Часть 1
4 июля 2019 г. в 20:48
Первый поцелуй
Стоило Ганнибалу распахнуть дверь своего кабинета, как Уилл, уже ожидавший в приемной начала сеанса, тут же подскочил с кресла и, немного нервно, измученно улыбнувшись, прошел мимо Лектера внутрь, кивнув в знак приветствия.
Вот только у Ганнибала были другие планы на сегодняшнее приветствие. Спрятав едва заметную, мелькнувшую и тут же исчезнувшую улыбку, он потянулся к машинально дернувшемуся от него подальше Грэму, положил руки на его плечи, фиксируя Уилла на месте, чтобы тот не успел сбежать, и едва ощутимо, на долю секунды прижался к его колючей щеке тонкими губами, а после повторил процедуру со второй щекой. Удовлетворенно дрогнув уголками губ, он отпустил Уилла и отступил на несколько шагов назад, прекращая вторжение в его личное пространство.
Уилл моргнул раз, другой, а потом, покачав головой, все же отшатнулся от него, пустил нервный смешок и откашлялся. На его лице столь причудливо смешались удивление и растерянность, что Ганнибалу захотелось повторить «поцелуй в щеку», но, посчитав это нецелесообразным, он решил смиренно довольствоваться малым. По крайней мере, пока.
— Вы… Что это Вы делаете? — выдавил Уилл, во все глаза разглядывая его.
Он отступил еще на несколько шагов назад и стал судорожно оглядывать кабинет, ища, за что зацепиться взглядом. Ганнибал позволил ему этот своеобразный побег и, оправив пиджак, уселся в свое рабочее кресло.
— Всего лишь приветственный поцелуй в щеку, Уилл, — проговорил он таким тоном, будто произошедшее было чем-то само собой разумеющимся. — Это довольно распространенная практика во многих странах. У испанцев, французов, итальянцев и многих других принято целовать при встрече в щеку родственников и близких друзей. В южных провинциях Нидерландов распространена традиция целовать трижды. По одной из версий первый поцелуй предназначается «для себя», второй — «для партнера», а третий — «для королевы».
Уилл посмотрел на него с возмущением и, засунув руки в карманы, сердито фыркнул:
— Мы не настолько близкие друзья, и мы в Америке, а не в Испании или Франции… — Ганнибал едва заметно нахмурился и поджал губы, а Уилл, почему-то почувствовав, что задел своего психотерапевта отрицанием их дружбы, неуютно повел плечами и выдавил, — И у нас нет королевы!
— Поэтому я поцеловал Вас дважды, Уилл, — примирительно проговорил Лектер, внимательно отслеживая реакцию Грэма.
Закатив глаза, Уилл устало рухнул на противоположное от Ганнибала кресло «для пациентов» и, все еще чувствуя легкий зуд на щеках в тех местах, которых касались губы Лектера, упрямо возразил:
— Не во всех странах «приветственные поцелуи» считаются приемлемыми. В арабских странах за это можно получить крупный штраф, а в Азии публичные поцелуи считаются слишком интимными и личными, чтобы демонстрировать их окружающим, и практически приравниваются к сексу.
Ганнибалу понравилось сравнение с занятием любовью. Он мысленно просмаковал невольную линию, проведенную Уиллом между невинным касанием губ к его щеке и сексом. Усилием воли заставив себя сосредоточиться на разговоре, он быстро нашел контраргумент и мягко парировал:
— Миллениалы Китая, Японии и Кореи перестают придерживаться столь формальных стандартов физического поведения, которым следуют более старшие поколения.
Уилл смотрел на него так, будто пытался проникнуть в его черепную коробку. В конце концов потерпев поражение, он прикусил губу и отвел взгляд в сторону. Невооруженным глазом было видно, сколь сильно его разум терзается отсутствием ответов, и Ганнибал решил подтолкнуть его:
— Чтобы получить ответ на вопрос, нужно только спросить, Уилл.
— Хорошо, ладно, — вздохнул Грэм и впился в него цепким взглядом. — Зачем Вы… поприветствовали меня подобным образом?
