Никто не уйдет без подарка

      Стоило уехать в это богами забытое место, чтобы оказаться подальше от людей. Признаться, когда поначалу Сычжуй и Цзинъи предложили Цзинь Лину отправиться на совместную ночную охоту, тот собирался отказаться — дел в последнее время навалилось столько, что хватило бы и на трех глав орденов. Но впереди маячило очередное собрание кланов, от одних мыслей о котором начинала болеть голова, и Цзинь Лин решился. Лучше сбежать сейчас, пока еще есть шанс, а то потом он может и не представиться.              За неделю путешествий по полузаброшенным дорогам, лесам и горам из него выбило весь лоск. Даже одежда, казалось, утратила свой роскошный блеск. Зато разум оказался кристально чист и ясен, словно ветер странствий выдул все беспокойства и тревоги.              И всё же, когда они наконец добрались до резиденции Гусу Лань («Тоже мне, резиденция! Всего-то двухэтажный особняк на отшибе!») в полумертвом городишке, он не сдержал облегченного вздоха. Цзинь Лин резко вспомнил, как дорога ему возможность выспаться на постели, а не на промерзлой земле, от холода которой не спасала подстилка из тонкого плаща.              Цзинъи и Сычжуй зашли следом. Особняк даже на взгляд придирчивого Цзинь Лина внутри оказался гораздо лучше, чем можно было предполагать. Ни пыли, ни грязи, ни старых ветхих вещей — все выглядело так, будто здание только-только оставили. Наверняка какая-то очередная хитромудрая магия ордена Гусу Лань.              Сычжуй, видя, что Цзинь Лин растерянно осматривается и явно не знает, куда дальше идти, подхватил за локоть:              — Молодой господин Цзинь, есть две спальни рядом с купальней на первом этаже, и еще одна на втором рядом с библиотекой и комнатой для медитации, так что занимай ту, которая больше понравится.              Цзинь Лин чудом проглотил едкий ответ, огромной силой воли удерживая себя от какой-либо грубости. Как можно обращаться к нему так официально после всего, что было? После того, как целовались и занимались постыдными вещами, когда стали так близки? Уж лучше насмешливое обращение «юная госпожа» Цзинъи, чем такая официальность. Сычжуй, словно почувствовав что-то, усмехнулся:              — Конечно, молодой господин может выбрать любую спальню, но она понадобится тебе только для хранения вещей. Ты же не собираешься проводить все время в этом особняке вдали от нас с Цзинъи? — Сычжуй улыбался вроде бы мягко и привычно, но в глазах то и дело мелькали хитрые искорки, которые выдавали его с головой.              — Ах ты!..              Цзинъи навалился на Цзинь Лина сзади, обхватывая за плечи:              — О чем вы тут спорите? Неужели Сычжуй наконец-то решил поддразнить нашу юную госпожу?              — Разве я стал бы? — заметил тот, и адепты Лань переглянулись.              У них было что-то на уме — сейчас это стало настолько очевидно, что Цзинь Лин фыркнул. Уж если сговорились, то могли бы постараться не выдать себя так легко.              — Ну и прекрасно, раз вам так хочется секретничать, не буду мешать, — он развернулся, поднимаясь по лестнице на второй этаж.              Нужную комнату Цзинь Лин нашел быстро, сбросил вещи и огляделся. Рядом с кроватью висело тяжелое зеркало, в которое Цзинь Лин не замедлил посмотреться. Хвост немного растрепался, и едва заметно, но смазалась метка киновари на лбу. Дядя бы за такой вид сломал ему если не ноги, то левую руку точно. Цзинь Лин поспешил привести себя в порядок. И, выпрямившись, с удивлением отметил, что подрос — в последнее время он только и делал, что занимался сплошной бумажной волокитой и переговорами, а на свою внешность даже внимания не обращал. Наверное, уже выше Сычжуя стал.              Подумав о нём, Цзинь Лин невольно нахмурился. Он видел, что господа Лань скрывали что-то на протяжении всего пути, но даже в пути голова была занята делами ордена, которые он отпустил только сейчас. Теперь же странности в поведении друзей стало невозможно игнорировать. Кажется, они вовсе отбросили всю скромность и приличия. Разве в ордене Гусу Лань не запрещено обсуждать товарищей за их спинами?              Внезапная злость пропала так же быстро, как и пришла. Выдохнув спокойнее, Цзинь Лин перевязал заново высокий хвост и, захватив сменную одежду, спустился на первый этаж. По дороге к купальням он прислушивался что есть сил, но так и не разобрал ни звука. Лани, видимо, ушли в свои комнаты, чтобы отдохнуть с дороги.              Пройдя внутрь, Цзинь Лин безо всякого стыда сбросил одежду, оставив только полотенце на бедрах, которое обнаружил тут же на полке. В следующей комнате находился низкий каменный бассейн, а также столик и даже скамья для массажа. На ней как раз и расположились его друзья. Цзинь Лин остановился у порога, засмотревшись. Сычжуй с видимым удовольствием лежал на животе, едва слышно постанывая от того, как Цзинъи гладил ему плечи и спину. Поначалу легко, самыми кончиками пальцев, затем нажимая сильнее и сжимая крепче. Опускаясь все ниже, он подцепил полотенце, обернутое вокруг бедер, и, словно решившись содрать, уже потянул за него, но через миг одумался и отпустил.              Цзинь Лина не позвали, и на это стоило бы обидеться, но он не мог. Демоны их побери, насколько же они были красивы! Изящные, словно выточенные из белого нефрита, они мало напоминали простых людей. Скорее, бессмертных небожителей. Руки зудели от желания к ним прикоснуться.              С минуту скромность в Цзинь Лине боролась с желанием. И он не знал, что победило бы, если б его не заметил Цзинъи:              — Юная госпожа застеснялась?              Вот что выводило Цзинь Лина из себя, так это привычка Цзинъи постоянно дразниться. Злила, но и будоражила. И будь Цзинь Лин проклят, если хоть раз признается ему в чем-то подобном!              — Скорее уж, это не я застеснялся. Если так и собираешься гладить Сычжуя ниже пояса, то хватит притворяться, что делаешь ему массаж.              — А что, завидуешь? Так не надо, тут на скамье места много, я с удовольствием сделаю и тебе такой же!              Цзинь Лин начинал закипать. Он устал, ему хотелось погрузиться в ванну и отдохнуть. Желательно, не одному. А этим двоим лишь бы поерничать. Чтобы не наделать глупостей и серьезно не поссориться, Цзинь Лин просто спустился в бассейн и с удовольствием погрузился по самую шею. Вода была достаточно теплой, не горячей, а именно той температуры, которая заставляет расслабиться и почувствовать себя лучше. Конечно, еще лучше Цзинь Лин почувствовал бы себя, если бы кто-то из Ланей присоединился к нему. Но они расположились на скамье и о чем-то тихо переговаривались, будто Цзинь Лин не сидел совсем рядом в одиночестве.              Цзинь Лин никогда бы прямо себе в этом не признался, но он иногда ужасно ревновал Лань Сычжуя и Цзинъи друг к другу. У них так много времени, когда они могут быть вместе! Тренировки, учеба, ночная охота, каждая свободная минута в ордене при желании! А Цзинь Лин виделся с ними гораздо реже, чем хотел. Так почему сейчас они не проводят это время с ним, а сидят себе спокойно и общаются друг с другом?              Все, с него хватит! Цзинь Лин, уставший после дороги, после всех дел ордена, и сам не заметил, как накрутил себя до состояния сжатой пружины, готовой вот-вот выстрелить. Он так резко поднялся из воды, что Сычжуй с Цзинъи умолкли и повернулись в его сторону. Выйдя из воды, Цзинь Лин схватил полотенце и уже собирался вернуться к себе в комнату, чтобы и дальше лелеять свою обиду, как его ухватили за руку и дернули на себя. Не ожидавший такого, он неловко ступил на скользкие камни и едва не упал.              Сычжуй прижал Цзинь Лина к себе и повернулся к нему, с немым вопросом в глазах смотря на его профиль. Цзинь Лин лишь мотнул головой в другую сторону, чуть склонив её так, чтобы тень от челки упала на лицо и скрыла слезы злости и нелепой ревности.              — Цзинь Лин, что такое? — Сычжуй явно был обеспокоен его поведением.              — Да ничего! Отпусти, — огрызнулся Цзинь Лин, с силой заехав локтем прямо в живот Сычжуя, отчего тот охнул. — Иди вон с Цзинъи обнимайся, вы же так мало времени проводите вместе, а со мной каждую минуту видитесь!              Вырвавшись из объятий Сычжуя, Цзинь Лин заметил, как тот потирает место, куда пришелся удар. В грудь остро уколола совесть. Конечно, серьезного вреда Цзинь Лин точно не причинил, но срываться на Сычжуе было недостойно. А когда он понял по удивленным лицам Сычжуя и Цзинъи, что недавно сказал, то стало еще и ужасно стыдно.              — Извини... — неловко пробормотал Цзинь Лин, заливаясь краской. — Извините!              