Последствия

      Хелла зловеще усмехалась, медленно наступая на загнанных в угол магов. Локи нервно огляделся, пытаясь придумать хоть что-нибудь для того, чтобы не отправиться в Валгаллу вслед за Тором. Ну, или в Хелль, с его-то послужным списком. Царевич чувствовал, как тело испуганной Хэгги пробивает крупная дрожь, с которой девушка всеми силами пыталась совладать. Он усмехнулся, подумав вдруг, что Тор на его месте, вне всяких сомнений, загородил бы девушку грудью, поставив себя между ней и Хеллой. Вот только трикстер был другим. Не благородным и бесстрашным, но зато умным и хитрым. И в этот раз разум подсказал ему поступить иначе, а именно с жестокой ухмылкой отойти от перепуганной принцессы, показав тем самым, что ему глубоко все равно на ее дальнейшую судьбу. Царевич сделал это, однако каждое мгновение борясь с порывами потерять голову и поступить подобно старшему брату. Вот только он понимал, что не принесет ничего иного, кроме скорой смерти…       Увидев, что Локи предательски покинул ее, Хэгги ощутила приступ настоящей паники. Отчего-то Хелла надвигалась именно на нее, оставив на время царевича без внимания. Девушка догадывалась, что это скорее всего связано с теми словами, что она произнесла сразу же после своего освобождения. Локи был ее копией, и это, безусловно, играло изворотливому царевичу на руку. Ему, вот только не ей.       Принцесса знала, что с такими людьми, словно с дикими зверьми, категорически нельзя было показывать страх. Хелла была жестокой, властной, беспощадной, и этого же она требовала от своих приспешников — единственных, кого женщина соглашалась оставлять в живых, и к кому, конечно же, хотели примкнуть находчивые маги. Поняв это, Хэгги из последних сил выпрямилась, скрывая свой страх под маской вежливого уважения и надеясь, что подрагивающие, словно в сильной лихорадке, руки будут не столь заметны. Она чувствовала, что еще чуть-чуть, и нервы ее предадут, однако об этом предпочитала на время забыть, сконцентрировавшись на главном своем желании. Забыть об этом также, как и о Локи, с интересом наблюдающим за дальнейшими действами. — Ты храбра… — хмыкнула женщина, окинув бледную принцессу оценивающим взглядом. — На колени! — властно приказала она, колючими серыми глазами следя за каждым движением Хэгги.       На мгновение задумавшись, принцесса нервно взглянула на злодейку. Она понимала, что это провокация. Проверка, подходит-ли девушка для армии Хеллы. Вот только в этот раз далеко не в слепом повиновении был ее ключ к выживанию… — Ради чего? — приподняла бровь девушка. — Коли все равно убьешь, так убивай сразу. К чему тянуть?       Локи во все глаза следил за принцессой. Он понимал, что она начала какую-то свою извращенную, сложную игру, однако никак не мог разгадать ход ее мыслей, а потому старался не пропустить ни единого слова из их диалога. Ведь, кто знал, быть может, ему пришлось-бы прибегать к подобным ухищрениям в будущем? Ах, да! Еще трикстер волновался. Самую малость переживал за царевну, которая, несомненно, балансировала на остром краю лезвия. Только лишь чуть-чуть боялся за нее. Ну, правда, совсем-совсем немного! Вот только почему тогда сердце предательски сдавило во время зловещей паузы, в течение которой решалась судьбы принцессы? Почему руки непроизвольно сжались в кулаки, дыхание участилось, а в голове засела лишь одна мысль: «Давай, Хэгги, не подведи!»? — И умна, к тому же… — удовлетворенно кивнула Хелла. — Коль будешь служить мне, останешься жива! — торжественно воскликнула она, явно не сомневаясь в своей скорой победе. — О, тогда… — облегченно улыбнулась Хэгги, мгновенно преклоняя перед женщиной колено.       Конечно, ей было неприятно. Ужасно неприятно из-за того, что после нескольких лет, лишенных вообще какого-либо поклонения кому-либо, ее так позорно заставляют стоять на коленях ради спасения собственной жизни. Однако это помогало ей, а потому стоило любых унижений… Жизнь, вообще, стоила того, чтобы за нее бороться. Бороться любыми, пусть даже самыми противными и невероятными средствами.       