О настоящем искусстве

— Ты же в курсе, что обычно рисуют ангелов, а не демонов? — Дорогой, можешь не сопротивляться, я все равно не изменю своего решения. Азирафаэль мило суетился вокруг своего демона, который неохотно стягивал с себя рубашку — ну как стягивал — пытался расстегнуть пуговицы заплетающимися пальцами. В итоге ангел отвлекся и с «боже правый, Кроули, дай мне» аккуратно освободил грудь мужчины от темной ткани, которая вскоре была подхвачена ангелом, аккуратно сложена и положена на табуреточку рядом. — Надеюсь, штаны с тебя стягивать не придется? — поинтересовался с усмешкой Ази, опять вернувшийся к мольберту, закрепляя холст и открывая футляр с кистями, подаренными ангелу самим Леонардо да Винчи. — Хотелось бы, но ладно уж, — ответил с саркастично-наигранной ухмылкой Кроули и снял штаны, носки, которые тут же полетели в сторону рубашки. — Что-то холодновато. Зира опять перевел внимание на жмущегося посреди комнаты Кроули, и его круглое лицо сразу же озарила улыбка умиления. Он подлетел к нему (в переносном смысле) и стал устраивать фон, на котором демон будет позировать. Шелковые ткани белого и тепло-бордового цветов укрывали спинки и сиденья стульев, струясь вниз мягкими волнами. Кроули даже успел растаять внутри от осознания того, как сильно это все доставляет удовольствие ангелу, так что ради этого можно и потерпеть. Ровно до того момента, как… — А, да, Кроули, сними, пожалуйста, нижнее белье, — между делом сказал Зира, приглаживая драпировки. — Что? — ошарашенно ответил демон. — Тебе нужно быть полностью оголенным, но не беспокойся, ты можешь прикрыться тканью, — улыбнулся Азирафаэль, будто ни в чем ни бывало. — Это нормальная вещь в живописи. — Ты точно уверен, что хочешь рисовать меня? — голос Кроули был едва слышен, и демон поймал себя на том, что он делает одну из этих глупых человеческих вещей — нервно растирает пальцы, будто они болят. — Я никак не похож на того паренька, который позировал Микеланджело для его «Сотворения», ты же знаешь. — В том и дело, что я хочу нарисовать… именно тебя. Не паренька, что позировал Микеланджело, и не того юношу с картины да Винчи. А именно твое чудесное, прекрасное тело, острые ключицы и выступающие ребра, — Зира так же бережно снял привычные темные очки Кроули и взглянул в родные змеиные глаза на несколько секунд. Кроули, у которого в груди приятно разлилось тепло, не торопясь снял трусы и тоже откинул их куда-то в комнату. Поняв, что нужно сесть, он занял свое место на стульях (было, кстати, мягче, чем обычно) и стал терпеливо поддаваться всем указаниям и действиям ангела, который своими мягкими руками передвигал конечности демона, словно играя с манекеном. Уже сейчас в голове Кроули не было ни одной приличной мысли, но он сдержался. В итоге демон сидел чуть согнувшись, как бы слегка закрываясь от зрителя правым плечом, а лицо немного, на три четверти повернуто в сторону смотрящего. Ноги привычно согнуты, руки чуть ли не сложены в молитве. Ну и, конечно же, пах деликатно прикрыт изящно струящимся куском материи. Когда все было устроено, Азирафаэль растрепал рыжие отросшие локоны своего демона и подарил ему мягкий поцелуй в лоб. Сделав несколько шагов назад, ангел чуть ли не подпрыгнул от восхищения и удовольствия, окинув взглядом то, что ему предстоит писать на холсте. Боже мой, как он давно ждал этого. И вот, ему удалось уломать Кроули стать его натурщиком хотя бы на один раз. И если некоторые работы он вывешивал в магазине и даже продавал, то эту картину… нет. Он никому ее не отдаст ни за какие деньги этого человеческого мира. — Я… я постараюсь быстро, мой дорогой, чтобы у тебя все не затекло, — торопливо и все еще с нотками радости воскликнул Зира. — Пока я делаю набросок, тебе нужно сидеть неподвижно, потом… потом уже сможешь расслабиться. Демон лишь хмыкнул в ответ и словно застыл — ему было не так уж и сложно просто замереть на какое-то время. К тому же, ему же можно было смотреть на то, как Ази подготавливает последние вещи, все устраивает, утирает руки о специальный фартук и берет в свои искусные руки карандаш. Ангел сам выглядел очень даже привлекательным, если вы спросите Кроули, ведь он в кои-то веки сменил свой типичный наряд — ему очень шла растянутая рубашка из простой ткани, ворот которой чуть приоткрывал ключицы, и какие-то старые, немного стертые