Сколько раз уже на ночных охотах Цзинь Лин замечал, что у Ланей потрясающая реакция и скорость? Но сейчас ему впервые пришлось испытать это на себе: он, как последний трус, пытался удрать после того, что умудрился ляпнуть. Позорище, настоящее позорище. Прав дядя, когда грозился переломать ноги. Сидел бы в ордене и не нес глупости.              Но сбежать не удалось — Цзинь Лина схватили так быстро, что он даже дернуться не успел, зажали с двух сторон, крепко обнимая и явно не планируя отпускать, пока их «нервная юная госпожа» не успокоится.              — Цзинь Лин! — он опустил голову и уперся лбом в грудь Цзинъи, который тоже едва не поскользнулся, пока его ловил, и теперь дышал тяжелее, чем обычно. — Ты, конечно, можешь сегодня всё что угодно, но бить-то Сычжуя за что?!              Цзинь Лин отвернулся, пряча взгляд. Он уже извинился и не собирался повторяться. Теплые руки обхватили его за талию сзади. Сычжуй прижался еще ближе, укладывая щеку на его плечо.              — Не злись, Цзинь Лин, — успокаивающе произнес Лань Сычжуй, лаская дыханием его шею. — Прости, если мы обидели тебя. Мы правда рады, что ты сейчас здесь, с нами, — он отвел волосы в сторону, целуя за ухом.              Если и было у главы Цзинь слабое место, так это вот такие нежные просьбы Сычжуя. Устоять решительно невозможно. Проще лютого мертвеца поднять, не ступая на темный путь.              — Хорошо, — кивнул он, возвращая себе чуть надменный тон. И поднял голову к Цзинъи: — Так о чем ты говорил? С чего это мне сегодня всё можно? А в другие дни теперь стало нельзя?              Сзади послышался тихий смешок, а руки сжали талию крепче. Цзинъи собирался ответить, как перехватил взгляд Сычжуя и чуть отвернулся, отстраняясь.              — Просто сказал так! Что ты к словам придираешься? — заявил он до того уверенно, что легко было поверить, если знать Цзинъи чуть меньше.              — Нет уж, от своих слов не отвертишься. Вам же запрещено врать! — Цзинь Лин подался вперед, ловя его за подбородок и заставляя посмотреть в глаза. — Или ты струсил, зайка-Цзинъи?              — Кто?!              — А что? — Цзинь Лин пожал плечами. — Такой же белый, как кролики Ханьгуан-цзюня, и боишься признаться в том, что уже сболтнул.              Тот собирался возразить и уже набрал в грудь воздуха, но словно вспомнил о чем-то и проглотил слова, готовые сорваться с губ. Какое-то время Цзинъи рассматривал его, скрестив на груди руки, из-за чего Цзинь Лин немного поежился (он всё ещё оставался в одном полотенце, повязанном вокруг бедер). А затем Цзинъи вдруг широко улыбнулся:              — А, знаешь, ты прав. Так и быть, я позволю юной госпоже сегодня творить все, что ей заблагорассудится! — и кивнул, подтверждая свое решение.              — О, ну так я воспользуюсь! — усмехнулся Цзинь Лин и, схватив его за запястье, дернул к выходу.              Сычжуй отпустил его и чуть недоуменно посмотрел вслед, пока из-за двери не показалась макушка с высоким хвостом:              — Считаешь, тебя это не касается? Сычжуй, идем!              Тот негромко рассмеялся и пошел за ними, по пути захватив их нижние ханьфу. Оказалось, Цзинь Лин втащил Цзинъи наверх, в собственную спальню, и уже толкнул к кровати. Тот, хотя и старался казаться уверенным, в действительности был очень растерян. Он глянул на Сычжуя и получил в ответ лишь полуулыбку (Цзинъи и вправду не следил за своим языком, за что и поплатился).              Цзинь Лин обернулся и вопросительно приподнял бровь:              — Почему ты у порога топчешься? Если ты так рад, что я с вами, то разве сейчас не самое время это доказать?              Сычжуй моментально все понял — глаза загорелись, а вся их одежда, которую он нес, тут же оказалась грудой свалена в кресло. Он в два широких шага приблизился к постели, склонился к Цзинь Лину и чуть прерывисто спросил:              — Как ты хочешь, чтобы мы тебе это доказали?              — А мне казалось, что адепты вашего ордена более догадливы...              Цзинъи, который уже справился с первой растерянностью, поцеловал Цзинь Лина в щеку:              — Я правильно понимаю вас, юная госпожа?              — Еще раз назовешь меня госпожой, зайка-Цзинъи, и это будет последний раз, когда ты прикоснешься к моему лицу.              — Ничего страшного, Цзинъи будет прикасаться к совершенно другим местам, не вижу проблемы, — Лань Сычжуй сел сбоку и поцеловал во вторую щеку.              О, эти бессовестные любили так делать: облепить с двух сторон, а потом еще и копировать действия друг друга, словно были зеркальным отражением.              И как тут пытаться что-то разузнать, если не можешь вырваться из объятий? Более того, не желаешь.              Цзинь Лин позволил себе несколько минут наслаждаться легкими поглаживаниями, приятными, еле ощутимыми поцелуями, чтобы все же претворить свой план в жизнь. Он повернулся к Цзинъи и, закинув руки ему на плечи, прижался посильнее. Кому как не Цзинь Лину точно знать, как заставить его потерять голову? Потершись о Цзинъи, он наклонил голову к его груди, лаская и нежа самыми осторожными прикосновениями, еще только дразня, не распаляя всерьез. А затем стал целовать крепче, иногда пуская в ход зубы и прикусывая белую кожу как следует, до отметин. Возможно, Цзинъи было больновато, но он не жаловался, только резко втягивал воздух и сжимал руки на бедрах Цзинь Лина сильнее. Тот усмехнулся: он чувствовал реакцию, ощущал, как его действиям рады. И вернулся к его лицу. Чмокнул в разгорающуюся румянцем щеку и зашептал на самое ухо, сейчас пылающее:              — Не пора ли рассказать, что вы двое задумали? Пока я еще миролюбиво настроен.              — Уверен, что хочешь сейчас отвлекаться на такие пустяки? — Сычжуй, как обычно, в сложной ситуации попытался переключить внимание на себя.              Но Цзинь Лин, несмотря на то, что хотел разнежиться в объятиях, все же помнил о своем первоначальном замысле. Потому он буквально заполз на колени Цзинъи, прошептав на ухо:              — Если ты не ответишь мне, что вы скрываете, я тебя...              — Продолжишь целовать?              — Продолжишь соблазнять? — спросили одновременно адепты ордена Лань. Если бы Цзинь Лину не было так хорошо, он бы обиделся всерьез. Но всерьез не получилось. Скорее, стало обидно за то, как он сам себя ведет. Что не может ничего сделать, а эти двое словно сговорились против него.              — Почему вы... Вот почему! — рявкнул Цзинь Лин, резко попытавшись слезть с колен Цзинъи, но хоть воздержался от того, чтоб ляпнуть очередную постыдную глупость.              Спрыгнуть ловко не вышло: от резкого движения он просто свалился на бок, перекатился, едва не упал с кровати, неловко встал и отступил от Цзинъи с Сычжуем подальше. Тело еще не отошло от того, что его так грубо выдернули из нежных объятий, а возбуждение не прикрывало даже чужое ханьфу, которое Цзинь Лин стащил с рядом стоящего кресла и в которое судорожно пытался влезть.              Вот как так вышло? Соблазнял и допытывался он, а получилось, что соблазнили его. И ничего он узнать так и не смог, только и впрямь повел себя как настоящая избалованная и капризная юная госпожа.              Уже второй раз за этот день на него смотрели удивленно и слегка испуганно. И в этот раз никто не подходил, хотя и Цзинь Лин не пытался уйти.              — Лань Сычжуй, — Цзинь Лин подошел и присел на кровать рядом с ним.              Цзинь Лин прекрасно знал, что сейчас никто не будет к нему приставать. И обнимать, пока они не решат вопросы. Цзинь Лин, пока еще внутри оставалась решимость, выпалил:              — Вы мне так не доверяете?              — Мы тебя любим... — успокаивающим тоном начал Сычжуй.              — Я не об этом спрашиваю! Я не заслуживаю вашего доверия?! — Цзинь Лин хотел посмотреть на Сычжуя прямо и твердо, со всей решительностью, но сам понял, что не вышло — в глазах снова стали закипать слезы обиды.              О нет, они не пролились. Но Сычжуй, как и Цзинъи, наверняка заметил подозрительно блестящие глаза.              Сычжуй, наверное, хотел по привычке погладить Цзинь Лина по голове, но тот уклонился от протянутой руки. Потом на минуту замялся, что было для него так непривычно, и спросил:              — Цзинь Лин, помнишь, какой завтра день?              — Тебе по календарю назвать или как? — Цзинь Лин подозрительно сощурил глаза, готовясь к тому, что его снова попытаются отвлечь.              Но Лань Сычжуй в этот раз ответил честно, глядя прямо в глаза:              — Завтра твой день рождения. И мы с Цзинъи хотели устроить тебе небольшой сюрприз.              — Поэтому мне все можно... — сделал вывод Цзинь Лин.              — Верно! И, между прочим, ты испортил весь сюрприз! — хоть Цзинъи и говорил возмущенно, но обнял сзади достаточно нежно. — Так что можешь подумать, что ты от нас хочешь, уже сейчас. У тебя как раз есть время.              Цзинь Лин словно на секунду задумался, а потом сказал:              — Вас хочу.              — Так мы и так твои, — Сычжуй прислонился плечом к Цзинь Лину и чуть оперся на него.              — Снизу, — Цзинь Лин смотрел с вызовом, словно ожидал, что ему откажут.              Не отказали.              — Так что же юная госпожа так старательно скрывала, что хочет побыть юным господином, — Цзинъи подмигнул ему хитро. — А кого из нас хочешь?              — Обоих, — решительно ответил Цзинь Лин. — Или кто-то не хочет выполнять мои пожелания в день рождения?              Больше всего Цзинь Лин ожидал возмущения именно со стороны Цзинъи, поэтому, пока тот был таким согласным, решил сразу озвучить свои желания. Цзинь Лин раньше никогда не поднимал этот вопрос: и стыдно, и неудобно. Ему вообще всегда было неловко говорить о подобных вещах, потому, когда его просто начинали ласкать и целовать, он поддавался ситуации и всегда оказывался снизу. Как-то невзначай. Ему нравилось, безумно нравилось. Но иногда хотелось чего-то другого, не только получать, но и отдавать. Хотелось попробовать все.              — Если ты этого желаешь, то конечно. Но ты мог сказать об этом абсолютно в любой момент. Такую вещь... Она... — было видно, что Сычжуй немного растерян.              На памяти Цзинь Лина такое случалось впервые. Более того, Сычжуй сейчас нервничал и, казалось, где-то потерял свое вечное спокойствие. Но потом, как и всегда, взял себя в руки и сказал уже четче:              — Такая вещь должна быть естественной. Ты не должен просить это как подарок, понимаешь? Доверяй и ты нам больше, хорошо?              — Хорошо.              — И выбери все же то, чего бы ты хотел.              — Вас, — впервые Цзинь Лин был настолько откровенен.              Он хотел их обоих: и Цзинъи, и Сычжуя. И это желание настолько сильно, что спроси его хоть десять раз, он бы не изменил его.              — Вот же коварный юный господин! — рассмеялся Цзинъи. — Я все понял.              — Что ты понял? — Цзинь Лин задал вопрос в один голос с Сычжуем.              — О, все! Кто у нас тут ни разу не был снизу, а? — Цзинъи многозначительно глянул на Сычжуя. — Очень хороший план! Получить себе его девственность!              — Да я даже не думал! — Цзинь Лин едва не подавился собственными словами от возмущения.              Цзинь Лин и правда не держал ничего такого в планах. Он только сейчас вообще задумался о том, что Сычжуй и в самом деле ни разу не был снизу. Вышло это как-то само собой. Так же, как и то, что Цзинь Лин ни разу не оказывался сверху. Зато Цзинъи успел попробовать всё — вот хитрец!              — Ах ты! — Цзинь Лин вырвался из объятий, а потом толкнул Цзинъи на кровать, усевшись сверху.              — Не торопитесь так, господин, — захихикал тот, пока его быстро не прервали поцелуем.              Но он не продлился долго. Оторвавшись, Цзинь Лин рукой подманил Сычжуя, прижимаясь уже к нему. Тот постепенно заражался настроем Цзинь Лина, неумолимо разгорающейся страстью. Крепче обнимал, стаскивая лишнее ханьфу с горячей кожи. Не удержавшись, Сычжуй опустился к шее и ключицам, чуть влажным от пота. Пока он увлеченно покрывал их поцелуями, Цзинъи снова притянул к себе Цзинь Лина. Вот уж кто умел быстро подхватывать инициативу. Стоило отпустить Цзинь Лина, как тот оказался втянут в забавную битву «кто кого должен приласкать», которой иногда увлекались они оба.              Сычжуй фыркнул и притерся к спине Цзинь Лина своей грудью. Погладил его живот, едва ощутимо прошелся кончиками пальцев от косточек на бедрах до ключиц, сжал пальцами соски и слегка помял их, иногда чуть царапая ногтем. Цзинь Лин тут же забыл, о чем до того думал, выгибаясь в его руках. Вот же мучитель, так нечестно! Подставился сильнее, чтобы он ещё приласкал его. Поднял руку, цепляясь за шею Сычжуя — пусть даже не думает куда-то деться, раз сам начал с запрещенного приема.              Тот и не собирался уходить. Улыбнулся краешками губ, так, как только он и умел — словно бы и вот она, усмешка, а приглядишься — испарилась. Если Цзинь Лин желал их внимания, он с радостью это исполнит. Вывернувшись из-под руки Цзинь Лина, Сычжуй толкнул его на Цзинъи, чтобы те легли друг на друга. Они не стали терять время, едва встретились взглядами, как тут же закрыли глаза, соединяясь в поцелуе. Цзинъи уже запустил пальцы в его волосы, выдергивая ленту и растрепывая хвост. Черные волосы шелковым ручьем разлились по спине Цзинь Лина. Сычжуй залюбовался, тронул их с необъяснимым трепетом и прижался губами. Затем бережно отодвинул, уже целуя крепкую, поджарую спину. Вдоль позвоночника, чувствуя возникшую мелкую дрожь, стоило огладить бока там, где надо, и сжать ягодицы. Цзинь Лин изогнулся, приподнимая бедра, словно напрашиваясь. Тяжело устоять, когда так приглашают, да и стоит ли пытаться?              Сычжуй с неохотой приподнялся: он оставил флакон с маслом в рукаве своего ханьфу. До него шагов десять, не больше, но Цзинь Лин... Едва почувствовав, как Сычжуй отодвигается, он возмущенно простонал, не разрывая поцелуя. Ох, если Сычжуй сейчас оторвется, то он начнет протестовать и ругаться. Ну уж нет.              Сычжуй прижал его к Цзинъи, чтобы даже не смел дергаться. Цзинъи сообразил мгновенно, обхватил Цзинь Лина одной рукой за талию, а другой за ногу, отводя её чуть в сторону и подтягивая выше. Цзинь Лин вздрогнул, как часто бывало, но Цзинъи умело его отвлек, опуская руку к изнывающему члену. Сычжуй благодарно поцеловал его в плечо и вернулся к Цзинь Лину. Раскрыл его ягодицы шире для удобства и коснулся языком пока что только ямочек над ними. Он однажды кое-что пробовал такое с Цзинъи, и тот признался, что никогда не ощущал ничего подобного. Вот и подвернулся случай, подарить такое же удовольствие Цзинь Лину.              Плавно он спустился к самому анусу, сначала обводя вокруг, целуя рядом. Затем не сдержался и лизнул центр, сперва несмело, но с каждым разом все увереннее. И толкнулся на пробу языком внутрь. Донеслось сдавленное шипение, и Сычжуй бы испугался, что делает что-то не так, если бы следом не услышал тихий стон. О, стоны Цзинь Лина делали с ним что-то невероятное. Разжигали огонь в груди, кипящим потоком устремляющимся вниз, минуя золотое ядро, и дальше. Голова тут же стала как будто ватная. Самым важным оказалось слышать эти стоны, заставить их не смолкать. И, демоны его побери, ему это удалось.              Он ласкал его и растягивал, трахая языком. Вскоре и этого стало мало. Осторожно, по одному, Сычжуй добавлял пальцы. Разводил их внутри в стороны, расслабляя мышцы. Контраст горячего и мягкого языка и твердых пальцев наверняка сводил с ума. Судя по совершенно загнанному дыханию Цзинь Лина, так оно и было. Тот уже не мог стонать, только всхлипывал, вскидывая бедра навстречу движениям. Цзинъи давно обхватил его за ягодицы, разводя их в стороны и помогая Сычжую. Сычжую не было стыдно. Ни за это, ни за любое другое действо, которое он творил в постели. Он достаточно насмотрелся на, казалось, безупречного Ханьгуан-цзюня, который стал счастливым, только когда нарушил все правила, и на его бесстыдного мужа, чтобы оставить всякое смущение за порогом спальни.              Наконец, решив, что достаточно, он отстранился. Шею с непривычки ломило, но это не страшно, скоро пройдет. Медленно войдя в Цзинь Лина, он оперся на руки и выдохнул. Мышцы сводило от желания двинуться сразу резко, не сдерживая сил. Но Цзинь Лин, хотя и прекрасно научился расслабляться, первые пару минут тесно сжимал его внутри. С каждым аккуратным толчком становилось все лучше и лучше, пока Сычжуй не почувствовал движение навстречу.              — Цзинь Лин, — простонал он на выдохе, целуя его шею сзади.              Тот промычал что-то неразборчивое в ответ. И подался вперед, проскользнув членом по такому же разгоряченному Цзинъи. Тот зашипел сквозь зубы, утыкаясь Цзинь Лину между плечом и шеей. Опустил руку на их члены, обхватывая вместе, стараясь попасть в ритм с толчками Сычжуя. Выходило плохо: Цзинь Лин дергался между ними и рука соскальзывала. Бросив эту идею, Цзинъи прижал его к себе крепче, чтобы он терся об него. Цзинь Лин невольно раздвинул ноги еще шире, желая лучше почувствовать Сычжуя, чтобы тот сильнее вошел в него, глубже заполнил. Иногда у Цзинь Лина бывало такое настроение, когда кого-то одного ему становилось мало. Обычно они долго его разогревали для такого, использовали много масла и осторожно, со всей лаской растягивали. Но сейчас явно не до этого. Если они остановятся, Цзинь Лин их убьет, а трупы скормит собакам.              