Пять раз, когда Кроули ворвался без приглашения, и Один раз, когда Азирафаэль позвонил.

«Вы полюбите меня. Но не сразу. Вы полюбите меня скрытноглазо. Вы полюбите меня вздрогом тела, будто птица к вам в окно залетела. Вы полюбите меня — чистым, грязным, Вы полюбите меня — хоть заразным. Вы полюбите меня знаменитым, Вы полюбите меня в кровь избитым. Вы полюбите меня старым, стёртым, Вы полюбите меня — даже мёртвым. Вы полюбите меня! Руки стиснем! Невозможно на земле разойтись нам! Вы полюбите меня?! Где ваш разум? Вы разлюбите меня, но не сразу.» (с) 1. Март. 12 число Вторник Весна только-только поднимала свою рыжую голову, подставляя тёплому солнцу веснушчатое лицо. Следы зимы пока ещё можно было наблюдать то там, то здесь: в низинах у холмов ещё лежал снег, рано утром с неба падали мелкие хлопья, которые таяли раньше, чем достигали земли. Жители города уже хотели избавиться от надоевших пуховиков и курток, сменить их на легкие пальто, но самые рьяные смельчаки сразу свалились с бронхитом или ангиной, и стали отличным примером, как делать не нужно. Поэтому пока люди обошлись тем, что сняли колючие жаркие шапки и немного ослабили шарфы-удавки. Кто-то решился переобуться в весенние сапоги. Безумцы. Музыкой для измученных людей была капель. Она обещала скорое тепло, приятный дружелюбный ветер и уютные светлые вечера, когда можно выходить прогуляться перед сном. Машины все же настороженно ползали по дорогам, опасаясь под каждой лужей обнаружить лёд. Цветочники выставляли на витрины только самые свежие и яркие цветы, привлекая внимание клиентов. Кафе потихоньку открывали окна, выпуская на волю запах свежеиспеченного хлеба, булочек и кофе. Город оживал так же, как и природа. Азирафаэль не стал отступать от этого. Он открыл окна на кухне, впуская в квартиру тихое пение пока ещё мерзнущих птиц и веселые крики детей, которые с удовольствием скакали по глубоким лужам. Он внимательно следил, чтобы холодный и влажный воздух не вредил книгам, но было приятно вдохнуть в магазин новую жизнь. Хотелось обновления. Поэтому он поменял занавески на высоких окнах, сменив их на что-то цветастое и яркое, чтобы поскорее приманить лето. Немного поразмыслив, он повернул диван боком, просто так. И кружку с правой стороны стола переставил на левую. Вполне себе сойдёт на полноценное изменение. Ведь теперь ему приходится брать ее левой рукой. Входная дверь медленно отворилась, впуская запах дождя и мокрого асфальта. И, за компанию конечно, одного потрясающе привлекающего внимание мужчину. Он сначала просунул в магазин свою голову, изучая внимательным взглядом обстановку магазина. Потом появились плечи и руки, а потом он буквально вполз в помещение целиком, прислоняясь к двери, чтобы закрыть ее. Колокольчик печально звякнул, обиженный на такое отношение к его работе. Что за наглость. Он хотел громко и радостно оповестить своего хозяина, что пришли гости. А ему буквально заткнули рот! Хамство. Азирафаэль стоял на маленькой трехступенчатой стремянке, на самом верху, и раскладывал книги в одному ему понятном порядке. Лишние он прижимал к своей груди. В воздухе плясали пылинки, попавшие на такие редкие сейчас солнечные лучи. Они грелись в свете, чтобы потом медленно осесть обратно на книги и благополучно задремать. — Здравствуй, дорогой мой, — не оборачиваясь произнёс ангел, дотягиваясь до самого дальнего угла полки. Его лимонного цвета жилетка немного задралась на спине от этого движения. Кроули медленно подошёл, аккуратно ступая только по той части пола, где была тень от шкафов. Подкравшись практически вплотную к Азирафаэлю, он двумя руками мягко потянул непослушную ткань, заставляя ее расправиться. От прикосновения горячих ладоней ангел едва заметно вздрогнул, но сделал вид, что ничего не произошло. Только поставил последнюю книгу на место и развернулся, заставляя стремянку печально скрипнуть. Кроули был слегка осоловевший. Его глаза были затянуты мутной пеленой, и моргал он чересчур медленно, опуская пушистые ресницы. Лениво втягивал ртом воздух, различая запах какао, свежих чернил и, кажется, сушеной ромашки. Демон прислонился к шкафу за своей спиной, перекрещивая длинные ноги. Смотрел снизу вверх на ангела, губы его растянула довольная улыбка. — Все хорошо? — слегка нахмурился Азирафаэль, спускаясь на пол. — Кроули? Он протянул руку вперёд, в попытке коснуться его лба, но демон неожиданно схватил ангела за запястье и дернул на себя, вжимая в грудь. Шкаф печально покачнулся, и с верхних полок посыпались самые психически неустойчивые книги. — Кроули!.. — возмутился таким отношением Азирафаэль, но на его губы легла загорелая узкая