бриджи. Каждый внимательный, изучающий взгляд, скользящий по изгибам худого тела, слегка будоражил Кроули, так, что он даже не придавал этому большого значения. Было немного непривычно сидеть и понимать, что он сам будет причастен к искусству. Не подтолкнет кого-то и не вкинет идею в буйную творческую голову, а сам будет запечатлен на большом холсте, который мастерски нарисован его ангелом. Прошло около сорока минут, может больше, и Азирафаэль потянулся за красками. И правда, Кроули любил тихо наблюдать, как ангел читает (иногда просил читать вслух), или же как он рисует очередную картину — натюрморт или пейзаж. Но сейчас, когда он выступал в роли модели, что-то ему не особо сиделось на месте. — Ты как, мой дорогой? — Зира выглянул из-за мольберта. — Я уже закончил набросок, начинаю работать красками. — Все хорошо. Просто мне немного скучно, знаешь. — О, прости, Кроули, я забыл, а то… привык только горшки да книги с цветами рисовать, они-то не скучают. Давай поговорим, — ободряюще улыбаясь демону своей той самой обворожительной улыбкой, Азирафаэль сверил пропорции и вернулся к полотну. В теле опять появилось это приятное чувство, оно рождалось где-то в груди и циркулировало вместе с кровью по всему телу. Предложение Зиры поговорить всколыхнуло это тепло, намекая на очень интересную идею, которую он доселе не пробовал. — Ангел, а у ваших существует такая штука как воображение? — начал издалека Кроули, как бы невзначай подкидывая тему для разговора. — Что ж, не думаю, — чуть отвлеченно ответил ему художник, не отрываясь от своего холста и поглядывая на демона. — Но знаю точно, что Михаил такого слова и знать не знает. — Ха, такая же история и с демонами. Я однажды сказал Хастуру представить, что будет после апокалипсиса, а он спросил: «сделать что с апокалипсисом»? — Кроули прыснул и качнул головой. — Ну у тебя-то же есть воображение, ангел? — Хм, н-не уверен, — как-то сразу смутился Ази, и голос у него чуть споткнулся. — Даже не задумывался об этом. Я люблю рисовать с натуры и из головы особо ничего не беру. Хотя чтение книг заставляет меня напрячь мозги. В общем… Я не знаю. — А давай проверим. Фантазируй, о чем сейчас думаешь? Просто… говори все, что приходит на ум. Честно, Кроули и сам сомневался в том, что идея сработает, но внутри что-то подгоняло его все-таки попробовать. Смущение на лице Ази было очень заметно, и у ангела уже заалели щеки. Выдохнув, он начал неуверенным голосом: — Ладно, ладно. Я думаю о том, как я рисую тебя. Сейчас я пишу твое тело. Оно худое, по-своему грациозное и очень, очень красивое. Иногда, когда я касаюсь его губами, оно горячее, я… Я будто целую адское пламя, — Зира, кладя новый мазок, понимал, что его фантазия идет в какое-то странное русло, осекся, но продолжил. — Это очень приятно — утыкаться тебе в тонкую ключицу и чувствовать тепло. Кроули выдохнул с ощущением того, что жар не только никуда не ушел, но и усилился, сгустки этой энергии перемещались вниз по его телу вместе с мурашками. Черт. Демон беззвучно шепчет «продолжай», и хоть смущенный ангел не видел этого, он начал говорить снова. — Я люблю смотреть, как ты пытаешься казаться спокойным после… после всего, что произошло, но твоя худая грудь приподнимается от дыхания, и твои мышцы еще слегка напряжены. А я лежу рядом и утыкаюсь носом тебе в шею, обнимая тебя и чувствуя твои руки на своем теле. Демон поймал себя на том, что ему самому хочется ёрзать на месте от огня внизу. Как, черт его побери, этот ангел мог возбудить его только своими словами? Но эта идея полностью себя оправдала. Как может даже такой душка, как Зира, глядя на своего оголенного любовника, не задуматься о чем-то «греховном»? — Прости, Кроули, я, наверно, брежу… — Давай я продолжу, — сразу выдал демон. — Х-хорошо. Главное не облажаться, главное не облажаться. — Ты пишешь свою картину, и у тебя получается необыкновенно хорошо, ты доволен тем, что получается. Но выглядываешь из-за холста, а меня нет. Ты оглядываешься, но находишь меня, потому что чувствуешь, как мое дыхание слегка обжигает твою кожу, а мои руки уже проникают к тебе под просторную рубашку и касаются твоего полного тела. Сначала я оглаживаю бока и тискаю тебя, как плюшевую игрушку, неторопливо и с заботой растираю твой пухлый живот и грудь. Из-за мольберта послышались первые тяжелые вздохи, которые еще