте (что именно заметил Вергилий и заметил ли вообще, он предпочитал держать при себе). Его дядюшка в присущей ему шутливой манере предложил не маяться дурью и выпускать пар хотя бы изредка: с проститутками или на демонов. Неро тут же привычно показал тому незамысловатую фигуру с оттопыренным средним пальцем, но в какой-то степени совету последовал – к его глубокому сожалению, уже после нескольких рейдов длиной в пару суток нечисти в Редгрейве и его окрестностях стало попадаться до обидного мало. Неро дополз до конторы после одной из таких вылазок уже после заката. Обессилевший, ввалился внутрь и едва преодолел пару шагов, оставляя за собой земляные следы на полу, чтобы свалиться на вожделенный диван, как услышал непривычно напряженный голос Данте: - За три дня мог хотя бы раз взять трубку и сказать, что жив. И не заляпай мне диван грязью – замучаешься его потом отмывать. - А пятна от пиццы грязью не считаются? – устало огрызнулся Неро и все-таки упал на мягкую горизонтальную поверхность, положив туда же по-прежнему обутые ноги. Просто потому что. И вообще с каких это пор Данте волнует уровень чистоты в его берлоге? Все равно утруждал себя уборкой здесь только Неро, и только в общем зале и в своей комнате (чем занимался Вергилий в своей, он не представлял… неа… ни разу). Неро решил отговориться короткими фразами, на которые едва хватало сил, так как глаза слипались, а язык еле ворочался во рту: – Был занят. Вместо меня звонила Нико. - Если бы не она, я бы притащил тебя домой за шиворот еще вчера. Ты на грани истощения, Неро, твой самопровозглашенный крестовый поход против демонов становится опасным для тебя и окружающих, - происходящее слишком сильно напоминало Неро родительскую нотацию нерадивому ребенку, чего он никак не мог ожидать от Данте. Да и он давно не дитя. - Давай-ка без лекций – я знаю, что делаю! – вызверился, вскипая, Неро. Он резко сел, отбрасывая сонливость, как старое, съеденное молью одеяло. - Сомневаюсь, если слова Нико о том, что ты чуть не угодил в закрывающийся портал, погнавшись за Яростью, правда. - Я не настолько тупой, чтобы прыгать в Ад! – да за кого Данте его принимает? За любителя?! - Не тупой – отчаявшийся, - мужчина вздохнул и, покрутив стакан с янтарной жидкостью в руке, опрокинул его содержимое в себя одним махом, не поморщившись. - У тебя глаза все еще желтые.       «И что?! - хотелось закричать Неро, - и что, блять, с того, что я превращаюсь в чудовище?!» Но озвучил он лишь: - Тебе-то какое дело, старик? Ты столько лет молчал, что мы родня, мог бы и дальше не вмешиваться, - не был бы Неро таким уставшим, он бы его ударил. Но прямо сейчас валяться носом в пол под пяткой дядюшки как-то не улыбалось – все-таки он действительно мог просчитывать свои шансы. Но теперь ему не сиделось на месте. Раз уж сон ему не светил, чтобы хоть чем-то себя занять и отвлечься от желания почесать кулаки о задумчивую рожу Данте, Неро встал с облюбованного дивана и направился к холодильнику – жрать хотелось зверски. - Эй! Какая тварь съела мой йогурт? – он в негодовании посмотрел на Данте, но тот как раз отвернулся и лишь безразлично пожал плечами. Пришлось довольствоваться чудом выжившим старым куском холодной пиццы. - Мне не все равно, - тщательно разжевывая очерствелую корочку, Неро наблюдал, как Данте наполняет следующий стакан. – После того как Вергилий оказался в Аду, после его прыжка, я какое-то время… - виски снова одним махом оказалось в горле, - был зол. На него, естественно. И на себя, в основном. И, как и ты, я искал драки. Не с людьми – силенками не вышли, как ты понимаешь, - Неро не понимал. Не про людей и злость, а про то, какого дьявола Вергилий по собственной воле мог запрыгнуть в Преисподнюю. Все-таки есть более щадящие способы покончить