Счастливая невеста

Серсее хватило одного взгляда на Линессу Хайтауэр, чтобы понять, что скорее Древняя Валирия восстанет из пепла, чем королева поладит с этой девицей. Линесса очень хороша собой — уже изрядный повод для раздражения; красоту Серсеи воспевали все придворные льстецы, но все чаще она замечала, что некоторые лорды и леди искали благосклонности и невесты Станниса. Хайтауэр были домом влиятельным, богатым, но всего лишь знаменосцами Тиреллов, однако Серсея подозревала, что за Линессой ее отец дает очень хорошее приданое, достаточное, чтобы купить на него брата короля. Едва ли Станнис увлекся самой девицей: хмурого, неулыбчивого, серьезного до мрачности Станниса было развеселить тяжелее, чем каменную статую. Она была счастлива и весела, словно жаворонок по весне, однако эта напускная жизнерадостность не обманула королеву: девчонке просто хотелось стать леди Драконьего камня и родственницей самого короля, ради этого она бы и с жабой обручилась. Впрочем, Станнис был немногим лучше; если Линесса надеялась получить в мужья второго Роберта, то ее ждало глубокое разочарование: кроме смоляных волос и пронзительно-синих глаз у братьев не было ничего общего. Станнис не разделял любви Роберта к охоте и вину, был равнодушен к женщинам настолько, что при дворе ходили сплетни, что у брата короля иные, куда более греховные увлечения. Его ухаживания за Селисой Флорент казались Серсее не более, чем фарсом, спектаклем для отвода глаз: какой же мужчина в здравом уме захочет взять в жены нескладную лопоухую девицу, чьи усы гуще, чем у ее отца? Но все представление изрядно затянулось, и начали рождаться слухи о скорой помолвке, однако Станнис после короткой поездки в Старомест вознамерился жениться на дочери лорда Хайтауэра, которая, безусловно, выигрывала на фоне блеклой Селисы. Флоренты сочли себя оскорбленными, но выступать открыто против этого союза не посмели, ведь Станнис ничего не обещал их дочери, никакого брачного договора не было, и помолвка между ним и леди Селисой существовала только в болтовне сплетников. Серсея осталась откровенно недовольна выбором зятя; она бы предпочла видеть его женой кого-нибудь из Ланнистеров: в Кастерли-Рок и Ланниспорте было немало незамужних девиц, дальних родственниц королевы. Серсее хотелось иметь своего человека рядом со Станнисом, чем ближе, тем лучше, или хотя бы Селису Флорент, не способную тягаться с Серсеей в красоте. Но теперь женой Станниса предстояло стать Линессе, с волосами будто золотые нити, кожей цвета сливок и грудью, при виде которой Роберт едва не исходил слюной, точно голодный пес от мозговой кости. Как же королева ненавидела мужа в такие мгновения! Он позорил ее перед всем двором, на глазах у половины столицы; наверняка раздумывал, как было бы славно уложить Линессу в постель. Роберт не замедлил бы воспользоваться своим правом, не будь она невестой его брата; муж Серсеи был похотливым, грязным животным, но даже он не осмелился бы на подобное к величайшей ее досаде. Королева кусала пересохшие губы, представляя скандал, который бы разразился, застань Станнис свою невесту в объятиях короля. Линесса была бы опозорена настолько, что больше ни один мужчина в Вестеросе не пожелал бы на ней жениться, Станнис не простил бы обиду и, возможно, вызвал бы брата на поединок, где они с Робертом убили бы друг друга. Серсея избавилась бы не только от привлекательной соперницы, но и от нелюбимого мужа, однако надеяться на подобный исход было отчаянной, безрассудной смелостью, мечтами, которые Семеро в жестокости своей не пожелали исполнить. Поэтому Серсее, стиснув зубы, приходилось терпеть грубые ласки хмельного мужа, изображать радушие перед его угрюмым братцем и