ладонь. — Чш-ш-ш-ш-ш… — прошипел Кроули ему на ухо, задевая самый краешек горячими губами. — А то они услышат… — Кто? — так же шепотом спросил ангел, мгновенно сосредотачивая своё внимание на безопасности магазина и глядя по сторонам. — П… Пивинг… Выпингины…. — стараясь изо всех сил изрёк Кроули. — Это… — Азирафаэль очень мягко отвёл от своего рта удерживающую руку. — Какой-то новый вид демонов? — Определенно, — согласился Кроули, тем не менее, не выпуская ангела из своих объятий. — Они подкрадываются к тебе тихо-тихо… Он огляделся по сторонам и сделал это настолько искренне и проникновенно, что Азирафаэль принялся тоже оглядываться. Поэтому едва не закричал — постыдно и недостойно — когда демон вдруг схватил его за плечи. — И вдруг! Оп! И все… — тоскливо заключил демон, вздыхая шумно. — Что — все? — с опаской уточнил Азирафаэль, потому что ну слишком много грусти и печали было написано на чужом лице. — Яйцо. — Что? — Яй-цо. Большое такое. Кругленькое… — Кроули попытался сложить руки, чтобы изобразить насколько кругленькое и большое. — И сидишь... Высиживаешь… Первый шок, наконец, прошёл, позволяя Азирафаэлю обратить внимание на вполне ощутимый запах алкоголя, на легкий румянец, который расползался по щекам и шее демона. — Ты снова ходил смотреть мультики про пингвинов? — не удержав улыбки, поинтересовался ангел. — Почему не позвал меня? Не то, чтобы ему так сильно хотелось узнать про жизнь пингвинов. Но каждый раз, когда Кроули приглашал его куда-то: в Ритц на обед, на прогулку в парк, помыть Бентли — его сердце замирало, не в силах справиться с тем счастьем, что вдруг обрушивалось на него. Он не хотел напрашиваться, совсем нет. Просто… Было немного обидно, что демон снова пошёл в кинотеатр в одиночку. — А с чего напился? — не дожидаясь ответа, перевёл тему Азирафаэль. — А ты знал… — лицо Кроули вдруг стало на редкость серьезным, даже язык перестал заплетаться — как по волшебству. — Что пингвины могут умереть от разрыва сердца, пытаясь взлететь..? Он выпрямился и посмотрел куда-то вверх. Закрыв глаза, он вдруг начал судорожно махать руками — вверх и вниз — будто и правда пытался взлететь. Обычно, они не разговаривали о прошлой жизни. Ни о падении, ни о причинах. Ни о чем. Кроули очень умело делал вид, что ничего не помнил. Азирафаэль делал вид, что верит в это и принимает за чистую монету. Лишь когда кровь демона согревал крепкий алкоголь, он мог на мгновение позволить увидеть всю ту боль, что терзала его душу. И, прежде чем Азирафаэль успевал протянуть руку и хотя бы просто коснуться ее, он захлопывал дверь. — Я думаю, тебе нужно немного поспать, — подытожил Азирафаэль, перехватывая мельтешащие конечности за локти. — А потом я тебя чем-нибудь накормлю. Кроули открыл глаза. Серьезность вдруг снова сменилась пьяным весельем. Он повис на Азирафаэле, почти всем весом. Прищуренные глаза отражали солнце, которое украдкой все-таки пробралось в эту часть магазина. — Только не рыбой! — предостерёг он. — Иначе они нас найдут… — Выпингины, да. Я помню, — послушно согласился ангел, поддерживая демона за талию. — Никакой рыбы и никаких яиц. — А яйца это вкусно… — грустно протянул Кроули, мечтательно глядя куда-то в потолок. — Но из них тоже появляются выпингины, — не удержался и все-таки поддел его Азирафаэль. — Это яичный заговор… — вздохнул Кроули и пьяно икнул, обрушивая небольшую стойку с книгами. — Очевидно… — печально проводил глазами Азирафаэль упавшие книги и записи. — Непостижимый заговор… 2. Май, 26 число Среда Лето должно было быть просто потрясающим. Теплый задорный ветер носился, словно маленький ребенок, по узким улочкам. Срывал с верёвок белье, распахивал окна, вырывал из рук зазевавшихся туристов путеводители. Иногда он крал у маленьких детей воздушные шарики, подкидывая их к самым облакам. Но детский плач, который догонял его спустя несколько мгновений, портил все настроение. Небеса рисовали пушистыми кружевными облаками узоры и затейливые фигуры. Будь то страшный динозавр, который рассекал на маленьком парусном кораблике. Или статный гусь, который пытался ущипнуть пролетающего мимо гнома с розовой бородой. Особенно было красиво на закатах. Солнце медленно сползало к горизонту, уставшее за целый день. Луна нетерпеливо сияла где-то на задворках, не в силах дождаться своего часа. Люди неторопливо шли по домам с работы. Они смеялись и обсуждали последние новости, наслаждаясь той легкостью, которую дарило только лето. Самое его начало, когда все ещё впереди: планы, отпуска, приключения, новые романы. Почти все окна в городе были открыты настежь. Он был полон различных голосов, запахов и