Нестандартный осмотр

      Пациенты разошлись, врачи заканчивали дела, и больница погрузилась в благоговейную тишину. Катя остановилась около кабинета, табличка на двери гласила: «Кабинет №17. Акушер-гинеколог Сверидов С.В.». Взгляд охранника на входе красноречиво говорил, что все в порядке, но Катя все равно поправила волосы и пиджак. Пальцы едва гнулись от предвкушения, когда она постучала и заглянула в кабинет.       — Сергей Владимирович, можно к вам?       Сережа что-то писал за столом. Услышав родной голос, он на секунду замер, но головы не поднял. Катя не видела, но по опыту знала, что на его губах заиграла та самая улыбка: мечтательная и немного горделивая. Вместе с пронзительными глазами и зачесанными назад темными волосами, она придавала ему вид хищника.       — Екатерина? Уже поздно, — как бы недовольно буркнул Сережа, но Катя уловила в голосе игривые нотки.       Да, строгость, укор; ей нравилось быть виноватой, но она одернула себя и несмело вошла в кабинет.       — Простите, — промямлила она, чувствуя, как игра становится реальной, — я знаю, мне было назначено на день, но я задержалась на работе, и мне очень нужно поговорить с вами.       Голос затравленно звенел. Катя с удовольствием оглядывала белые стены и резкие линии мебели, ширму, за которой стояло гинекологическое кресло. Но главная прелесть — это требовательный доктор в белом халате и галстуке.       Сережа все понимал и дал возможность насладиться моментом, потом вздохнул:       — Хорошо, садитесь.       Катя шла и чувствовала, как менялась обычно уверенная походка. Было стыдно за то, что каблуки стучали слишком громко, и на губах появилась улыбка. Игра оживала.       — Слушаю вас, — формально сказал Сережа и наконец посмотрел на Катю.       Он гордо поднял подбородок, но глаза были ласковыми.       Сев на стул, Катя несмело погладила себя по животу:       — У меня проблема, там…       Видя нерешительность, Сережа втягивался в игру, и глаза стали стеклянными. На губах появилась надменная улыбка, словно извращенный доктор забавлялся со скромной пациенткой.       — А точнее? — строго спросил он, не отводя пристального взгляда. Он буквально под кожу пробирался и заставлял трепетать все внутри.       Катя снова забыла о привычной роли уверенной женщины и застеснялась, хотя, казалось бы, чего? Было трудно произнести:       — Иногда я чувствую, что… там все набухает, становится влажным. Мне чего-то хочется, не могу понять чего.       Она боялась поднять глаза, но кожей чувствовала пристальный взгляд. Сережа молчал, ждал новых пошлых подробностей.       — А сейчас оно есть?       — Немного.       — Хорошо, — он вздохнул и откинулся на спинку кресла, — раздевайтесь выше пояса.       — Выше? — притворно удивилась Катя.       — Вы будете меня учить? — Сережа вперил в нее недовольный взгляд, покачивался в кресле и ждал, давая понять, что решение не изменится.       У Кати действительно налилось между ног. Она покорно встала, поставила сумочку на стул и неторопливо расстегнула пиджак, затем блузку. Сережа держался, следил отстраненно, как ученый перед непримечательным экземпляром.       — Бюстгальтер тоже?       — Все.       Когда и он исчез, грудь окутал прохладный воздух, и соски сладко напряглись. Катю пробрал мучительно-прекрасный стыд: строгий кабинет, строгий доктор и желание прикрыться. Она не смела этого сделать, повинуясь требовательному взгляду.       — Та-ак, — протянул Сережа, поднимаясь.       Не подготавливая, он накрыл грудь холодными руками, и по коже разбежались колючие мурашки. То ли от уверенных касаний, то ли от пристального взгляда. Он не любовался, не успокаивал, а изучал Катину грудь, трогал ее, обхватывал пальцами соски. Кате так хотелось раскрыть губы и выдохнуть, сделать хоть что-то, но она не смела перед властным доктором.       — У-гу, — задумчиво протянул он, — ощущение усиливается?       — Да, — сказала Катя и скромно опустила глаза, видя свою грудь и длинные пальцы, которые так и порхали, скользили по соскам.       — Снимайте юбку, — формально сказал Сережа и сглотнул. Его глаза заблестели, губы сомкнулись. Заводился.       Катя торопливо сняла юбку, решаясь прикрыть грудь. И откуда стыдливость? Сережа умел ее вызывать, и это еще не самый ловкий трюк. Он недовольно глянул на Катю, заставляя чувствовать себя виноватой, ничего не смыслящей рядом с этим высоким мужчиной.       Уверенными касаниями он спустил ее колготки и трусики до колен. Бросая взгляды между ног Кати, Сережа подошел к столу и надел перчатки. Она видела, как он задышал чаще, как нервно двигался. Кате нравилось, как в ее докторе просыпалась страсть, а в глазах отражалось размышление, что он с ней сделает. Что сделает… как приятно предвкушать и фантазировать. В лоне действительно стало влажно, захотелось сжать ноги, но она не смела из-за какого-то инстинкта подчиняться.       Сережа подошел и прикоснулся к низу живота, внимательно следя за своей рукой. Он надавил на лобок, потом пальцы скользнули ниже, развели складочки, и все так… естественно, словно в поиске проблемы. А потом палец скользнул на клитор… как это сладко! Прохладный, твердый, он двигался, легко скользил и потирал нежную плоть. Катя не выдержала и поднялась на носочках: так приятно, так много, что инстинктивно хотелось отпрянуть и все делать постепенно. Но настойчивый доктор водил пальцем медленно и неумолимо.       — Вам больно? — спросил он с придыханием.       — Нет, так… — слова уже забывались, — так приятно.       — Отлично.       Сережа отстранился и сел в кресло, так же резко, выдавая нетерпение. Он подъехал к Кате и велел:       — Развернитесь и наклонитесь.       Без прикосновений стало пусто, хотелось вернуть ласку и прохладу, унять требовательную пульсацию. Постукивая каблуками, Катя почти бездумно исполнила веленное, раскрывая перед лицом своего доктора самое интимное. Он взял ее за ягодицы, вроде бы спокойно, но пальцы с силой впились в кожу. Сережа даже позволил себе помассировать их, торопя игру.       Тут дверь открылась, и раздались шаги. Стыд стал настоящим, он скребся внутри, заставляя сжаться. Катя была голой, со спущенными колготками, на глазах… Коли, интерна. Стройный молодой человек со светлыми волосами. Он скрестил руки на груди и улыбался. Было так неудобно, хотя он не раз наблюдал за забавами Кати и Сережи. Но теперь он застал их в момент, когда Катя была уязвима и расслаблена, когда было так трудно терпеть пустоту между ног. И он видел ее эмоции, понимал, что они делали, и от стыда по телу разлилось запретное удовольствие.       — Николай? Очень хорошо, — воодушевился Сережа, — взгляните.       Он надавил на ягодицу, заставляя Катю чуть развернуться.       Она была в ужасе, когда Сережа предложил подключить к ним кого-то еще. Он хотел поделиться ей, как какой-то девкой. Но стоило попробовать, как сомнения забылись. Сережа был готов делиться ею до определенной степени и не позволял лишнего, поэтому такие забавы приносили одно удовольствие.       Катя повиновалась, кожей чувствуя пустое пространство вокруг и похотливые взгляды двоих мужчин. Она стояла голая в непристойной позе; кровь почти ощутимо бурлила в жилах.       Раздались шаги и шелестящие звуки. Кажется, Коля надевал перчатки. Он подходил, смотрел на нее, а Сережа уверенно раздвигал складочки и говорил:       — Пациентка жалуется на неожиданный приток крови к половым органам и излишнюю влагу. Что думаете?       — Х-м-м, — подчеркнуто серьезно протянул Коля.       