улыбаться пустоголовой Линессе Хайтауэр, превозмогая желание оттаскать ее за волосы. — Мы будем как сестры, ваше величество, — заливалась девчонка звонче соловья, глупо хлопая ресницами, и королеве до ужаса хотелось отхлестать нахалку по щекам. Можно подумать, пара слов, произнесенных перед верховным септоном, породнят ее с дочерью Кастерли-Рок, с львицей! Серсею до ломоты в пальцах раздражали лисьи повадки будущей леди Драконьего камня; в довесок ко всему Линесса еще и вырядилась в платье из серебристо-голубого атласа с невесомым мирийским кружевом на воротнике и рукавах, ужасно похожее по крою на наряд королевы. Досадное совпадение или попытка девчонки подольститься к государыне? Или, напротив, неприкрытая дерзость, вызов ей, Серсее? Окинув Линессу пытливым взглядом, королева в задумчивости откинулась на спинку кресла; нет, невеста Станниса слишком глупа, чтобы додуматься для этого самостоятельно, однако Серсея еще припомнит ей эту случайность. В следующий раз Линесса трижды подумает прежде, чем надевать платье, как у королевы. — Жду не дождусь, когда стану замужней дамой, — продолжала щебетать Линесса; ее вышивка была не готова даже на половину: болтовня увлекала невесту Станниса куда больше, чем кособокий олень, которого она пыталась вышить золотой нитью на полночно-черном полотне. — Милорд хотел, чтобы мы поженились в Староместе, но отец, узнав, что его милость позволит нам обручиться в Септе Бейлора, и слышать об этом не захотел. Слышали бы вы, ваше величество, как бранился Станнис, узнав, сколько денег уйдет на свадьбу, но батюшке ничего для меня не жалко. Девушка легкомысленно рассмеялась, и Серсея ответила ей кривой улыбкой, ощущая на губах привкус желчи; слишком уж Роберт щедр к Хайтауэрам: мало того, что девицу привечают при дворе словно принцессу, так и венчать их со Станнисом будет верховный септон, и турнир в их честь устроят, и пир в Красном замке. Неужто все дело только в братской любви или же король уже успел отведать прелестей будущей невестки? Мнительно прищурившись, королева окинула Линессу внимательным взглядом; так ли она увлечена своим женихом? Станнис рядом с Робертом все равно, что галька, булыжник, остывший уголек подле янтаря; сам Роберт не полезет под юбку нареченной младшего брата, но если она сама раздвинет перед ним ноги, король не сдержится, Серсея в том не сомневалась — она достаточно изучила скотскую натуру своего мужа и знала, что по большей части Роберт думает брюхом и членом. Дайте королю в одну руку окорок, в другую — женскую грудь, и государь будет доволен, настолько, что не заметит даже, что его собственная жена понесла от родного брата. Спрятав улыбку в чаше с мятным чаем, Серсея погладила свой округлый живот; дамы, заметив ее жест, принялись дружно умиляться; Линесса Хайтауэр, конечно, громче всех. — Вы такая счастливая, ваша милость, — изрекла она с придыханием; ее грудь волнительно приподнялась над вышитым жемчугом вырезом. Серсея недовольно поджала губы: слишком смело наряжается Линесса для девицы, которая вот-вот должна стать женой брата короля. Почему Станнис позволяет ей щеголять в таком виде, да еще и перед своей королевой?! — Я тоже надеюсь подарить милорду сына, — продолжала девушка, смущенно порозовев. Дженнис Бисбери и Эллин Кью захихикали, лукаво переглядываясь, септа Алезанда сурово нахмурилась, хотя ее жгуче-черные дорнийские глаза лучились весельем, а сестры Костейн, Кейтрин и Кемена, принялись перешептываться, прикрывшись веерами; старшая, Кемена, выразительно косилась на Линессу, а Кейтрин, опустив голову, нервно разглаживала складки на парчовой юбке, желтой, как луговой мед, с тисненым серым узором. Серсея наморщила лоб: о чем это они шепчутся? Сестры