Лектер натянул на губы мягкую, понимающую улыбку и проговорил:
— Как Вы сами знаете, у Вас ярко выраженная проблема с налаживанием… социальных контактов.
— И Вы считаете… что поцелуи помогут мне с социальной адаптацией? — недоверчиво прищурился Грэм.
— Можете считать, что это был небольшой эксперимент в Вашей терапии.
Второй поцелуй
— Вы знаете, какой сегодня день? — спросил Лектер ненавязчиво, когда в очередной раз заехал к Уиллу в Вулф Трап.
— Эхм… шестое июля? — задумавшись, вспомнил Грэм, сосредоточенно расставляя контейнеры с блюдами, которые привез Ганнибал, в холодильник.
— Именно, — удовлетворенно кивнул Ганнибал, смотря на Уилла немигающим взглядом. Он поднял скомканное кухонное полотенце и аккуратно сложил его, и лишь после этого добавил невзначай, — Всемирный День Поцелуев.
Уилл замер, застыл спиной к нему. Его плечи напряглись, пальцы судорожно сжались на последнем контейнере. Медленно выдохнув, он поставил его в холодильник, сдвинув в сторону парочку томатов, и обернулся.
— Только не говорите, что это очередная попытка… социально адаптировать меня, — выпалил он чуть грубее, чем планировал.
Ганнибал вежливо вскинул брови и посмотрел на него выразительным взглядом, в котором так и читалось — это сказали Вы, а не я. Уилл отвел глаза и выглянул в окно.
— Я лишь хотел напомнить Вам об этом празднике, — сказал Лектер, аккуратно подбирая слова. — Я ни в коем случае не намекал на себя, Уилл, но Вы уже знаете мое мнение — Вам нужно уделять больше внимания своей адаптации в обществе, чтобы сохранить здравый рассудок и не… погрязнуть в том, что Вы делаете для Джека.
— Алана считает… что мне сейчас повредят любые отношения, — выдавил Уилл неуверенно и вновь перевел взгляд на своего психотерапевта.
— Ни в коем случае не собираюсь оспаривать ее компетентность, — скупо кивнул Ганнибал, поджимая губы. — Но праздник не равняется… романтическим отношениям. Целью любого праздничного дня является… насыщение человеческой потребности в позитивных эмоциях. Вам, очевидно, позитивных эмоций недостает, потому я считаю целесообразным и крайне полезным для Вашей терапии напоминать и подталкивать Вас не замыкаться в себе, не проводить праздничные дни в одиночестве, а позволить себе расслабиться, вырваться из рутины преступлений. Отвлечься и заполнить свое сознание позитивным опытом.
Уилл выглядел так, будто на его голову приземлился пыльный мешок. Он явно судорожно обдумывал его слова, размышляя об их состоятельности и полезности для себя и своего ментального здоровья.
— Вы сегодня планировали встречу с кем-то, чье общество доставляет Вам удовольствие? С кем-то, кого Вы могли бы поцеловать, сославшись на День Поцелуев? Я имею в виду — без негативных последствий и недопонимания. С Аланой, к примеру? — спросил Лектер, прекрасно зная, что Уилл скорее согласится погрязнуть в преступном разуме и лишиться рассудка, чем еще раз решится поцеловать Блум после своего последнего провала и ее унизительного в своей жалости отказа. Дождавшись отрицательного кивка, Ганнибал обреченно вздохнул и, бросив быстрый взгляд на часы, лицемерно склонил голову. — Что ж. Боюсь, я вынужден оставить Вас, Уилл. Меня ждут срочные дела. Удачного дня.
Он вышел из дома под шумный лай собак, неспешным шагом дошел до своего автомобиля и остановился, мысленно считая до пяти, когда ему в спину раздалось громкое:
— Подождите, доктор Лектер!
Уилл добежал до него с такой поспешностью, будто боялся передумать. Он отдышался, перевел дыхание и неловко выдавил:
— Это же нужно исключительно для позитивных эмоций? В целях терапии?
— Разумеется, Уилл, — Ганнибал не был уверен, что сумел справиться с голодным блеском в глазах. Он прищурился, скрывая эмоции от взволнованного взгляда разгоряченного, нервничающего, немного нерешительного Уилла.