Снова зашелестела одежда, и появилось новое прикосновение. Это был Коля, он нагло потер клитор, легко скользя по влажной плоти, разнося по телу горячие волны блаженства.       — Думаю, это недотрах, — сказал Коля таким серьезном тоном, что Катя чуть не расхохоталась.       — Совершенно верно, — ответил Сережа и просунул в Катю два пальца. Они легко скользнули, растянули. — Екатерина, выпрямитесь.       Сколько было ощущений! Выпрямляться, напрягать живот, пока внутри были пальцы. Сережа даже расставил их, даря такое удовольствие, что Катя не вытерпела и выдохнула.       — Проверьте молочные железы, — скомандовал он.       Коля тут же возник перед ней и взялся за грудь. Он напряженно хмурился и сжимал губы, чтобы сохранить маску, но дышал часто, двигался напряженно.       — Обратите внимание, — Сережа стал двигать пальцами внутри, сжимал и разжимал их, даже покрутил рукой. Резко, не стараясь быть аккуратным, и по кабинету разнеслись влажные звуки. Катя прикрыла веки от блаженства. Следующая реплика Сережи заставила содрогнуться, потому что была сказана приятно отстраненным тоном:       — Пациентка течет от малейшего прикосновения. Скажите, когда вас последний раз ебали?       Хлесткая фраза разнеслась по кабинету, Сережа двигал рукой, заставляя звуки становиться громче, Коля нахально лапал грудь и сопел. Катя не нашлась с ответом сразу; столько прикосновений, столько разврата, что голова шла кругом.       — Утром, — ответила она чистую правду.       — Х-м-м — протянул Сережа, и его движения стали аккуратными. Он словно действительно проводил осмотр, ощупывал ее задумчиво, — не так давно, это странно. Возможно, вы просто шлюха, но нам нужно уточнить. На кресло.       Все касания исчезли, и Катя осталась одна с требовательной пульсацией. Соски ныли, хотелось еще, но Сережа и Коля отошли и замерли возле стола. Они наблюдали с каменными лицами и немым требованием в глазах. Кое-как, изнемогая от возбуждения, Катя разделась и легла на кресло. Она представляла себя со стороны и млела: лежала голая, с торчащими сосками, двое мужчин встали между ее ног и рассматривали.       — Расслабьтесь, — голос Сережи становился хриплым, и он вставил в нее сразу пять пальцев.       Катя прикрыла глаза и смаковала, как плоть постепенно растягивают, а потом она смыкалась, когда Сережа вынимал пальцы. Он покручивал рукой, чувствовались твердые костяшки, как они терлись о стенки. Катя вцепилась в край кресла; этого было много… и мучительно мало.       — Кажется, мне все понятно, — сказал Сережа и глянул на нее, — просто ваша пизда слишком растянута, чтобы партнер доставил вам удовольствие. Скажите, он ебет вас в попу?       Он продолжал говорить серьезно, двигал рукой спокойно, как любопытный ученый.       — Он часто так делает, — улыбнулась Катя, — но мне бы хотелось и более… традиционного удовольствия.       — Вы не пробовали предметы? — Сережа игриво поднял бровь и не сдержал улыбку.       Вот негодяй, заставлял откровенничать при постороннем. Говорить Кате было стыдно, уж лучше побыть игрушкой, но Сереже такое нравилось.       — Да.       — Какие? — спросил Коля и сглотнул.       — Сегодня, например, была бутылка.       Стены, издеваясь, повторили сказанное.       — И вы кончаете? — буднично спросил Сережа.       Катя улыбнулась. Все-таки он знал, что в глубине душе ей нравились разговоры, точнее, стыд из-за них.       — Да, — выдохнула Катя.       — Пока что не могу сказать, что вы шлюха, — притворно задумчиво протянул Сережа, — сперва нужно проверить ваши размеры.       Он приоткрыл губы и стал медленно проталкивать руку в Катю. Она казалась такой большой, скользила нехотя, терлась о стенки и растягивала до сладкой боли. Костяшки и изгибы впивались в плоть, все глубже, глубже. Катя забыла обо всем, могла думать только об ощущениях, как ее заполняло. А мужчины напряженно наблюдали, как рука в белой перчатке исчезает в мокрых складочках. Катя была заполнена, Сережа мог даже не двигаться — и так кончит.       — Екатерина, приподнимите таз, — выдохнул он.       Катя задрожала. Может стать еще лучше, нужно только подыграть.       — Пожалуйста, нет, — попросила она.       — Сейчас, сейчас, — выдыхал Сережа, кажется, забывая об игре.       — Вы… — Катя задыхалась, — вы слишком глубоко, хватит.       Мужчинам это нравилось, они не моргая рассматривали ее грудь и лицо — видимо, испуганный взгляд получился убедительным.       — Осталось немного, — сказал Сережа, — приподнимите таз.       Катя с наслаждением повиновалась этому голосу, который все равно оставался властным. Она напряглась, и мышцы с силой обхватили руку, та словно еще выросла, давила, скользила глубже. Сережа покручивал рукой, и вдруг стал резко двигать ею вперед-назад. Сколько новых ощущений, которые копились в животе, заставляя напрягаться мышцы, заставляя изнемогать и хватать ртом воздух…       Катя уже ничего не понимала, думала только о большой твердой руке. Что двое мужчин жадно следили за ней, трахали в своих мыслях. Сережа так резко вставлял, что заставлял ее подаваться вперед. Не было сил держать бедра… и желания: требовалось движение, умножить удовольствие, скорее! Катя вскидывала бедра так резко и быстро, как могла. Она словно гналась за кем-то и боялась, что потеряет это прекрасное наслаждение. Казалось, что рука Сережи просто не могла выйти из-за размеров; еще элемент беспомощности, от которого темнело в глазах, из груди вырывались стоны и смешивались с тяжелым дыханием мужчин, влажными звуками и скрипом кресла.       Коля сорвался первым, достал член и стал дрочить. Он уже не играл и сосредоточенно сопел, пожирая Катю глазами. Он снял перчатку и сделал все, что было позволено: встал сбоку и вцепился в Катину грудь, скользил то к одной, то к другой, с силой тер их и дергался. Забывался и Сережа. Исчезла серьезность, теперь он неистово трахал Катю рукой, до боли впиваясь в бедро.       — Вот так тебя нужно ебать? — шипел он, — вот так?       — Нет! — бездумно взвизгнула Катя, просто зная, что он хочет услышать. Что-то интереснее не придумалось, ведь Коля осмелел и наклонился. Он обхватил сосок жарким ртом, стал сосать его, тереть языком и причмокивать.       — Так, именно так, — выдыхал Сережа.       Его рука замерла, и он стал дергать ею из стороны в сторону, заставляя Катю елозить по креслу. Она застонала. Это был не стон страсти, а что-то… неистовое, понятное только им двоим.       Сережа был на грани, он едва терпел ради Кати, поэтому быстро вернулся к старому. Он вставлял в нее руку, Коля сосал грудь и дрочил, второй рукой накрыл клитор. Он тер его неистово, словно получал еще больше удовольствия. Его палец и язык двигались по кругу, давили, скользили, рука крутилась внутри… невозможно терпеть долго, это выше Катиных сил. Она чувствовала, как оргазм напоминает о себе раскаленными волнами, как они ласкают лоно, сильнее, сильнее. Она выкрикнула то, что самой нравилось в такие моменты:       — Доктор, не заставляйте… не заставляйте меня кончать от такого. Мне так стыдно!       Сережа хрипло посмеялся. Его идеальная прическа растрепалась, в глазах сияло слепое неистовство. Катя чувствовала себя подчиненной, лежала распластанная, лишенная возможности двигаться, придавленная телом Коли. При всем желании не получится скинуть его с себя. Он так и будет лизать грудь, так и будет тереть клитор и все больше забываться, надавливая сильнее, словно получая больше удовольствия. Сережа уж точно не остановится. Он чуял приближение своего триумфа, двигался так быстро, что касания сливались в одну мощную пульсацию. Она билась внутри, жгла, пока не взорвалась, наполняя тело острыми вспышками. Тело забилось само по себе, в животе все с силой сжималось, обхватывая руку Сережи, превращая проникновения в удары молнии. А он все двигался, Коля тер клитор. Они не собирались останавливаться, хотели заставить Катю биться и вскрикивать, изнемогать и молить о пощаде. Ей это нравилась, она кусала губы и терпела, напрягалась изо всех сил, надеясь вернуть былую легкость. Но нет, теперь тело слишком сильно отзывалось, любое прикосновение жгло и заставляло извиваться.       