Послушная

Парень не спал. Как можно было вообще спать? Он повернулся на маленькое тельце, стоящее на лестнице и выдохнул. Маша спустилась и медленно подошла к дивану. Кирилл лежал мирно и наблюдал за происходящим, а в голове роились всякие непонятные странные мысли. Он резко дернулся и, схватив стоящую рядом Машу, опрокинул ее на диван. Девушка с лицом, полным шока, повалилась на гору мягких подушек. — Тыы… ты чего творишь? — рыжая улыбнулась и схватила первую попавшуюся подушку, начиная лупасить ей зеленоволосого. Кирилл шепотом завизжал и комната залилась чистым искренним смехом. Взгляд парня метался по всей комнате, а его тело подпрыгивало на диване в унисон прыжкам Маши и ударам подушки, но в один момент остановился на лице веселой девушки и застрял на ее больших серых глазах. Такие искренние, но пережившие много тихой боли… От этих мыслей стало не по себе и парень резко стал серьезнее, пытаясь отбросить все свои мысли, вновь попавшие в голову. — Что случилось? — девушка, вертящаяся рядом тоже замерла и улыбка слетела с ее лица — Кирилл, не молчи, пожалуйста… парень несколько секунд смотрел ей прямо в глаза, а потом притянул очень близко к себе и нежно поцеловал. Маленький рыжий комочек внутренней силы — так романтично. Сердце Маши билось в конвульсиях, а мозг в истерике. В комнате повисла гробовая тишина. Кирилл нервно дернулся и сел на край дивана. Жесть, бред. Рыжая в шоке сидела на одной из подушек и шумно дышала в его спину, а потом обвила ее руками и прижалась к горячему телу парня. Два часа ночи, а она уже вот так сидит и обнимает его, испытывая при этом такие странные чувства… странные, но абсолютно искренние и теплые. Кирилл спиной чувствовал каждый удар, каждый вздох, каждое шевеление. Секунды начали растягиваться в часы, а минуты в целую вечность. После такой встряски спать не хотелось обоим. — Может поешь? — он решил первым нарушить режущую слух тишину и встал. Маша кивнула и тоже поднялась с дивана. Абсолютно молча, погруженные в свои мысли, они сидели друг напротив друга и медленно пережевывали роллы, пока у девушки не зазвонил телефон. Блин, точно! Она метнулась на второй, где валялись ее джинсы, в кармане которых лежал телефон. Как ни странно, звонила Настя. — Маш… — голос подруги был тихий и напуганный — что случилось? Я дома одна, там за дверью твой отец в хлам с каким-то мужиком орут. Что происходит, ты мне можешь объяснить? — Твою мать! Я тебе потом все расскажу. — Да без проблем, только можешь их из моего дома убрать? Мне реально страшно… они уже несколько раз в дверь долбились. Они неадекватные, Маш. — Конечно, сейчас ему позвоню… На глазах вновь выступили слезы. Почему в этом мире не бывает ничего хорошего просто так? Почему после малейшей хорошей вещи вечно на голову опрокидывают целое ведро дерьма?! Шмыгнув носом, девушка набрала номер отца, который был у нее заблокирован со вчерашнего дня, дабы звонки не разрывали мобильный. Всего один гудок и отец снял трубку, голос был и правда очень невнятный и странный. — уйди от квартиры Насти, пожалуйста. Она вообще не при… — начала девушка, но ее сразу перебили. — Я уйду, просто хотел, чтобы ты знала… твоя мать ушла… — эти слова как нож, ударили девушку по сердцу еще раз — и ты… Я так хотел, чтобы из тебя вырос самостоятельный человек, который смог бы хорошо обеспечивать себя, так не хотел, чтобы ты пошла не по той дорожке… — Паап… — слезы волной хлынули из глаз. Маша села на холодный пол и облокотилась спиной на кровать. — Не перебивай. Но ты решила, что ты уже и так взрослая, решила, что можешь делать что хочешь. Так вот… раз так, то собирай сейчас же свои манатки и проваливай, чтобы я тебя не видел больше никогда! Слышишь? НИКОГДА! Маша уже просто сидела на полу и рыдала во всю. Почему так больно? Почему так сразу? За что это маленькой девочке? Ей через неделю семнадцать, а ее жизнь выписывает просто невероятные повороты, калечущие ее нежную девичью душу. Но раз так, нужно быть сильной. Маша куском простыни вытерла глаза и вздохнула. Нужно успокоиться. Все будет нормально, если это не сон. Она встала с пола, натянула на тело худи и штаны и спустилась вниз. Кирилл стоял у окна и курил, нервно постукивая ногой. Он услышал скрип деревянных ступеней и повернулся. — Слушай, — начал он — я совсем не подумал, что ты еще маленькая. Думаю нужно все обсудить, пока ты не накрутила себя. — Да… не парься. Все нормально. — девушка с первых слов все поняла и как можно монотоннее ответила, хоть внутри вновь что-то лопнуло. — Просто импульсивно, эмоции нахлынули. — так равнодушно, стоя у окна с сигаретой. — Ага, я поняла. — она взглянула на часы. 3:27 неплохо. Примерно через час будет рассвет, а сна ни в одном глазу. Конечно, после такой то встряски. — я пойду… мне к подруге надо сейчас, там проблемы у нее — невнятно наврала рыжая и вышла из квартиры, не дожидаясь ответа. Девушка оказалась одна в холодном подъезде, а Кирилл походу и с места не сдвинулся. Тяжело вздохнув, Маша спустилась на первый и открыла тяжелую железную дверь. Вот и начинается новая, веселая и очень интересная жизнь. Девушка набрала