Марс, Терра и Космос. Книга третья: Новое Поколение

Ощущение живого вокруг него: дышащего, наблюдающего, дарящего тепло и уют — ни на секунду не покидало. Наверное, из-за этого раздражающая пустота с далекими мерцающими звездами не пугала. Она воспринималась как нечто естественное и, возможно, даже не менее живая сущность, чем сам корабль. Сегодня боги благоволили ему. Это впервые, когда его отправляли в так называемый глубокий космос. Но Тиаки четко знал, что Солнечная система, или по-новому система Суда, лежит в плоскости над его головой. Четырнадцатый проснулся и мысленно потянул к себе, прося, как обычно, ласки и внимания. Подросший сын Аль Данаба и Чары, естественно, его приласкал, щедро делясь теплотой и нежностью. Когда Марс запустил программу живых кораблей биокаров, все считали, что это очередной тупик в никуда. Изначальные не вытравляемые традиции, что брюхо «железного левиафана» и люди, населяющие его, — это то незыблемое, единое и вечное, которое никогда не будет попрано космическими людьми. И вот пожалуйста, Тиаки, мысленно учесывая млеющего ящера между ушными веерами, потянулся к другой живой сущности, царившей везде вокруг него. Биокар Цеен Ке первой линии Альфа с длинным нечитаемым серийным номером ни в какую не хотел отзываться на свое официальное имя, выбрав для себя из базы Земных помпезное, не часто встречающееся среди железных людей и всеми подзабытое — Артур, которое Тиаки тут же лихо урезал до Тура, порой обзывая свою небольшую разведшлюпку упертым мамонтом. Артур поначалу выкобенивался, но позже согласился с урезанным именем, все же Цеен Ке первой линии Альфа звучало совсем убийственно, и потом, таких, как он, «Цеен Ке и так далее», уже насчитывалось с десяток. Биокар же считал себя самостоятельной личностью и пытался доказать данную идею всем, кому только мог, в любое время. В отношении ящера, что сейчас составлял пару с человеком, все оказалось куда запутаннее и сложнее. Вторая великая программа марсиан вышла еще более спорной, нежели с теми же биокарами. Биологический материал убитых уроборосцев тщательно изучили, подвергли мутациям и… вуаля, Тиаки еще тогда не проявлял никаких признаков телепатии, когда марсиане кинули клич в поиске по всей вселенной мощных экстрасенсов для этого грандиозного проекта. Воспитать тех, кто для людей считался врагом, хищником и безжалостным убийцей, такими — какими они полезны для человечества, а после внедрить в ряды кровожадных врагов. Что ж, цель оказалась заманчивой настолько, что даже упертые матери в этот раз пошли на великие уступки, тем более биокары более поздних линий впоследствии после должной обкатки решили использовать вместо спаянных изуродованных операторов в военных лайнерах. В общем умница Фортуна в очередной раз умело перетасовала карты, и Тиаки просто уперся бивнем, но выгрыз возможность записаться через марсиан в свободные космические рейнджеры содружества Земли и Марса. С одной стороны, его отец Аль Данаб не возражал, впрочем, как и второй — Чара. Тот, вступив во владение Зрящего Северных путей, чувствовал себя более чем уверенно в околоземном пространстве. Единственное, их смущало то, что неуемное чадо отправлялось туда, где царил родной космос. И хотя все выглядело официально и вполне защищено документально со всех сторон, но оба родителя, как только Тиаки оказывался в Солнечной системе, устраивали над ним весьма усиленную опеку. Особенно не было возможности скрыться от молодого Зрящего, буйные силы которого спокойно накрывали всю звездную систему целиком. Это раздражало, нервировало и порой даже бесило. Тиаки, по его скромному мнению, был давно уже не мальчик, по понятиям людей космоса вообще состоялся как совершеннолетний молодой мужчина. Но попробуй докажи тем, кто прошел через черт-те какие препятствия, скрывая в прошлом свой телепатический дар, — что ты способен постоять за себя. Да еще и своим предкам — вообще полный отстой. «Тур, восьмой», — мысленно позвал предупредительно свой корабль Тиаки, в который раз подчеркивая для ящера порядковый социальный номер биокара, что для уроборосцев был четким маяком, записанным на уровне генетической памяти. «Да, третий», — Тур, как и обычно, не