Костейн были еще той парочкой плутовок, злоязыких настолько, что распугали всех женихов, и их отец уже отчаялся сбыть их с рук. Лорд Костейн возлагал надежды на то, что Линесса устроит судьбы его дочерей, но она была слишком занята мечтами о собственном замужестве и едва замечала Кемену и Кейтрин. Длиннолицые и длинноносые, плоскогрудые любительницы позлословить, они не пользовались успехом при дворе; Серсея задумчиво поджала губы, исподволь поглядывая на сестер: может, стоит похлопотать о девчонках? Они и так уже считались изрядно перезрелыми фруктами, а мужья, выбранные самой королевой, это большее, о чем они могли мечтать; взамен сестры будут доносить государыне о Линессе, собирать все слухи и сплетни, связанные с ней. Если девчонка и вправду вознамерился распутничать с Робертом, Серсея ее раздавит, как мотылька. — На все воля Семерых, миледи, — благочестиво промолвила королева; она поерзала, удобнее устраиваясь на подушках, и с удовольствием вытянула ноги на подставленную услужливой Ларессой Хэмилл скамеечку. Серсея скинула туфли, ставшие слишком тесными для ее отекших ног; она наслаждалась своим грядущим материнством, гордилась тем, что носит ребенка от любимого мужчины, но с опухшими ногами и ноющей спиной, в платье практически того же цвета, что и наряд Линессы Хайтауэр, королева чувствовала себя раздувшейся, как перезрелая слива, а рядом со стройной невестой Станниса, чью талию можно было обхватить ладонями, и вовсе казалась себе обрюзгшей и неповоротливой. Но ничего, мстительно думала Серсея, поглаживая свой живот, скоро и Линессе предстоит пройти через подобное: Станнис несомненно будет навещать свою смазливую женушку каждую ночь, пока она не забеременеет, а как только она понесет, муж забудет о ней и будет проводить время на заседаниях Малого совета, пока Линесса, раздувшаяся, словно тыква, будет страдать от болей в спине и тошноты. А что станется с ее великолепной грудью… наверняка ее разнесет больше, чем вымя у дойной коровы! Серсея довольно вздохнула, когда леди Ларесса принялась старательно растирать ее щиколотки; вот уж кому точно следовало найти мужа, так это девице Хэмилл за усердие. Неболтливая, тихая, угодливая, она куда больше сестер Костейн заслуживала милостей от королевы, однако Серсее до ужаса не хотелось расставаться с такой хорошей служанкой. Вот рыцари Королевской гвардии приносят присягу, дают обет не жениться и не заводить детей, а чем служба королеве хуже? Глядя на стоящую перед ней на коленях Ларессу Хэмилл, Серсея довольно сверкнула изумрудной зеленью глаз; в следующий раз она попросит, чтобы Линесса Хайтауэр массировала ей ноги. Девчонка не посмеет отказать; представив, как невеста Станниса будет растирать ей ступни своими холеными белыми ручками, королева смешливо хмыкнула. Линесса, не замечая обращенного на нее немигающего львиного взгляда, увлеченно болтала с Дженнис и Эллин, позабыв о своем шитье. — Я так хотела поехать в свадебное путешествие!.. Пыталась уговорить милорда, но он сказал, что подобное расточительство ни к чему, — девушка оскорбленно надула губы, — может, через пару лет, если потребуется плыть в Браавос по делам короны, он возьмет меня с собой, и то, если к тому времени я рожу сына. Но я-то хочу сейчас! — Так в чем же дело? — с озорным смешком обронила Эллин Кью. — Если все зависит от рождения маленького Баратеона, то, может, стоит заняться этим как можно скорее? — Точно! — подхватила леди Дженнис, хлопнув в ладоши. — Вы же обручены, вас никто не осудит за шалости до свадьбы. — Девушки! — возмущенно проскрипела септа Алезанда. — Что за разговоры, да еще и в присутствии ее величества?! Разве может юная леди вообще помыслить о подобном? Даже со