Обыкновенное чудо

Михримах страшно так, что ноги подкашиваются, а сердце истошным стуком заходится. Она о словах Малкочоглу уже и не думает, у нее все мысли лишь грозящим ей браком заняты. Если б не брак, наверно, она б так из-за Малкочоглу переживала бы, что решилась бы и с собой покончить; но сейчас ей не о том мысли были, у нее другая беда случилась – ее отдавали замуж чужому, взрослому, страшному мужчине. Михримах Рустема не любит; но раньше он ей нравился немного – интересно рассказывает, мысли необычные высказывает. С Рустемом всегда легко было. Но то – раньше. Раньше Рустем Михримах нравился, а теперь – пугает. Михримах девочка юная, но не наивная. Что такое брак – она знает хорошо, и мысль о браке с нелюбимым ее в ужас приводит. От досады она согласилась на этот брак, хотела отомстить нелюбящему ее любимому, хотела показать независимость, сохранить свою девичью гордость. В какой же кошмар это согласие превратилось! Султан Сулейман решением дочери доволен. Он о Рустеме мнения высокого, и имеет планы на его дальнейшее возвышение. Сулейман на Рустема глазами юной девушки взглянуть не сможет - а глазами султана выбор куда как достойный. Сулейман дочь любит до безумия; он нипочем не стал бы принуждать ее к браку, если б знал, что жених ей не по душе. Сулейман хочет, чтобы дочь счастлива была, и Рустем ему кажется вполне надежным зятем. Любовь Рустема к Михримах невооруженным взглядом видно, Сулейман в их союз верит всей душой. А Хюррем совесть мучает. Ей страшно за дочь. Ей Малкочоглу никогда не нравился – слишком он уж Ибрагиму был близок – но Хюррем его приняла бы зятем ради дочери, люби он ее. Но он не любит; и Хюррем даже рада этому, хотя ее сердце за дочь сжимается от боли. Хюррем в любовь Рустема верит, и в то верит, что он Михримах сделать счастливой сможет. Но и страх дочери ей понятен как свой собственный. Хюррем все чувствует и понимает, поэтому ей перед дочерью стыдно. Наверно, от того она так легко соглашается, когда Михримах, в нарушение всех приличий, просит устроить ей встречу с Рустемом наедине. Рустем свадьбы ждет с нетерпением. Его мысль о том, что он нелюбим, не мучает. Рустем в свою счастливую звезду верит крепко. Если уж ему удалось добиться дозволения на брак с дочерью султана – сердце этой дочери он уж тем паче завоевать сумеет, задача куда как проще! Рустем в себе уверен непоколебимо; он страха Михримах не чувствует и не понимает. Когда Хюррем-султан устраивает ему свидание с Михримах в саду наедине, он думает лишь о том, что ему удалось тронуть сердце возлюбленной, что она сама ищет встречи с ним, что он ей приятен. Рустем воодушевлен; ему любые победы теперь кажутся достижимыми. Но Михримах не на свидание жениха позвала. Михримах – девочка умная. Она Рустема боится, но врага в нем не видит – он ведь так часто говорил ей, что любит! А раз любит – ему можно сказать. И она говорит. Что замуж не хочет. Что он ей не по сердцу. Что, если он ее любит взаправду, как говорит, ему нужно найти способ отменить этот брак. Рустем слушает внимательно, а сердце у него под ребра проваливается. Для Рустема вся жизнь рушится в этот момент, когда Михримах пытается украсить свои слова дружелюбной улыбкой. Рустем в ее словах свой приговор услышал: он теперь только один выход видит. Михримах говорит просто, и разумные вполне вещи, и Рустем ей в этот момент даже симпатичен – тем, что ему можно все прямо сказать. Михримах не знает, что говорит с мертвецом, что Рустема нет уже, что она своими руками его убила сейчас. Рустем улыбается непринужденно и обещает все устроить; Михримах вздыхает с облегчением и дарит ему улыбку совершенно искреннюю. Рустем этой улыбкой упивается, как приговоренный к смерти упивается последними лучами