Понедельник

Даже у мафиози бывают выходные. Даже по понедельникам. Это такая редкость, но бывают же. Обычно своему выходному радуются. Но не Чуя. Его даже в известность не поставили. Он опоздал на 48 минут, а его не то что не отругали, так ещё и по голове погладили, буквально выставляя за порог здания, мол, свободен. Ну и что, что он почти спит на ходу к концу рабочего дня, ну не высыпается человек, ничего особенного. Накахара сначала позлился, потом плюнул на «этих всех» и с чистой совестью поехал домой. Дело в том, что возвращаться туда не особо хотелось, но идти было просто некуда. Какой бы веселый он не был там, при исполнении, каким бы удачным не был день, Чуя открывал двери собственной квартиры словно от нечего делать. Там, на переговорах, на поле боя он хотя бы нужен. Пусть даже как массовка. А здесь, в забытой богом старой девятиэтажке, жизнь казалась серее, чем в черно-белых фильмах. Прихожая. Плащ на крючок, а шляпу поверх. Коридор. Кухня. Верхний шкафчик слева. Рыжий садится на широкий подоконник, рядом со стоящим на этом самом подоконнике электрическим чайником. В руках открытая бутылка вина, на улице дождь, а в голове ни одной мысли. «С таким темпом эта полка опустеет уже через пару недель» — ворчат воображаемые тараканы со стороны стола. Так и не сделав ни глотка, Накахара ставит стеклянную бутылку на стол и уходит в сторону спальни. Он осматривает квартиру в который раз, в надежде зацепиться взглядом или мыслью хоть за что-нибудь, но ничего не получается. Нужно хотя бы переодеться. Но просто упасть на кровать, раскидав руки в стороны, кажется куда лучшей идеей. Смотря в потолок, Чуя думает о том, что всё не так уж и плохо. Отдохнет сегодня, а завтра снова пойдет на работу, ничего никуда не денется. Наверное. Он пытается понять, как так получилось, откуда в нем столько безразличия и тоски, а давно это? Быть может, который год, а он только заметил? Рыжий вздрагивает от звонка домофона. Он настолько давно его не слышал, что почти забыл о такой вещи как домофон, но этот противный звук ни с чем не спутаешь. Вставать жутко лень, но надо, иначе позвонят ещё раз. В понедельник утром сюда могло принести только одно живое существо. Чуя с недовольным лицом снимает трубку и сразу нажимает маленькую кнопку, открывая дверь. Может, номер квартиры кто попутал? Это почему-то пришло в голову только во вторую очередь. Ну, ничего страшного. В крайнем случае он выставит «гостя» за дверь, предварительно избив. Не прошло и двух минут, как в дверь вежливо постучали. Быстро, однако, лифт-то не работает, а это восьмой этаж. Накахара встает на носочки, дабы посмотреть в глазок, но там темно. Видимо, рукой закрыли.       — Чего тебе? В ответ тишина, а в глазок всё ещё ни черта не видно. Ох и накостыляет сейчас кто-то этому кому-то. Мафиози разворачивается, прислоняясь к двери и вздыхая. А вот это было зря. Дверь открывается. Сначала медленно, а потом Чуя успевает чертыхнуться почти в полете, вовремя подставляя ногу и удерживая равновесие. За спиной раздается знакомый смех.       — Какого черта?! Сил ругаться почти нет, но надо же как-то выразить недовольство.       — Просто, Чуя, двери в квартиру нужно за-кры-вать, — поучительно произносит «гость», заводя Накахару обратно в его квартиру и поворачивая ключ в замке входной двери. Чуя лишь в немом изумлении смотрит на дверь, не веря, что забыл её закрыть.

В моем городе самая тяжелая работа — любить кого-то, Но кто-то же должен выполнять и эту работу.

Чуя смотрит на Дадзая, медленно удаляющегося в сторону кухни и плетётся следом. Эта тварь приползла как по заказу.       — Я смотрю, ты снова бросил? — почему-то несмело бросает Осаму, видимо, имея в виду бутылку на столе и останавливаясь у окна. Накахара опирается плечом о дверной косяк, делая вид, что ему резко стало лень выставлять бывшего напарника за дверь и вообще плевать на происходящее.       — Поставь тогда чайник, — негромко просит Чуя, стараясь не пялиться на чужие плечи и спину. Дадзай оборачивается с несколько удивленным лицом, но чайник включает, предварительно проверив наличие воды, после чего открывает настежь окно.       — Что? Я ж бросил, — скептически замечает мафиози, лениво убирая вино на законное место рядом с остальным недешевым алкоголем. Слабо улыбнувшись, Осаму вернулся к созерцанию дождевых капель, падающих с неба, упершись руками в подоконник.       — Ты куда? — спрашивает шатен, слыша шаги в коридоре.       — Ты открыл окно и теперь здесь холодно, — ворчит Накахара в ответ.       — А-а, так вот в чем дело, — приободренный таким простым аргументом и уже найдя решение проблемы, детектив широкими шагами преодолевает кухню, затем коридор и нагоняет Чую в гостиной, — давай я тебя согрею, — предлагает он, со спины заключая в объятия.

