Фото из прошлого

Ян Чонин никогда не был отличником, да и хорошистом он был лишь с большой натяжкой. Так было в школе и есть в университете. И всё это, вероятно, лишь потому, что он никогда не испытывал особого интереса к чему-либо. С детства привыкнув плыть по течению, он поступил в первый попавшийся ему университет, в который у него вообще были шансы поступить с его оценками, и то только чтобы не разочаровывать родителей лишний раз. Исторический факультет в посредственном вузе. Возможно, если бы парень действительно захотел, то смог бы поступить даже в самый престижный университет, но Чонин не тот человек, о котором уместно думать «если бы». Ему было достаточно лишь этого, ну и не слишком низких оценок, чтобы не отчислили. Из этого всего не сложно сделать вывод, что и на парах он особого интереса никогда не проявлял. Чонин лишь иногда присутствовал на лекциях (опять же, только чтобы не быть отчисленным), на которых почти всегда что-то лениво рисовал в тетради или смотрел в окно. Вот и сейчас он играл в «крестики-нолики» сам с собой, лишь бы не заснуть, пока преподаватель монотонным голосом рассказывал материал, время от времени перелистывая слайды. Краем уха Чонин смог услышать что-то про Вторую мировую, иногда даже поглядывал на белое полотно, освещённое проектором, но и то лишь только приличия ради. Тема не вызывала никакого интереса, впрочем, как и что-либо ещё в этом мире. Но тут, совершенно внезапно для всех, кто только мог это заметить, внимание Чонина зацепилось на парне в военной форме, изображённого на очередном слайде. Очевидно, он был офицером. Хоть парень этот весьма красив, для любого человека всё равно в фото нет ничего особенного. Но от чего-то в груди Чонина кольнуло, а в животе будто запорхали бабочки, когда он стал внимательно рассматривать пухлые губы, широкие плечи и уверенный взгляд. Чонин не раз слышал, что именно так все описывают встречу с родственной душой, поэтому у Яна не было никаких сомнений, что парень на фото именно таковым и является. Невольно Чонин прикинул в уме, сколько же может быть лет его соулмейту сейчас. Больше сотни? Поразительно… Ах, говоря об этом, Чонин живёт в отвратительном мире, где люди обладают практическим бессмертием. То есть, физически человек взрослеет до девятнадцати лет, но состариться может лишь рядом с соулмейтом. Да уж, похоже, природа – та ещё романтичная особа, за всех решила, каким должен быть счастливый конец, не оставив никому права выбора. Однако, она не учла то, что не всякий может прожить сотни лет, даже имея всегда молодое тело. А такое не раз бывало, что родственные души рождались в разные эпохи. Многие так и не дождались встречи: полностью поехав крышей, совершали самоубийства и оставляли ещё даже не родившуюся пару на веки одной, пока та не поступала со своей жизнью точно так же. Многие с самого детства мечтают поскорее встретить свою пару, про соулмейтов написана масса детских сказок и взрослых романов, а счастливые старики и старушки в обществе считаются эталоном, к которому стремится каждый. Но Чонин явно не из тех, кто мечтает, чтобы его кожа поскорее сморщилась, волосы поседели, а кости постоянно болели. «Зачем куда-то спешить, если впереди есть целая вечность?» - всегда думал он, поэтому такое вот «знакомство» с родственной душой через фото (а такие случаи, к слову, также довольно часто происходят, что в веке компьютерных технологий делает вполне возможным поиск второй половинки через соцсети и всевозможные сайты знакомств) не вызывало у Чонина никаких эмоций. Но тут Ян сквозь пелену размышлений слышит то, от чего всего за секунду весь его мир переворачивается с ног на голову. Человек с фото погиб, как и весь его полк. Чонин в этом мире одинок. В небольшую спальню сквозь плотно зашторенные окна проскальзывают первые лучи солнца. Чонин лежит на кровати и смотрит в потолок, так за всю ночь и не сомкнув глаза. Сколько ночей он уже не спит?.. Ему пришлось взять академический отпуск. Изначально он и вовсе хотел уйти (зачем мучиться с ненужной ему сейчас учёбой, если времени получить образование навалом?), но Сынмин – его лучший друг – отговорил от этой затеи. «В