Хотя, в последнем он слегка промахнулся. Уилл явно не испытывал проблем с нерешительностью, так как, крайне уверенно подавшись вперед, накрыл губы Лектера своими, целуя. Его язык прошелся по нижней губе, почти нырнул в рот Ганнибала, коснувшись кромки зубов, и Ганнибал был готов углубить поцелуй, когда Грэм резко разорвал контакт, отошел от него на три шага и остановился, пытливо оглядывая Лектера.
Медленно выдохнув, Ганнибал призвал весь свой самоконтроль, чтобы не притянуть к себе Уилла для немедленного продолжения. Этого было слишком мало — будто льва подразнили сочным куском мяса, позволили слизнуть свежую кровь, а после выдрали стейк из зубов.
— С Днем Поцелуев, доктор Лектер, — прошептал хрипло Уилл и, развернувшись, быстро побрел обратно в дом.
Ганнибал сел в машину, пристегнул ремень безопасности и удовлетворенно зажмурился. С каждым днем Уилл все больше разжигал в нем аппетит, и когда-нибудь ему придется утолить тот жадный огонь, в который Грэм столь неосторожно из раза в раз подбрасывал дрова.
Третий поцелуй
… произошел в Лаборатории и был, к удивлению Лектера, спровоцирован не им. Ну, или не совсем им.
К вящему неудовольствию Джека, Зеллер и Прайс повесили над морозильными камерами для трупов ветку омелы, снятую с очередной жертвы чьего-то изощренного преступного разума и, вообще-то, являющуюся одной из улик.
В отличие от Уилла, ушедшего в себя — в замысел убийцы — и не заметившего омелу, под которую случайно встал, когда отошел от прозекторского стола к камерам, чтобы не мешать коллегам осматривать труп, Ганнибал омелу заметил сразу же, как только вступил в Лабораторию, но, разумеется, весьма натурально сделал вид, будто не обратил на нее никакого внимания, полностью сосредоточенный составлением психологического портрета убийцы.
Он столкнулся с Прайсом, «случайно» задел локтем Кац и едва не наступил на ногу Кроуфорда, якобы ища свободный от криминалистов закуток, в который можно расположить себя, чтобы не мешать агентам.
Чтобы, извинившись, под конец отыскать для себя место рядом с ничего не подозревающим Уиллом. Прямиком под ветвью омелы.
— Мальчики, вы только гляньте, — хмыкнула Беверли, насмешливо взирая на Лектера и Грэма.
Уилл вздрогнул и нахмурился, машинально прочесывая взглядом Лабораторию в поисках того, на что ухмыляющаяся Кац велела посмотреть, и ожидая увидеть очередную улику, связанную с убийством.
Вот только все смотрели прямо на него и доктора Лектера, который в какой-то момент оказался стоящим рядом с ним. Зеллер с Прайсом присвистнули, Джек закатил глаза и раздраженно отвернулся, махнув рукой на своих людей.
— Что? — спросил Уилл хрипло, заранее предчувствуя неприятности. Голос сел, будто он не разговаривал несколько суток.
Беверли заговорчески поиграла бровями и намекающе указала взглядом куда-то над головой Уилла. Он посмотрел вверх и обреченно застонал:
— Нет!
«Да», — мысленно возразил Лектер, подозревая, что слишком явно демонстрирует окружающим охватившее его самодовольство и предвкушение.
— Доктор Лектер? А Вы что скажете? — игриво спросил Брайан.
— Никогда ничего не имел против данной традиции, — как можно более незаинтересованно пожал плечами он.
Уилл обернулся к нему и возмущенно прошипел:
— Только не говорите, что это, — указал он на омелу сердито, — часть праздника, и поцелуи перед освежеванным трупом поспособствуют позитивным эмоциям!
— Кхм, — откашлялась Беверли, демонстративно отворачиваясь от Грэма. — Прости, Уилл, — пробормотала она неловко, напряженно уставившись на труп. — Это и правда неуместно… в данной ситуации.