В другом конце зала трикстер облегченно выдохнул. Только сейчас юноша понял, что, фактически, все то время, пока Хэгги договаривалась со злодейкой, он забывал дышать. Но отчего-то, поняв, что по крайней мере ей опасность больше не грозит, царевич почувствовал небывалое успокоение. Конечно же, оно было вызвано тем, что Хелла оказалась не совсем уж чокнутой, и что у него вновь появился шанс на светлое будущее. Конечно же, только этим! Толь этим, а вовсе не беспокойством за своенравную и горячую принцессу, в любой момент способную выкинуть какой-нибудь непозволительный фортель, верно ведь? — Вот и умница, — прокомментировала Хелла, направляясь к напряженному Локи. — Брат мой… — снисходительно проговорила женщина. — Я не враг тебе, сестра, — в тон ей отозвался трикстер. — И не желаю войны с тобой. Быть может, мы могли бы быть союзниками? — прищурился он, бросая все силы на то, чтобы голос его звучал равнодушно, а вовсе не умоляюще. — Могли-бы, — кивнула Богиня Смерти. — Идемте! — приказала она, кивая в сторону дворца Одина.       Принцесса испуганно ахнула, поняв, что именно должно было произойти буквально несколько минут спустя. Асгардцы ни за что не отдались бы Хелле без боя, а это означало, что миру богов, и вправду, пришел конец.       До конца Бифреста троица дошла в полном молчании. Злодейка предвкушала скорый триумф, а маги, наоборот, с ужасом представляли картинки будущего, стараясь не смотреть друг на друга. Оба понимали, что отныне они сами по себе, и каждый будет спасать себя, а потому и отношениям должен был настать конец, о котором молодые люди недавно вспоминали. Другого выхода просто не было, и они спокойно принимали это. Ну, или старались казаться спокойными… На самом же деле под маской спокойствия скрывалась боль и тоска, которую оба старательно загоняли в дальний уголок души. — До меня дошли слухи, что здесь не знают, кто я? — надменно поинтересовалась Хелла у Вольштагга, Фандралла и Хогуна, вышедших впереди могучего войска Эйнхериев. — Я — Хелла, — представилась она. — Старшая дочь Одина! Командующая легионами Асгарда. Мой отец пал, как и царевич Тор… Мир им! — торжественно воскликнула женщина, ожидая, очевидно, шока со стороны асгардцев. Однако те, хоть и были до глубины души потрясены услышанным, продолжали держаться стойко, ненавидяще смотря на захватчицу и готовясь сложить головы за свободу родного Асгарда. — Кем-бы ты ни была, что-бы ни сделала, сдавайся, или пощады тебе не будет! — угрожающе отозвался Хогун. — Я смотрю, мне тут не рады… — усмехнулась злодейка. — Что-ж, ладно.       С этими словами она в мгновение ока полностью облачилась в боевой доспех, на бегу расшвыривая гвардейцев. Хэгги и Локи в ужасе наблюдали за тем, как багряная кровавая лужа быстро растекается по главной площади Асгарда, и тела погибших медленно тонут в ней. Почувствовав приступ тошноты, девушка прикрыла глаза, надеясь, что когда она откроет их, все вновь окажется, как было. Вот только шум битвы: звон металла, крики раненых, да еще ужасный смех Хеллы говорили совсем об обратном.       Поддавшись минутному порыву, который он и сам не до конца понимал, Локи крепко сжал ледяную дрожащую ладошку принцессы своей. Испуганно вздрогнув, Хэгги резко распахнула глаза, растерянно взглянув на царевича. В ответ тот лишь покачал головой, тихо прошептав: — Не смотри!       Послушавшись, девушка судорожно начала искать, куда-бы перевести свой взгляд. На чем-бы сосредоточиться, попытавшись отгородиться от ужаса битвы, разворачивающийся прямо перед ней. И нашла. Внимательно вглядевшись в лицо трикстера, она поняла, что тот напуган не меньше нее самой. Такой же бледный, он с болью вглядывался в ужасающую картину битвы. Губы царевича были плотно сжаты, что также выражало его сильное напряжение. Да это и не было удивительным, ведь Локи все же вырос здесь. Здесь он учился, здесь погибла его мать, и именно здесь он несколько лет восседал на троне, ежедневно общаясь со многими из тех, кто сейчас лежал безжизненной грудой изломанных костей в луже общей, еще теплой крови. Внезапно взгляд царевича потемнел, и принцесса поняла, что тот готов вот-вот сорваться. В панике взглянув в дерущуюся