своим женихом! Уверена, такой человек, как лорд Станнис, не одобрит такого… возмутительного поведения. — Ах, полно, септа, — пропела Серсея, — все мы знаем, как женихи и невесты бывают порывисты и не сдержаны в своих желаниях. — Конечно, ваше величество, — септа чопорно поджала губы, развеселив королеву; экое благочестие, а ведь если верить слухам, то в юности Алезанда была любовницей принца Дорнийского и даже привечала у себя пентосийкого магистра. Сейчас уже старая и высушенная, словно чернослив, она следила за юными компаньонками леди Хайтауэр зорче, чем коршун за цыплятами, но никакие молитвы не изменят ее шлюшьей натуры. Любопытно даже, чему такая наставница могла научить Линессу и ее подруг; может, именно ее уловки довели Станниса до помолвки с дочерью лорда Хайтауэра. — Разве плохо, если жених и невеста испытывают… влечение друг к другу? — улыбка Эллин Кью была самой вредительской. — Несса и лорд Станнис в любом случае поженятся, и ребенок родится в законном браке. — Но поездки в Браавос это мне не обещает, так что какой смысл спешить? — Линесса капризно передернула плечами. — Тем более, Станнис все равно собирается туда по делам, а не развлекаться… я намекала, что ему стоит больше отдыхать и уделять время своей невесте, но он мужчина и уверен, что лучше всех знает, что делать. — Не рановато ли ты начинаешь роптать? — едко осведомилась Кемена Костейн. — Вы еще не поженились, а ты уже недовольна! Что же будет после свадьбы? — После свадьбы лорд Станнис запрет Нессу на Драконьем камне и не позволит даже выехать за ворота. А что? Он ведь будет ее мужем, имеет право, — Кейтрин с коварный видом почесывала кончик носа; ее взгляд крысой сновал по лицам дам и злорадно вспыхнул при виде бледности, залившей лицо Линессы. Серсея была склонна согласиться с младшей из сестер Костейн: Станнис не из тех, кто будет потакать своей жене, как бы хороша она не была. Пусть держит жену подальше от столицы, нечего ей выставлять себя напоказ перед всей Королевской гаванью; но Линесса, не желая понимать, что ее осадили, надменно тряхнула волосами. — А вот и нет! Милорд уже обещал мне, что через месяц после свадьбы мы поедем в Старомест. А потом еще навестим лорда Эстермонта, дядюшку Станниса. Вы же бывали в Зеленой Скале, ваше величество? — девчонка с улыбкой повернулась к Серсее. — Милорд говорит, что это тихое, уединенное место, где можно отдохнуть от шума и суеты Королевской гавани. — Безусловно, он прав, — кивнула королева с затаенным ехидством; две недели в Зеленой Скале были самыми длинными в ее жизни, присутствие кузины, чьей благосклонностью Роберт беззастенчиво пользовался, если не пил и не охотился, тоже не добавляли замку Эстермонтов шарма. Станнис Баратеон не тот, кто будет нырять щукой из постели молодой жены в койку грудастой вдовушки и обратно, однако ветреная, охочая до веселья Линесса взвоет уже на второй день жизни в Зеленой Скале. — А свадебный подарок? Ты уже знаешь, что Станнис тебе подарит? — Дженнис склонила голову набок, Эллин, охнув, в приступе восторга замахала руками, как гусыня — крыльями. — Да, да, да, Несса! Ты наверняка уже все вызнала! Говори, рассказывай все немедленно, ты же знаешь, мы никому не скажем! Линесса Хайтауэр сморщилась, будто надкусила лимон. — Он мне сразу заявил, чтобы я ни платьев, ни украшений не ждала. Дескать, этого добра у меня и так хватает, представляете?! — девушка возмущенно повысила голос, оглядывая сочувственно кивающих подруг. — А когда я заикнулась о шуте, Станнис вообще сказал, что дураков вокруг и так немало, нечего тащить еще одного. — Но лорд Станнис специально для тебя взял на содержание барда, — попыталась утешить Линессу Эллин Кью, на что девушка только