Послушная

– Кирилл, давай не будем. Мы это уже проходили. – она стояла всего в одном шаге, а ощущение, будто в ста километрах. Так близко, но так далеко… Медные, уже почти прямые кудряшки спадали на бледное лицо. Такая милая, маленькая, но уже замученная девочка. За эти дни она успела полностью вымотаться морально. И вот, вместо того, чтобы видеть перед собой маленький солнечный лучик с копной кудрявых рыжих волос, в огромной розовой толстовке с желтым рюкзаком, он видит жалкое создание. Убранные в пучок потускневшие волосы, бледное лицо, огромные синяки под глазами. Тонкие пальцы выглядывали из под рукавов огромной темно-синей джинсовки, мятая белая футболка, большие черные джинсы с подкатами, которые выглядят огромными в совокупности с тонкими лодыжками, черные конверсы и ноль радости в серых бесчувственных глазах. Лучше бы она рыдала, чем вот так стояла и смотрела в пустоту. Зеленоволосый с огромным трудом шагнул вперед так, что их плечи коснулись друг друга, взял девушку за холодную тонкую руку и остановился. Они стояли так около двадцати секунд, их сердца будто бились в унисон. Гробовая тишина пронзала насквозь. Парень тяжело выдохнул и отпустил ее руку, которая словно выскользнула и повисла в холодном воздухе подъезда. Он еще раз посмотрел в серые пустые глаза и ушел. Девушка стояла и слушала звук отдаляющихся в темноте подъезда шагов. По щеке потекла одинокая слеза. Но не такая, какие были до этого. Эта слеза была холодная, кристально-чистая и какая-то безвкусная. Девушка тяжело вздохнула и рухнула на подоконник. Сейчас бы как в сериалах — выбежать из подъезда, догнать его, прыгнуть на шею, закружиться в объятьях и жить счастливо. Но этого всего как-то не хотелось. Сил уже не было. Холодное питерское солнце начало просыпаться и озарять серые улицы города металлическим светом. Прошло уже больше часа, а рыжая все никак не могла подняться с холодного подоконника. Ноги озябли, а саму девушку трясло. Нужно было вставать и сделать хоть что-то со своей никчемной жизнью. Вдруг большая железная дверь на четвертом этаже скрипнула и открылась. На пороге стоял ее отец в идеально выглаженном пиджаке и брюках, в дорогих туфлях и с портфелем. Но все это не могло скрыть его настоящего состояния. Он замер и посмотрел на сидящую дочь, будто она была чем-то нереальным, словно пришедшее во сне видение. Девушка медленно сползла с подоконника и встала у окна. – Маш… прости меня – он хотел спуститься, но девушка дернулась и быстро убежала вниз, перепрыгивая через ступени. Она толкнула железную дверь и выбежала на улицу, где все еще дул холодный северный ветер. Девушка выбежала из арки, пролетела несколько домов подряд и завернула за угол. Оказавшись в каком-то левом дворе, она сползла по стене на корточки и уткнулась носом в рукав джинсовки. Сколько уже можно мучить себя и всех окружающих? Все эти умные советы от Миши и Насти совсем не подходили. Сердце стучало как бешеное. Немного отдышавшись, Маша поднялась и дрожащими ногами направилась в сторону дома брюнетки. Быстрым шагом она дошла примерно за полчаса. Девушка вломилась в квартиру, наполненную запахом жареных сосисок и яичницы, игнорируя все вопросы друзей дошла до комнаты, с разбега плюхнулась на диван и вырубилась. Проснулась девушка в одиннадцать утра. Квартира была абсолютно пустая. На столе лежал мятый рваный тетрадный лист, на котором синим маркером было написано «я ушла к тете, вернусь в три». Маша перевернулась на спину и посмотрела в идеально-белый потолок, ровно в центре которого висела лампочка. Она зацепила пальцем какую-то большую серую футболку, валяющуюся под столом и надела ее, вместо уличной одежды. Рыжая встала с кровати и подошла к большому зеркалу, стоящему у окна. Такие худые ноги и руки, конечно, хавать раз в день по дошику, на коленке откуда-то взялся синяк… Волосы совсем потускнели и кудряшки начали выпрямляться, будто время болезни. Лицо было еще лучше, чем тело. Такая бледная кожа, огромные синяки под покрасневшими прозрачно-серыми глазами, засохшие и потрескавшиеся губы, на щеке царапина. Когда она уже успела так покалечиться? Наверное в попытках не дать покалечить душу бежала и врезалась в те кусты сирени. Девушка тяжело вздохнула и посмотрела в окно, за которым текла серая жизнь серых людей. Среди всей серой пыльной суеты хорошо выделялась коробка с краской для волос, украденная уже неизвестно сколько дней назад. Неделя слилась в один большой день с перерывами на непонятный сон. Маша еще раз медленно посмотрела в зеркало, а потом резко схватила со стола ножницы, краску и уверенным шагом направилась к ванной, срывая с волос