***
Гончаренко измеряет небольшую тренерскую своими шагами, почти каждую минуту поднимая глаза на часы, висящие над дверью. От ожидания всего коробит, и он ощущает себя каким-то малолеткой, который идёт на своё первое свидание. Хотя его на первом свидании с Ваней трясло ещё хлеще. Эти отношения сначала казались мужчине чем-то непостижимым и даже запретным. Он ведь почти вдвое старше мальчишки, у него столько проблем и скелетов в шкафу, что просто не перечесть. Но Ваня был настойчив. Даже очень. И сегодня парень остался таким же. Виктора это умиляет, как и многое другое. Он бы никогда не подумал, что сможет полюбить человека так сильно. Он любит, даже когда юноша по-детски обижается на него, надувая щёки. Любит, когда тот улыбается ярче солнца. Любит, когда Ваня выгибается в его руках, срывая голос от стонов. Последнее, в течение обстоятельств, происходило особенно редко. Из-за напряжённого графика товарищеских игр, у них не хватало времени, чтобы насытиться друг другом сполна. Они, конечно же, понимали, что ещё будет время. Всё впереди. Но иногда от желания сводило пальцы дрожью, а колени подгибались. Практически как и сейчас. Раздаётся стук и Виктор, слегка мотнув головой, старается сделать более непринуждённый вид, цепляется за первую папку, старается вчитаться в мелкий текст. — Виктор Михайлович, можно? — Ваня, слегка приоткрыв дверь, заглядывает в кабинет, улыбается слегка. И получив одобрительный кивок, проходит в тренерскую. — Вы что-то хотели? — Да, хотел.., — Гончаренко поднимает глаза, мимолётно рассматривая юношу, который только вот-вот с тренировки, слегка вспотевший, даже уставший. Но в его взгляде виднеется какой-то озорной огонёк и поэтому мужчина тут же расплывается в улыбке, на выдохе произносит: — Ваня, что ты творишь? — А что не так? — мальчишка из себя дурачка строит, глазами хлопает, спиной о поверхность двери опирается и рукой незаметно ключ поворачивает, улыбается глупо. — Мы же договорились, что до окончания турнира — никаких издевок. — А что, собственно, не так? — повторяет Обляков и слегка изгибается, ловя на себе горящий взгляд. — Я всего лишь делал упражнение. Как и все. — Все меня не интересуют, — Гончаренко делает два шага вперёд и оказывается рядом с Ваней. — Я же вижу, что ты провоцируешь. Юноша только бровями играет, смотрит с вызовом, а улыбка, кажется, только шире становится. Они стоят молча некоторое время, вглядываются в глаза друг друга, гадают, у кого рванёт первым. И в какой-то момент Ваня, решив ускорить этот процесс, специально голову медленно в бок склоняет, сильнее обнажая шею, шепчет еле слышно: — Ну, а если и так. Что тогда, а? И внутри Виктора от этих слов всё взрывается. Мужчина, рыкнув, вперёд поддаётся, прижимая парня к двери ещё сильнее, и, наконец, целует. Целует рьяно, схватив Ваню за волосы на затылке, заставляя запрокинуть голову. Юноша выдыхает рвано, ощущая, как горячий язык скользит по шее. Колени подгибаются, когда Виктор ставит еле заметные засосы, один за другим. Он хватается пальцами за майку тренера, сжимая её, стараясь устоять на ватных ногах. Гончаренко, уловив эти движения, резко подхватывает Ваню за бёдра, делает шаги назад, в стол упирается. А после, развернувшись, усаживает мальчишку на крышку тренерского стола, устраивается между разведённых ног, вновь к шее припадает, целует её, слегка кусая. А когда и её становится мало, то снимает с юноши тренировочную футболку, сжимает любимое тело без преград. — Витя, — сбивчиво зовёт Обляков, сам цепляет зубами кожу на шее мужчины, урчит слегка. — Разложишь меня прямо здесь? — А тебе не привыкать, — в таком же ехидном тоне отвечает Виктор и вновь заставляет парня подняться на ноги. Мужчина одним движением смахивает бумаги и канцелярию и, развернув парня к себе спиной, укладывает того грудью на стол. Парнишка