безделии время тянется дольше, а тебе это нужно? Займи себя на ближайшие несколько лет хотя бы этим, а потом будешь смотреть, что будет дальше. Вдруг, работу хорошую найдёшь, девушку полюбишь, создашь семью да забудешь о соулмейте. И вообще, только попробуй бросить меня в этой дыре одного! Я тебя найду и убью, всё равно тебя терять некому», - аргументировал Сынмин, и Чонин с ним согласился. Но сил делать хоть что-то у Яна всё равно не нашлось, и поэтому он уже вторую неделю лежит в постели и не выходит из дома, пытаясь научиться смотреть на всё вокруг по-новому. Сынмина состояние друга крайне настораживает, он старается ежедневно навещать Чонина и даже пару раз советовал ему хороших психологов. Но Чонин считает, что никто ему не нужен: ни Сынмин, ни тем более психолог. Он постоянно думает о том, что же с ним произошло в тот день, почему же его отношение к соулмейтству так сильно изменилось? Сам же хотел жить вечность, вот и получил. Но сейчас его прежние мысли кажутся ему детскими и совершенно глупыми, будто он уже прожил эту самую вечность и имеет все основания рассуждать как старик. А ведь ему всего двадцать лет, жизнь только начинается… Гробовую тишину, царившую в квартире, разрывает звонок в дверь. Чонин продолжает лежать, не желая вставать. Звонок повторяется, на этот раз куда более затяжной, и, параллельно с этим, неизвестный затарабанил в дверь. Чонин был вынужден подняться, чтобы поскорее прекратить эту пытку раздражающими звуками, открывая дверь утреннему гостю, коим мог быть только один человек. - Ох, класс, ты всё ещё не сдох, я рад! – воскликнул Сынмин, стоило только двери распахнуться. – Я тебе еды принёс. - Не хочу. - А ты вчера хотя бы поел? Ответ на вопрос не последовал, но Сынмин и без того знает правду. - Послушай, Чонин, ты же даже не знаешь его, к соулмейтству всегда относился скептически, да и вообще… хватит так убиваться из-за этого всего. - Тебе легко говорить, хён, - лицо Чонина исказилось в кривой улыбке. Сынмин был из тех счастливцев, кто встречают соулмейтов достаточно рано. Говорят, таких ребят при рождении целуют ангелы на удачу. А Чонину, в таком случае, при рождении дорогу перебежали сотни чёрных кошек. Ян выжидающе смотрит куда-то в пустоту, а после ни с чего подрывается и начинает носиться по квартире из одного угла в другой, натягивая на себя одежду. - Куда-то собрался? – в удивлении подняв брови, спрашивает Сынмин. - Да. Мне нужно прогуляться. - Я с тобой. - Не стоит. И Чонин впервые за полторы недели выходит на улицу. Воздух кажется ему чище, чем был раньше (хотя, признаться честно, раньше он вообще никогда не обращал внимание на такие вещи), солнце – ярче, и начинающий сновать поутру офисный планктон будто бы замирает вокруг парня, как и всё время в целом. Чонин ещё никогда не чувствовал себя таким свободным и, как ни странно… живым? Перед ним открыты все двери. - А что, если он всё же жив? - как-то за обедом в университетской столовой совершенно не в тему задаёт риторический вопрос Чонин. - Эмм, прости, но ты о ком? – Феликс искренне озадачен, как и все остальные в компании. Чонин смотрит на друзей как на глупцов, закатывает глаза и вздыхает. А до Сынмина через несколько секунд всё же доходит. - Постой, ты же не думаешь, что… - Всякое бывает, - перебивает Ян. – Истории не впервой ошибаться. - Не давай себе ложные надежды, пожалуйста, - Сынмин действительно переживает. Ему казалось, что Чонин уже давно отбросил все мысли о родственной душе, живёт себе спокойно, но всё оказалось куда сложнее. – Потом же только больнее будет. Чонин понимает, что друг прав, но смириться просто так не может. Не может он принять, что судьба вот так жестоко лишила его даже шанса на попытку. А Джисон и Феликс всё это время молча наблюдали за диалогом друзей и всеми силами пытались напрячь свою общую на двоих клетку мозга и понять, о ком же ведут речь их друзья. Кажется, эти двое, в отличие от Чонина, уже давно забыли о том, что родственная душа Яна мертва. Кстати говоря об этих двух, у них как будто действительно был один мозг на двоих. Ну не могут же два обычных человека так идеально слаженно мыслить и работать друг с