толпу, Хэгги так и застыла, до боли стискивая зубы в попытке унять рвущийся наружу крик отчаяния. Фандралл… Тот самый верный и веселый юноша, покачнувшись, ничком рухнул в кровавое месиво, больше не подавая признаков жизни. В следующую секунду за ним последовал и Вольштагг. В исступлении зажмурившись, принцесса с силой замотала головой, зная наперед, что с этим приступом она уж точно не справится…       Задыхаясь, Хэгги в отчаянии закрыла лицо руками, желая лишь одного — поскорее спрятаться от всего этого безумия. Вначале Тор, а теперь еще Фандралл и Вольштагг… Такие верные, добрые, веселые… Именно они и не позволили остальным отвернуться от принцессы, когда та попала в опалу. И вот сейчас они лежали где-то там, в луже своей и чужой крови, втоптанные в землю тяжелыми сапогами своих же товарищей… Нет, этого просто не могло быть!       Внезапно вокруг стало очень тихо. Так резко, что казалось, будто кто-то просто выключил звук. Медленно приоткрыв глаза, Хэгги вновь едва сдержала сильный приступ тошноты. Из целой армии Эйнхериев, вышедшей на бой с Хеллой, не выжил абсолютно никто. Камней, которыми была вымощена площадь, просто не было видно из-за луж крови и безжизненных изуродованных тел молодых юношей. — Ну как же мне этого не хватало! — с наслаждением прорычала Хелла, горделиво возвышаясь над страшным творением своих рук и сладко потягиваясь. — Но все же досадно, что полегло столько добрых воинов, неспособных заглянуть вперед…       Внезапно из-под груды тел тяжело поднялся Хогун, отчаянно держа небольшой кинжал в руке. Израненный, слабый, однако не сломленный. Бесстрашно направившись на злодейку с одним кинжалом, он из последних сил выкрикнул: — Борись, Хэдвиг! Я знаю, Тор не просто так выб…       Однако договорить ему не дал резко выпущенный Хеллой кол, насквозь пробивший тело храброго воина. Вот только его смерть и последние слова не возымели того эффекта, на который так надеялся мудрый ван. Хэгги стало только хуже, и она лишь еще больше уверилась в том, что бороться с самой Смертью абсолютно бесполезно. За последние полчаса девушка будто выгорела, внезапно перестав ощущать абсолютно все. Ни боли, ни страха, ни тревоги. Ничего. Только лишь животное желание выжить все еще оставалось в ее бешено колотящемся сердце, никак не желающим прекращать свой ход.       Вернувшись в замок, Хелла отпустила своих новых подручных, желая в одиночестве посетить знаменитую сокровищницу Одина. После всего случившегося, маги не знали, как вести себя друг с другом, а потому и речи о совместном сотрудничестве больше не шло. Однако обсудить ситуацию было необходимо, а потому они заперлись в более-менее безопасной комнате принцессы, настороженно глядя друг на друга и готовясь в любой момент отразить внезапную атаку. Атаку того, с кем еще вчера они лениво разговаривали об отношениях… — И что дальше? — безжизненно поинтересовалась Хэгги, испытующе глядя на царевича. — Будем выживать… — устало отозвался он, верхом садясь на стул и роняя голову на его спинку. — Господи… — простонала девушка, хватаясь за голову и падая на огромную кровать. — Да сколько же можно?!       Взглянув на измученную принцессу, трикстер ощутил странный порыв подойти к ней, обнять и успокоить, однако вместо этого лишь одарил ее снисходительным взглядом. Локи понимал, что сейчас они — соперники по выживанию, и что девушка, скорее всего, не жилец. Будучи женой, хоть и фиктивной, самого Тора, она представляла собой некий символ. Некую надежду, за которую асгардцы не раздумывая пошли бы на верную смерть снова. Ведь никто не знал, что именно происходило в этом любовном треугольнике, а потому со стороны у царевны и Громовержца была просто-таки идеальная семья. Оставляя Хэгги в живых, Хелла, по сути, сама создавала себе трудности. Быть может, пока злодейка, достаточно пропустившая в заточении, не понимала этого, однако позже, особенно после искрометных слов Хогуна, просто должна была начать действовать. — Я в курсе, что я в опасности, — мрачно пробубнила Хэгги с кровати. — Слишком громко думаешь! — язвительно добавила она. «Черт» — подумал про себя Локи, мгновенно выстраивая щит. События последнего дня настолько вымотали его, что он случайно потерял контроль над собой.       