Вот только Ганнибал не разделял их мнение о неуместности поцелуя с Уиллом под омелой. На его взгляд, их немногие поцелуи всегда были исключительно уместны. Склонившись к уху Грэма, он едва слышно выдохнул:
— Твои коллеги слишком устали и измучены непрекращающимися убийствами и расследованиями. Это влияет и на них тоже — разумеется, не так сильно, как на тебя, но… Уилл, эта невинная шалость помогла бы им расслабиться и благотворно сказалась бы на их ментальном здоровье.
Уилл посмотрел на него крайне мрачным взглядом и будто поставил себе цель просверлить в нем дыру. Обеспокоенно осмотрев напряженную спину Беверли, понурившего плечи Прайса и Брайана, с губ которого сошла привычная беззаботная улыбка, он прикрыл глаза и медленно кивнул.
Откашлявшись, он развернулся к Ганнибалу и сказал:
— Доктор Лектер… Думаю, нам не следует нарушать Рождественские традиции, — и, игнорируя возмущенный, недоверчивый, осуждающий взгляд Джека, поцеловал Ганнибала под восторженный свист агентов.
— Уилл, ты открываешься мне с новой стороны! — рассмеялась Беверли.
— С крайне неожиданной стороны, — подхватил Джимми.
Ганнибал не слышал их, сосредоточив все внимание на теплых губах Уилла, согревающих его трупно-холодный рот.
Четвертый поцелуй
Очередное место преступления буквально выбило Уилла из колеи. Джек вызвал их с доктором Лектером в Сиракузский Университет штата Нью-Йорк, чтобы они подтвердили или опровергли теорию о причастности Чесапикского Потрошителя к убийству преподавателя Юридического Колледжа.
Тело было выставлено на обозрение в аудитории, закрепленной за жертвой, тридцативосьмилетним Стефаном Миловски. Он стоял на коленях, словно молился, молчаливо взывал к кому-то, был подвешен на рыболовных лесках, будто марионетка, держал в руках свое собственное сердце, как подношение, ценнейший, сокровеннейший дар. Его глаза были вырезаны. У Стефана отсутствовали печень и легкие, и по всем признакам он был еще жив, когда убийца… резал его.
Все улики указывали на то, что это была очередная работа Чесапикского Потрошителя, но шокировало Уилла не само место преступления. Погрузившись в себя, окунувшись в произведение Потрошителя, он едва не задохнулся от накрывшего его осознания — послание было адресовано лично ему.
— Это он, Джек, — проговорил Уилл, снимая очки и устало потирая глаза.
— Что ты увидел, Уилл? — спросил Кроуфорд, морально приготовившись услышать что-то, что ему точно не понравится.
— Этот мужчина… телосложение, кудрявые волосы, голубые глаза… Вы не могли не заметить сходство… рыболовные снасти… он намекает на меня… — хрипло выдохнул Грэм, крепко зажмурившись. Ганнибал подался вперед, пристально следя за малейшими изменениями его мимики, жадно ловя каждое слово. — Это… послание. Послание мне, Джек… Он знает меня, взывает ко мне. Вручает свое сердце в мои руки. Он вырезал жертве глаза, намекая на то, что я все еще слеп. Господи…
Пальцы Уилла надавили на веки, он провел ладонями по лицу, будто пытаясь снять с себя липкую паутину. Стереть с внутренней стороны век отразившуюся, прилипшую намертво картину кровавой валентинки.
— Хочешь сказать, что он таким образом признается в любви? Тебе?! — гаркнул Джек и со всей силы врезал кулаком по столу. — Что за чертовщина?! Ты можешь знать, кто он?!
— Я не знаю, не знаю! — рыкнул Уилл, гневно прищурившись. — Попробуй для разнообразия отыскать собственные ответы, если тебя не устраивают мои! Ты же так обычно делаешь? Выбираешь то, что лучше вписывается в твое «нравится — не нравится»!
Беверли присвистнула и, словив на себе взбешенный взгляд Кроуфорда, поспешила отвернуться. Зеллер и другие агенты изо всех сил старались делать вид, будто ничего не видели и не слышали.