солнца, последним глотком воздуха. У Михримах от радости сердце птичкой летит и поет. Она ни секундочки не сомневается в Рустеме – если он сказал, что расстроит брак, значит – расстроит. Михримах и не думает, как бы это можно сделать, и тем более ей в голову не идет тот страшный выход, который нашел Рустем. Михримах о смерти не думает и тем паче Рустему смерти не желает. Нет, в этот светлый для ее сердечка момент Михримах Рустема почти любит. Она ему всю эту историю с браком вмиг простила; она теперь и впрямь уверилась, что он не шутя ее любит. Он ей нравится теперь очень, особенно оттого, что брак с ним больше не висит над ней мечом палача. У Михримах радость искренняя, все ее существо поглощающая. Ей нужно эту радость выразить, и она без задней мысли берет Рустема за руку: - Спасибо тебе, паша! – сияет она на него глазами глубокими и счастливыми, какими никогда на него не смотрела. Рустем замирает пораженно, руку ее держит бережно, как райскую птицу, спугнуть боится. Ему эта короткая ласка – предсмертный подарок, на который он и надеяться не смел после ее речей. Рустем с отчаяньем, какое бывает только и умирающих непреложно, берет ее ладошку обеими своими большими теплыми руками, гладит ей пальцы, мечтает поцеловать. Михримах смущена и растеряна; такой вольности допускать бы не стоило, но ей даже приятен его жест, и она позволяет ему держать ее руку. У нее сердечко бьется гулко; ей его прикосновения нравятся. Она ему и вторую руку дает, и сама его ладонь сжимает, не беспокоясь, что он в ее жесте увидит. Рустем за ее руки цепляется, как утопающий; Рустем умирать передумал. Рустем за ее руки схватился и в жизнь возвращается. У него одна мысль в голове бьется: не любит, не любит, но могла бы, могла бы полюбить. Рустем не того характера, чтобы сдаваться; если есть хоть шанс, он в него вцепится, зубами и ногтями у судьбы выдерет. Был бы он, этот шанс! Но горящие глаза Михримах, но ее нежные руки говорят – шанс есть, есть, есть. У Рустема в голове мысли вертятся быстро. У него уже и план готов в голове. И тут же он первой частью этого плана с Михримах делится: - Госпожа, так сразу отменить свадьбу будет сложно. Позвольте, я сперва уговорю Хюррем-султан не спешить, повременить, отложить. А там… Рустем предполагает, что «а там, глядишь, у меня получится твою любовь завоевать». Михримах слышит: «а там, глядишь, уже и передумают эту свадьбу играть». Они расходятся, вполне друг другом довольные. У Михримах с сердца камень огромный свалился: ужасный брак ей не грозит больше. Жизнь сразу яркими красками заиграла. Улыбка у нее победительная, радость в сердце – огромная. Про Малкочоглу Михримах не вспоминает – слишком счастлива, подсознательно боится вспомнить то, что может это счастье омрачить. У Рустема как крылья за спиной выросли; у него глаза открылись, он впервые чувства Михримах понял, почему она противится браку с ним – понял. Раньше он думал, что из-за своих чувств к Бали-Бею Михримах не желает и смотреть в его сторону; но стоит ей узнать его лучше, как она и думать забудет о прежнем возлюбленном. Но теперь Рустем видит: дело не в старой любви. Гордая, независимая Михримах над собой насилия не терпит. Ее вынужденный брак оскорбляет; она ему этого насилия не простит. С нею так нельзя, она дочь султана. Рустем теперь свою ошибку видит ясно, и сердце его наполнено радостью, что он все понял до того, как стало непоправимо поздно. А уж теперь-то, когда чувства Михримах перед ним как на ладошке, он все сумеет правильно сделать. Рустем с Хюррем-султан говорит почти честно. Убеждает повременить со свадьбой, найти предлог. Объясняет, что им с Михримах время нужно. Что Михримах гордая, нельзя ее силком замуж тащить, не примет. Рустем