другом, разве что только некоторые соулмейты! И все вокруг считали их соулмейтами. Все, кроме их самих. «Да я лучше вечность проживу, чем состарюсь с этим придурком!» - кричал как-то Феликс. «Следи за словами, дебил! Я старше тебя, имей уважение к хёну», - отвечал криком на крик Джисон. «Всего на один день, дебила ты кусок!» «Сам ты тупой!» А после они весь оставшийся день вдвоём подъёбывали однокурсников. И так каждый день. И с каждым днём сомнений в том, что они соулмейты, оставалось всё меньше. После пар Чонин пошёл в библиотеку, чтобы «проверить кое-что, ничего важного, правда». На самом деле это было очень важно. Чонину было нужно найти то самое фото, узнать хотя бы имя и хоть что-то прояснить в обстоятельствах смерти родственной души. Местная библиотека насчитывала достаточное количество старых книг, содержащих информацию, которую даже в интернете разыскать невозможно. И в них могли оказаться ответы, по крайней мере, хотя бы на один из вопросов. Но день, на удивление, пролетает слишком быстро за чтением учебников и исторических справочников. Правильно Сынмин говорил, что от безделья время тянется дольше… Чонин пришёл на следующий день, и на все последующие. И Ян даже не заметил, как постепенно начал всерьёз интересоваться историей, испытывая неподдельное удовольствие в открытии новых знаний касаемо интересующих его тем. Спустя пару лет Чонин словно был уже совершенно другим человеком. От прежнего равнодушного ко всем и вся парня осталось совсем уж ничего, и это не могло не радовать. Хоть и казалось, что открытие столь страшного факта, что твой соулмейт, вероятнее всего, мёртв, могло морально убить человека, но разве может умереть то, что уже было мертво? В случае с Чонином, тот день заставил его повзрослеть и, наконец, узнать, что значит действительно быть живым. Благодаря своей искренней страсти к истории и жажде новых знаний, Ян без особого труда стал одним из лучших учеников своего потока. В какой-то степени Чонин был благодарен Сынмину за то, что тот не позволил ему тогда забрать документы из университета, но признать это не мог в силу своего по-прежнему не самого лучшего характера. И вот Чонину уже двадцать семь. У него приличная работа, хорошая квартира, и даже хомяк есть. Что ещё нужно для счастья? О родственной душе он не вспоминает уже давно. Как выяснилось, счастливо жить можно и в одиночестве. - Феликс вернулся из Австралии, - вещает по трубке Сынмин, пока Чонин пытается заварить себе чай одной рукой, а второй прижимает телефон к уху. – До сих пор поверить не могу, что он тогда реально уехал… Произошло это четыре года назад, когда Джисону и Феликсу было по двадцать пять лет. Ситуация такова: они уже просто не могли отрицать, что с каждым годом, находясь рядом, физически становятся старше. И как бы сильно им ни хотелось не быть соулмейтами, они именно таковыми и являлись (многие по сей день задаются вопросом, как можно было при первой встрече не понять, что нашёл родственную душу?). Ну и, в общем, как только они признали друг друга, то сразу же разбежались по разным концам планеты, как и обещали. Но общение не прекратили, дружеские отношения не разорвали - это было в любом случае невозможно, потому что эти двое действительно были как одно целое. Джисон за это время полюбил другого парня, и он даже Феликсу понравился. Да, такое тоже бывает. Не всегда между соулмейтами обязательно должны быть именно романтические отношения. Иногда старушка-судьба устраивает несмешные пранки. Например, Минхо, то бишь парень Джисона, является геем, в то время как его родственная душа – лесбиянка. - А как твои дела? – спрашивает Сынмин. - Я слышал, тебе предложили работу в Токио. - Так и есть. - Ты, я надеюсь, согласился? Это же такой прекрасный шанс переехать в Японию, как ты давно хотел! Да, хотел. Но это было давно. И только потому что Чонин тогда узнал, что полк, в котором находился его «безымянный офицер», погиб именно там. Но сейчас Чонину это не было нужно, он научился жить настоящим. Во всяком случае, в этом он себя пытается убедить. - Я сказал, что мне нужно время подумать, - Чонину не нужно видеть Сынмина, дабы понять, что после его слов