звуков. Потрясающая смесь. Азирафаэль не отставал. С самого утра он открывал окна, освобождая широкие подоконники, чтобы люди могли остановиться с только что купленной книгой и почитать. Или умотанные жарой прохожие иногда присаживались, чтобы перевести дух. Тогда можно было завести ничего не значащий разговор о погоде, о новостях в городе, о новых поездах. О чем угодно, чтобы просто восполнить необходимое общение с людьми. К вечеру посетителей и покупателей убавлялось. До тех пор, пока в магазине не становилось пусто. Тогда ангел зажигал маленькую масляную лампу, наполняя комнату ещё одним приятным запахом. Сам садился на невысокий подоконник, перекидывал ноги на другую сторону. Он не доставал до тротуара, поэтому можно было покачивать ногами вперёд и назад, словно маленький мальчик. В руках у него неизменно была свежая буханка хлеба из магазина рядом. Он только надрывал пакет, а к нему тут же слетались голуби. Они преданно заглядывали в глаза и вытягивали длинные шеи, ожидая, когда же, ну когда он кинет им еды. Ангел надламывал хлеб и посыпал мелкой крошкой на асфальт. Голуби тихо бурчали и клевали, отталкивая друг друга. В этот раз он собирался сделать ровно то же самое, но внимание отвлёк шум в задней части магазина. Ангел нахмурился, прикидывая, кто бы это мог быть. Красть у него нечего, разве только дорогие экземпляры книг — их он заранее защитил с помощью нехитрых манипуляций — да дневную выручку, которой было не слишком-то и много. Ангелы бы тоже не заморачивались чёрным выходом. Обычно, Габриэль вламывался в парадные двери. Слабо верилось, что он решил поменять свои привычки ни с того, ни с сего. Это могли быть соседские дети, которым не хватало карманных на какие-нибудь сладости, и они решили найти то, что плохо лежит. Но они вроде выяснили, что к Азирафаэлю можно было просто зайти и попросить немного денег. Он никогда бы не отказал детям. Оставив половину буханки на подоконнике, он перебросил ноги обратно и поднялся, отряхивая ладони. Нужно было, наверно, взять в руки швабру, хотя бы для приличия. Но внутренний голос молчал. Обычно, он криком кричал, если рядом обнаруживался демон или какая-либо другая опасность. В те дни, что выдавались слишком насыщенными событиями, он захлебывался в попытках образумить своего хозяина. Но хозяин только вздыхал и тёр ладонью место под ребром, где этот самый голос и обосновался. Голос, который на самом деле все это время обитал в районе затылка, только закатывал глаза. Ну, если бы у голоса могли быть глаза. Азирафаэль остановился ровно посередине зала, когда дверь, отделяющая магазин от его квартиры, распахнулась. Из неё выскочил кто-то в защитном костюме кислотно-желтого цвета, в такой же маске и с распылителем в руках. С победным криком существо начало разбрызгивать какое-то вещество везде, где только могло достать. Оно стекало по потолку, по стенам, по стеллажам, впитывалось в дорогие и не очень книги. Ангел закрылся локтем, щуря глаза. Он ожидал, что жидкость начнёт жечь, или будет неприятно пахнуть. Но спустя несколько секунд он понял, что это была просто вода. Обыкновенная вода. Вернее… — Святая вода? — удивлённо спросил он, глядя на влажную ладонь. — Наисвятейшая, — глухо ответило существо, когда в баллоне закончилось содержимое. Азирафаэль растерянно моргнул и подошёл ближе. Он провёл рукой по маленькому окошку на маске, стирая осевшую жидкость. — Кроули?! — возмущённо ахнул Азирафаэль, всплеснув руками. — Ты что творишь? — Спасаю тебя! — демон воинственно потряс длинным разбрызгивателем. — А где все? — Кто?! Выпингины? — сердито сложил на груди руки Азирафаэль и поморщился, потому что вся его одежда была мокрая. — Ты что, пьяный? Демоны, ангел! Демоны! — Кроули осматривался, но никак не мог найти искомых врагов. — Это ты пьяный! — ангел выхватил у него оружие. — Посмотри, что ты сделал с моим магазином! — Но я же слышал… — голос Кроули превратился из воинственного в растерянный, почти как у нашкодившего мальчишки. — Что они хотели наведаться в твой магазин… — Так ты что… — злость, которая пустила было корни в душе Азирафаэля, сменилась пониманием и каким-то щемящим болезненным чувством. — Ты меня спасал? — Нет, это у меня такой экстремальный вид спорта! — огрызнулся демон. — Пробеги пять кварталов со святой водой за спиной и попробуй не подохнуть! Что?.. Широкая улыбка расцвела на лице ангела, заставляя его глаза сиять ещё ярче. Он вздохнул и покачал головой. — Спасибо тебе, мой дорогой. — За что?.. — напрягся Кроули, на всякий случай отступая назад — мало ли, вдруг это такая странная форма истерики у ангелов. — За то, что спас, — он подошёл совсем вплотную, заглядывая в страшный костюм. — Я думаю после этого, ни ангелы, ни демоны… ни посетители на пушечный выстрел не подойдут к моему магазину. — Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул Кроули, опуская на пол опустевший баллон. — А теперь… — Мне нужно сушить мои книги, — рука Азирафаэля мягко скользнула по предплечью демона, перед тем как он направился в сторону стеллажей. — Подожди, не мог бы ты… Я не могу снять этот костюм, пока он весь в святой воде. Азирафаэль? — Кроули завертелся на месте, пытаясь определить правильное направление. — Не мог бы ты… Ангел? Кто-нибудь? 