пренебрежительно фыркнула. Серсея тоже насилу сдержалась; видела она этого певца — сутулого, немолодого, с лицом в рытвинах и оспинах и бурым родимым пятном во всю шею. Девчонка, видимо, мечтала о молодом и пригожем менестреле, а Станнис нашел ей такую жабу; специально, наверное, чтобы молодая жена не шибко засматривалась. Пел бард действительно недурно, да только это было не совсем то, что хотелось Линессе; девчонке давно следовало уяснить, что в жизни не всегда все идет так, как хочется. — В супружеской жизни подарки — далеко не главное, миледи, — наставительно изрекла септа Алезанда; Линесса хмуро взглянула на нее исподлобья, но промолчала, только прикусила губу и сцепила пальцы так, что они побелела. — Прежде всего, не забывайте выказывать своему мужу почтение и уважение. Боги далеко не каждый союз благословляют любовью, но, если вы найдете в себе силы примириться, то сможете обрести счастье. — Конечно, мы будем счастливы, — взвилась Линесса, покраснев; щеки девушки, недавно нежно розовевшие летними яблоками, теперь пылали, точно кожу на скулах выжигало изнутри. — Я даже не сильно расстроюсь, если милорд ничего мне не подарит. Честно! — выпалила будущая леди Баратеон, полосуя негодующим взглядом недоверчиво хмыкнувшую Кейтрин Костейн. — Станнис и так сделал для меня лучшее, что только мог. — Вот как, — промурлыкала заинтригованная Серсея. — И что же? Неужели согласился помочь сосватать вашу сестру, леди Малору? — Помилуйте, ваше величество, — всплеснула руками Линесса, — Лори ни за что не покинет батюшку и не оставит Староместа. А девичество ничуть ее не смущает. Матушка пыталась настоять на ее замужество, но Лори стала такие чудные вещи говорить!.. Якобы ее нареченный сам ее отыщет, когда придет время. Матушка сердилась, но батюшка сказал оставить Лори в покое, и ей пришлось отступить. Она вообще не одобряет увлечения Лори этими старыми книгами. А уж какие там жуткие картинки!.. Мне неделю снились кошмары посте того, как я пролистала одну! — Смею напомнить, что изначально мы говорили не о Малоре, — произнесла Кемена Костейн; Кейтрин кивнула, сведя глаза к переносице, что сделало ее неуловимо похожей на индюшку. — Да, леди Линесса, не томите нас, — королева заинтересованно подалась вперед, бережно придерживая выпирающий живот. — Что же такого сделал для вас брат его милости? По правде сказать, я никогда не замечала за Станнисом особой галантности. — Да, милорд, он… немного резок. Прямо как горный ветер! — кокетливо хихикнула Линесса; брови Серсеи приподнялись в изумлении: до нее еще никто не отзывался о Станнисе Баратеоне столь поэтично, да еще и с таким глупым, мечтательным выражением лица. Неужели ей действительно нравится Станнис? Или все это притворство из-за страха потерять такую выгодную партию? — Матушка собиралась переехать на Драконий камень. На… первое время, — Линесса неловко пожала плечами, — хотела убедиться, что я смогу самостоятельно управлять таким большим замком, но милорд сказал, что его жене не нужны надзиратели. Станнис говорил таким тоном, что матушка даже не посмела возражать! А я… разве я могла спорить со своим будущим мужем? Линесса счастливо рассмеялась, очевидно, уже представляя себя госпожой Драконьего камня, полновластной хозяйкой, лишенной опеки деспотичной леди Хайтауэр, но еще неизвестно, хорошую ли услугу оказал своей невесте Станнис — Серсея бы совсем не удивилась, узнав, что девчонка ничего не умеет. Королеве хотелось, чтобы так и было, чтобы их брак развалился, чтобы они оба страдали: пусть Линесса Хайтауэр льет слезы и ненавидит своего мужа, а Станнис настолько разочаруется в ней, что будет пытаться забыть об ее существовании. Серсея обхватила свой живот