жизнь самоубийством. – Короче, не загоняй себя на этот путь – нет там ничего. Ни света в конце, ни облегчения. - Информативно, - сухо прокомментировал Неро, примерно догадываясь, к чему клонит его дядя. - Зато по сути, - содержимое бутылки уменьшилось еще немного. - Слушай, пацан, я не эксперт в отношениях, но даже я вижу, что между тобой и Вергом происходит какая-то хрень, которая тебе крышу сносит до фундамента. В нашей семье проблемы обычно решаются мордобоем, но… - и вот Данте поставил перед собой пустую бутылку и достал из-под стола следующую: - Если бы десятки лет назад мы с Вергом хотя бы попытались понять друг друга вместо того, чтобы обмениваться братскими ударами мечей в грудную клетку, может, избежали бы пары катастроф. И ты бы… - он запнулся, словно подбирал и отбрасывал лишние слова, - когда мы впервые встретились, я не хотел, чтобы ты влезал во все это дерьмовое папочкино наследие. Хватило и того, что ты чуть не стал топливом для гребаной статуи. У тебя была девушка, - что-то острое кольнуло Неро в районе груди при упоминании Кирие, - и цель, и целый застрявший в средневековье город, нуждавшийся в спасении. Я не вписывался в пейзаж. Сейчас же, когда Вергилий вернулся, а в тебе проснулся демон, вам необходимо поговорить. - Нам не о чем разговаривать, - его интересовал только Ви, но Ви больше не существовало, так какой смысл? - Ты мог бы спросить его о своей матери. - Мог бы. Но знаешь, сиротские дети, если не знают своих родителей, постоянно представляют, какими те могли бы быть, мечтают, что оказались в приюте по ошибке, и где-то там, в большом и страшном мире, их кто-то ищет. Кто-то, кто их любит по-настоящему такими, какие они есть: добрую, нежную маму с ласковыми руками, которая перед сном читала бы сказки, и утром готовила бы любимый завтрак перед занятиями, строгого, но заботливого отца, потерянных сестер, братьев, бабушек и дедушек с троюродными тетями и толпой кузенов. Целое долбаное огромное счастливое семейство с рождественских открыток. Ребята выдумывали папу – военного или полицейского, папу – астронавта, пожарного или хирурга, на худой конец. Но никто никогда и в страшном сне не мог бы вообразить свихнувшегося папочку – полудемона с раздвоением личности, большую часть жизни проведшего буквально в Аду. Спасибо! Мне этого знания хватает с лихвой – не хочется даже думать, какая женщина могла привлечь его внимание. Я сейчас почти желаю, чтобы россказни о моей матери – проститутке, бродившие по Фортуне, оказались правдой, потому что реальность может быть еще хуже. - Не думаю, что это так. Ты не знаешь Вергилия, он не стал бы связываться со шлюхами. - А ты его знаешь? – снова зеленоглазое наваждение встало перед глазами Неро, но он усилием воли заставил себя вспомнить уродливый облик Уризена, обвитого напившимися людской кровью корнями Клипота: - Сколько вы не виделись? Больше двадцати лет и до этого еще десяток? Ты тоже не представляешь, с кем имеешь дело. Или ты решил, что, проболтавшись с ним недельку – другую в Аду, вы уже стали лучшими друзьями? Скажи еще, что делитесь по ночам секретами, обмениваясь эсэмэсками с кучей миленьких смайликов. Очнись, Данте! Он несколько раз начинал апокалипсис! Сколько времени пройдет, прежде чем ему надоест изображать образцового старшего брата, и он возьмется за старое? Кто мешает ему снова превратиться в Уризена?! - Ты не понимаешь, о чем говоришь, Неро, - устало произнес Данте, растерянным жестом взъерошивая волосы на макушке: - Уризен не вернется. - Ну так объясни мне! Разжуй, как малолетке, чтоб я наконец осознал степень своей неправоты в отношении Вергилия, - резко потребовал Неро, даже не пытаясь скрыть сарказм в голосе. Ему хотелось подойти к Данте, схватить его за грудки и как следует потрясти, чтоб