удосужился назвать имя капитана. «Когда выход из-под пространства?» — уточнил Тиаки, продолжая почесывать мысленно ящера по его гибкой хребтине. Четырнадцатый млел, шел бело-красными волнами от тупо скалящейся морды до обоих кончиков равных по длине хвостов, его всеобщей гордости, а после стал вообще черно-фиолетовым с россыпью белоснежных звезчатых пятен. «Успеешь его еще оприходовать, если так четырнадцатому неймется, а вообще ты его просто разбаловал, ко мне и то не так благосклонен». — Тур откровенно ревновал, Тиаки перестал нежить ментально ящера и, свиснув ему присоединиться, отправился прямиком в рубку. — Вот правильно, что вас, первые номера по системе уроборосцев, называют зоофилами. — Тур стройным юношей сидел в органическом кресле штурмана и делал вид, что скрупулезно изучает голографические карты. Показывать столь театрально сие действо сущности корабля не было нужды и также создавать совершенно материальную проекцию, которая при желании могла тут же втянуться в живую биомассу стен. Но биокар так не считал. Яркая майка и шорты вообще не вязались в строгую атмосферу рейнджера, впрочем, иногда восьмой поражал Тиаки и более колоритными костюмами, порой вытащенными неизвестно из каких: эпох, цивилизаций, времени и пространства. — Правильнее называть ксеноморфофилами, — поправил его Тиаки в который раз, опускаясь в соседнее кресло. За ним осторожной тенью в узкую рубку совершенно матовой неуловимой чернотой скользнул номер четырнадцатый. Для ящера Тур создал нечто похожее на удобную лежанку, на которую уроборосец уютно пристроился своим крепким поджарым брюхом. Впрочем, биокара сейчас интересовало совершенно другое: — Ты так и не ответил, капитан, что мне вырастить между ногами, вагину или член? — Опять ты за свое, — отмахнулся Тиаки и, перетянув голографическую карту звездного неба на себя, утонул в сложных расчетах, щедро подброшенных ему Туром. Тело капитана корабля при этом тут же опутали тонкие живые отростки, некоторые прошили кожу рук насквозь, другие подсоединились над воротом комбинезона, подключаясь непосредственно к шее. Тиаки сморгнул, объединение с восьмым в единое целое было уже куда привычнее. Теперь он чувствовал весь корабль словно собственное раздувшееся по размеру тело, что неостановимо неслось в подпространстве. Где-то немного ныло неприятной сбивкой в системе сенсоров, требуя отрегулировать. За что Тур получил легкий втык, а на границе еще мурчал счастливый ящер, так как третий его любил и чтил, никогда не забывая наравне с восьмым. В этом режиме, сливаясь с биокаром, каждый пилот чувствовал и ощущал себя исключительно индивидуально. В принципе живому кораблю было все равно, какую принимать форму, и уж тем более ему не составляло никакого труда поддерживать на ментальном уровне удобную картину для капитана. Однажды Тур вообще принял вид огромного мамонта, чем сначала напугал, а позже рассмешил весь марсианский космопорт. Ну что поделать, для Тиаки представить тогда корабль было проще вот с таким «животным» вывертом. Он и сам недоумевал, почему пилоты из космического люда боятся ощущения дышащих стенок и почему их живые шлюпки копируют обычные разведывательные челноки, а сущности корабля практически неотличимы по внешности и форме одежды от тех же капитанов. Но чаще всего биокары без влияния особых предпочтений пилотов выбирали аморфные формы, к примеру: шара, куба, многогранника, если зависали в пространстве, или вытянутой капли, а когда иглы при максимальных скоростях. Чем-то Тиаки это напоминало устройство вируса, сам он представлял собой ДНК — начинку, ну а белковую оболочку — его любимый корабль. Сейчас Тур виртуально уселся к нему на плечо и, болтая голыми пятками, словно потерял шлепанцы где-то в процессе, указывал на выход из подпространства. Ворота открылись, как только они оказались ближе, и Тиаки со всем своим вытянутым в трубу телом оказался среди россыпи мерцающих звезд. Они тут же обозначились краткой информацией, предупредительно обвелись удобными мерцающими кружками… Тур работал безукоризненно, даже если выпадал к нему в набедренной повязке обнаженный, расписанный ритуальными символами жриц. Корабль сканировал и тут же передавал