3. Июль, 15 число Четверг Мир был слишком тихим с самого утра. Птицы как-то опасливо общались, не рискуя повышать свой голос. Иногда та или иная перелетала с дерева на дерево, и повисала долгая пауза. Солнце так и не поднялось на своё привычное место, осталось где-то за облаками. Иногда мелькал то один, то другой бок, на секунду ослепляя, и оно снова скрывалось. Облака стелились ровно, одно к одному, без выпендрёжа. Жаркий воздух даже не колыхался. Ветра не было в принципе, будто он забился в самое темное и глубокое дупло далеко в лесу. И, до кучи, завалил вход в него ветками и листьями, чтобы не нашли наверняка. Люди чувствовали, что мир слишком хрупкий: дрожит и покачивается из стороны в сторону, того гляди упадёт и разобьётся вдребезги. И очень повезёт, если они успеют запрыгнуть на осколок, а если ухнуть в этот самый разлом? И как-то не хотелось сильно рисковать. Поэтому разговоры были тише, эмоции спокойнее, ссоры аккуратнее. Весь мир замер будто в самой высшей точке прыжка, и публика ахнула: удержится он или сорвётся вниз. У Азирафаэля с самого утра дрожали крылья. Он проснулся от этой неукротимой дрожи. На мгновение он решил, что все-таки каким-то образом простыл, прямо посреди лета. Но здоровье тела было отличным. Он заставил себя поесть, прибрался в кухне и открыл магазин. Но никто не стремился в этот день обогатить свою домашнюю библиотеку новыми книгами. Ноги бы унести из этой неустойчивой конструкции под названием реальность, и то хорошо. Поэтому ангел, который сам не переставал оглядываться по сторонам в ожидании чего-то страшного и ужасного, ближе к обеду закрыл магазин. Он решил, что остаток дня можно провести в глубоком мягком кресле, с парочкой интересных книг и чашкой горячего какао. И тогда, возможно, мир успокоится и удержится на своём месте. Он бы очень этого хотел. Поэтому звон колокольчиков над входной дверью застал его врасплох посреди кухни. Грустно посмотрев на дымящуюся чашку, он решил сначала проверить зал. Накинув на плечи большую вязаную крупными спицами кофту, он открыл дверь. В нос ударил почему-то резкий запах моря и горячего песка. Азирафаэль сделал шаг, чтобы выйти из-за стеллажей, и мир покачнулся. — Простите, мы закрыты… — машинально сказал он, до того, как разглядел посетителя. — Ох, дорогой… Кроули напоминал тень самого себя. Он стоял ссутулившись и засунув руки глубоко в карманы джинсов. Ангел видел, как дрожали поджатые губы, как метались глазные яблоки, как судорожно дергался кадык, когда он сглатывал. Он хмурился, глядя куда-то в сторону, не в силах смотреть на хозяина книжной лавки, куда ноги притащили сами по себе. Азирафаэль заметил, что к загорелой коже прилип песок и, кажется, какая-то трава. От демона пахло не только морем, но и чем-то тяжелым, душным. — Кроули, — осторожно позвал Азирафаэль, подходя ближе. — Что-то случилось? Демон опустил голову, глядя себе под ноги. В нем что-то клокотало, что-то кипело, что он держал всеми силами и не выпускал. И это что-то было настолько огромным, что мир под его тяжестью оседал и прогибался. Азирафаэль подошёл ещё ближе, почти вплотную. И тогда Кроули подался вперёд, упираясь лбом в его плечо. Он прижался к нему всем телом, не обнимая и ничего не говоря. Просто стоял рядом. Длинные тонкие руки висели вдоль тела, словно веревки. Он вдыхал запах ангела, пытаясь понять, что он вернулся, что он в безопасности. А Азирафаэль невесомо гладил его по затылку, ероша короткие алые пряди, касаясь кончиками пальцев шеи. Он хотел было приподнять чужую тяжелую голову, чтобы заглянуть в глаза, но Кроули вырвался и снова толкнулся в него головой. Ангел вздохнул и перестал пытаться заставить его что-то делать. Он смотрел перед собой, на крадущихся мимо людей, на редкие солнечные лучи, на пустые улицы, и пытался помочь разделить чужую горечь, вместить ее в себя, немного облегчить эту ношу. В какой-то момент плечи демона расслабились. Он выдохнул горячий воздух, вызывая у ангела волну мурашек. И, наконец, обнял его в ответ. Было в этом жесте что-то