По-моему, я тебя больше не люблю...

— По-моему, я тебя больше не люблю, — ты смотришь в глаза Чимина и не понимаешь, что раньше находила в этом его милом личике. Он же обычный, скучный. Плохо шутит, часто ошибается и в сексе нерешителен. Это совсем не тот человек, который тебе нужен. Сейчас понимание этого накрывает с головой, даже в висках стучит. Конечно, тело у мальчишки просто великолепное. Может, проблема в том, что ты старше на семь лет? Или в том, что он младше настолько же? Между вами пропасть в интересах, общении и развитии. Чимин все еще ребенок, который только учится жить взрослой жизнью, а ты? Ты уже плакала, несколько раз думала о том, как эта жизнь разочаровывает. Ты устала слушать его капризы, вечные рассказы о том, как живётся в общежитии. На что дрочат его соседи по комнате, и какие эти девочки в их фильмах для взрослых некрасивые. Не то, что ты. Ты совсем другое дело. Конечно, сначала это казалось милым. Маленький Пак всегда говорит о том, какая ты взрослая и как с тобой интересно. О том, как заводит твоя властность в постели, а ещё резиновый член в заднице, которым ты трахаешь грубо, без лишних слов и прелюдий. Стоны Чимина высокие, мелодичные. Он был бы лучшим актером в порнофильмах про мальчиков. Только тебе надоело играть, надоело заботиться и быть мамочкой тому, кому явно не хватает материнской заботы. — Что? — глаза Чимина большие, грустные, немного испуганные. А сказать тебе нечего больше. Не любишь, может быть, и не любила. Надоело, устала. Господи, да любая причина, только отвяжитесь все уже. Почему ты должна что-то кому-то объяснять? Где это написано? Нигде? Отлично, идите на хер. — Не люблю тебя больше, малыш… — ты устало выдыхаешь, поднимаешься со стула у окна и качаешь своей головой. Сколько еще можно повторять одно и то же. — Не люблю. Совсем. Ни капли. Пак закусывает свою до одури сексуальную нижнюю губу, а ты вспоминаешь о том, как эти губы ласкают тебя в самом низу живота, медленно опускаются, а ноги само собой раздвигаются. Жаль, что в отношениях на одном сексе не выживешь. Тебе нужно что-то большее, а Чимин этого дать не сможет. — Собери свои вещи, пожалуйста. Больше не появляйся в моей жизни. У Чимина глаза на мокром месте. Ему страшно, больно и ощущение внутри, словно использовали, а теперь выбрасывают на помойку. — Нуна… Это его «нуна» сейчас бесит. Раздражает сильнее, вызывая неприятную головную боль, от которой хочется уже деться куда-нибудь, но сначала тебе нужно спровадить надоедливого малыша Чимина. Пока он в твоей квартире ты не сможешь успокоиться. — Больше я тебе не нуна. Уходи и не смей возвращаться. Вышвыриваешь сумку с его вещами в прихожую, туда же ведешь мальчишку, больно схватив за запястье. Хочется еще и ударить его, заставить разрыдаться и просто возненавидеть, потому что сил видеть его грустное, преданное лицо никаких! — Понял меня?! Пак кивает, опускает голову, собирает свои вещи и осторожно покидает квартиру. Даже дверью не хлопнул. Щенка выставили вон, а он, поджав всегда радостный хвостик, уходит. Внутри сердце, которое у тебя все же есть, разрывается на части. Кажется, еще немного и ты сама завоешь в голос от того бессилия, что внутри. Ты не любишь мальчишку, ты не хочешь его видеть, но этот его щенячий взгляд напоследок больно бьет под дых. Ты закрываешь дверь на замок и для пущей убедительности шепчешь себе под нос: — Я больше не люблю. Это лишь жалость…