слегка шипит от контраста холодного дерева и собственной разгорячённой кожи. И он бы даже, наверное, недовольно высказался по поводу такой позы. Но когда Виктор касается губами его выступающих позвонков, то все претензии растворяются в воздухе. Он стонет отчётливо и громко, когда сильные ладони сжимают его ягодицы, а язык продолжает ласкать спину, доводя до некого сумасшествия. Но Гончаренко и этого недостаточно. Потому что он чувствует себя путником, который изголодался по воде и, наконец, дорвался до неё. Он пытается насытиться этими прикосновениями и поцелуями, но их мало. Мало-мало-мало. Пелена возбуждения туманит разум и Виктор отпускает ситуацию на самотёк, решая отдаться эмоциям и тем чувствам, что рвутся из груди. Поэтому он, не до конца отдавая себе отчёт в действиях, одним движением стягивает с парня шорты и нижнее бельё, оставляя того практически нагим. Виктор наклоняется, кусает рядом с копчиком, вызывая у юноши какой-то жалостливый всхлип вперемешку со стоном. И это что-то ломает внутри него. Потому что в тот же момент на одно колено опускается, проводит короткую цепочку поцелуев от копчика до ягодиц. — Витя..? — с неким подрагиванием в голосе зовёт Ваня, ощущая, как мужчина кусает нежную кожу на бёдрах. — Витя, что ты тво-ох!-ришь?! — последнее слово утопает в громком стоне, потому что Виктор разводит ягодицы в стороны, касаясь сжатого колечка мышц губами. Обляков ощущает, как волна возбуждения накрывает ещё сильнее. Ноги трясутся, и ему кажется, что он вот-вот соскользнёт на пол. Ваня приподнимается на локтях, голову поворачивает, хочет увидеть больше. Но Виктор, положив руку на спину, давит, заставляет практически упасть на столешницу, зайтись новым стоном, когда язык оказывается внутри, оглаживает стеночки. И от этого чувства в голове не одной связной мысли. Разве что только одна Гончаренко, чёрт возьми, трахает его языком на тренерском столе, крепко держа за бёдра. Мальчишке плохо от этого, он чувствует, как лицо горит огнём. Он прячет его в ладонях, хнычет, но всё-таки двигается навстречу, стонет. А Виктор только улыбается, руками оглаживает сильные ноги. Но в какой-то момент, когда Ваня стонет практически на одной ноте, не переставая, вновь поднимается, проникая в тело уже пальцами. Ваня шипит слегка, но всё же поддаётся назад, пальцами за край стола хватается, выгибается сильнее. И Виктор рычит от этой картины, вновь губами к спине припадает, касаясь второй рукой чужого возбуждения. Парню кажется, что ещё пару таких движений, и он кончит, так и не дождавшись основного действия. И мужчина это понимает. Поэтому и разворачивает Ваню к себе лицом, целует в слегка опухшие губы. Обляков с диким желанием смотрит, как Виктор раздевается. А после с такой же страстью притягивает его, уже полностью нагого, целует и кусает где-то рядом с ключицей. Гончаренко стонет, голову слегка запрокидывает, когда Ваня его члена касается, ведёт рукой вверх-вниз. Он так любит, когда мальчишка инициативу проявляет, сам тянется, хочет быть благодарным. Но сейчас не такой случай. Виктор резко Ваню на стол опрокидывает, за голени к себе притягивает, снимая ненужные сейчас вещи. И после это на нём остаются только белые кроссовки, да спущенные гетры. А масла в огонь сам парень подливает — выгибается сильнее, ёрзает, смотрит с вызовом, но в тоже время с мольбой. И мужчина окончательно тонет в этих прекрасных карих глазах. Смазка, зачем-то хранящаяся во внутреннем кармане клубной мастерки, сейчас оказывается ой как кстати. Он размазывает её по своей плоти и, на мгновение остановившись, ловит одобрительный кивок. Одно движение вперёд, и Ваня болезненно стонет, руками за край стола сильнее хватается, голову запрокидывает. А Виктор рукой на чужом члене двигает, пытается отвлечь. И это срабатывает. Потому что парень сам