обреченное, будто он сдался, уступил чему-то внутри себя. Но стоило ему сомкнуть руки на чужой спине, мир будто включился. Перезагрузился и заработал так, как надо. Послышались разговоры за углом, где бакалейщик распахнул настежь двери. Пробежали мимо магазина чумазые дети, которые спешили расследовать страшное исчезновение яиц у матери одного из них. Мир задышал, будто пережил какой-то приступ. Азирафаэль почувствовал, что демона бьет крупная дрожь. Но он уже не упирался, позволяя привлечь себя ближе. — Я думаю, тебе сейчас просто необходима горячая ванна, — с улыбкой произнёс ангел, чуть отстраняясь. — Святой воды? — кисло попытался пошутить Кроули, но его проигнорировали: слишком разбито он сейчас выглядел. — Идём, идём, — Азирафаэль повёл его следом, не отпуская руки, которую все это время крепко сжимал. — Нет ничего лучше для расшатанных нервов, чем тёплая вода и немного эдельвейса. — Я что, похож на альпийский луг? — впервые за этот день показал хоть какую-то эмоцию тот. — Ну знаешь, что-то общее у вас есть, — ангел толкнул дверь в ванную комнату и включил свет. — Я наберу воду и... Что ты делаешь? Он подавился воздухом, когда Кроули потянул с себя пиджак вместе с футболкой, обнажая безволосую грудь и подтянутый крепкий живот. Его взгляд скользнул по стройному телу, вопреки желанию. — Я не хочу мочить одежду, — спокойно отозвался Кроули, берясь за пряжку ремня. — Неужели смущает? Под тихий беззлобный смех ангел отвернулся, пряча покрасневшие скулы. Вода тихо журчала, пока набиралась ванна. В воздухе витал запах каких-то смесей горных трав и цветов. Кроули перешагнул борт, опускаясь на дно. Тёплая вода приняла уставшее тело, убаюкивая и лаская его. Азирафаэль, дождавшись, пока демон устроится, обернулся и выключил воду. Кроули сидел, подтянув к себе острые колени. Одна рука свисала с края, покачиваясь вверх-вниз. Ангел обошёл его, остановившись за спиной. Ладони осторожно коснулись его затылка, тут же зарываясь в волосы. Кроули закрыл глаза и запрокинул голову, с губ сорвался тихий глухой стон, который вполне можно было принять за простой вздох. — Я видел кладбище китов, — спустя некоторое время сказал он. — Целое побережье белых костей. — Ох, — Азирафаэль на мгновение замер. — Звучит ужасно… — Ты знал, что самая невостребованная часть — это голова? Поэтому туда свозят и бросают десятки черепов. Просто огромное побережье черепов. — Тяжелое зрелище…— Азирафаэль снова обошёл ванну и опустился на пол, не обращая внимание на небольшие лужицы мыльной воды. — А люди ходят там и фотографируют… — продолжил он, наконец, взглянув в глаза ангелу. — Дорогой мой… — он протянул руку и коснулся влажной щеки: большим пальцем невесомо погладил по подбородку. — Мне жаль… — Хорошо, что есть ты, — демон прикрыл глаза, прижимаясь сильнее к ладони. — Без тебя этот мир не стоил бы ничего. — Не говори так, — задохнулся Азирафаэль, опуская взгляд. — В нем полно потрясающих и удивительных вещей. — Да, — послушно согласился Кроули. — Выпингины и ты. И без выпингинов этот мир ещё сможет прожить. Они так и сидели: Кроули в остывающей ванне, вода в которой смывала с него тоску, песок и несуществующую кровь убитых китов, а Азирафаэль на полу, в луже выплеснувшейся пены, которая впиталась в его кофту и штаны. Они говорили о чем-то глупом и бессмысленном, пока Кроули не начал клевать носом. 4. Октябрь, 1 число, Пятница Дожди шли не переставая. Вода лилась с неба на землю непроглядной стеной. Единственным спасением были высокие яркие фонари, которые кое-как освещали дорогу. Их размывали крупные капли, и по вечерам можно было выходить и просто смотреть на дорогу, наслаждаясь причудливыми фигурами и шумом. Лужи собирались на асфальте, пенились и бурлили. Люди на тротуарах превратились в толпы грибов с разноцветными шляпками: где-то желтыми, где-то синими, где-то чёрными. Некоторые особо модные ходили с прозрачными зонтами и могли смотреть вверх, туда, откуда льется вода. В лужах, словно бесстрашные корабли, плавали опавшие листья. И красные, и зеленые, и желтые. Их смывало неудержимым потоком вдоль дороги, закручивая в водовороты. Люди уже потихоньку начали кутаться в тёплые куртки и шарфы, особо мерзлявые достали вязаные уютные шапки. Все чаще люди оставляли свои машины и пересаживались на общественный транспорт. Маленькие дети бегали в цветастых резиновых сапогах, радостно прыгая по лужам и поднимая тучи брызг. Книжный магазин изо дня в день был полным. И не потому, что люди вдруг поголовно захотели обогащать свой разум книгами. Просто, добежав до любого навеса и убежища, приходилось проводить какое-то время там, пока дождь не