тот закатил глаза. – Послушай, я не могу вот так бросить всё и уехать. А как же все мои близкие, друзья, коллеги? - Тебе всё равно рано или поздно придётся это отпускать. Я постарею и умру гораздо раньше тебя. Все умрут, просто смирись. - Спасибо, обнадёжил. - Давай лучше поговорим о том, что у тебя происходит конкретно на самой работе. Тот твой коллега всё так же заигрывает с тобой? - Бан Чан? Ну, как бы тебе сказать… Всё оказалось очень сложным, точнее, не очень, точнее… я очень тупой. - Только не говори, что за эти три дня вы успели начать встречаться, он оказался подонком и разбил тебе сердце. - Да пусть лучше было бы так, чем, - Чонин запнулся, всеми извилинами своего мозга пытаясь нормально сформулировать мысль. – Чёрт возьми, Сынмин! Оказалось, у него есть соулмейт, и… - Вот же он сволочь! Да как он… - Не перебивай меня, пожалуйста. Он даже и не пытался флиртовать со мной. Это я идиот, что воспринял его заботу обо мне в таком ключе. Он сказал, что я ему как сын, и мне теперь так неловко. Чёрт, да как я раньше не догадался, он же не выглядит на девятнадцать… - Возможно, оно и к лучшему, что у вас не было и шансов стать парой. Он был слишком идеален для тебя. - Да пошёл ты знаешь куда? - Ой, прости, пока, я должен идти, - Сынмин всегда знал, когда ему стоит заканчивать разговор, чтобы остаться целым. И Чонин, ещё немного подумав, решает всё же принять предложение о работе в самом престижном университете Токио. Не всякому 27-летнему историку поступает такое предложение, и отказаться от него было бы крайне глупо. Чонин всегда хранил это фото при себе, под чехлом телефона. Даже когда он чётко решил для себя, что не будет больше жить неоправданными надеждами, и вынес на свалку всё, что было связано с его родственной душой. Фото выбросить он не смог, хотя пытался много раз. Говорят, соулмейты чувствуют друг друга, даже находясь на расстоянии. И Чонин чувствовал, что парень, который смотрит на него с потёртого клочка бумаги, в самом деле жив. И это чувство давало хоть какую-то надежду, что Чонин в этом мире всё же не один. Каждый вечер Ян ходит в парк фонтанов Вадакура только чтобы часами в тусклом свете фонарей под шум льющейся воды в одиночестве разглядывать фотографию. Это успокаивает, особенно после тяжёлого рабочего дня. Кому-то это может показаться полным бредом, но глаза, смотрящие на него с фото, стали для Чонина почти родными, и от чего-то ему казалось, что человек этот никак не может быть плохим. Даже сам Ян считает это идиотизмом, но ничего поделать не может. Похоже, он отчаянно влюбился в картинку. Сосредоточенный на своих мыслях, Чонин и не заметил, как рядом с ним, на скамье, кто-то оказался. - Восхитительное место, так не считаете? – промолвил незнакомец. – Я часто вижу Вас здесь. - Здесь тихо, спокойно и всегда в это время почти никого нет, - не поднимая глаз, ответил Чонин. – А иногда одиночество бывает бесценным. Возможно, незнакомец понял это как намёк, но виду не подал, и продолжил разговор: - Я помню открытие этого парка. Давно же это было... - 1961 год, если не ошибаюсь, - Чонин поднял взгляд на незнакомца. В темноте было сложно разглядеть черты лица, но мужчина явно не выглядел настолько древним, каким может быть на самом деле, и одежда его куда более молодёжная и стильная, чем странно сидящие брюки, рубашка и пиджак Чонина, - Его построили в честь свадьбы императора Акихито и императрицы Митико. - Поверить не могу, что я настолько стар, - едва слышно, скорее для самого себя пробормотал незнакомец. – А Вы, насколько я посмотрю, интересуетесь историей? - Я преподаю её в Токийском университете, - Чонин скромно улыбнулся. - Воу... Недурно. Должно быть, Вы действительно очень хорошо знаете историю. Они просидели в тишине ещё некоторое время. Отчего-то компания этого человека казалась Чонину уютной и поистине правильной, но он не придал этому никакого значения. - Простите, но мне уже пора идти, - промолвил Чонин, поднимаясь со скамейки. – Надеюсь, мы ещё встретимся. - Несомненно, - Чонин не видел улыбку, но её можно было услышать по голосу, и от этого на душе становилось тепло. На следующий день Ян так и не встретил