двигается навстречу, позволяет двигаться. Несколько рваных движений и Виктор полностью внутри. И это чувство сводит с ума. Потому что Ваня так сжимается, что выть от удовольствия хочется. Но он позволяет себе только хриплые стоны, в отличие от Вани, который стонет не стесняясь и не боясь, что их услышат. Мужчина вновь юношу за голени хватает, держит с силой, медленно увеличивая темп. Но Обляков нетерпелив. Он провоцирует, сильнее подаваясь на встречу, заставляя срываться. И Виктор сдаётся без сопротивлений, двигается хаотично и быстро. Ваня довольно стонет, да голову запрокидывает, глаза прикрывая. Но Гончаренко такой расклад не нравится. — Ваня, — хрипло зовёт Виктор, наклоняясь и хватая парня за подбородок. Тот с большим трудом переваривает слова, глаза чуть приоткрывая. — Смотри на меня, слышишь? Мальчишка кивает и старается сфокусироваться на родном лице. Но ему тяжело. Мужчина прекрасно видит, как иногда закатываются глаза, как тот стонет протестующе. И когда Виктор касается его возбуждения вновь, Ваня вновь опрокидывается на столешницу, выгибаясь с томным стоном. Стол уже скрипит от быстрых движений, но им всё равно. Потому что оба чувствуют, что почти на пике. И Гончаренко, совершая практически одновременные движения, доводит юношу до края, заставляя забиться в оргазме, практически потерять голос от стонов. Да ему самому хватает всего несколько толчков, чтобы последовать за Ваней, застонав чуть громче обычного. Отдышаться не могут долго. Ваня так вообще чувствует себя как будто вне пространства, взгляд всё ещё какой-то мутный. Он не сразу понимает, что его заставляют встать, ведут куда-то. Только когда они вдвоём оказываются на небольшом диванчике, то, наконец, приходит в более-менее нормальное состояние. — Ты как? — заботливо интересуется Виктор, по щеке поглаживает. — Если ты так будешь реагировать каждый раз, то я попрошу Паулино добавить ещё тройку подобных упражнений в комплекс тренировок, — почти на одном дыхании выдаёт Ваня, улыбается счастливо, опрокидываясь на кожаную спинку. Гончаренко дублирует улыбку и думает, что он сам попросит об этом.***
Вечером, когда заканчивается ужин, и солнце практически садится, парни собираются в общем зале, новости разные обсуждают. Ваня появляется там одним из последних и сразу же привлекает к себе внимание. Потому что на ужине его не было, что сильно напрягло некоторых. Но не Ильзата. Ахметов вслед за другом в зал заходит, практически врезаясь в него. Ваня шипит слегка, потирает плечи. А Ильзат только усмехается, щурится довольно, тихо спрашивая: — Тебя чего на ужине не было? — Да так, — Обляков фыркает, нервный взгляд в сторону отводит. — Голова что-то разболелась, в номере решил остаться. — М-м-м, — как-то загадочно тянет парень, бросая взгляд на шею друга. — А с шеей что? Упал? Ваня вновь чувствует, как краснеет практически моментально. Ильзат откровенно издевается, а он ничего не может с этим сделать, молчит в ответ, надеясь, что отвечать не придётся. И его молитвы были услышаны. За открытыми окнами зала звучит звук подъезжающей машины, а после мимо них проходят какие-то грузчики, тащащие за собой какую-то коробку. Всё это привлекает внимание друзей. — Интересно, что это? — практически в пустоту спрашивает Ахметов, а Ваня только плечами пожимает. — Какую-то новую мебель привезли, — поясняет Сергей Иванович, проходя мимо ребят. — Слышал, в тренерской что-то со столом. Мужчина уходит так же быстро, как и появился. А Ильзат расплывается в ещё большей улыбке, бровями играет, смотря на друга. — Ты случаем не знаешь, что там со столом? — хитро интересуется Ахметов. Обляков тупит слегка, а после поворачивает голову в сторону друга. — Понятия не имею, — произносит практически равнодушно. Но Ильзат улавливает весёлый огонёк в чужих глазах. А это всё объясняет лучше слов.