станет тише, спокойнее. Поэтому вдоль стеллажей бродили вымокшие насквозь люди, скользили взглядом по незнакомым названиям и делали самые умные выражения лица. Азирафаэль одновременно был рад такому положению вещей, потому что люди все равно покупали что-то, чтобы не уходить с пустыми руками. Но с другой стороны, он тоскливо смотрел на двери. Кроули никогда не приходил, если в зале было много посетителей. То и дело ангелу казалось, что знакомая фигура останавливалась около окна, заглядывая внутрь. Но вода и темнота снаружи не давали разобрать, а когда Азирафаэль подходил ближе, тень пропадала. Он не мог отрицать, хотя бы перед самим собой, что эти набеги Кроули в магазин стали для него действительно желанными, необходимыми. Он ловил себя на том, что смотрит на запертые двери с надеждой, в ожидании. Хотелось, чтобы демон проводил с ним больше времени, сидел в кресле, глядел своими ядовитыми глазами, улыбался ехидно. От размышлений его отвлёк грохот в квартире. Растерянно глянув в сторону двери, Азирафаэль виновато улыбнулся. — Прошу прощения, но магазин на сегодня закрывается, — он сложил руки на животе ладонь к ладони. — Я буду рад видеть Вас завтра. Хорошего вечера! Стоило последнему посетителю выйти, он закрыл поспешно дверь и направился в квартиру. Там было темно и тихо, но когда он включил свет, то увидел на полу осколки чайника, упавшего со стола и рассыпанные столовые приборы. Штора на распахнутом окне покачивалась на ветру, а на полу остались небольшие лужи. Ангел аккуратно прикрыл окно, оглядываясь по сторонам. И тогда он услышал хриплый тихий кашель откуда-то из спальни. Черт возьми, нужно все-таки обзавестись хорошей качественной метлой с длинной толстой ручкой. А то идти ловить забравшегося к нему кашляющего убийцу с половником наперевес как-то… несолидно. Ангел и с половником. Если кто узнает — засмеют… Мокрые следы тянулись по коридору и уходили прямо в спальню. Азирафаэль аккуратно заглянул туда, просовывая только голову. На кровати кто-то лежал и хрипло дышал. Пахло болезнью, какими-то химикатами и дождем. К нему вломились для того, чтобы испачкать постель грязью? Серьёзно? Почему ему так не везёт со взломщиками. — Ангел… — тихо позвал «взломщик», переворачиваясь на спину. — Ангел, ты где там? — Кроули? — удивленно отозвался Азирафаэль и включил свет. Демон охнул и закрыл руками лицо, протяжно застонал. Он был в какой-то странной чёрной пижаме, в которой приличные люди обычно спят, а не по гостям бродят. Ангел подошёл ближе и разглядел, наконец, испарину на загорелой коже, красные скулы и бледные сухие губы. Кроули дышал хрипло и с усилием, то и дело заходясь тяжелым и лающим кашлем. — Ох, дорогой мой… — Азирафаэль опустился на постель и протянул руку, чтобы положить ее на пылающий лоб. — Ты хотел воевать со мной… — Кроули чуть прищурился, чтобы рассмотреть внимательнее. — Половником? — Между прочим, это страшное оружие, — попытался серьезно свести брови ангел. — Страшное оружие — это сковородка, — со знанием дела поправил его Кроули. — Оружие свободы. — Как скажешь, тебе, видимо, лучше знать, — безразлично согласился Азирафаэль, изучая демона внимательным взглядом. — Ты как умудрился заболеть? — Как-то так, — пожал плечами больной, задыхаясь собственными словами. — А позвонить ты не мог? — Азирафаэль заставил его приподняться, стягивая промокшую насквозь пижамную рубашку. — Ох, хороший мой, похоже на воспаление легких… — Это радует, — слабо улыбнулся Кроули, щурясь на свет. — Значит, у меня есть легкие. — Такими темпами их скоро не будет, — буркнул Азирафаэль себе под нос, касаясь пальцами резинки пижамных штанов. — Смелее, Шерлок… — несмотря на слабость, Кроули наблюдал за ним внимательным взглядом. Смутившись окончательно, Азирафаэль провёл рукой над чужим телом, заставляя мокрую пижаму смениться широкими тканевыми штанами и футболкой. Демон тихо засмеялся и тут же закашлялся. — Я сейчас принесу чай, сделаю суп, и нужен компресс… — засуетился Азирафаэль, поднимаясь на ноги. — Держи. Он протянул больному половник. — Если что, защищай свою жизнь, — ласково улыбнулся ангел. — А как же ты будешь варить суп? — Кроули взвесил на ладони страшное орудие кары и смерти. — У меня ещё один есть, — отмахнулся ангел. — Да ты страшный человек, ангел, — с нежностью в голосе отозвался демон, кутаясь в одеяло, которое так умопомрачительно пахло хозяином. Азирафаэль разбудил его через полчаса, мягко растолкал, извиняясь. Заставил выпить целую плошку горячего бульона. Кроули морщился и ерзал, потому что тут же начал нещадно потеть, но послушно все исполнил. Ангел вытирал его влажным полотенцем: длинную сильную шею, высокий лоб, предплечья. Когда Кроули снова задремал, не выпуская из плена руку ангела, тот положил вторую на его грудь. От пальцев потянулось мягкое тепло, прогревая и уничтожая всю заразу. Ангел так и уснул рядом, положив голову на его плечо. Когда в середине ночи демон открыл глаза, то на его губах появилась почти счастливая улыбка. 