сплошным потоком информацию задумавшемуся Тиаки, которого до сих пор мучил вопрос — почему в этот сектор отправили именно его — рейнджера, а не, к примеру, тот же «Пилигрим» или «Фемиду». Впрочем, вопрос практически тут же снялся сам, на горизонте восприятия высветился зависший корабль-шпион Уробороса. Изображение по приказу капитана придвинулось ближе, показывая мелкие детали. «Признаки организмов?» «Два: человек и ящер. Последний не функционирует. Можно идти на стыковку?» «Да», — согласился Тиаки, отключаясь от корабельной системы, щупы его отпускали нехотя, медленно, не оставляя на теле следов, и хотя выглядели как материальные, но он не был до конца уверен, что это именно так. Тур вышел из стены в крайней задумчивости. — Человек жив? — уточнил Тиаки у биокара. — Он в криокамере. Интересно, кто же убил уроборосца, если его ценный груз спит беспробудным сном? Или человек настолько сильный телепат, что смог смять воздействие ящера даже в бессознательном состоянии? — Когда подлетим ближе — тогда и узнаем. Теперь хотя бы понятно, почему мы, — усмехнулся своим безрадостным думам Тиаки. То, что их могут подставить люди космоса, он не сомневался. — Наверняка координаторы из Суда решили обкатать нашего ящера в ситуации, приближенной к бою. — И это тоже, а еще то, что не на всех «Пилигримах» и «Фемидах» есть системы, отслеживающие шпионские челноки пятнадцатых. И это прискорбный факт. Так что давай оценим, что там внутри, пока нас не отследил очередной «Пилигрим» и не захватил нашу добычу по праву первого. Корабль, зависнув шаром рядом с мертвым шлюпом уроборосца, вытянул к нему толстый щуп. — Внутри атмосфера сохранена, тебе лучше надеть кислородную маску, все же родная смесь ящеров людям не слишком подходит, — предупредили весьма ответственно, а после сразу подвели черту прогнозов по ощупывающим враждебный челнок сенсорам. — Угрожающих форм жизни нет, вскрываю. Любопытство Тиаки отделила прозрачная перегородка переходной камеры. Если Тур решил распотрошить судно противника таким дедовским методом, он не возражал, прекрасно зная, что у самого биокара существует ряд программных требований, все пункты которых он просто обязан исполнить в их, можно сказать, учебном полете. Четырнадцатый, стоя за человеком, терпеливо вздыхал, по-видимому, и сам сканировал то, что находилось впереди. «Как думаешь, что случилось?» — поинтересовался человек у своего ящера, тут же получая высокомерный ответ. «Пятнадцатый — глупая личинка, решил, что сможет противостоять тому, кто его на порядки сильнее!» То, что модифицированный уроборосец не сочувствует умершему своему соплеменнику, было не ново. Четырнадцатый, или, как интимно его называл Тиаки во время их близости, Скур, как истинный представитель своего рода не благоволил младшим номерам, тем более чужих объединений. Для Скура кластер пока состоял из его обожаемого третьего номера Тиаки, главной «самки» восьмого — Тура, и его самого. Так что тут координаторы и военные не просчитались, уроборосец пока вел себя предсказуемо, и человек для него под номером три был куда авторитетнее сдохшего по глупости чужого пятнадцатого номера. Наконец-то переходный шлюз открылся, запуская их на чужую территорию, теперь предстояло все изучить, забрать трофеи с собой и уничтожить остатки выпотрошенного челнока-шпиона. Тур, мелькнув впереди, тут же занялся хранившейся на корабле противника информацией, предоставляя человеку с ящером оценить состояние найденных организмов. Убитый ящер валялся рядом с индивидуальной криокапсулой, что использовали военные обычно для переброски людей на длительные расстояния или в непредвиденных случаях при критических ситуациях на кораблях. «Твои выводы, четырнадцатый?» — Тиаки присел перед заиндевевшей капсулой, изучая стандартные маркировки. «Пятнадцатый убит сильным экстрасенсом, все его нервные центры выжжены дотла». — По сути ящер не мог мыслить человеческими понятиями, да и его устройство горла не предусматривало разговорную речь. Он имитировал психоволны человека и подавал в голову Тиаки все свои мысли нарезанными картинами или схемами. Тиаки отвечал ему тем же, правда в случае ящера подстраивался под его мыслительный