Цзинъи погладил его по талии, встретился с руками Сычжуя и приласкал их. Тот чуть приостановился, поцеловал его в тыльную сторону каждой ладони. Цзинь Лин недовольно завозился, и Сычжуй вернулся к размеренному ритму. Три неглубоко и один глубоко, как наставляли некоторые трактаты. Цзинъи опустил руки ниже, обводя бедра и сжимая их. Наверняка они скоро совсем покраснеют, словно бы их только что выпороли. Интересно, Цзинь Лина когда-нибудь?..              Выкинув мысль из головы, Цзинъи круговыми движениями прижимал ладони все ближе, затем коснулся кончиками пальцев мышц ануса. Они так были растянуты сейчас, плотно обхватывали член Сычжуя. Цзинъи тут же пожалел, что не может рассмотреть эту картину в деталях. Оставалось только полагаться на осязание. Он тщательно проследил пальцами всю окружность, затем обхватил входящий в Цзинь Лина член, словно бы собирался ему подрочить. Сычжуй резко выдохнул над ним и сбился. Выскользнул из Цзинь Лина, делая короткую передышку. Цзинъи потрогал расширенное отверстие. Края казались горячими, натертыми. Сглотнув, он вошел внутрь сразу двумя пальцами обеих рук. Цзинь Лин довольно простонал в шею. Отвлекшись, чтобы поцеловать ему киноварную точку на лбу, меж нахмурившихся бровей, Цзинъи вернулся к занятию. Какое-то время он просто имитировал движения члена, а затем стал понемногу разводить руки в стороны, нажимая. Гладил бархатные стенки изнутри, увеличивая давление на них. Медленно.              Кровать приподнялась, а вскоре опять просела. На пальцы закапала прохладная масляная жидкость — Сычжуй сходил за флаконом. Теперь Цзинъи мог двигаться чуть резче. Он распределил жидкость по пальцам и вошел уже тремя. Цзинь Лин вжался в него, совсем растеряв остатки самоконтроля. Он обнял его за шею и стал покрывать её лихорадочными поцелуями-засосами. К утру Цзинъи будет похож на барса.              — Да-а, — прошептал-простонал Цзинь Лин. — Да, Цзинъи, ещё.              Как угодно. Он продолжил его готовить, слыша, как Сычжуй смазывает себя. Тот перегнулся через Цзинь Лина и прижался к губам Цзинъи с голодным поцелуем. Им тоже хотелось оказаться рядом, приласкать друг друга. Сейчас они баловали Цзинь Лина, но желание касаться и ласкать друг друга никуда не делось.              Оторвавшись, Сычжуй развел ягодицы Цзинь Лина максимально широко. Облизнулся, видя, как пальцы Цзинъи исчезают в нем. И приставил головку ко входу.              Почувствовав его, Цзинъи вытащил остальные пальцы, кроме указательных. Незачем так спешить, они растянут удовольствие. Сычжуй толкнулся на пробу. Цзинь Лин вдруг сжался, вздрогнув. Руки Сычжуя тут же пригладили ему волосы и сжали плечи, а Цзинъи вовлек его в поцелуй. Пальцы стали мягко массировать изнутри. Вскоре он снова успокоился. На этот раз Сычжуй действовал иначе, втискивался без толчков, надавливая с небольшой силой. Пальцы Цзинъи оставались внутри, прижатые членом. Мышцы обхватили чуть плотнее, а затем Цзинь Лин справился и они вновь расслабились. Сычжуй начал двигаться.              Совсем скоро Цзинь Лин освоился и стал подаваться назад, навстречу им обоим. Тогда Цзинъи попробовал вставить еще один палец. А затем следующий.              Шеи Цзинъи коснулось что-то мокрое. С удивлением он увидел на лице Цзинь Лина слёзы. Не на шутку перепугавшись, он уже успел решить, что сделал ему больно, как затем присмотрелся. Цзинь Лин раскраснелся, глаза у него заволокло, а главное доказательство его желания упиралось в бедро.              К такому виду он определенно был не готов. Цзинъи попытался взять себя под контроль, но он тут же сломался. Как можно удержаться, когда возлюбленный так стонет над ухом?              Он толкнулся пальцами глубже, ловя новую порцию стонов. Причем уже не только от Цзинь Лина, но и от Сычжуя. Прижался к Цзинь Лину, пытаясь хоть как-то облегчить собственный жар. Он — о их внимательная госпожа! — высвободил руку и протянул её к изнывающему члену Цзинъи. Цзинь Лин был не в силах плотно обхватить, но многого и не требовалось. Не в состоянии больше держаться, Цзинъи кончил.              Цзинь Лин почти тут же последовал за ним. Их семя смешалось, размазавшись по животу.              — А-Лин, А-Лин... — шептал Сычжуй. — Я еще... Сейчас... Можно?              Тот кивнул, зажмурившись и расслабляясь. Обхватив его крепко за бедра, Сычжуй толкнулся пару раз со всей мощью, до самого конца. Цзинь Лин вытянулся как струна, закусив губу. Спустя еще несколько толчков, Сычжуй вжался в него и облегченно выдохнул.              Выйдя, он упал тут же рядом на кровать. Его подтянули ближе в четыре руки, завернули в одеяло и категорически пресекли любые намеки на «ванну». Через миг все трое сжались в одну кучу и спали мертвым сном, прижавшись друг к другу.              

***

      Цзинь Лин проснулся удовлетворенным, расслабленным и с четкими намерениями осуществить свой план. Вчера все прошло как обычно, никто даже не вспомнил о его пожелании быть сверху. Но вчера еще не наступил его день рождения. А вот сегодня — да. И Цзинь Лин собирался быть решительным. Ему это удавалось, пока он одевался. Пока стаскивал ленты, принадлежащие адептам Гусу Лань. Или уже ему? Пока привязывал к кровати так, как видел в книге — надежно, но не болезненно.              А вот когда уселся ждать пробуждения, то решительность стала немного теряться. Плавиться, как мороженое под солнцем. И на момент, когда Лань Сычжуй ровно в пять, как принято в ордене Гусу Лань, открыл глаза, от решительности Цзинь Лина ничего не осталось. Лишь капелька бравады и природная упертость — раз решил, значит, дело надо закончить. Лань Сычжуй попытался вскинуться, но привязанные к изголовью кровати руки не позволили ему этого сделать.              — Цзинь Лин?              — Цзинъи мне самому разбудить? — Цзинь Лин старался избегать взгляда Лань Сычжуя, пока не вернет внутреннее спокойствие.              — Д-да, он сам обычно не просыпается, — Лань Сычжуй явно ответил автоматически, но потом все же вернулся к попыткам прояснить происходящее: — М-м, А-Лин, а зачем ты привязал меня?              — Затем же, зачем и Цзинъи, — отрезал Цзинь Лин.              Навряд ли ему сейчас хватит красноречия пояснить, зачем он сделал то, что сделал. Потому Цзинь Лин пересел поближе к Цзинъи и достаточно аккуратно для своего взбудораженного состояния потряс его за плечо. Цзинъи довольно тяжело вставал по утрам, и он, видимо, хотел потянуться и потереть заспанные глаза, но не тут-то было.              Через пару секунд судорожных дерганий Цзинъи полностью проснулся, успел посмотреть на связанного Сычжуя, на свободного Цзинь Лина и даже начал возмущаться:              — Что тут происходит? Цзинь Лин, а ну развяжи нас, кто нас вообще посмел связать!              — Вообще-то, я, — Цзинь Лину было куда проще цапаться с Цзинъи, чем отвечать на мягкие и серьезные расспросы Сычжуя.              — Ты зачем связал нас?! С ума сошел? И шутки у тебя дурацкие!              — Цзинъи, что же ты не держишь своих обещаний? — Цзинь Лин постарался добавить в голос интонации, которые когда-то услышал от Вэй Усяня.              Не то чтобы он часто его копировал, все же главным человеком, которому он подражал, был дядя Цзян, однако в некоторых ситуациях не грешно позаимствовать что-то и у других.              — Каких таких обещаний?! — Цзинъи говорил все громче и, если бы его не привязали, то они с Цзинь Лином уже давно бы сцепились и подрались.              — Ты говорил, что мне все можно! Так быстро отказываешься от своих слов, трусишка-Цзинъи?              — Не называй меня так! Конечно, ты можешь делать что захочешь, — пробурчал Цзинъи. — Только вот объясни, зачем связал?              — Все просто. Вы мне пообещали еще вчера, что дадите побыть сверху. А в итоге что? Где мое «сверху»?              Оба Ланя покраснели от неловкости, настала пора заканчивать представление и переходить к действиям.              — Конечно, если все ваши слова о любом подарке к моему дню рождения были ложью, то я вас сейчас же развяжу и поеду обратно в орден к бумагам и разборкам с советом.              — Конечно мы не отказываемся от своих слов! — горячо возразил Цзинъи, но дальше фраза прозвучала жалобно: — Но связывать-то зачем?              — А чтобы как вчера не вышло! — припечатал Цзинь Лин и взял в руки флакон со смазкой. — Ну и? Кто первый?              — Цзинь Лин, я все же попросил бы тебя развязать нас. Я очень даже за то, чтобы ты был сверху, — Сычжуй увещевал Цзинь Лина.              Даже такой: связанный, прикрытый только одеялом, он не казался беспомощным. Он оставался поразительно спокойным и уверенным. Потому Цзинь Лин, сглотнув слюну, которая в миг стала словно бы вязкой, залез на кровать с ногами поближе к Сычжую. Если лишаться девственности, то лучше уж это будет Сычжуй, который ни за что не посмеется, а еще и подскажет или подбодрит.              — Ты правда не против? — Цзинь Лин в этот момент был очень зол на себя, на то, как жалобно и растерянно прозвучал его голос.              — Конечно. Поцелуешь меня?              Цзинь Лин тут же выполнил просьбу. Он знал одно: стоит только начать, как неловкость исчезнет, затеряется в желании. Целовать Сычжуя оказалось приятно и немного ново: обычно тот занимал ведущую роль, но сейчас отдал абсолютно всю инициативу Цзинь Лину, послушно принимая и поцелуй, и легкие поглаживания, по мере возможности подставляясь под чужие руки.              Цзинь Лину стало спокойнее — покорность Лань Сычжуя не только заводила, но и придавала уверенности, которой Цзинь Лину так не хватало, чтобы почувствовать себя ведущим.              Одеяло с обнаженного тела Сычжуя — после прошедшей ночи они уснули голые, даже не подумав что-то надеть на себя — Цзинь Лин стягивал без сомнений. Наверное, ему стоило сразу зацеловать Сычжуя, но он не отказал себе в том, чтобы рассмотреть его повнимательнее. Раньше Цзинь Лин не позволял себе такого — лишь мимоходом отмечал потрясающую красоту и гармоничность своих любовников, не более. Сейчас же он откровенно рассматривал Сычжуя, подмечая каждую деталь: и белую кожу, на которой остались засосы, и темноватые соски — не такие розовые, как у Цзинъи, и то, что ниже... Ровный член, длинный, но не слишком толстый. Цзин Лин, просто смотря на него, не мог отделаться от воспоминаний, когда член Сычжуя был в нем. Но сейчас Цзинь Лин хотел абсолютно иного: любоваться, ласкать, подчинять и доставлять такое же удовольствие, какое обычно доставляли ему.       Цзинь Лин не знал, сколько времени он рассматривал Лань Сычжуя, но явно достаточно, потому что тот умудрился смутиться.              Это было достижение! Сычжуй редко краснел, он всегда легко прятал подобные эмоции. Но слабый румянец на щеках ясно выдавал его стеснение. Возможно, для того, чтобы скрыть его, Сычжуй, прикрыв глаза, попросил:              — Не медли, пожалуйста. Давай же, Цзинь Лин, возьми меня.              То, что это было не желание, а больше смущение и неловкость, Цзинь Лин понял позже. Сейчас он трясущимися — то ли от желания, то ли от нервов — руками открывал флакон с маслом. С первого раза ужасная крышка не хотела открываться! Раза с третьего поддалась, но Цзинь Лин от неожиданности выронил флакон, выливая почти половину масла на постель. Громко выругался, он мысленно поблагодарил ребят, что никто из них не додумался как-то прокомментировать его неуклюжесть. Взглянув на Сычжуя, который еще и глаза закрыл, мысленно поблагодарил его снова.              Цзинь Лину казалось, он как тетива — натянут так сильно, что вот-вот порвется в предвкушении. Он так даже в свой первый раз не нервничал! Хотя тогда свою роль сыграло то, что ребята здорово старались, успокаивая его. А еще он для храбрости умудрился глотнуть алкоголя.              Сейчас же его никто не успокаивал. По идее, это он должен был шептать Сычжую всякие милые глупости, просить не волноваться и обещать, что тому все очень понравится. Но язык словно прилип к небу, Цзинь Лин не мог даже слова вымолвить. Лишь вылить на руку масло — чертовски много масла! — и хрипящим, словно не своим голосом попросить Сычжуя раздвинуть ноги. Тот сразу же послушался. Цзинь Лин приставил к его сжатому входу два пальца и погладил. Осторожно, чуть надавливая, но не проникая. Дыхание Сычжуя участилось, и Цзинь Лин принял это за возбуждение, продолжив свои действия. Цзинь Лин хотел уже проникнуть в него хотя бы пальцами, но никак не мог определиться — рано или уже пора? Сычжуй ему в этом ничуть не помогал — просто лежал с покорно раздвинутыми ногами и даже глаза не открыл. Вот и как понять, что дальше делать? Цзинь Лину и самому стало казаться, что он уж слишком тянет с тем, что кружит пальцами вокруг ануса, гладит, размазывает масло, но не проникает. Потому, когда Сычжуй, словно бы очнувшись, резко скомандовал не тянуть, Цзинь Лин просто вставил два пальца сразу. Ответом ему послужило болезненное шипение и напрягшееся тело, которое, впрочем, тут же взяли под контроль и заставили расслабиться.              — Ты что, совсем идиот?! — сбоку рявкнул Цзинъи, который до этого молча наблюдал за процессом.              Цзинь Лин тут же с перепугу вытащил пальцы и шарахнулся в сторону, понимая, что натворил. На лбу выступила испарина, он сам почувствовал, что практически готов позорно упасть в обморок. Рот, как назло, не открывался, а вместо извинений получилось невнятное блеяние.              — Ты что творишь, не видишь, что ему больно?! — продолжал возмущаться Цзинъи. — И ты, Сычжуй, чего раскомандовался?!              — Все нормально, Цзинъи, ну что ты кричишь? — Сычжуй ответил вполне уверенно. — Мне совсем не больно.              — Конечно, а член от удовольствия упал! — слова Цзинъи были полны сарказма.              — Так Сычжуй мне сам сказал... — Цзинь Лин все же смог собраться с мыслями и внятно ответить. — И что ему не больно.              Он не возмущался и не препирался, ему до сих пор было почти дурно от мысли, что он сделал что-то неправильно. Так и знал, что опростоволосится.              — Пфф, — Цзинъи сбавил тон. — Сычжуй, чтобы тебе, юная госпожа, угодить, даст себе задницу в клочья порвать и скажет, что так было и раньше, просто ты не замечал. И вообще, двум девственникам нечего друг с другом делать.              — То есть? — Цзинь Лин начал закипать в ответ.              — То и есть. Иди сюда, девственник, и потренируйся на мне. Я не Сычжуй, если что не так, поверь, молчать и терпеть не буду. Давай же, трусишка, — передразнил его Цзинъи.              И Цзинь Лин, все еще немного растерянный, хотя и был полон желания все действо просто прекратить, развязать Ланей и вообще залечь в их объятиях, послушался Цзинъи. Присел около Цзинъи и замер, не понимая пока, что делать. При виде его, взволнованного до дрожи и не знающего, куда деть взгляд, мелкое раздражение в Цзинъи невольно улеглось. Уголок его рта дернулся в беззлобной усмешке.              — Тут нужно немного умения, только и всего. Сейчас освоишь, ты способный. Иди ко мне.              Цзинь Лин недоверчиво фыркнул, но ближе наклонился. Так и не заплетенные волосы скользнули по плечам и груди Цзинъи. Он зажмурился, подставляясь. С любопытством Цзинь Лин погладил его, повторяя путь, царапая короткими ногтями и тут же припадая губами. Цзинъи выгнулся сильнее, задышал чаще. Ему всегда нравились такие ласки, чуть за гранью. Он открыто показывал, что ему приятно и как именно — за эту черту его особенно любили ласкать и Цзинь Лин, и Сычжуй.              — Если прикусишь ему шею сбоку, около уха, он тебе споет, — вдруг негромко заметил Сычжуй.              Цзинь Лин бросил на него удивленный взгляд. Тот уже вытянулся на одеяле настолько комфортно, насколько мог, и наблюдал за ними, получая от этого явное удовольствие. Он улыбнулся, без слов говоря: попробуй же.              Сначала Цзинь Лин аккуратно отвел волосы в сторону, оголяя шею и ухо, сейчас пылающее ярко-красным. Отметив это про себя, он прижался губами к нежной, пока еще светлой шее. На ней пока не начали проступать следы с прошлой ночи. Но она останется такой ненадолго, уж он расстарается. Вылизав ему ключицы и рассыпав множество мелких отметин, он наконец подобрался к нужному месту. Цзинъи уже ерзал под ним, страдая от того, что не мог обхватить его руками и показать, чего же ему хотелось. Цзинь Лин приподнялся, разглядывая его. Раскраснелся, лицо и тело покрылось тонкой испариной, а по виску скатывалась капля пота. Он смахнул её рукой и коротко поцеловал, опускаясь на шею. Чуть солоноватая, она так и просилась под укусы. У Цзинь Лина не было такой привычки, зато он знал, у кого она есть. Прикусив сбоку, около артерии, он тут же услышал протяжный низкий стон.              Если и имелось нечто, что тут же могло разжечь в Цзинь Лине желание, так это понимание, что его партнеру хорошо. Именно с ним, с Цзинь Лином, замечательно. Махом растеряв всю нерешительность, он прижался к Цзинъи теснее, жарче. Искусав ему все ключицы, он коснулся груди. Не зная, как лучше начать, он потер между пальцами его соски, замечая, как они твердеют. Немного темнее кожи, розоватые, как и у него.              — Поцелуй его, — подсказал Сычжуй. — Поцелуй и ущипни.              