5. Декабрь, 24 число Суббота Большие снежные хлопья падали на землю, закручиваясь невероятными узорами в воздухе. Город был одет в белоснежный цвет. Высокие сугробы набычились вдоль дорог, тонкие прозрачные сосульки вытянулись с подоконников. Машины толпились в пробках, вязли колёсами в снежной каше, гудели обиженно. Люди в это время чувствовали себя самыми настоящими фигуристами: обыкновенный поход за хлебом превращался в сложный набор элементов. Те, кто не справлялся с ним, заканчивал свой поход в ближайшем сугробе пятками вверх. Более удачливые добирались до нужного магазина и, чаще всего, оседали на скользкой плитке. В витринах стояли украшенные елочки, толстые румяные Санта Клаусы и снеговики с большими боками. Подарки в красочных упаковках украшали полки, вызывая зависть у всех: и у маленьких, и у больших. Люди добровольно несли все свои деньги, чтобы обменять их на нужные и не очень предметы. Для детей, для родителей, для друзей, для родственников друзей, для друзей родственников... Все сбережения за год уходили ради одной, но самой волшебной ночи в году. Азирафаэль выставил на витрины все самые новогодние книги, какие только у него были. Украсил экспозицию смешными эльфами с острыми ушами и чуть раскосыми глазами. Украшать свой магазин ангелочками было как-то… Накличешь ещё, ну его к рогатому. Поэтому он повесил большие еловые ветки, на которых покачивались стеклянные шарики, длинную елочную гирлянду, которая перемигивалась с гирляндой в магазине с подарками напротив. Внутри же стояла высокая пушистая зеленая-зеленая елка. Она покачивала лапами лениво, бросала на пол мелкие иголочки. На неё ангел повесил все игрушки, которые так тщательно собирал сотни лет. Там были и деревянные, вырезанные ножом, и стеклянные, и самые-самые новые. На макушке сверкала золотая звезда. Под елку Азирафаэль положил несколько подарков: соседским мальчишкам, которые часто забегали к нему, маленькой пухлой женщине в смешных очках, которая приходила и так заворожено смотрела на подарочные издания Уилльяма Шекспира, местным Ромео и Джульетте, которые встречались только в его магазине, потому что родители ругались. И один, небольшой, самый простой лежал дальше всех. На нем изящным почерком было написано Э. Дж. Кроули. Ангел не надеялся, уже нет. Но был бы очень рад, если бы демон заглянул к нему в этот раз. Зазвенел колокольчик над дверью. Ангел точно помнил, что дверь он запирал, чтобы избежать незваных гостей. А значит, это мог быть только один вероломный взломщик. Но он даже обернуться не успел, чтобы поприветствовать, как в него на полном ходу врезалось чужое сильное тело. Его практически сбили. Что-то горячее обожгло руки, которые он пытался выставить перед собой. Они завалились назад, точно на наряженную елку. И тучная красавица рухнула, оглушая звоном стекла и грохотом. Погасли оборвавшиеся гирлянды. И настала тишина. Азирафаэль пошевелился, вытаскивая из-под себя собственную руку. Она ныла от ушиба, но ничего серьёзного не было. За спиной кто-то загнанно дышал, задыхаясь. Ангел осторожно повернулся, боясь того, что увидит. Кроули лежал на спине, прижимая к груди руку. Сквозь тонкие пальцы сочилась алая, почти огненная кровь. В желтых змеиных глазах отразились огоньки, пляшущие на окне. — С рождеством, ангел… — прошептал демон тихо, протягивая вторую руку к нему. — Прости. — Ох, дорогой мой… — Азирафаэль повернулся, подтягивая к себе тяжёлое тело и укладывая на своё плечо. — Подожди, я сейчас что-нибудь… Я сейчас… — Тише… — Кроули улыбнулся — на белоснежных зубах были красные пятна. — Не надо, все хорошо… — Кроули… — тоскливо позвал ангел, накрывая его руку своей. — Я испортил тебе праздник… — виновато выдохнул демон. — И елку… — Ерунда какая, — отмахнулся Азирафаэль, все ещё оглядываясь по сторонам. — Давай, я сейчас принесу воду и полотенца, и… — Успокойся ты, живодер, — Кроули напрягся и прижался головой к плечу собеседника. — Просто побудь рядом со мной. Я знаю, что не так ты хотел провести эту ночь… — Ну, зато что-то новое… — светлые глаза смотрели, почти не моргая. — Я рад, что успел добраться до тебя… — Кроули запрокинул голову, касаясь носом линии подбородка ангела. — Жаль, не захватил подарок. — Ты сам, как подарок, — Азирафаэль старался крепче зажимать