Ганнибал шагнул вперед и успокаивающе сжал плечо Джека, привлекая к себе его внимание.
— Это и правда похоже на любовное послание, Джек, — проговорил он твердо и, сделав вид, будто задумался, произнес, — Четырнадцатое февраля… День Всех Влюбленных… это имеет смысл.
— Черта с два это имеет смысл! — процедил Кроуфорд, скрипнув зубами. — Чесапикский Потрошитель признается в любви моему лучшему профайлеру и оставляет для него кровавые инсталляции вместо валентинок?!
Уилла затрясло. Он зажмурился и закрыл уши руками, затряс головой, будто пытаясь вытряхнуть из нее это новое открытие. С его губ сорвался едва слышный стон, и Ганнибал, заметив его дрожь, подошел к Уиллу, осторожно обнял его за плечи и, обернувшись к Джеку, сказал твердым голосом, не терпящим возражений:
— Ему нужно покинуть это место, как его психотерапевт — я настаиваю. Уилл уже дал вам все, что мог.
Не став дожидаться согласного кивка, Лектер повел Грэма через толпу полицейских и агентов в сторону выхода из кампуса. Он вывел его на улицу, на свежий воздух и мягко направил по одной из тропинок к нужному ему месту. Вокруг сновали переполошенные студенты, жаждущие узнать подробности убийства, подглядеть одним глазком.
Ганнибал был доволен — Уилл сумел правильно прочесть его послание. Это было волнительно и восхитительно опасно. Его кровь будоражила одна мысль о том, что будет, когда Уилл раскроет его, увидит его настоящего. Когда перестанет закрывать глаза на правду, которая долгие месяцы была буквально у него перед носом.
Дойдя до нужного места, ради которого он и выбрал Сиракузский Университет, Ганнибал потянул Уилла вниз, осторожно усадил его на каменную скамью и присел рядом, по привычке расстегнув пуговицу на пиджаке.
— Уилл? — позвал Лектер, добавив в голос обеспокоенности. — Как ты себя чувствуешь?
Грэм шумно вздохнул, сполз по скамье вниз, откинул голову на каменную спинку и уставился невидящим взглядом в ясное, голубое небо.
— Как я? — пробормотал он и прикусил губу. — Самый страшный серийный убийца нашего времени только что оставил мне любовное послание. Как Вы думаете, как я себя чувствую?
— Подозреваю, Вы вряд ли польщены… оказанным Вам вниманием, — неохотно признал Ганнибал. Что ж, реакция Уилла не была для него неожиданностью, но Лектер был уверен — придет день, когда Уилл оценит то, что увидел сегодня на месте преступления.
Они молчали, задумавшись каждый о своем, пока их не отвлекли от размышлений неуместно веселые смешки группки студентов, которые остановились прямо перед ними и с любопытством разглядывали их.
Уилл раздраженно выпрямился и бросил на них острый взгляд.
— Что вам надо? — немного грубо выпалил он.
— А вы довольно смелые для старичков, — хмыкнул парень, выглядевший самым нахальным из них. Эдакий заводила и любимец толпы. — Каминг-аут в таком месте… довольно романтично, — усмехнулся он и поиграл бровями.
— Прошу прощения, о чем Вы? — поинтересовался Ганнибал, уже зная, о чем пойдет речь.
Парень обернулся на друзей, подмигнул им и, дождавшись смешков и аплодисментов, торжественно проголосил, драматично прижав ладонь к груди:
— Господа, вы сидите на знаменитой Скамье Поцелуев Сиракузского Университета! Будь то мужчина или женщина, если ты одинок, поцелуй кого-нибудь на нашей скамье и обретешь свою любовь!
— Что за бред, — вскричал Уилл, подскочив со скамьи, как ужаленный. — У меня нет времени играть в ваши игры!
— Но это неуважение к нашим традициям, — не преминул возразить студент оскорбленно. — Этой традиции больше шестидесяти лет! Вы не можете игнорировать ее, раз уж уселись на нашу скамью!