красноречив и убедителен; он умело подбирает слова, он вызывает у Хюррем-султан воспоминания о том, как она сама хотела умереть, когда попала в османский плен. Хюррем характер дочери знает, и аргументы Рустема для нее убедительны. Она соглашается придумать предлог и уговорить повелителя повременить, не торопиться со свадьбой. В голове Хюррем уже созревает ее собственный план о том, как свести потихоньку дочь с будущем зятем. Хюррем в глазах Рустема читает любовь настоящую; Хюррем верит, что он сердце Михримах завоюет. Сулейман просьбам Хюррем удивлен; сперва она торопила со свадьбой, теперь просит повременить. Хюррем все свое обаяние использует, чтобы убедить любимого. С удивлением Сулейман слушает историю о юности и стеснительности дочери, о необходимости дать невесте привыкнуть к жениху. Хюррем женщина умная, она к опыту Сулеймана взывает, она ревность отбрасывает и напоминает ему о принцессе Изабелле – другой гордой и юной девушке, которая не сразу сдалась перед обаянием властелина мира. Сулейман речью Хюррем удивлен немало, но соглашается со свадьбой повременить пока, дать возможность жениху и невесте познакомиться ближе. Хюррем предлоги находит чаще оставлять Михримах с Рустемом. Предлоги все прозрачные, насквозь придуманные, но Михримах мать не обличает – к своему удивлению, она находит общество Рустема приятным. Рустем для Михримах истории придумывает интересные, книги ей приносит, каких она не читала, смешит ее постоянно. Михримах себя с Рустемом чувствует спокойно и радостно, она в нем друга обрела, с которым говорить можно, с которым жизнь делить можно. Рустем Михримах о свадьбе не напоминает; о своем чувстве не говорит – но оно в каждом взгляде его выражается ясно и полно. Михримах его взгляды читает и смущается. Раньше ей неприятно было, ей казалось, что Рустем слишком дерзок – как он смеет даже мечтать о ней! Теперь Рустем ей дерзким не кажется; он от свадьбы с нею отказался, он свою любовь от нее таит, в нем ни капли дерзости нет. Михримах его любовь льстит; ей приятно, что он ее так сильно любит, что скрыть не умеет. Но вдвойне приятно – что все же пытается скрыть, чтобы не быть с нею дерзким, чтобы соблюдать установленные ею границы. Михримах каждым взглядом Рустема упивается. Ей нравится его горячий взгляд ловить, и своим надменным видом вынуждать его глаза потупить. Рустем смирение на лицо надевает умело, а в душе посмеивается; ему чувства Михримах видны отчетливо, и он ни капли ее показной надменностью не обижен. Месяц, другой прошел, о свадьбе вроде все и забыли, кажется; и Михримах отчего-то грустно это. Ей взглядов уже мало; она хочет убеждаться в любви Рустема. Но видятся они теперь нечасто, и сердечко у Михримах изнывает в тоске по любви. Когда Рустем по делам отправляется в санджак, она от тоски места себе найти не может, и первой ему письмо пишет. Письмо Михримах сухое и надменное, в нем в каждой строчке – гордо вздернутый подбородок и холодный взгляд, но Рустем читает и улыбается, Рустем не то читает, что написано, а то, что она не написала. Письмо у Михримах холодное, почти злое, но Рустем за ровными строчками одно видит: «Скучаю, скучаю, нужен». Рустем в эпистолярном жанре не силен, но подбирает слова самые нежные. Он всем своим ответным письмом свою любовь выражает; и у Михримах глаза распахиваются широко-широко, когда она этот ответ читает. У Михримах сердце бьется гулко, на глаза слезы наворачиваются; она письмо прячет и целует строчки украдкой, пока никто не видит. Михримах приезда Рустема ждет с нетерпением совсем нестерпимым; бегом к нему навстречу устремляется. Она бы так птичкой в его объятья и влетела, но застеснялась, опомнилась, затормозила, чинный вид на себя приняла. Рустем в бороду улыбается