рану на его груди, но прекрасно понимал, что это все бесполезно. — Ангел… Спой мне… — позвал он хрипло, тело постепенно уставало бороться с повреждениями. Азирафаэль вздохнул, после чего очень тихо запел какую-то старую песню, которую когда-то давно пел ему сам Кроули. Они смотрели на бегающие огоньки, которые сменяли друг друга. В какой-то момент демон крупно вздрогнул, повернул свою голову и коротко поцеловал влажные тёплые губы. Скользнул невесомым движением, задел кончиком языка… и упал обратно. Его голова запрокинулась, открывая беззащитную шею. Остекленевшие глаза не мигая уставились на разбитую игрушку. Где-то вдалеке часы пробили полночь. +1 Февраль, 6 Воскресенье Звонок в дверь оглушил его. Кроули, который сидел в своём кресле, лениво листая скучные телевизионные каналы, вздрогнул и зашипел. Редко кто чувствовал себя настолько неуязвимым, чтобы заявиться к его порогу и позвонить в дверь. Он аккуратно снял со стола длинные ноги и встал, потягиваясь. Это могла быть неугомонная соседка с нижнего этажа, которая постоянно приходила к нему в откровенных платьях и стреляла хитрыми глазами. Или паренёк с грустным взглядом, который приходил просить помощи с тестами по истории. Иногда в дверь звонила милая старушка из квартиры напротив, которая приносила ему горшок с очередным растением. Звонок повторился снова. — Иду! Иду… — он натянул на нос чёрные очки, перед тем как открыть дверь. — Ангел?! На пороге стоял Азирафаэль, с которого ручьями стекала вода. Кроули услышал краем уха, что за окном льёт ливень, не щадя никого. Метаморфозы погоды иногда ставили его в тупик. Глобальное потепление, мать его. Светлые пушистые кудри прилипли ко лбу, на пальто было больно смотреть, а в ботинках, когда ангел переступал с ноги на ногу, хлюпали самые настоящие болота. Нежные губы, прикосновения к которым Кроули вспоминал снова и снова, приобрели нездоровый синеватый оттенок. — Ты что, шёл пешком? — взгляд демона скользнул, осматривая гостя с головы до ног. — Я так больше не могу… — тихо произнёс ангел, шагая в квартиру. — Что? — Кроули нахмурился, нехорошее предчувствие сжало его сердце, но он только закрыл дверь и пошёл следом. — Азирафаэль? — Я так больше не могу, Кроули! — вдруг громко сказал он, оборачиваясь. — Это невыносимо! Так больше не может продолжаться, слышишь меня? — А-Азирафаэль… — растерянно позвал Кроули, протягивая руки, но тот ударил по ним ладонью, отталкивая прочь. — Хватит, демон! — зло бросил он, светлые глаза стали цвета грозового неба. — Хватит издеваться надо мной! Хватит, Кроули! Достаточно… — Ангел, я и не думал… — постарался как можно спокойнее сказать Кроули. — Ты никогда не думаешь! Ни когда врываешься ко мне весь в крови, ни когда исчезаешь на несколько месяцев! Я не знаю, жив ты или умер давным давно! Как полный дурак могу только смотреть на дверь и ждать! — Азирафаэль утер рукавом лицо, но это никак не помогло. — С меня хватит… Кроули показалось, что в этот раз он остановил время, даже не прикладывая усилий. Он успел подумать о том, что ангел сейчас исчезнет раз и навсегда. Он хотел просто изредка видеть его, чувствовать направленный на него ласковый взгляд. Хотел знать, что Азирафаэль в безопасности. А потом… А потом как-то получилось, что ноги сами несли его в магазин. Когда было больно, когда было страшно… Хотелось прийти и упасть в любимые объятия. Неужели этим желанием он умудрился оттолкнуть единственное существо, которое видело в нем что-то больше, чем мерзкого грязного демона. — Азирафаэль, пожалуйста… — хрипло попросил он, но его перебили. Грубо перебили. Потому что ангел шагнул вперёд, хватая ледяной рукой его за затылок, и притянул в поцелуй. На этот раз настоящий поцелуй: с прикусыванием губ, с трепетом от прикосновения языка к мягкому небу, с одним дыханием на двоих. Одежда Кроули тут же промокла, впитывая лишнюю влагу. Но они ни на миг не отстранялись друг от друга. Просто он изо всех сил выпутывал замерзшего ангела из грязных тряпок, случайно выкручивая ему руки, задевая ногтями нежную кожу на животе… Ангел не переставая звал его по имени: сначала смущался, а потом охрип от стонов и вздохов. Он так мило вздрагивал, если прикоснуться языком под чувствительным коленом или лизнуть внизу живота, обжигая тёплым дыханием. Азирафаэль дремал в его объятиях, согревшийся и усталый из-за собственных переживаний. А Кроули смотрел на него, касался маленьких завитков волос на виске губами и улыбался. Глянув на потолок, он секунду подумал, после чего вытянул руку и показал небесам длинный средний палец с чуть выступающей косточкой первой фаланги. Ну так, на всякий случай. Если вдруг.