Катя протянула руку и схватила Колю за запястье. Но он не замер, только напряженно посмеялся. Сережа ухмылялся, крутил рукой уже медленно, но крутил, наслаждаясь зрелищем. И Катя наслаждалась, глупо улыбалась и прислушивалась к ощущениям, которые постепенно успокаивались.       Сережа аккуратно вытащил руку, давая секунду отдыха. Только секунду. Потом он схватил ее за ноги и заставил перевернуться на живот. Да, снова требовательные прикосновения, снова Катя была в его власти, и на губах заиграла улыбка. Сережа с трудом проговорил:       — Теперь оплата.       Чиркнула ширинка, и к заднему проходу прижались пальцы. Катя не очень любила такие забавы, но млела от осознания, что ее без спроса трахают в такое… неудобное место, непозволительное для многих.       Коля был рядом, все еще дрочил и пыхтел, гладя Катю по спине. В ее сумочке всегда была смазка ради таких забав. Сережа знал об этом и вставил в нее уже мокрые пальцы. Сперва один, даря лишь неясные ощущения и дискомфорт, потом два. Боли не было, только отголоски, зато плоть соблазнительно растягивалась, впуская третий палец… Невероятно. Катя дернулась, когда ко входу прижался мокрый член и медленно, но настойчиво стал протискиваться. Она чувствовала каждый преодоленный миллиметр, как ее заполняют, как приходят на первый взгляд неприятные ощущения. Вот она, покорность.       Сережа вошел полностью и тяжело выдохнул. Он обхватил Катю за талию и стал насаживать на себя. Вот еще одна приятная мелочь: он не подавался навстречу, а дергал Катю, словно игрушку. И снова кресло грохотало, снова Катя забывалась. Она старалась сжаться и млела от ощущения, как узкий проход неумолимо растягивают, как в него вставляют раз за разом. Перед лицом появился Колин член. Он быстро дрочил, головка призывно блестела; как хотелось взять ее в рот и оказаться распластанной между двумя мужчинами. Ну хотя бы прикоснуться к нему, но нельзя — Сережа не поймет. Катя его и только его.       Он уже рычал, дергал ее изо всех сил. Ягодицы горели из-за шлепков, Коля замычал, и на кресло брызнула сперма. Черт, так хорошо, что пришлось закрыть глаза, иначе домой они сегодня не попадут.       Сережа врывался в нее быстрее, резче, сильнее, еще сильнее, и еще… Пока не стал замирать с протяжным стоном. Он успокаивался, теперь уже поглаживал Катины ягодицы, Коля так и водил руками по спине. Оба расслаблялись, переводя дыхание.       Пыхтя и улыбаясь, Сережа дал Кате полотенце, а сам направился к столу, на ходу застегивая ширинку. На Колю было жалко смотреть: бедняга покраснел и отвернулся, вытирая член. И он заставил Катю смущаться?       Сережа вернулся, держа в руках силиконовый шарик на ниточке.       — А это, дорогая пациентка, — хитро улыбнулся он, — ваше лекарство. Постарайтесь не потерять по дороге домой.       Губы приоткрылись сами собой, пока Сережа опускал его вниз, игриво задевая грудь и живот. Шарик проскользнул во влажное лоно, он слабо ощущался, но все же был там, Катя могла сжаться и почувствовать. Игра продолжалась, и соски снова напряглись. Сережа с наслаждением рассматривал их, но решил отложить игру до возвращения домой, потому что вальяжно уселся в кресло и принялся наблюдать, как Катя пыталась одеться и не уронить игрушку.