Внезапно оба почувствовали призыв своей «хозяйки». Тяжело вздохнув, маги нехотя покинули комнату, дающую им, по крайней мере, иллюзию безопасности, и поспешно направились в тронный зал. Триумфально восседая на бывшем троне Одина, злодейка злорадно ухмылялась. В глаза молодым людям остро бросились обломки прекрасного некогда потолка с искусными фресками, на которых когда-то давно Хэгги без труда узнала Тора и Локи. Сейчас же эти произведения искусства валялись на полу, словно обычный хлам, открывая взору вошедших куда более ужасное зрелище. На старом, потрескавшемся потолке все еще различимы были фигуры Одина и Хеллы в окружении уродливых воинов, луж крови и плачущих людей. От одного взгляда на эти фрески у асгардцев по спинам пробежал неприятный холодок. — Я вижу, вы уже заметили… — кивнула женщина. — И, мне кажется, вы имеете право знать… Особенно ты, Локи.       При этих словах царевич удивленно взглянул на женщину. — Хэдвиг, тебе стоит немного подождать… — твердо проговорила Хелла.       Раздосадованной принцессе ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Ну, или так думала злодейка. На самом же деле принцесса применила довольно-таки простой фокус, став невидимой, скрываясь более от глаз Локи, нежели от самой Богини Смерти. Магия была единственным, в чем злодейка не смогла бы тягаться ни с девушкой, ни с трикстером.       Хэгги видела, как Локи, блестяще борясь с неуверенностью, решительно подходит к трону сестры. Глаза царевича горели жадным огнем. Наконец-то ему выдался шанс узнать всю правду из уст той, что знала о нем гораздо больше, чем кто-либо иной. — Ты помнишь, я сказала, что ты — это я? — приподняла бровь женщина, и, получив утвердительный кивок, продолжила: — В пору моей юности наш отец был совершенно другим. Он был жестоким, сильным и властным предводителем, моими руками строящий свою Империю, топя в слезах и крови народ за народом… Я была лишь оружием, которое он использовал для достижения своих целей…       Локи ошарашенно уставился на сестру, понимая, что их истории, действительно, схожи. Ведь и он был ничем иным, как оружием, с помощью которого Всеотец желал заручиться миром с Йотунхеймом. Однако же, когда план Одина провалился, он попросту запер приемного сына во дворце, по горло напичкав того ложными истинами. — Отец использовал меня, словно марионетку, послушную куклу… — продолжила Хелла, явно уйдя в себя. — Но потом, когда мои амбиции и желания возросли, он изгнал меня, запер в клетке, как дикого зверя!       И вновь их с Локи истории оказались похожи, будто две капли воды. Ведь и царевич, возжелав большего, чем простая роль вечной тени своего звездного брата, в итоге едва не поплатился головой, однако позже оказавшись в клетке. — Я вижу, что ты похож на меня! — негромко проговорила женщина. — И я предлагаю тебе нечто куда более заманчивое, чем просто роль моего слуги. — И какая же? — замерев, поинтересовался трикстер. — Роль моего соправителя! — торжественно воскликнула она. — Королевство Ванахейм все также сильно, как и Асгард, — объяснила она. — И когда Аксел… Оставит трон, — жестоко усмехнулась Богиня смерти. — Его место займешь именно ты.       Хэгги испуганно замерла, просто не веря своим ушам! Эта женщина вот так вот запросто предлагала Локи убить ее отца, заняв его место. Это казалось ей невозможным и до ужаса абсурдным! Паника с головой накатила на принцессу, когда она поняла, что, оставаясь здесь, вряд-ли сможет долго протянуть все по той же причине. Внезапно девушку осенила ужасная догадка, из-за которой ей стало дурно, ладошки предательски вспотели, а дыхание и сердцебиение участились. Она ведь понятия не имела, что сталось с Корделией и Ульрикой, все еще находившихся в замке во время начала бойни… — Я почту за честь, — не раздумывая, отозвался трикстер, прекрасно понимая, на что именно он соглашается. — Великолепно! — сверкнула глазами злодейка. — Но сначала… Ты должен доказать, что готов к этому, а потому… Я хочу, чтобы ты убил своего брата!