незнакомца. Домой он тогда добирался слегка расстроенный. С тем человеком было комфортно даже молча находиться рядом, но и разговоры с ним казались Чонину не менее приятными. Потому он неосознанно ждал скорой встречи. Встреча эта произошла лишь спустя пять дней. Когда Чонин подошёл к своему любимому месту в парке, то увидел, что таинственный незнакомец уже давно сидел там, и молча присел рядом. - Я каждый день ждал Вас здесь увидеть, - выждав некоторую паузу, сказал Ян. – Но Вы как будто сквозь землю провалились. - Так понравилось проводить время со мной? – шутливо произнёс незнакомец, а Чонин благодарил всё на свете за то, что в темноте тот не мог разглядеть мгновенно покрасневшее лицо Яна. – И, прошу, давай на "ты"? Мы же выглядим как одногодки, и ситуация вовсе не официальная. - Иногда за внешностью девятнадцатилетнего юноши может скрываться старик, - Чонин постарался не обращать внимание на то, что после этой фразы собеседник поперхнулся. – Между тем как Вас… тебя зовут? - Ох, точно, мы же до сих пор не представились! Моё имя Хван Хёнджин, а твоё? - Поверить не могу, что в Японии вот так просто встретить корейца. Ян Чонин, и да, я приехал сюда совсем недавно. - Твой японский хорош. - Спасибо. Я учил его семь лет потому что думал, что мой соулмейт… а, в общем, не важно, - Чонин не считает правильным рассказывать столь важные вещи почти незнакомому человеку, и Хёнджин, судя по всему, это понимает и не задаёт никаких вопросов, за что Ян ему благодарен. – А ты давно здесь живёшь? - Сколько себя помню, - весьма неоднозначно отвечает Хван. – В буквальном смысле. И имя это я ношу всего около десяти лет, взял его когда решил переехать в Корею, но там не срослась жизнь. Обратно менять имя не стал, оставил как есть. - Оу… Вам, то есть, тебе, должно быть, действительно много лет, - Чонин бесстыдно вглядывался в лицо нового приятеля, и оно на этот раз показалось ему крайне симпатичным. В потёмках он смог разглядеть разве что привлекательно пухлые губы, похожие на те, что… в общем, не важно, но этого было Чонину достаточно, чтобы считать Хёнджина красивым. – А по тебе не скажешь, что ты уже настолько взрослый человек. - Я часто слышу в свой адрес, что я выгляжу и веду себя моложе. Но иногда это звучит так странно и возмутительно! Кто вообще решил, что восьмидесятилетний человек обязательно должен носить какое-то старое тряпьё, копать грядки на даче, воспитывать внуков и разгадывать кроссворды? Что за стереотипы! - Так тебе восемьдесят лет? - Я такого не говорил. Хёнджин казался Чонину хорошим человеком, хоть со стороны было наивным полагать, что кому-то, кого видишь буквально второй раз в своей жизни, можно доверять. А ведь Хван вполне мог оказаться каким-то маньяком, в ночи выискивающим себе жертвы в парке. Но Ян даже мысли такой не допускал, потому что Хёнджин правда был хорошим. Он это чувствовал. После этого дня Чонин и Хёнджин стали видеться в парке чаще. Иногда у Яна появлялись мысли, что эти их встречи похожи на свидания, что вгоняло его в краску. Возможно, Хван нравится Чонину далеко не как обычный приятель, но признать это было крайне трудно. С Хёнджином хорошо. С ним можно обсудить историю – единственное, что действительно нравится Чонину и о чём поговорить можно не с каждым. Да и не только историю. Допустим, Хёнджин знает много чего интересного о моде, и, насколько Чонин понял, даже иногда работает моделью. Но в основном Хёнджин пишет книги, и Чонин взял на заметку, что на досуге стоит всё же поинтересоваться художественной литературой, особенно авторства его друга. Хёнджин поистине удивительный, уверенный и образованный человек. Как-то ночью перед сном, после разговора с Сынмином, Чонин всерьез задумался о своей личной жизни. Друг почти при каждом разговоре втирал Яну, что пора бы ему уже перестать быть таким упрямым и подпустить к себе кого-то. Кругом есть множество счастливых пар, образованных не на связи родственных душ, а на искренней любви, взять к примеру Джисона и Минхо. И, возможно, Сынмин всё же прав. Нельзя же всегда быть одиноким, верно? Но в качестве потенциальной пары Чонин рассматривал не кого-то там, а именно Хёнджина. Можно