самый родной, последний оставшийся номер и позвонила. — Привет, Насть. Отец ушел? Можно у тебя переночевать? — на одном дыхании выпалила девушка. — Ой… приходи, конечно. Да, ушел, не волнуйся. А что случилось? — сначала сонным, а потом очень бодрым голосом ответила подруга. — Давай я приду, объясню. — на глаза навернулись слезы. Настя — единственный человек, которому никогда не плевать. — Да-да, приходи. Буду ждать. Маша нашла в кармане последнюю сотку и направилась в сторону остановки. Хорошо, что сегодня автобусы работают круглосуточно, а то переться сорок минут пешком до дома Насти было бы заключающей частью праздника. Кондукторша странно покосилась на одинокую молодую девушку с синяками под глазами и спутанными волосами. Маша отдала деньги и села на самое заднее сидение у окошка. Такая жизнь странная… и страшная. Что теперь будет? Маша встретила подругу прямо у автобусной остановки. Низенькая брюнетка стояла под козырьком остановки в штанах-мешках и в большой теплой толстовке, с пучком на голове. — Так, дорогая моя, что случилось? Рассказывай по порядку. — Насть, я так рада, что ты у меня есть… — Маша подошла и поцеловала подругу в щеку. — Ой… Давай, тему не переводи — улыбнулась брюнетка. Рыжая на одном дыхании поведала ей всю историю, обходя стороной Кирилла и все, что с ним было связано. — Пиздец полнейший конечно… Я бы тебе предложила у меня пожить, только вот моя мама приезжает через пару дней. А она вряд ли будет этому рада... но эти пару дней живи со мной! Маша мило улыбнулась и посмотрела в пол. — Спасибо. Хотела бы я сказать «ничего страшного», но на самом деле все страшно. — хэй, не переживай. Я поговорю с ней, вдруг разрешит. — Настя вытащила из кармана штанов ключи и девушки зашли в квартиру — я люблю тебя, подружка, мы придумаем что-нибудь. Хоть кто-то говорит это. Брюнетка зашла на кухню и поставила перед подругой тарелку с жареной картошкой и сосисками. — Я знаю, ты хочешь кушать. Я конечно не очень хорошо готовлю, не для этого рождена, но все-таки поешь. Тебе колы налить? — она открыла холодильник и достала оттуда литровую бутылку. — Люблю тебя. Настя — практически последний близкий человек, оставшийся в Машиной жизни, которому было не плевать. Так думала рыжая. Кирилл сидел на полу в квартире один, точнее с бутылкой какого-то странного коньяка. Все окна были открыты нараспашку, солнце пробивалось через тучи и падало на пол в комнате. Ему было так плохо… он просто заливал внутрь крепкий алкоголь и надеялся, что ему станет легче. Конечно вместо этого зеленоволосый предпочел бы пить красное вино в компании той милой девочки, которая уже который день ломает его. Хотелось просто лечь на пол, растечься по всей комнате и исчезнуть. Прокручивая в голове новую пьяную мелодию он сполз всем телом на холодный ламинат, делая финальные глотки, обжигающие горло. Я страдаю, да. Умираю сам. Рыжая сидела в комнате подруги и рассматривала постеры, фотографии, коллажи и другой жизнерадостный бред. Комната такая яркая, интересная, как Настя, и такая же небольшая. Белые стены, белый потолок, светло-бежевые доски, белая мебель. Зато так много всякого цветного хлама, заполняющего эту белую пустоту. Прям как в душе. В момент, когда Машины размышления вновь коснулись Бледного и обожглись, зашипев, в комнату зашла сама хозяйка и плюхнулась на разложенный застеленный диван. — Ты чего, реально не хочешь спать? — она задрала ногу на стену и, задев какой-то пестрый коллаж, ойкнула и перевернулась на живот. — даже я спать хочу, а я привыкла тусить ночами перед школой. — Я правда не хочу. — рыжая грустно обняла подушку и уставилась на сонную брюнетку. — Слушай, ты кстати в школу ходить вообще не собираешься? — Настя взяла с тумбочки полупустую бутылку брусничного гаража и сделала пару глотков, после чего скривилась и отправила ее прямо в мусорное ведро. — все, теперь забухаешь, пойдешь работать на трассу. Маша отвела взгляд, а потом вздохнула и вновь уставилась на подругу. — Кстати… — продолжала нагнетать брюнетка — а ты деньги как зарабатывать собираешься? Будешь работать в своей пекарне по четыре часа после уроков, в месяц около десятки выйдет… Увидев выступающие на глазах Маши слезы, Настя опомнилась и подползла к ней. — да не переживай, малыха… Все хорошо будет. Я с тобой. — она крепко обняла ее и поцеловала в лоб. — Спасибо, Насть… — рыжая вздохнула — но ты права. Нужно что-то решить с работой. — ты это… — ошарашено проговорила подруга. — школу то не забрасывай, ладно? Рыжая улыбнулась. — Конечно. Комната вновь погрузилась в молчание. Каждый думал о своем. — уже почти шесть. — Настя взглянула на телефон. — давай ложиться, наверное. Хорошо хоть, что сегодня пятница. В школу, думаю, никто не пойдет уже. Я сама вчера всю ночь не спала. Рыжая кивнула и легла с краю. Она закрыла глаза, в голове сразу выстроился портрет Кирилла, его запах, его голос… девушка поморщилась и попыталась разогнать мысли, пока где-то, через петербургские дворы, мосты и переулки, на холодном полу лежал зеленоволосый и пытался собрать портрет Маши в пьяной голове. Маша, Машенька… как же плохо.