Цзинъи возмущенно зашипел в его сторону, уже собираясь высказать ему все, что думает о его советах, но не успел. Цзинь Лин на этот раз прислушался быстрее: заткнул его рот губами, поглаживая его язык. Чуть пососал, втягивая его к себе в рот. И легко сжал соски, затем сильнее, нажимая уже ногтями. Цзинъи зажмурился и крупно вздрогнул, вскрикивая в поцелуй. Почти тут же крик превратился в глухой стон. Цзинь Лин видел, как тот дергает ленту, которая удерживает его руки над головой.              Ох, как же много он не знал о Цзинъи. И о Сычжуе тоже. Сознание туманилось от одних мыслей о том, как бы он мог довести их до вершин блаженства. Например, только своими руками, губами и телом, не прикасаясь к члену... Но это в другой раз.              Цзинь Лин перешел ниже, одарил вниманием втянутый живот Цзинъи и последовал дальше. Член стоял уже давно, напряженный. Не сдержавшись, Цзинь Лин лизнул его от основания до кончика. Бархатная мягкость кожи на языке всегда ему нравилась, но куда больше его заводила реакция в ответ. Подняв голову, он увидел, с какой жаждой на него смотрел Цзинъи. Ему так хотелось, чтобы он взял в рот.              Подразнить его хотелось не меньше. Но Цзинь Лин поборол в себе порыв, вместо него прижавшись губами к головке. Облизнув губы, он опустился на член, вбирая, сколько мог. Достигнув своего предела, за которым член уже упирался в заднюю стенку горла, он расслабился и закрыл глаза. На этот миг в мире существовали только его язык и рот, которыми он ласкал любимого человека, его дрожь и стоны, заставляющие его двигаться быстрее. В какой-то момент Цзинь Лин почувствовал, как напряжение в Цзинъи стало совсем невыносимым, и отстранился. Он продолжил ласкать его рукой, постепенно все медленнее. Цзинъи разочарованно выдохнул, тщетно пытаясь вернуть контроль над телом. Но так и не смог, безумно хотелось кончить. А именно этого ему никто не даст так просто.              — Мучитель, — прошипел Цзинъи.              Цзинь Лин еще разок прошелся языком по члену, пряча полуулыбку, и прижался щекой к его бедру с внутренней стороны. Потерся, целуя. И зашарил рукой, ища оставленный на покрывале флакон с маслом. Сычжуй подтолкнул его ногой к Цзинь Лину. Он поймал и в благодарность погладил его по лодыжке. Прикусил собственные опухшие губы.              Цзинъи лежал перед ним, под ним. И уж он точно не станет молчать, если ему что-то будет не по вкусу. Догадавшись о его тревогах, Цзинъи хохотнул.              — Не стесняйся, господин. Это приятно, ты же знаешь. Лучше моего знаешь.              Цзинь Лин кивнул. Его столько раз готовили и Цзинъи, и Сычжуй, а порой и оба одновременно, как недавно. Конечно, он помнил, как это сладко. А еще Цзинъи ни капли не боялся и не волновался, в отличие от Сычжуя. Он был уверен, что ему будет хорошо, и с нетерпением ждал. Выдохнув и приводя мысли в порядок, Цзинь Лин открутил крышку. Обмакнул пальцы в масле и потер его между ними. В меру скользкое и не растекающееся слишком сильно. Отлично. Он не любил, когда оно аж стекало по ягодицам и хлюпало при толчках.              Цзинъи сам раздвинул ноги и подвинулся поближе, чтоб ему было удобнее. Непривычно оказаться между его ног в таком положении, но Цзинь Лин быстро освоился. Он протянул одну руку к члену, в то время как другой погладил анус. Его мышцы легко разжались и впустили палец внутрь. Цзинь Лин удивленно взглянул на Цзиньи. Тот, хитро улыбаясь, не выдержал и беззвучно расхохотался, утыкаясь в плечо. Палец тут же обхватило плотнее, и Цзинь Лин мстительно двинул им глубже, потирая плотно сжавшиеся стенки. Цзинъи мгновенно заткнулся, расслабляясь.              Растягивать партнера, который знал, в какой момент нужно сжаться, а когда лучше расслабиться, было удивительно. С одной стороны, Цзинъи как будто тоже принимал участие, управляя своим удовольствием наравне с Цзинь Лином. А с другой... Цзинь Лин мог не беспокоиться о том, что причинит ему неудобство.              В определенный момент Цзинъи зажмурился и стал насаживаться на пальцы, которых стало уже два. Когда Цзинь Лин снова погладил его член, он чуть нахмурился.              — Не надо сейчас... — кусая губы, сказал Цзинъи.              — Что сейчас не надо? — переспросил Цзинь Лин. Он отвлекся на то, как часто вздымалась его грудь с так соблазнительно торчащими сосками.              — Не трогай его член, — Сычжуй тоже немного задыхался, смотря на них. — Он может кончить даже без этого.              Цзинь Лин вздрогнул, на этот раз от вспыхнувшего желания. Он ужасно хотел попробовать! Фантазия, в которой Цзинъи кончает только от его члена, ворвалась непрошенной гостью и захватила все мысли. Интересно, получится ли?              Он попытался вынуть пальцы, но Цзинъи вдруг сжался вокруг него.              — Еще немного, — прошептал он. — Вы же меня вчера оставили без самого вкусного.              — Сам виноват, — тут уж Цзинь Лин не удержался от комментария.              К двум пальцам он как мог осторожно присоединил третий, хотя Цзинъи так ни разу и не показал, что ему что-то неприятно. Двигались пальцы поначалу с трудом, но постепенно он уже мог их развести и протолкнуть чуть глубже. Цзинъи довольно промычал, разводя ноги еще шире.              — А теперь еще дальше, да. Поверни... — он хотел сказать «сюда» и показать рукой куда именно, но ленты все еще крепко держали, — Вперед, как бы к животу. Да-да, вот... Ах!              Он выгнулся в спине, едва не напугав Цзинь Лина. Тот всмотрелся: «Ему же хорошо, да?»              — М-м, нажми еще раз. Сильнее, — простонал Цзинъи. И выгнулся снова, немного слабее. — Ах, черт!              Цзинь Лин, экспериментируя, пробовал ласкать его по-разному, наблюдая за любовником. Цзинъи дивно реагировал. Очень громко. На какое-то время Цзинь Лин забыл даже о собственном возбуждении. В реальность его вернул голос Сычжуя:              — Еще немного, и он точно кончит, — улыбнулся он.              Цзинь Лин очнулся и вынул, наконец, пальцы. В нетерпении он приставил ко входу член, но не спешил входить. Чуть восстановив дыхание, Цзинъи разжал мышцы. Медленно, Цзинь Лин стал двигаться внутрь, останавливаясь каждый раз, как чувствовал, что становится слишком тесно. Войдя целиком, он зажмурился. Хорошо. До безумия хорошо. Цзинъи обхватывал его плотно, в нем было горячо. А еще он толкался навстречу, подмахивая, насколько мог.              Убедившись, что не кончит в первые мгновения, Цзинь Лин вышел из него, оставив внутри только головку, и резко двинулся обратно. Член прошило вспышкой удовольствия. Цзинь Лин поднял взгляд на лицо Цзинъи и, убедившись, что ему понравилось, повторил. Цзинъи запрокинул голову и выстонал его имя. Как получилось, сбиваясь и начиная заново.              Поначалу Цзинь Лин старался себя контролировать, даже считал толчки про себя, чтобы не сбиться с размеренного ритма. Вот только Цзинъи явно плевал на всякий ритм, он подавался к нему, когда сам хотел. И это оказалось настолько приятно, что Цзинь Лин поддался. Стал входить в него сильнее и быстрее, немного приподняв и крепко сжав его ягодицы. Цзинъи завозился. Новый угол, видимо, позволил попасть прямо в нужное место, заставляя того ерзать и ругаться сквозь зубы. Цзинъи крепко обнял талию Цзинь Лина ногами, скрестив их сзади, словно ни за что не собирался его отпускать. И, бесы его раздери, он двигался навстречу, с каждым разом все сильнее, пока совсем не сполз с подушек, а лента не натянулась над его головой.              На миг Цзинь Лин почувствовал укол вины и потянулся вверх развязать его. Но, едва увидев, как он отодвигается, Цзинъи притянул его к себе ногами, возвращая обратно. Обозлившись, Цзинь Лин перехватил его под талией одной рукой, другой под коленом, раздвинув ему ноги максимально широко. И совсем отпустил себя. Целовал ему грудь и шею, пока мог. Приласкал член, все-таки поддавшись на его уговоры. А затем просто навис над Цзинъи, любуясь, как тот жмурится и кричит не в силах сдерживаться. И как кончает с хриплым «А-Лин!» на губах.              Цзинь Лин расцеловал ему эти губы, вылизал весь рот. Звуки, которые он им издавал, Цзинь Лин их не просто любил, он их обожал. И вошел в него до самого конца, аж прижался яйцами к бедрам Цзинъи, срывая еще один глухой стон. В теле сыто плескалось удовлетворение.              Выходя из Цзинъи, Цзинь Лин не удержался, пошел на уступку своему любопытству. Он развел его ягодицы и двумя пальцами потер мышцы ануса. Такой красный, разработанный и мягкий. Внизу живота лениво шевельнулось возбуждение, пока не готовое тотчас же снова разгореться. Но Цзинь Лина явно хватит еще на разок, если чуть дать перевести дух. Облизнувшись, Цзинь Лин вошел пальцами внутрь. Сверху недовольно замычал Цзинъи, после оргазма слишком чувствительный. Ничего, немного потерпит. В Цзинъи было влажно. Пальцы Цзинь Лина тут же почувствовали смазку, которая покрывала стенки. А еще немного дальше, уже войдя до последней фаланги, он коснулся собственной спермы. Она понемногу стекала вниз. Если развести пальцы шире, а Цзинъи посадить выше, она вытечет из него, запачкав ему бедра и ноги. Как доказательство, что Цзинь Лин его недавно взял, довел до вершины блаженства и кончил в него. А Цзинъи будет смущаться и огрызаться, что ему щекотно и надо скорее вытереть. И чувствовать, еще долго чувствовать его член внутри себя, как всегда ощущал Цзинь Лин на утро после того, как кто-то из Ланей побывал в нем.              — О небо, — простонал Цзинь Лин, вынимая пальцы и утыкаясь Цзинъи в шею.              Ему определенно мало одного раза. Очень-очень мало! Он дорвался и теперь будет сгорать от желания воплотить все фантазии со своими обожаемыми возлюбленными. Может, задержаться в этом особняке на недельку?              Грудь Цзинъи, на которой он устроился, плавно опускалась и поднималась, а частое и тяжелое дыхание становилось все тише. Очень скоро Цзинъи уже начал довольно хихикать. Вот кто не постесняется рассказать впечатления, дай только отдохнуть. Чтобы его отвлечь, Цзинь Лин подтянулся выше и вовлек его в нежный, ленивый поцелуй. Скорее, просто касался губами, чем действительно целовал. Зато он не мешал перебирать в уме собственные чувства и мысли. Размышлять, что привело в восторг, а что лучше не повторять.              Отдышавшись после секса с Цзинъи, Цзинь Лин повернулся в сторону Сычжуя и едва удержался от одобрительного хмыка. Это было забавно — иногда наблюдение заводило даже больше, чем участие. От былого напряжения Сычжуя не осталось и следа, его тело буквально исходило жаром, а невозможность прикоснуться к себе сыграла свою роль — он был чертовски возбужден.              И Цзинь Лин, потянувшись к его лицу, мягко поцеловал его в губы. Он немного корил себя за резкое начало — когда он оказался впервые под Сычжуем, тот был терпелив и ласков настолько, что, казалось, превзошел в этом сам себя. И сейчас, когда нервозность куда-то пропала, хотелось заласкать Сычжуя в той же степени, как и он его когда-то.              Потому Цзинь Лин не торопился: целовал в подставленные губы, аккуратно прижимаясь сверху. Так, чтобы Лань Сычжуй почувствовал его, почувствовал эту тяжесть, как по своему опыту знал Цзинь Лин, весьма и весьма приятную.              Сзади недовольно проворчал Цзинъи, что его могли бы уже и развязать. Цзинь Лин хотел повредничать, но потом рассудил, что лишней пары рук в их постели никогда не бывает, и потянулся к ленте Цзинъи, подцепив за один конец и моментально развязав хитрое плетение.              Цзинъи тут же принялся растирать запястья — больше демонстративно, потому что Цзинь Лин связал так, чтобы следов не осталось. Однако возмущаться Цзинъи не стал, подкатился под бок Сычжуя и что-то зашептал тому на ухо, заставив покраснеть.              Второй раз за день! Это было так здорово, что Цзинь Лин попытался поцеловать Сычжуя одновременно с Цзинъи; они умудрились стукнуться лбами, зашипели друг на друга, как рассерженные коты, заставив Сычжуя рассмеяться.              — Ты же должен другим заниматься! Девственности лишать, вот и лишай!              — Так мне теперь что, и поцеловать Сычжуя нельзя?! — взвился Цзинь Лин.              Сычжуй снова рассмеялся:              — Как же я вас люблю...              После такого ссориться было глупо, оставалось только зацеловать Сычжуя. И Цзинь Лин, проведя ладонями по накачанному животу, решил, что так уж и быть, губы Сычжуя он на время уступит Цзинъи. А самому Цзинь Лину с лихвой хватит всего тела...              Сколько времени Цзинь Лин целовал всего Сычжуя, он не смог бы определить. Но сейчас это было и неважно. Это когда он нервничал и боялся, то, как дурак, считал время. Сейчас, после потрясающего секса с Цзинъи, Цзинь Лин хотел по максимуму насладиться своим вторым любовником. Лань Сычжуй уже нетерпеливо ерзал под ним — совместные ласки с Цзинъи оказали поразительное действие.              Потому Цзинь Лин подстегнул себя — не тянуть, начать ласкать там прямо сейчас. Главное — побольше масла, которое чудом отыскалось на разворошенной постели. Цзинь Лин и открыл с первого раза, и даже ничего не разлил, хотя там и масла оставалось уже не так много. Просто в этот раз была уверенность — все будет хорошо, Сычжуй был расслабленным и возбужденным, рядом был Цзинъи, у которого всяко побольше опыта. И, несмотря на подколки, Цзинъи всегда поддержит, поможет.              Потому в этот раз Цзинь Лин растягивал анус Сычжуя куда уверенней и спокойнее. Добавлял по одному пальцу, пока не стало три. Не торопился, трахал пальцами аккуратно, плавно. Настолько нежно, насколько позволяло терпение. А у Цзинь Лина, как ни странно, терпения в этом деле оказалось предостаточно. Одна мысль, что он может причинить Сычжую боль, приводила в ужас. Одна мысль, что он делает ему приятно, заставляла стать еще терпеливее и нежнее. Потому в этот раз со стороны Сычжуя не прозвучало ни болезненного шипения, ни вскриков, только легкие стоны, которые тот не пытался скрывать. Точнее, пытался, пока Цзинь Лин не нашел пальцами ту самую точку. Пока Цзинъи не пояснил шокированному от накатившего удовольствия Сычжую, что сдерживаться в такой ситуации бесполезно. И тот перестал. Принял столь непривычное удовольствие как закономерность.              Цзинь Лин выдохнул — самое время начинать. Все равно было волнительно. Цзинь Лин прекрасно ощущал, какой Сычжуй там узкий, пусть расслабленный, но все же...              Цзинь Лин вылил часть масла на ладонь, глянул из-под ресниц, как Цзинъи отвлекает внимание Сычжуя на себя, как трогает за самые чувствительные местечки, и размазал масло по своему члену. Провел ладонью по внутренней стороне бедра:              — Разведи ноги, пожалуйста.              Не в характере Цзинь Лина было просить, но здесь и сейчас он не желал допускать ни малейшей грубости. Цзинь Лин хотел бы соврать сам себе, что ему ничуть не страшно, но не мог. Сычжуй лежал перед ним такой доверчивый, так послушно раздвинул ноги, смотрел так страстно.       Ему будет больно. Несильно, самую малость, все же Цзинь Лин уделил много внимания подготовке. Но даже так Цзинь Лин хотел бы забрать даже малейшее неприятное ощущение, хотел бы, чтобы первый секс был наполнен чистым и ничем не замутненным удовольствием.              — Ну же, — это отвлекся Цзинъи. — Не томи. Сначала будет трудновато, но ты же знаешь, как потом?              Цзинь Лин закрыл глаза. О, Цзинъи отлично прочел все его сомнения и легко, всего лишь парой фраз, смог их развеять. Цзинь Лин прекрасно знал, как будет: чуть напряженно, словно что-то распирает, неуютно, может, немного неловко и странно, но потом обязательно придет осознание происходящего. Мысли станут медленными и текучими, как плавленая карамель, наполненными удовольствием. А потом удовольствие наполнит и тело. С примесью неудобства, возможно. Но наслаждение будет таким, что все неприятные ощущения станут лишь оттенком, не более.              Цзинь Лин взялся руками за бедра Сычжуя, погладил их, развел в стороны чуть сильнее. И толкнулся на пробу. Один раз, резковато, член просто мазнул по анусу. Цзинь Лин краем уха услышал, как Цзинъи просит Сычжуя не волноваться и обещает, что в итоге тот получит потрясающее по своей силе и насыщенности удовольствие. Но больше не прислушивался — сердце стучало где-то в горле, в голову словно вату набили.              Цзинь Лин чуть успокоился и в этот раз толкнулся медленнее, плавнее. Остановился, услышав, как Сычжуй резко втянул в себя воздух и напрягся под ним, причем ощутимо — даже у Цзинь Лина появились неприятные ощущения. Думать, как чувствует себя Сычжуй, было попросту нельзя — Цзинь Лин снова бы прервался, бросился утешать. И оставил бы самые неприятные впечатления о первом разе. Нет, вот так дело точно не пойдет. Цзинь Лин навис над Сычжуем, наклонил голову и в самое ухо прошептал:              — Пожалуйста, доверься...              Тело Сычжуя, словно магический предмет, послушало просьбу и расслабилось. Цзинь Лин не упустил возможность и вошел до конца. На минуту все замерли: Цзинъи смотрел на любовников и не мог оторваться, Сычжуй явно свыкался с новыми непривычными ощущениями, а Цзинь Лин... А Цзинь Лин вспоминал ночные охоты, чтобы не слиться позорно раньше времени. Потому что внутри Сычжуя так тесно, так горячо. Потому что эмоции на его красивом лице читались так легко и открыто, что сдерживаться было почти невозможно.              — Двигайся... — Сычжуй на пробу пошевелил под ним бедрами, поморщившись. — Ну же!              — Сегодня командуешь не ты, — Цзинь Лин усмехнулся.              