процесс. Это можно было бы сравнить с жонглированием двух разных языков, когда оппоненты в силу великого уважения друг к другу используют чуждую для них речь. Скуру нравилось, когда Тиаки говорил с ним на его родном диапазоне волн, галантно отвечая ему, естественно, тем же. «Тур? А ты что скажешь?» — мысленно связались с кораблем. Задумчивый ответ прилетел тут же, биокар явно разбирался в вале свалившейся на него левой информации: «Только то, что, походу, уроборосцы напали где-то стаей на «Пилигрим» и, основательно его потрепав, выкрали ценный груз». «Ты прав, маркировка людей космоса. А это значит… — Тиаки, проведя рукой по прозрачной поверхности, вгляделся в лежащего перед ним человека. — Это молодой мужчина космоса явно был экстренно засунут в криокапсулу во время налета». «Судя по параметрам, что поступает на центральный пост, — продолжил доносить Тур, — ты прав, заморозка прошла в сжатые сроки, и он не до конца погружен в состояние сна. Отсюда у него оказалась возможность дать отпор ящеру из пограничного состояния, если тот решил его просканировать без разрешения своего кластера». «Тупая личинка», — вновь согласился Скур, «старшую самку» Тиаки он искренне уважал и чтил. — Что ж, — послышался голос Тура сзади замершей гротескной пары. — Вся информация скопирована на наши носители, а после стерта с изначальных. Упаковываем падаль, забираем капсулу и, устроив небольшой взрыв, делаем отсюда ноги. Материальное воплощение корабля где-то теперь потеряло футболку и расхаживало в противовес Тиаки в одних мятых шортах, с голым торсом, причем еще и босиком. — Такое чувство, что ты загораешь, — буркнул на поведение не по уставу своего корабля Тиаки, а когда прямо на его глазах шорты превратились в набедренную повязку, просто мысленно сплюнул. — Может, я тебя соблазняю, а то все плюшки достаются только твоей «любимой жене», — хитро усмехнулись, потрепав ящера за гибкую шею. Тот вновь по-своему «замурлыкал», подобное внимание от «старшей самки» было очень лестно четырнадцатому номеру. — Опять ты за старое. А я думаю, будить наш спящий приз или нет? Форма, в которую был облачен мужчина космоса, оказалась стандартной, правда ошейник подчеркивал, что действительно перед ними телепат, весьма мощный, если даже этот подавляющий девайс не спас дурня-уроборосца. Тиаки наклонился впритык к стеклу, пытаясь прочитать на ошейнике знаки, а после, все же разобрав, присвистнул: — Действительно судьба, парни, а ведь этого счастливчика перебрасывали к нам на Марс! «Какой номер?» — тут же уточнил четырнадцатый. Тиаки, усмехнувшись про себя, выдал не задумываясь: «Я думаю, девятый». Сделал он, естественно, это намеренно: скажи Скуру порядковый номер из первой семерки — и тот тут же начнет прощупывать телепата своими сканволнами, так как это бы означало еще одного самца, с которым четырнадцатый может снести свои столь желанные яйца. Чем бы это все закончилось — Тиаки даже не думал прогнозировать, как и вытаскивать парня из недозаморозки. Ну его, вот доставят куда надо этого спящего красавца, и пусть им занимаются крутые спецы. А в силу аффекта и неконтролируемой атаки сильный экстрасенс мог вывести из строя всех в радиусе нескольких километров. Совершенно неоправданный риск, а так он на время обзавелся еще одной «старшей самкой», находящейся в стадии покоя, к которой Скур даже не подумает лезть в голову. «Жаль… — Ящер тут же потерял любой интерес к спящему, в его природе те, кто не мог ему заделать пятнадцать ящерят, — не существовали. — Ты примешь эту самку в свой кластер? Она же твоего вида», — переспросили по-деловому у третьего, прежде чем вернуться обратно. «Временно, мы отдадим его координаторам, а там они сами решат», — ящера мысленно почухали за отросшими ушными веерами, отчего тот радостно затарахтел. Третий о нем помнит, даже если в их кластере будет еще одна старшая самка, судя по довольной морде Скура, он был явно не против непредвиденного пополнения. «Да, одного вида, но не всегда есть возможность даже в этом случае отложить яйца», — не кривя душой, заверил Тиаки Скура, совершенно не удивляясь, как и раньше, логическому противоречию в голове уроборосца. Да, Скур прекрасно знал, что Тиаки