мозги на место встали. – Где он вообще? - Не знаю, - как ни в чем не бывало признался Данте, - ушел прямо перед твоим приходом. - И ты вот так просто отпустил его погулять в город, где тысячи беззащитных людей. Куда он отправился по-твоему, а? В кино? В библиотеку за книжкой «Конец света для чайников»? А может, в клуб любителей антиквариата за очередным демоническим артефактом?! - В супермаркет, - спокойно раздалось позади. И Неро словно холодной водой окатило. Его гнев моментально испарился, унеся с собой и оставшиеся на спор силы. Отец (отец, черт его дери!) стоял на пороге и смотрел на него безжалостно, с ледяным прищуром, словно готовился скальпелем препарировать лабораторную лягушку: - И прекратите кричать – вас слышно на улице, - добавил Вергилий, закрывая за собой входную дверь агентства. Вообще-то орал только Неро, но он не стал поправлять очевидную ошибку. - Принес что-то вкусненькое? – тут же оживился Данте, убирая початую бутылку виски снова под стол. - Никакой пиццы или мороженого, - разбил его надежды Верг. - Эй! Тогда какой смысл? – разочарованно бросил он, откидываясь на спинку кресла. - Я хочу нормальную домашнюю еду, Данте, а не тот мусор, которым ты обычно питаешься, - он прошел к холодильнику и начал доставать продукты. К своему стыду, среди пакетов с овощами и мясом Неро заметил и несколько пачек его любимого клубничного йогурта. Есть от чего-то сразу расхотелось. - Я в душ, - ни к кому конкретно не обращаясь, выдавил из себя парень.       Отчего-то его уход из зала больше напоминал поспешное бегство.

***

      Раньше, если бы Неро кто-нибудь сказал, что на его жизнь кому-то не наплевать, он был бы счастлив. Сейчас же слова Данте оставили после себя лишь досаду. Лежа на кровати и проворачивая в голове сказанное старшим охотником уже в сотый раз, он глядел в белый потолок своей комнаты, словно тот мог бы дать ответы на вопросы о прошлом двух близнецов или о смысле всего сущего, что почти равнозначно. Но потолок хранил безмолвие, а ему надо было как-то собирать свою жизнь по кусочкам и двигаться дальше. Только не хотелось даже пальцем шевелить – он устал: от драк, от недосыпа, от маячившего перед глазами Вергилия, от своего внутреннего демона и от противоречивых эмоций, которые тот вызывал.       После душа он не стал спускаться вниз, а сразу побрел к кровати и свалился в непродолжительный сон. Или, скорее, кошмар, который привычно оставил его болезненно возбужденным. Ви и Вергилий постоянно менялись и перетекали в образы друг друга, так что Неро смирился и перестал замечать, когда зеленые глаза выцветают до серебристого, а фигура в его руках становится массивнее. Но в этот раз объятия любовника казались тисками, поцелуи – жалящими, а взгляд… Он проснулся, задыхаясь, в холодному поту, потому что взгляд Вергилия во сне казался таким же бритвенно-острым, тошнотворно-осуждающим, каким тот одарил его по возвращении.       Потолок белел и не требовал ремонта, над кроватью в такт дыханию ветра из открытого окна легонько покачивался оказавшийся бесполезным ловец снов, случайно купленный в приступе отчаяния (тут Данте не ошибся) в оккультной лавке неподалеку. Стрелки часов на прикроватной тумбочке остановились на двойке, когда желудок Неро в бескомпромиссной манере напомнил, что он так и не поужинал. Нехотя он поднялся, натянул штаны и в надежде, что остальные спят, поплелся на кухню, стараясь не шуметь.       Надо отдать Вергилию должное, он уговорил Данте сделать легкую перепланировку – теперь в доме была хоть и маленькая, но полноценная кухня, а не только древний холодильник с заплесневелыми продуктами внутри, срок годности которых, судя по упаковкам, истек еще пару лет назад. Вергилий каким-то чудом даже заставил Данте убраться (жаль, только однажды) и разобрать кладбище пустых бутылок. Теперь в агентстве было чище и уютнее, светлее, а по стенам все-таки расположились книжные стеллажи. Неро нравилось.       