ладонями, словно пытаясь уберечь ребенка от своих гадких, злых мыслей; если она несчастна в браке, то почему другим должно повезти?! — Я думала о том, что и мне нужно сделать для милорда что-нибудь приятное, — Линесса попивала сладкую ежевичную наливку из крохотный чашечки, — да только никак не могу придумать, чем же его порадовать. Охота его не увлекает так, как его милость, мечей и так в избытке… я хотела предложить Станнису как-нибудь почтить память его родителей. Я плакала, узнав, как они погибли, но, наверное, не стоит заговаривать с ним об этом до свадьбы, это же такое личное… — Сына ему подари, — посоветовала Кемена Костейн, — лучше такого дара для мужчины ничего нет. Сына, а лучше нескольких, и хотя бы несколько часов тишины в день, а то сбежит лорд Баратеон от тебя и твоей болтовни на другой конец света. Хотя ты и там его достанешь, беднягу. — Не слушай ее, Несса, — ободрила подругу Дженнис Бисбери, — она просто завидует. Скорее, драконы возродятся, чем кто-то посватается к Кемене. — Скорее, я вырву твое пчелиное жало, чтобы ты не жужжала попусту, — рассвирепела леди Кемена, но замолчала, стиснув зубы, напоровшись на взгляд септы Алезанды; Кейтрин, пытаясь ободрить, обняла сестру, положила ей голову на плечо, но глаза метали молнии в готовую расплакаться Дженнис, которую на пару утешали Эллин и Линесса. — Я все больше убеждаюсь, что вы, леди Костейн, совершенно не готовы к браку, — холодно промолвила септа; ее смуглое сморщенное от старости лицо подходило на печеное яблоко, но черные глаза блестели живостью, как у юной девушки. — Ваш батюшка изъявлял желание отдать в вас в услужение Вере. Если так пойдет и дальше, можете не сомневаться, что к исходу года вы принесете обеты. Так что потрудитесь впредь следить за собой — ни один мужчина не пожелает взять в жены сплетницу, да еще и скандалистку. Серсея не без удовольствия заметила слезы, хрусталем заблестевшие на ресницах Кемены, однако девице удалось овладеть собой и не разрыдаться в присутствии королевы; лишь едва уловимая дрожь пальцев выдавала ее взвинченность. Кейтрин что-то утешающе шептала, неприязненно поглядывая на леди Хайтауэр и ее подруг, которые, мгновенно позабыв о ссоре, обсуждали свадебный наряд Линессы. Королева наблюдала за ними с завистью, разъедающей грудь; давно ли она была такой же беспечной, предвкушающей счастливое замужество, практически влюбленной в своего жениха, но Роберт все испортил: мертвая волчица оказалась ему дороже живой жены. Если брак Серсеи обернулся кошмаром, то почему же брак Линессы должен быть удачным? Серсея — королева и как никто заслуживала счастья; разве честно, что она страдает в то время, как девица Хайтауэр, у которой ума не больше, чем у курицы, будет жить припеваючи?! У Станниса Баратеона обаяния не больше, чем у наковальни, и все же Линесса казалась вполне довольной своим женихом; надо же, еще и раздумывала, как бы его порадовать. Да и Станнис тоже хорош: певца для невесты нашел, собирался взять ее в Браавос… но все еще может измениться, и Серсея мелочно, эгоистично надеялась, что беда не минует Драконьего камня. Пусть у Линессы окажется любовник или она не сможет забеременеть, или она подхватит какую-нибудь дурную болезнь, которая подпортит ее личико; она не смела, не имела права радоваться жизни, когда Серсея, ее королева, страдала и мучилась с Робертом. Если она несчастна, тогда и другим пусть счастья не видать. Так будет справедливо, разве нет? В приливе раздражения Серсея оттолкнула Ларессу Хэмилл, подавшую ей фрукты; больше всего королеве хотелось запустить яблоком прямо в лоб леди Линессе, но вряд ли Станниса обрадует, если в Септу Бейлора его невеста явится с шишкой больше, чем рог у единорога.