с пониманием, чинный тон разделяет, с полным соблюдением приличий раскланивается. Взгляд у Михримах любопытный, ищущий, в этом взгляде вопрос отчетливо виден: «Любишь ли? Любишь?» Глаза Рустема в ответ улыбаются, в них самым жгучим огнем горит: «Люблю! Люблю!» У Михримах сердце ликованием переполняется, глаза как солнышки сияют, свет из них так к Рустему и льнет; но держит себя строго, ей сдаться страшно, ей признать поражение горько. Она еще, глупенькая, не понимает, что это не поражение вовсе – а победа. У нее еще впереди это понимание; а вот Рустем уже знает, Рустем уже чувствует. Михримах от своей строгой манеры отойти не решается, уходит холодно, как чужая. От дверей, не выдержав, оборачивается, взгляд ее как стрела Рустема в самое сердце ранит. Невольно Рустем к ней движение делает – и она не выдерживает уже, невесомым порывом в один момент к нему в объятья влетает. Рустем ее обнимает нежно, по волосам гладит, а сердце у него колотится быстро-быстро, горячо-горячо. Михримах прижимается к нему почти испуганно – с нею впервые такое, она растеряна, она смущена, но она счастлива так, как никогда в жизни счастлива не была. Кафтан у Рустема дорожный, сменить не успел, пропах пылью и конским потом, а у Михримах платье шелковое, тонкое, нежное, - но ее ни капельки это не тревожит. Она стук его сердца слушает и замирает в удивлении, делая для себя самое удивительное открытие на свете: он – живой, живой, живой, дышит, в нем кровь так бьется по жилам, в нем жизнь так и бьется под кожей, и он – любит, любит, любит. Михримах еще не знает, что она – тоже любит; не знает, но догадывается. А Рустем уже не догадывается, он – знает. Они друг другу ничего не говорят; им слова не нужны, зачем говорить, когда слышно пульс возлюбленного, когда дышишь его дыханием? Они без слов говорят, и понимают друг друга куда лучше, чем если бы говорили. Расходятся, Михримах краснеет, но глаз не опускает – взгляд у нее сияющий, победительный; сияние это в глазах Рустема отражается. Уходят, каждый по своему делу, но каждый теперь чувствует, что не один идет, что второй – где-то рядом, где-то в сердце. Михримах хитрость Рустема со свадьбой давно разгадала, но не сердится. Михримах сама хитра, как лисица, и его расчет оценила, увидела в нем достойного соратника. Ей не обидно, что он лучше нее понял ситуацию и сориентировался, а ее вслепую за собой повел; ей радостно, что у нее в жизни теперь есть человек, который может от ошибки уберечь и спутником надежным быть. Михримах найти себе спутника не чаяла; ей мужчины глупыми казались. А Рустем не такой, с Рустемом ей надежно. У него разум быстрый и сильный, у него взгляд острый и проницательный, у него рука твердая и надежная. С таким хорошо по жизни идти. Михримах у матери у первой спрашивает, когда же свадьба-то? Хюррем солнышком светится, за дочь радуется, готовится велит. Зазывает в гарем портных да торговцев тканями, поваров да других искусников. Сулейман праздник велит готовить роскошный, деньги из казны выделяет щедро. Рустем ходит улыбчивый, ткани Михримах отобрать помогает, за руку ее берет ненароком, когда не видит никто. Михримах Рустема целует первой; в саду вечером, незадолго до никяха. Рустем торопить бы не стал, но у него сердце от радости истошным стуком заходится. Он ее в руках держит бережно, нежно, к себе прижимает осторожно и ласково. Михримах от счастья нестерпимого заплакать хочется; слишком глубоко, слишком сильно чувствует, как справиться? Чувство такое раскидистое, по всем венам и артериям огнем носится, и больно было бы, когда б не теплые руки любящего мужчины, в которых так уютно и сказочно. Они стоят в саду и говорят друг с другом взглядами; им слова не нужны. От слов только все путается.