резинку. Она встала у пожелтевшей раковины и взглянула в зеркало. Девушка посмотрела на коробку краски и вспомнила слова всех родных и не родных о том, какой шикарный цвет волос она получила от природы. Она жадно разорвала картон и даже не глянув на инструкцию начала размазывать по кончикам волос, оставляя нетронутыми корни. Проваландавшись по квартире около двадцати минут, Маша опять зашла в ванную, глянула в зеркало и включила холодную воду, подставив под кран голову. Очень криво, очень неровно, очень плохо легла краска, очень сильно испортила волосы, очень просто и легко. Девушка замотала волосы в махровое полотенце, валяющееся на старой стиралке и прошла на кухню. Она подошла к подоконнику, взяла из пачки еще одну сигарету и подожгла, глядя в пустоту дома-колодца. Докурив, она пошла и упала на диван, глядя в белый потолок. Пустота. Настя вернулась домой позже, чем обещала. Она скинула в прихожей черные берцы и зашла в комнату, где валялась Маша, дергая поднятыми вверх ногами, в такт какой-то своей мелодии. – подруга, ты че творишь? – сквозь истерический смех спросила брюнетка. Рыжая, но теперь уже не рыжая, повернулась к охреневающей Насте и улыбнулась. – да просто задолбало меня это все. – она перевернулась на живот и сползла с дивана. – Я в шооке… – она начала заливисто смеяться – Не вижу здесь милую Машеньку, которая спешит домой после школы, потому что ее убьет отец. Рыжая грустно улыбнулась. – Ты куда мою подругу дела? – брюнетка толкнула Машу и засмеялась. – Я ее съела. – девушка с какой-то легкой печалью посмотрела на брюнетку – кстати, когда там твоя мама приезжает? – Ах да, точно! Она должна была приехать сегодня, но сказала, что задержится у подруги и приедет завтра вечером. Так что тебе повезло. Хотя она тебя любит и разрешила бы тебе остаться у нас еще на пару дней. – брюнетка оценивающе посмотрела на новую прическу подруги – хотя не знаю, узнала ли бы она тебя. Маша пожала плечами и подвинулась к стене. – Слууушай, может, раз ты такая смелая, пойдем сегодня затусим у моего знакомого? Он звал меня на прошлой неделе, но я отказалась. – лег-ко! Настя улыбнулась и захлопала в ладоши. – Круто! Сейчас напишу ему. Ты конечно даешь. – она вытащила из кармана телефон и улыбнулась. – кстати, мы начали с Мишей переписываться. Он милый. Обещал меня покатать на тачке. Маша вспомнила инцидент, произошедший прошлой ночью, но решила промолчать. – Так, все. Собираемся. – Настя подскочила с места и открыла шкаф, из которого сразу же посыпались вещи. Маша сразу же вытащила из кучи барахла несколько мятых шмоток. Она надела черно-белую полосатую толстовку, поверх нее натянула огромную фиолетовую футболку с каким-то наркоманским рисунком, на ноги напялила длинные ярко-желтые носки и заправила весь верх в родные черные джинсы. Настя подлетела к подруге, нацепила на штаны несколько запутанных металлических цепей и несколько таких-же надела на шею подруги. Ярко-желтые тени, стрелки и очень много блесток. Девушка с каменным лицом стояла в прихожей и смотрела на свое отражение в грязном зеркале. Настя еще мешкалась в комнате. На часах восемь вечера. Сейчас стало уже как-то непонятно, что чувствует Маша. Никакого счастья уже не было, была смесь из странных эмоций. Краска для волос не могла изменить мысли и стереть воспоминания. Девушка сунула ноги в черные конверсы и накинула на себя черную джинсовку. Волосы запутались и пришлось сделать пучок. Наконец в прихожую вышла Настя. Она выглядела как-то иначе, но очень стильно. Черные полупрозрачные колготки, белые носки и непонятными тупыми надписями, черная и очень короткая юбка в клетку, кислотно-зеленое боди со смайликами. На голове полнейший беспорядок, вперемешку с нерасчесанными прядями мелкие косички. Макияж у девушки был яркий и такой-же блестящий. Она накинула на плечи плотную черную рубашку с мужского плеча невероятных размеров, непонятно откуда взявшуюся в доме двух одиноких женщин и защелкнула на груди черную бананку, усыпанную значками и ленточками. На улице было холодно, но девушки не мерзли. Они шли по узкому бордюру и хлестали из горла гараж, прокручивая в голове панк-песни. Вроде Маша этого хотела, но на душе все равно было тяжело. На хате у друга Насти был сущий ад. Много пьяных и упоротых подростков, невыносимая сигаретная вонь, кто-то трахался в туалете, кто-то блевал на кухне. Маша лежала на одиноком красном кресле в углу комнаты и ее явно успокаивала вся происходящая тема. Она нашла в каком-то ящике бутылку вина и не выпускала ее из рук. Подруга еще два часа назад ушла куда-то и потерялась. Однако Машу это не волновало. Квартира была