было бы предположить, что тот испытывает симпатию к Яну, но, основываясь на смущающем прошлом с Чаном, Чонин никаких предположений делать не стал. Но считал нужным хотя бы попытаться пригласить Хвана на ужин. Если тот испытывает хоть какое-то романтическое влечение, то должен согласиться. Он достаточно взрослый человек, а родственной души у него, очевидно, нет. У Чонина её тоже нет. А вдруг это судьба? Спустя пару недель он всё же решается. - Может, как-нибудь поужинаем вместе? – спрашивает Ян между обсуждением новых бестселлеров. Хёнджин сперва пару секунд (которые длятся как целая вечность) молчит, позже – смеётся, и в конце концов соглашается. - Я думал, ты так и не спросишь никогда, - всё ещё немного смеясь, произносит Хван. - В каком смысле? - Да по тебе уже давно было видно, как ты места себе не находишь. Правда, я понятия не имел, в чём причина, но теперь мне стало понятно. Чонин заметно напрягся. - Ты, если что, ничего не подумай, ты… действительно мне нравишься, - слова Хёнджина звучали нежно и ласково. – Если бы ты не был мне симпатичен, я бы вряд ли стал приходить в этот парк на встречи с тобой, ты же знаешь меня. Так что я правда жду тот вечер, когда смогу поужинать с тобой. Чонин чувствовал себя глупой влюблённой школьницей, готовой завизжать от счастья. На деле всё оказалось куда сложнее, чем на словах. Хёнджин договорился встретиться с Чонином пораньше, но Чонин на место встречи пришёл намного раньше, чем следовало. Даже зная, что Хёнджин обязательно опоздает (за всё время общения Ян успел выучить некоторые привычки своего приятеля), Чонин не смог найти себе места дома, потому отправился сразу в парк. Да, они решили встретиться сперва там, а после отправиться в ресторан. Изначально Хёнджин предлагал заехать к Чонину на работу, но Ян был категорически против (нет ничего более смущающего, чем сплетни среди студентов и коллег). Но Хван - особа романтичная, ему хотелось сделать всё по красоте, потому и место встречи такое символичное. Тот самый парк, в котором они всё это время виделись. Поразительно, но слишком долго Хёнджина ждать не пришлось. Похоже, тот решил хотя бы раз в жизни не опоздать и прийти пораньше. Чонин узнал знакомый силуэт издалека, и чем ближе становилась фигура в дорогом идеально сидящем пальто, тем больше сердце парня норовило выскочить из груди. И когда Хван оказался на расстоянии двух метров, сердце Чонина уже просто ушло в пятки, а глаза стали похожи на два блюдца. Сказать, что Чонин был в шоке – ничего не сказать. Он откровенно охуел, ничего не понимал, потому просто развернулся и зашагал в противоположном направлении. Хотя бы нескольких секунд на размышления, пока не менее охуевший от реакции Чонина Хёнджин решит рвануть вслед за другом, было достаточно. - Что, чёрт возьми, происходит? – Хёнджину приходилось уже бежать за Чонином. – Ты можешь остановиться и объяснить мне!? Чонин остановился и почти закричал: - Ты ведь знал, что мы соулмейты! Наверняка знал! Выражение лица Хёнджина стало ещё более удивлённым. - А ты разве нет? – тихо произнёс он, бледнея. – Я ещё при первой нашей встрече увидел у тебя в руках моё фото и подумал, что ты сразу меня узнал. И Чонин в мгновение вспыхнул от стыда настолько, что даже его уши побагровели. Ему хотелось провалиться под землю, лишь бы перестать чувствовать себя таким идиотом. Дело в том, что за всё время, что эти двое знали друг друга, Чонину так ни разу и не удалось рассмотреть лицо Хёнджина, и сейчас был первый раз, когда он видит друга не в темноте. А ещё у Чонина зрение минус два на оба глаза, так что на это тоже можно сваливать вину. Но почему же за всё время Яну не пришло в голову поискать фото друга в интернете – загадка. - Похоже, сегодня нам предстоит многое обсудить, - улыбка Хёнджина была тёплой и успокаивающей, и, глядя на неё, Чонин чувствовал себя намного спокойнее. Почти восемь лет Ян считал, что его соулмейт мёртв, а когда допускал мысль, что он может оказаться живым, то всё равно никогда не думал, что же будет делать после встречи с ним. И хотя выяснилось, что его родственной душой является достаточно близкий ему человек, легче не становится. Чонин