— Только этого мне не хватало, — сердито проговорил себе под нос Уилл и, игнорируя возмущенного паренька, обернулся к неподвижно замершему Ганнибалу. — Доктор Лектер? — удивленно позвал он, заметив, что тот так и не сдвинулся с места.
Ганнибал поднял на него спокойный взгляд и, протянув руку, похлопал ладонью по скамье рядом с собой. Уилл поперхнулся воздухом и недоверчиво покачал головой.
— Вы же это несерьезно? — недоверчиво покачал головой Грэм.
— Прошу Вас, Уилл, — проговорил Ганнибал твердо. — Как Ваш психотерапевт, я считаю это весьма хорошей идеей. Вы только что подверглись серьезному стрессу. Я беспокоюсь о том, как Ваше недавнее открытие может повлиять на Ваше подсознательное отношение к любым проявлениям любви и чувств. Для Вас будет полезно как можно быстрее заменить травмирующий опыт более приятным, чтобы не вызвать невольного отрицания чужих симпатий по отношению к Вам.
Повисла неуютная, напряженная тишина. Шумные студенты застыли, замолкли, пытаясь переварить внезапные слова одетого в синий клетчатый костюм мужчины. Если они чего-то и ожидали, то явно не такой реакции на свою невинную шутку.
— Вы серьезно, — заключил Уилл спустя время, поняв, что Лектер отнюдь не шутит о замене и поцелуях.
Скупо улыбнувшись, Ганнибал мягко обхватил ладонь Грэма и потянул, вынуждая сесть обратно на скамью. Глаза Уилла смешно округлились, скулы и шея едва заметно порозовели, выдавая смущение и растерянность. Ганнибал хотел, было, обхватить его лицо ладонями, но решил, что лучше обойтись без этого, и, приблизившись к лицу Уилла, осторожно накрыл его приоткрытый рот целомудренным поцелуем.
Губы Уилла дрогнули, раскрылись навстречу, и Лектер позволил себе прихватить губами его нижнюю губу, запечатлевая на ней свой вкус, свой запах, оставляя свой след, который Уилл — Ганнибал был уверен — позже не раз и не два машинально слизнет языком, стремясь уловить и осознать произошедшее.
Услышав одобрительный свист, улюлюканье и восторженные хлопки, Ганнибал отстранился и, коротко улыбнувшись, поднялся со скамьи. Уилл поспешил встать вслед за ним и быстрым шагом помчался обратно к месту преступления, изо всех сил пытаясь притормаживать себя, чтобы это не выглядело, как чересчур очевидное бегство.
Пятый поцелуй
Было по-зимнему холодно. Они неспешно гуляли по мостовой, игнорируя накрапывающий мелкий дождик. Уилл закутался в шарф по самый нос и никак не мог прекратить смеяться, слушая невероятный рассказ Ганнибала о странных традициях племени тробрианцев с острова Тробриан.
— … и их женщины действительно заводят столько мужей, сколько вздумается? — недоверчиво покачал головой Уилл. — Для некоторых женщин по всему миру там был бы настоящий рай на земле.
Ганнибал криво усмехнулся и возразил:
— Боюсь, даже реши некие… особы перебраться на Тробриан, вряд ли они сумели бы осуществить свои сексуальные фантазии с местными мужчинами. Даже если отбросить тот факт, что часть населения — носители ВИЧ-инфекции, белое тело и светлые волосы у тробрианцев не в чести. В племени крайне сильна классовость.
— Какое… разочарование для белых женщин, — иронично хмыкнул Грэм, останавливаясь на парапете.
— Меня больше забавляют их… «поцелуйные» традиции, — неспешно вымолвил Лектер, замирая рядом с Уиллом и смотря на течение реки. — Они прокусывают нижние губы друг друга до крови и завершают поцелуй откусыванием ресниц партнера.
— Что-что, прости? — фыркнул Уилл и согнулся от смеха, крепко сжав пальцами парапет.
— Между прочим, у них это считается крайне интимным действом и практикуется лишь любящими друг друга людьми.
Уилл все еще недоверчиво качал головой и тихо смеялся, поглядывая на Ганнибала сияющими счастьем и довольством глазами. На его влажных щеках блестели капельки дождя, притягивая взгляд Ганнибала.