Он также порадовался, что два живущих вместе с ним троглодита не схарчили все подчистую и оставили ему кусок приготовленной Вергилием лазаньи. Сначала Неро даже не поверил своим глазам, когда впервые увидел режущего овощи отца, настолько эта картина показалась ему сюрреалистичной. Конечно, тот стоял у плиты всего пару раз за то время, что они обитали под одной крышей, но вся приготовленная им еда была изумительной. Вот и сейчас Неро не заметил, как проглотил остатки ужина, и с удовольствием облизал испачканные в соусе пальцы. Он полез в холодильник за соком, но когда возвращал пакет на место, то не его руки резко закрыли крышку, погружая помещение во мрак.       Неро не за чем было включать свет, чтобы видеть в темноте, как и не за чем было гадать, чье именно тело стояло позади, не касаясь, но заключая его в капкан. Неро не слышал, как тот подкрался (он-то двигаться бесшумно еще не умел). Его сердцебиение ускорило темп, и от ощущения чужого дыхания на шее кожа покрылась мурашками, а волосы на загривке встали дыбом. Он медленно повернулся в кольце чужих рук и облокотился спиной на холодильник, чтобы хоть чуть-чуть увеличить между ними расстояние (как будто это могло помочь).       Вергилий был немного выше и шире в плечах, поэтому в обманчивых ночных тенях, утопая во мраке, который ластился к нему, словно течная кошка, он казался угрожающе опасным… и голодным. Хотя краем сознания Неро отметил про себя, что спустился он явно не для того, чтобы доесть оставленный сыну (нельзя забывать!) кусочек лазаньи.       Во рту у Неро пересохло от вида по-домашнему просто одетого Вергилия: босой, в сидевших на бедрах джинсах без ремня и в тонкой майке, которая липла к скульптурному телу, словно смоченная дождем, он совершенно перестал напоминать ледяное изваяние. Неро резко пожалел, что сам догадался натянуть только штаны – ботинки бы не помешали, и футболка, и кофта, и потрепанный рабочий плащ тоже неплохо было бы надеть. А судя по тревожно пронзительному взгляду светло-серых глаз, могла бы пригодиться и Синяя Роза – вдруг Вергилий именно сейчас решит потребовать обещанный реванш.       Неро встряхнулся, мысленно отвешивая себе оплеуху, и попытался шагнуть вперед, молясь, чтобы Вергилий все же позволил ему пройти, а их ночное столкновение оказалось всего лишь ничего не значащей досадной случайностью. Но мужчина не дал ему шанса сдвинуться с места: молниеносным движением мозолистой руки он прижал Неро к прохладной поверхности холодильника, расположив ладонь на груди парня - как раз напротив заполошно бьющегося о клетку ребер сердца. Неро должен был бы возмутиться, заорать или отрастить призрачные лапы – крылья и откинуть Вергилия с дороги, но он, оцепенелый, пойманный в ловушку обжигающе ледяных глаз, привычно тонул, захлебывался и шел ко дну, не смея пошевелиться, словно загипнотизированная обезьянка под колдовским взглядом мудрого Каа.       Неро сглотнул и почувствовал, как пальцы второй руки осторожно, будто боясь вспугнуть, дотронулись до пряди его волос, уже увереннее двинулись к виску, по скулам и ниже. Большим пальцем Вергилий медленно провел по нижней губе, и дыхание Неро сбилось. Мысли выветрились вместе с судорожным выдохом, когда кончики пальцев, не задерживаясь, двинулись дальше, оставляя за собой огненные дорожки: приласкали шею, мимолетно остановились на бьющемся в панике пульсе, спустились к ключицам, очертили контур тут же напрягшегося соска и проследовали по животу до пояса штанов. Кожу, где Вергилий касался его, обдавало жаром, губы пересохли, и Неро пришлось провести по ним языком. Он чувствовал, как успокоившееся, было, возбуждение снова разливается душной волной по телу до самого паха с утроенной силой. Ему надо было остановить мужчину, потребовать объяснений, свалить к чертям, наконец, пускай это и будет позорным бегством. Вместо этого он, околдованный, не мог отвести взгляда от чужих глаз с медленно расширяющимися зрачками… да и не хотел, будь он проклят!        