всё ещё не знает, как поступать дальше. Сынмину рассказывать он не спешил, но тот всё равно обо всём догадался, когда Ян спросил у друга, что тот делал, когда встретил Чанбина. Однако, дельных советов он так и не получил. Оставалось только делать то, что Чонин делал большую часть своей жизни: плыть по течению. Но на этот раз течением был Хван Хёнджин, поэтому он точно знал, что всё будет хорошо. В 1944 году жители небольшой рыбацкой деревушки нашли Хёнджина без сознания на берегу моря. Он ничего не помнил. То есть, совсем ничего: ни сколько ему на тот момент было лет, ни кто он такой, и даже имени своего он не знал, не говоря уже о происхождении. Местные жители милосердно приютили парня, и со временем это место стало для него родным домом. Там он влюбился в девушку, на которой вскоре женился, и та родила ему дочь. Он любил жену настолько сильно, что не боялся даже, что где-то далеко может быть его родственная душа, которая ищет его, и которую сам он вспомнить не может. Такие мысли начали посещать его лишь спустя десяток лет. Однако, счастье длилось недолго: вскоре его любимая жена встретила своего соулмейта, и у Хёнджина не оставалось никакого выбора, кроме как отпустить её. Он помнил, как она старела, и как взрослела его дочь, встретившая душу ещё в детстве. И хотя вторая умерла в достаточно раннем возрасте из-за болезни, Хёнджин был уверен, что она прожила счастливую жизнь с любимым человеком, чего никогда не было у её отца. Он готов был променять всю имеющуюся у него вечность хотя бы на один год рядом с родственной душой. Но годы шли, и Хёнджин думал, что его родственная душа вполне может быть уже мертва. К счастью, Хван не из тех, кто стал бы намеренно убивать себя. Это противоречит его характеру, да и мысль, что он может по ошибке оставить соулмейта без пары, не давала сделать с собой ничего. Несколько раз за свою жизнь Хёнджин приезжал в Южную Корею, планируя начать там новую жизнь. Он знал, что по национальности кореец, а потому это наиболее вероятное место, где можно встретить пару. Но всякий раз он возвращался обратно. К тому времени Хёнджин уже и не надеялся встретить родственную душу. С его «пробуждения» прошло уже почти восемьдесят лет, и только Бог знает, сколько он прожил до амнезии. Он встретил Чонина совершенно случайно: оказался в нужном месте в нужное время. Вспоминая сейчас, он не может понять, зачем тем вечером пошёл в парк. Возможно, почувствовал? Но Хёнджин никогда не был суеверным. Он и представить себе не мог, каким лучиком счастья окажется его душа. К слову, его совершенно не напрягает, что это парень, а не девушка – с этим у Хёнджина никогда проблем не было, да и, к тому же, его малыш оказался настолько прекрасным, что он наверняка полюбил бы Чонина, даже являясь абсолютным гетеросексуалом. Да, у него есть масса недостатков, один из них – язвительный характер, но при всём этом Чонин ещё и прекрасный собеседник, коих у Хёнджина не было уже очень давно. Они понимают друг друга с полуслова, и именно это зовётся связью родственных душ. Но каково же было удивление Хвана, когда он узнал, что Чонина таким, каким тот является сейчас, сделал он сам. Возможно, если бы не Хёнджин, Чонин так и остался бы необразованным апатичным подростком, совершенно безразличным к истории и литературе. Если бы не Хёнджин, Чонин никогда бы не стал столь выдающимся историком, его бы никогда не пригласили в Токио и он никогда бы не встретил родственную душу. Лёжа на кровати в своей квартире и разглядывая при рассвете через панорамные окна весь город, Хёнджин думал о том, какая же судьба всё же сложная штука. Чонин тем временем тихо посапывал на его плече, руками и ногами переплетаясь с телом своего возлюбленного. В приливе нежных чувств Хван мягко целует своего маленького лисёнка в висок и смотрит на него, отпечатывая в своей памяти мельчайшие детали трогательного момента. Хван никого и никогда не любил так же сильно, как любит человека, чья душа является частью его души. Он готов подарить Чонину весь мир, если только тот этого пожелает. Хёнджин просил хотя бы один год, но впереди у них оказалась целая жизнь, полная любви и счастья.