больше заводили демона и заставляли с наслаждением смаковать каждое слово, хоть и самому было невтерпеж. — Я вновь скольжу вниз по всем изгибам и быстро вцепляюсь пальцами в твои мягкие ягодицы, уже давно не ангельские с тех пор, как мы живем вместе. Я покрываю поцелуями твою белую шею, начиная с выступающего позвонка и заканчиваю у линии челюсти, иногда я слегка прикусываю твою нежную кожу, на которой потом наверняка останутся красочные пятна засосов. Но я сразу зализываю эти раны, все еще сжимая твою задницу, может, до того, что там тоже останутся отпечатки. Мне нужно, чтобы ты снял с себя штаны и нижнее белье, и ты это делаешь. Это безумно сложно — подбирать слова и составлять предложения, когда у тебя стоит, но Кроули не был бы Кроули, если бы не мог сотворить такое демоническое чудо. — Я обхватываю твою спину и живот одной рукой, прижимая к себе, вновь целую твои округлые плавные плечи. Пытаясь не причинить тебе боли, я ввожу в тебя один палец, — слышен резкий оборванный стон, — ты податлив и мягок, так что я добавляю второй, и тебе уже легче. Я массирую твой живот, чтобы отвлечь от этого, и ты терпишь. Третий палец уже не приносит тебе такого сильного дискомфорта, и все хорошо, ведь я рядом. Руки же настоящего демона уже давно были в районе его паха, он сдерживался, наверно, ради чистоты эксперимента. Фантазия и постанывания художника за холстом идеально переплетались в их головах. — Когда ты уже достаточно растянут, я считаю до трех и вхожу в твою ангельскую задницу сильным толчком, ты прогибаешься в спине и стонешь, а для меня и нет звука слаще. Сначала я делаю несколько толчков, чтобы ты вошел в ритм, и ты терпишь эту первую боль, смешанную с наслаждением. А потом ты и сам привыкаешь к этому, и позволяешь мне входить уже наполовину. Мои руки на твоих бедрах, и я… я… — здесь Кроули оборвал свой рассказ, не выдержав. Впрочем, справедливо будет сказать, что слова сейчас были лишними — ангел и демон были заняты своими фантазиями и, как ни странно, друг другом. Кроули лег на спину и убрал руку за голову, уже не сдерживая себя. Несмотря на мастурбацию, жар в теле только усиливался и словно собирался в одной точке его тела, впитывая всю энергию. Азирафаэль же, весь дрожа и обливаясь потом, ухватился левой рукой за мольберт (благо, что тот был достаточно крепким) и слегка прогнулся в пояснице. Тонкие прерывистые стоны чередовались с бессмысленными попытками перевести дыхание, а правая рука скользила вверх-вниз по возбужденному члену. И, конечно же, ангел кончил первым — его стоны слились в один сильный вздох облегчения, и он еще не поднимал голову какое-то время, потому что там все пульсировало и шло кувырком, мысли никак не хотели вставать на место, а фантазии отказывались уходить и прокручиваться раз за разом вновь, не давая понять, реально это было или нет. Демон завершил ненамного позже. Худое тело изогнулось, словно змеиное, выставляя напоказ проступающие ребра и ключицы, а глубоко в груди у Кроули родился глубокий стон, идеально заканчивающий такое «представление». Повисла тишина, наполненная эмоциями, и оба были не против нее. За окном собирались серые тучи, покрывая собой всю голубизну неба, и солнце, освещавшее комнату, померкло. Из приоткрытого окна потянуло влажным приятным холодком, который бывает перед летним ливнем, смешиваясь с терпким запахом масла, пота и самого настоящего греха. По мнению Азирафаэля. По скромному мнению Кроули, это был чудесный запах наслаждения и полного удовлетворения. — Иди сюда, ангел, — хрипло позвал Кроули, сглатывая слюну. Он кое-как принял сидячее положение и улыбнулся, глядя, как Зира неуклюже пытается собраться и успокоиться, а после ковыляет к нему, подтягивая трусы. Художник сел рядом, утирая лоб, пока демон довольно и очарованно ухмылялся, глядя на него. После чего Ази почувствовал, что руки партнера аккуратно расстегивают пропотевшую насквозь рубашку и снимают ее, что несомненно заставляет чувствовать себя лучше. — Я так рад, что у тебя все-таки есть воображение. Я и не сомневался. Зира только довольно фыркнул в ответ и положил голову на плечо Кроули. — Повторим сеанс? — Да. Только в этот раз ты ничем не прикрываешься, — скромно и слегка лукаво улыбнулся Азирафаэль, закрыв глаза. — Все для тебя, дорогой ангел, — смеется демон и крепко целует своего любимого художника в лоб.