Ведь и правда, сегодня сверху был именно он. Потому и ему руководить процессом. Только он — Цзинь Лин — будет определять, что делать, когда и как. Цзинь Лин замер на секунду, наслаждаясь таким контролем.       А потом двинул бедрами. Очень медленно, гораздо медленнее, чем требовалось. Лань Сычжуй попробовал двигаться сам, но Цзинь Лин не позволил — сжал бедра руками и пригвоздил к кровати.              — Сегодня командуешь не ты, Лань Сычжуй, — терпеливо повторил Цзинь Лин, продолжая медленно-медленно двигаться в нем.              Дыхание Лань Сычжуя уже не сбивалось, сам он расслабился, явно свыкнувшись с необычными ощущениями. Потому Цзинь Лин попробовал поменять позу — найти нужную позицию, ту самую, в которой он доставил удовольствие Цзинъи.              Это явно труднее, чем с Цзинъи. Без подсказок, полагаясь только на собственные ощущения и на реакцию Лань Сычжуя.              Легкое «ох», отнюдь не связанное с болью — слишком много чего-то удивленного, близкого к восторгу — возвестило о том, что Цзинь Лин своего добился.              — М-м, развяжи, — Лань Сычжуй крутился под Цзинь Линем, дергал руками, но порвать ленту не мог.              Цзинь Лин и не подумал послушаться. Лишь поцеловал глубоко, яростно, в такт сильным толчкам.              Цзинъи, который до этого практически ничего не делал, лишь лежал сбоку от Сычжуя и нашептывал ему на ухо всякие нежности, вдруг попросил Цзинь Лина:              — Ну же, юный господин Цзинь, не мучь его так, развяжи. Или, хочешь, я сам?              — Развязывай! — Цзинь Лину сейчас было откровенно безразлично — он своего предела достиг.              И если с Цзинъи было можно еще как-то сдерживаться, то с Сычжуем совершенно невозможно. Пусть у него не было никакого опыта, он не мог двигать бедрами в такт, не болтал пошлости, но он был таким искренним, таким открытым в своей реакции...              Когда Цзинъи все же развязал руки Сычжуя, тот обхватил Цзинь Лина за плечи, впился в него пальцами, изгибаясь и произнося что-то бессвязное. Это стало последней каплей, Цзинь Лин не выдержал. Он точно знал, что не сделает больно Сычжую, а также то, что больше не может сдерживаться, не может терпеть. Навалившись всем телом, Цзинь Лин сделал несколько особенно глубоких фрикций и кончил.              Встать с Сычжуя у Цзинь Лина сейчас точно бы не вышло. Он чувствовал себя абсолютно выжатым, измотанным и счастливым. Руки Сычжуя гладили его плечи и лопатки, хотя было понятно, судя по упирающемуся в Цзинь Лина члену, что пока кончил только он.              Цзинь Лин почувствовал, что краснеет. Нехорошо вышло: сам кончил, а Сычжуй лежал еще возбужденный. Как ни странно, ситуацию уже который раз за вечер спас Цзинъи:              — Не знаю, хорошо это или нет, но я кончил, наблюдая за вами. Так что, Цзинь Лин, сейчас явно моя очередь заняться вашим удовольствием.              Цзинъи с легкостью стащил разморенного Цзинь Лина с Сычжуя и положил рядом, прикрыв одеялом. Цзинь Лина именно сила Цзинъи удивляла больше всего — только он мог, смеясь и шутя, поднимать их обоих с Сычжуем одновременно, носить на себе, подкалывая, но всегда держа бережно и осторожно. Цзинъи чмокнул Цзинь Лина в лоб:              — Ты отлично справился, если вырубает, лучше поспи.              — И пропустить все веселье? — Цзинь Лин явно не собирался просто засыпать.              Тем более бороться со сном нужно было недолго — как только Цзинъи вплотную займется Сычжуем, весь сон точно моментально слетит. Цзинъи понимающе фыркнул и отстранился, переключив внимание на Лань Сычжуя.              Тот как раз аккуратно сводил вместе ноги, краснея и смущаясь от непривычных ощущений. Цзинь Лин фыркнул. Ну да, мышцы, наверное, ноют с непривычки. Цзинъи, видимо, пришли в голову те же мысли, и он ухмыльнулся. Опрокинул начавшего было вставать Сычжуя обратно на подушки и улегся между ног, закидывая их себе на плечи.              — Как тебя обслужить, дагэ? — пошутил он, вспоминая давнишнюю игру, в которой они когда-то пообещали друг другу стать назваными братьями. Потом-то они стали куда ближе, чем рассчитывали изначально.              — А как тебе хочется? — Сычжуй устало улыбнулся и протянул руку к его голове, ероша волосы, убирая их за уши и придерживая. За такую заботу Цзинъи поймал его ладонь и поцеловал в самый центр. Но он видел, что Сычжуй уже вымотан, в первую очередь новыми впечатлениями. Раз так, то лучше помочь ему быстрее.              Он погладил член рукой, обхватывая его и чуть оттягивая крайнюю плоть. Лизнул головку и взял её в рот. Не сдержался и пощекотал языком отверстие, чувствуя, как пальцы Сычжуя сжимаются в его волосах. И стал опускаться ниже, вбирая всё больше. Цзинъи не собирался признаваться, по каким книжкам учился доставлять любимым удовольствие и где их достал, но результат того стоил. Сглатывая, он довольно легко поборол рефлекс и через некоторое время взял член Сычжуя целиком. Нос коснулся лобка, и пришлось ненадолго подняться, чтобы фыркнуть. Цзинъи столкнулся с удивленным взглядом Цзинь Лина, который с неприкрытым желанием и еле заметной завистью смотрел на них.              Улыбнувшись, Цзинъи продолжил делать Сычжую приятно. Долго тот все равно не продержится, так что он сразу взял быстрый темп и помогал себе руками, лаская его ниже. Велик был соблазн трахнуть его пальцами, показать, что можно еще и так. Чтобы убедился, насколько восхитительно ощущение, когда отдаешь все тело в руки любовников. Но не все сразу.              Пальцы в волосах сжались до легкой боли, царапая кожу. Цзинъи подобрался поближе, сжал своей рукой ладонь Сычжуя и нажал, опуская с этим голову. Показывая, что тот может им управлять. Сычжуй коротко выдохнул, а затем мучительно простонал его имя. И, накрутив короткий хвост волос на руку, задал свой ритм, чуть быстрее, чем Цзинъи хотелось бы. Он максимально расслабил горло, позволяя насаживать себя на член. Сычжуй трахал его, с каждым разом все сильнее, пока наконец не выгнулся дугой и с томным криком не излился в него. Сперма попала сразу в горло, Цзинъи почти не почувствовал вкуса. На самом деле, даже чуточку жаль. Сычжуй так занятно краснеет, только шеей, когда чувствует привкус своего семени в поцелуе.              Цзинъи покрутил шеей, челюсть после минета чуть затекла, но это не так важно. Тем более Цзинь Лин уже притягивал его, чтобы впиться кусачим поцелуем. Вот откуда у него силы, откуда? Зато Сычжуй, удовлетворенный за троих, затащил их обоих под одеяло, чуть ли не в приказном порядке указывая — пора отдохнуть. Не то чтобы у Цзинь Лина или Цзинъи имелись возражения. Они втроем лежали на постели, обнимаясь, измочаленные и усталые. Вымотанные так, что хотелось только спать. Возможно, попить или покушать тоже не отказались бы, но мысль отправить кого-то за едой казалось кощунственной.              Цзинь Лин, лежавший с краю, все же принял сидячее положение. Оглядел бардак на постели, потом, плюнув на все, вытерся краем покрывала — ни масло, ни сперма не добавляли комфорта.              Потом поднялся, накинув на себя ханьфу, и вышел. Цзинъи с Сычжуем недоуменно переглянулись. Сонное состояние слетело на раз.              Обиделся? Расстроился? Ушел подумать?              Лань Сычжуй уже хотел бежать за Цзинь Лином, но дверь в комнату распахнулась, и он вошел обратно. Невозмутимо прошествовал обратно к кровати, поставил пару флаконов масла на стол и положил прямо на колени Сычжуя, который как раз был в серединке между ним и Цзинъи, большую книгу.              — Что это? — Сычжуй не стал открывать, подозревая, что ответ его и без того удивит.              — Нашел в библиотеке дедушки. У меня же еще осталось время до конца дня рождения, когда вы будете выполнять мои желания? — Цзинь Лин скорее утверждал, чем спрашивал — Лани всегда держали свое слово.              — Конечно, — горячо откликнулся Цзинъи и потянулся за книгой.              В отличие от Сычжуя, сдерживать свое любопытство Цзинъи не умел и не хотел, потому сразу распахнул книгу. И покраснел, так как увидел мужчин в разных позах. Он тут же захлопнул книгу и пробормотал:              — Я думал, что твой дедушка только по дамам.              — Я тоже, но эту коллекцию собирал не только дедушка, судя по книгам. Так вот, касательно желаний...              Сычжуй с Цзинъи переглянулись, потом Сычжуй осторожно спросил:              — И что ты хочешь?              — Поза на странице семь и на странице восемь...              Цзинъи задорно усмехнулся:              — Что ж так мало-то? Юная госпожа выдохлась?              — Нет, просто эти страницы забыл отметить, а так я хочу попробовать все, где есть закладки.              Цзинъи провел рукой по торчащим изящным закладкам. По его прикидкам, их насчитывалось не менее сотни. Похоже, ночь обещала быть долгой.