Не отрывая второй ладони от груди, вдавливая ее в плоть до красных отметин, словно желая добраться до трепыхающегося сердца, Вергилий, как коршун, следил за малейшими изменениями в мальчишке. Неро был уверен, что представшее перед ним зрелище доставляло Вергилию удовольствие. Хотя лицо его оставалось бесстрастной маской, на которой живыми казались только державшие Неро в плену, в абсолютном повиновении глаза, выворачивающие из него душу вместе с самыми потаенными секретами.       Звук расстегнутой кнопки штанов прозвучал громким выстрелом в сгустившейся тишине, заставив Неро разрываться между паникой и страстью. Господи, Дьявол, Спарда милосердный, кто-нибудь, пусть это будет сон – очередной безумный сон. Когда Вергилий медленно высвободил его налитый член и уверенно обхватил его рукой, Неро зашипел сквозь зубы. Его уже зримо потряхивало от возбуждения, в ушах шумело. Но он мог только сжимать руки в кулаки, чувствуя, как человеческие ногти удлиняются и твердеют от желания вцепиться в чужое близкое тело, и вжиматься спиной в холодильник, чтобы не сломаться окончательно, бросившись в объятия человека, которого он не знал, застряв между сводящим с ума контрастом прохладной поверхности и жаром покоившейся на груди ладони.       Предательская мысль, что Ви он тоже не знал, была сметена лавиной ошеломляющих ощущений от размеренных, неторопливых движений Вергилия, равномерно распределившего по нежной коже выступивший предэякулят. Голова его закружилась, а на висках выступили капельки пота. - Ты не Ви, - с трудом выдавил из себя Неро, ощутив, как на мгновение Вергилий сбился с ритма. - А кто же? – ровным голосом спросил он, будто не сжимал член Неро в железной хватке. - Мой отец, - на выдохе простонал парень, бесполезно попытавшись воззвать к здравому смыслу. Еще бы он понимал – своего или все-таки Вергилия. - Это не помешало тебе среди корней Клипота, - как мужчина в такой ситуации еще мог связно рассуждать, было выше его понимания. - Я не знал, - говорить внятно не получалось, мысли путались, скакали кувырком и казались абсолютно неважными. - Я также не был осведомлен, - прошептал он и без предупреждения опустил голову к изгибу шеи, наконец-то разрывая зрительный контакт, и до крови прикусил разгоряченную кожу. Неро ощутил едва уловимый аромат роз, и тут же в его голове разорвалась пачка фейерверков, посылая по нервам электрические разряды. Он дернулся, коротко вскрикнув, и едва не упал от силы застигнувшей его разрядки. Если бы не все еще упиравшаяся в его грудь рука, он бы оказался на полу, потому что колени подкосились и отказывались прямо держать вдруг ставшее желеобразным тело, как будто из него вынули все суставы и кости.       Вергилий провел языком по саднившему укусу, чуть успокаивая боль, и убрал свои руки, все-таки позволяя Неро медленно осесть на пол. Он сделал шаг назад, потом еще один, снова не отрывая взгляда от рвано вздыхающего парня, и развернувшись, направился к лестнице. - Не люблю быть должным, - напоследок бросил Вергилий через плечо абсурдное объяснение и, знакомо (так знакомо!) улыбнувшись лишь уголком губ, бесшумно вышел, пока Неро ошеломленно смотрел вслед растворившейся во тьме фигуре.       В голове что-то замкнуло, закоротило и выключилось, заполнив сознание осязаемой пустотой. В этой посткоитальной нирване у Неро в голове родилась одна единственная отчетливая мысль: - Какого?!