не может подарить ему яйца, так как тот человек, а он ящер. Но все равно третий номер автоматически записывал его в глазах уроборосца в наикрутейшего самца, с которым можно было скрестить хвосты. Ну и что, что у Тиаки их вообще нет, зато у Скура целых два — которыми он очень гордился. — Вас послушать, голова пухнет, семейная пара. Но я тоже считаю, что преждевременно будить нашу находку не стоит, — выдал им Тур, образуя на глазах под капсулой антигравитационный подъемник, чем-то сие действо походило на забытую магию из древних легенд. Хотя Тиаки прекрасно знал, все то, что «вытворял» или создавал на ходу Тур, было сделано из личной биомассы корабля. На то, чтобы перетащить добычу к себе, а после уничтожить чужой корабль, заблаговременно отходя на безопасное расстояние, ушло стандартных полчаса. Они уже собирались занырнуть опять в подпространство, как оно раскрылось само прямо перед их носом дивным широким цветком развернутого раструба и оттуда, перекрывая путь, выплыл стандартный «Пилигрим», тут же вызывая их на рабочей частоте. — Ну вот… нарисовались! — Тур корабли космического народа не любил, называя их пустыми бездушными жестянками. А на то, что корабельную систему «Пилигримов» и «Странниц» космический люд называл живой душой корабля, просто злобно плевался. — Ответь. Мы обязаны им подчиняться и помогать по межкосмическому соглашению, — осадил его Тиаки. — Так что — связь, — скомандовал он, опускаясь в кресло пилота. Над пультом управлений высветился голографический экран, показывающий моложавого мужчину в полной экипировке капитана. — Капитан Кит Денеб с «Фемиды Пустыни» приветствует космического рейнджера содружества системы Суда, — представились по военному регламенту. — Ага, и вам не сохнуть, — рассеянно кивнул в ответ Тиаки, смотря, как лицо этого надменного красавчика начинает буреть от негодования. — Как вы обращаетесь? Почему подобных неучей только допускают в космос! — рыкнули с голограммы, прошивая расслабленного пилота-мальчишку тяжелым взглядом. — Я не обязан вам ничем, тем более здороваться с вами по уставу космических людей. И буду говорить только с координатором, коль ваш корабль носит название «Фемида». — Тиаки продолжал гнуть свое. Уж что-что, а подобного отношения от мужчин космоса он уже понабрался, будучи студентом-кадетом на Марсе. Но правда была в том, что рейнджеров официально не включали в разряд военных, во всяком случае по старым сводкам новостей. — Здравствуй, Тиаки, сын Аль Данаба и Чары. — Изображение взбешенного капитана сменилось вполне знакомым. Перед ним появился в аляповатых одеждах координатора тот, кого Тиаки если бы даже хотел, но не смог забыть. — Приветствую вас, координатор Авиор, мужчина космоса. — Вот тут Тиаки, подчинившись, даже отвесил небольшой кивок. — Чистого пути вам и вашему «Пилигриму». — Ну вот и замечательно, разобрались. Нас послали поддержать при необходимости ваш биокар огневой мощью, но, похоже, она вам не пригодилась. Что ж, предлагаю побыть нашими дорогими гостями, пока мы вас проводим до Марса. — Этого ушлого координатора смутить или вывести из себя было просто невозможно. Тиаки, тяжело вздохнув, все же уточнил: — Вы уверены? Я не смогу своего партнера оставить на биокаре, это запрещено законом. — Хотя чего уж говорить, путешествовать, прилепившись пиявкой к более резвому кораблю, было куда экономичнее и быстрее. — Мальчик мой, я прекрасно знаю законы, в создании половины которых и сам принимал непосредственное участие. Это тоже входит в понятие «обкатки вашего небольшого кластера». Так что милости просим с вашими боевыми трофеями к нам на корабль. — А после умело подловили как никогда: — Неужели тебе не интересно то место, где ты появился на свет? И в твоем случае, Тиаки, как бы ты ни отрицал, но ты мужчина космоса, впрочем, как и твои родители. А вот подобная информация Тиаки просто погрузила в полный ступор. Нет, конечно, его отцы никогда не скрывали, как они оказались на Земле и почему бежали от космических людей. Впрочем, как и его происхождение. Но вот так случайно оказаться в своей точке отсчета, откуда все началось, было редким везением, и Тиаки мудро решил выжать из него по самому полному разряду.