огромная, но людей было больше, чем могло вместиться в нее. Почему никто еще не позвонил в полицию? Видимо в этом доме не живут бабушки. Только наркоманы и люди с очень крепким сном. – Привет, малышка – к девушке подошел какой-то худой и длинный пацан с огненными дредами, собранными в хвостик сзади. Маша подняла на него глаза и вопросительно мотнула головой. – Тебя как звать? – он перекрикивал дебильную музыку, доносящуюся из дешевых колонок – я Даня. – Круто, Даня – девушка равнодушно подняла большой палец вверх – Я Катя. – Не хочешь дунуть, Катя? Рыжая скорчила задумчивое лицо. – Нет. – парень погрустнел и поднял брови. – А че так? – Сигареты есть? – проигнорировав его вопрос спросила Маша и сделала несколько хороших глотков из бутылки. – Лови, бейби. – парень кинул ей пачку, в которой еще осталась парочка сигарет. Маша улыбнулась и встала с кресла, забирая с собой бутылку. Пацан удивленно проводил ее взглядом до двери и испарился в толпе. Маша с трудом нашла свои кеды в куче обуви и обулась. Она подошла к вешалке, вытащила оттуда джинсовку и хотела уже идти, но на секунду задумалась, а потом вернулась к вешалке и сунула руку в карман первой попавшейся куртки. Она нащупала там зажигалку и деньги. Вытащив двести рублей с мелочью и красивую розовенькую зажигалку, достаточно пьяная девушка вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь. Она в обнимочку с бутылкой и пачкой сигарет спустилась на первый и вышла из подъезда. Неровной походкой она подошла к автобусной остановке и сделала еще несколько глотков вина, сунув в рот подожженную сигарету. Через несколько минут к остановке подъехала ржавая скрипучая маршрутка. Идеально. Девушка запрыгнула в нее, не вынимая сигарету изо рта. Она сунула водителю сотку и сижку, чтобы не возникал и села на последнее сидение, выдыхая дым в салон. Благо водитель попался понимающий и за чаевые и сигарету ничего не говорил девушке всю дорогу. Весело. Выбежав на нужной остановке, Маша, шатаясь, двинула к нужному дому. Дверь была открыта. Очень кстати. Девушка неровными шагами зашла в подъезд и медленно поднялась на последний, время от времени отпивая из бутылки. Она встала у нужной двери и уверенно нажала на звонок. Никаких звуков. Еще раз. Опять ноль реакции. Девушка начала бешено долбиться в дверь, пока соседняя не скрипнула и оттуда не показалась голова соседки. – Ты что, совсем больная? Да все вы больные! Время то сколько! – верещала она на весь подъезд. – всем вам в психушку надо! Что одной, что другому… Маша стояла перед ней с каменным лицом и не обращая на женщину внимания, снова и снова нажимала на звонок. – Вали давай отсюда! Нет его дома… Не понимаешь совсем? – на лестничной клетке вновь поднялся шум. – Да отвалите вы уже от меня! Идите, спите – невнятно промямлила девушка и пошатнулась. – Так, если сейчас это все не прекратится, я звоню в полицию! – строго сказала она куда-то за спину девушки. Маша повернулась и обнаружила за собой охреневшего Кирилла, стоящего на ступенях. – Извините, Любовь Павловна – устало произнес он, подходя к двери. – Я Аркадьевна. – недовольно проворчала она. – Да, я ее сейчас заберу. Женщина кивнула и хлопнула дверью. Зеленоволосый окинул девушку взглядом с ног до головы и открыл дверь. Он завел Машу в квартиру, придерживая за руку, чтобы она не рухнула. – И что ты творишь? – тихо прошептал он ей в губы и захлопнул дверь. Девушка поставила бутылку на барную стойку, скинула с себя конверсы и джинсовку на пол. Она плавно подошла к Кириллу, который просто стоял и без эмоций наблюдал за происходящим, расстегнула джинсы и кинула их к джинсовке и кедам, далее туда полетела футболка. Девушка стояла перед зеленоволосым в одной толстовке. Она взяла его руки и положила себе на талию, примкнув губами к его губам, но он не спешил целовать. Девушка немного отошла от парня, взяла его за руку и поднялась на второй. Кирилл поддался и шел за ней, не сопротивляясь. Маша остановилась у кровати и скинула на пол толстовку, оставаясь только в белье. Зеленоволосый подошел к ней и вдохнул запах шеи. – Что ты сделала с собой? – он провел руками по спине и наткнувшись на застежку лифчика расстегнул его. Девушка скинула лишнюю вещь и села на кровать, увлекая за собой любимую рок-звезду. Кирилл снял с себя футболку и навис над девушкой, одаривая ее нежными и страстными поцелуями в шею, потом в ключицу, потом еще ниже. Он оставлял на теле извивающейся под ним Маши мокрую дорожку поцелуев, но дойдя до бедра остановился и посмотрел на девушку еще раз. – малышка, уверенна? – даа… – Рыжая выпустила стон и блаженно закатила глаза, поддаваясь телом ближе к парню.