В моем городе каждый час возникает желание убить кого-то, Или я кого-то, или меня кто-то.

      — Во-первых, так мне ещё холоднее, у тебя плащ сырой, — спокойно произносит рыжий и немного охриневает, ибо сразу после этих слов Дадзай отпускает его и ретируется в прихожую, на ходу снимая этот самый плащ. Попахивает подставой.       — Во-вторых, я даю тебе зонт и ты валишь отсюда, — надеется на чудо Чуя. Но чуда не происходит.       — Тогда ты пойдешь со мной? — наигранно улыбается шатен, отворачиваясь от вешалки.

Это что-то из разряда фантастики, что-то из классики, Кем-то уже было когда-то поставлено…

      — Размечтался. — тихо отвечает Накахара. А он, вообще-то, мог бы прямо сейчас убить Осаму. И дело с концом.

Это постоянно рядом с нами И меняет местами фонограммы прошлого,

Игнорируя хозяина квартиры, Дадзай снова идет на кухню и теперь оттуда слышны поскрипывания шкафчиков, а после — стук чашек о столешницу. Чуя сознается себе, что не будь здесь Осаму, он сам бы не удосужился даже чайник поставить, не говоря уже о том, чтобы заварить чай. Хотя бы себе любимому. Может, всё не так уж и плохо?

Что-то хорошее рядом, Надо больше хорошего.

Не то чтобы кто-то из них любил дождь, но именно шум дождя заглушал все ненужные мысли в голове. Свинцовое небо, стук капель о стекло, возня на кухне, никаких споров и ругательств. Только шум дождя. Он словно отделяет эту небольшую невзрачную квартирку от всего остального мира, как высокие каменные стены — крепость. Только холодно жутко. С этими мыслями Накахара ищет в шкафу плед, или, может, теплую кофту. Хоть что-нибудь. Обшарив все полки, кроме двух верхних, он лениво вздыхает, оставляя это сомнительное занятие. С кухни возвращается Дадзай с двумя чашками чая и останавливается на пороге комнаты. Не говоря ни слова, он протягивает одну из них Чуе, немного склонив голову вправо и сохраняя спокойное выражение лица. Чуя сомневается. Принять сейчас этот чай, значит смириться с происходящим. Ну что ж, будь по-твоему.       — Не волнуйся, я ничего туда не подмешивал и травить тебя не собираюсь, — так же спокойно произносит он, когда мафиози с равнодушным видом наконец-таки забирает горячую чашку, беря её одной рукой за дно, другой — за верхние края, лишь бы не касаться чужих пальцев.

Тише, Глубже, Что-то рядом хорошее дышит.

По каким-то неведомым ему причинам, Накахара не чувствует вкуса. Даже того, что чай просто горячий.       — Что случилось? — тихо спрашивает Осаму. Рыжий не отводит взгляда от чашки, не реагируя. Он не может. Не видит, как Дадзай куда-то ставит свою чашку. У Чуи мурашки бегут по спине, отчего его слегка передергивает. Он оборачивается в сторону, откуда слышал голос, но никого там не видит.       — Не расскажешь мне? — шепчут на ухо. Его снова обнимают со спины. На сей раз аккуратно, но практически не согревая. Чужие руки в бинтах обвивают талию, а голова ложится на плечо.

Дальше, Выше, Надо больше хорошего, слышишь.

Краем глаза смотря, чтобы не разлить на себя чай, Накахара расправляет плечи и запрокидывает голову назад. К его шее прижимаются чужие губы, а руки стискивают сильнее. Чуя понимает, что тот, кто обнимает его, не дышит.

***

Снова этот противный звук. Продолжительный и звонкий. Домофон. Чуя распахивает глаза от неожиданности, на автомате пытаясь встать. Во всем теле чувствуется слабость, как после крепкого, но непродолжительного сна. Не слышно дождя за окном. Вообще ничего. Полная тишина, нарушаемая только этим чертовым звонком домофона. Он бежит в прихожую, снимая трубку и нажимая кнопку, чтобы открыть дверь в подъезд, а потом ещё несколько секунд или минут залипает, глядя на себя в зеркало. Помятого, с взъерошенными волосами. Дверь. Чуя думает о том, что будет смешно, если она открыта. Поворачивает ручку и толкает от себя. И та поддается. За порогом стоит растерявшийся Тачихара. По нему видно — он хочет что-то сказать.       — Я… Босс просил передать, что ждёт Вас в своём кабинете через 30 минут, — Мичидзо собрался, вытянувшись по струнке.       — А… позвонить?       — Вы не брали трубку, Накахара-сан. Чуя чисто рефлекторно тянется к плащу на вешалке. Тут же достает телефон. На экране высвечиваются время, дата и несколько пропущенных. 10:47 24 сентября. Вторник.       — Вас… подвезти?