— Надеюсь, ты сейчас не скажешь, что для моей терапии было бы полезно поцеловаться по-тробриански и откусить мне ресницы? — со смешком выдавил Уилл, и у Лектера на миг перехватило дыхание — веселье делало Уилла очаровательно прекрасным.
— Нет, — смягчился Лектер и промолвил, — Я бы поцеловал тебя по-эскимосски.
Уилл не успел спросить, как это было бы, когда Лектер, сделав шаг к нему, прижал его собой к парапету, расставил ладони по бокам от него и, чуть склонившись, потерся кончиком носа и верхней губой о его влажную щеку, собирая с нее капельки дождя.
Он сделал глубокий, жадный вдох и застыл, наслаждаясь ароматом Уилла. Его смятением и дрожью, и своей нежностью, которая заполнила все его естество. Время остановило свой ход, позволяя им затеряться на туманной мостовой, и милосердно закрыло глаза на скромные, интимные минуты близости, единения двух душ, которые они у него случайно выкрали.
Уилл ощутил непривычный, волнительный трепет. Дрожь прошлась по всему его телу — от кончиков мокрых, завившихся волос до самых ногтей. Он рвано выдохнул, и Лектер нехотя отстранился, прижимаясь лбом к его горящему лбу.
— Что это было? — пробормотал едва слышно Грэм, и Ганнибал отстранился, наяву услышав треск и звон разбившегося момента.
— Существует заблуждение… что эта традиция возникла из-за того, что их губы примерзают при обычных поцелуях, — проговорил он, заставляя свой голос звучать ровно, безэмоционально. — На самом деле это всего лишь является формой дружеского приветствия близких среди эскимосов. В этом «поцелуе» нет эротического и сексуального подтекста, — успокаивающе заверил Лектер и, криво улыбнувшись, направился дальше по мостовой. — Продолжим прогулку?
Уилл застыл, недоверчиво глядя вслед уходящему Лектеру. В груди его поднималась иррациональная злость, которой он не мог дать внятного объяснения. Действительно, у него не было ни единой причины злиться на своего психотерапевта, но все же… Раздраженно рыкнув сквозь зубы, он быстро догнал Ганнибала, оббежал его и встал прямиком на его пути, всем своим видом давая понять, что дальше они не пойдут.
— Уилл? — удивленно произнес его имя Лектер, смотря на него с вежливым интересом.
— Значит, не несет эротический подтекст? — выпалил Грэм возмущенно и ткнул указательным пальцем в грудь шокированного его поведением Лектера. — Значит, традиции? Поцелуй под омелой, поцелуй приветственный, поцелуй скамеечный, а просто так поцеловать меня духу не хватает?
Ганнибалу показалось, что он ослышался. Он внезапно впал в легкий ступор, растерялся, кажется, впервые в жизни не зная, что сказать в ответ. Сердце ускорило ритм, и он заподозрил у себя тахикардию. Несомненно, в участившемся сверх нормы сердцебиении была повинна именно она, и никак не Уилл Грэм, самозабвенно отчитывающий его за все их предыдущие поцелуи.
Уилл сделал шаг вперед и вцепился в отвороты пальто Лектера, притягивая его к себе.
— Так вот, к черту традиции! Мой поцелуй будет иметь исключительно сексуальный подтекст, доктор Лектер, — прошипел он и впился в рот Ганнибала умопомрачительным в своей жадности поцелуем, не оставлявшим никаких иллюзий по поводу вкладываемого в него смысла.
Ганнибал обхватил его горло ладонями, стиснул нижнюю челюсть пальцами и с наслаждением ответил на поцелуй, признавая, что прямой, бесхитростный, откровенно честный поцелуй Уилла куда слаще, лучше, восхитительнее, чем все традиционные и праздничные вместе взятые.
Грядет день, когда Уилл больше не сможет закрывать глаза на правду, и Ганнибал мог лишь искренне надеяться на то, что Уилл сумеет понять и принять все грани его личности. Ну, а пока что он вполне мог позволить себе наслаждаться тем, во что трансформировались их отношения.