Неозвученные чувства

      Казалось бы, мы знакомы с тобой так долго, с самого первого дня, когда пошли в школу. Тогда мы ещё были обычными маленькими мальчиками, которые не видели ничего плохого в том, чтобы держаться за ручки, переплетая наши маленькие ладошки в тугой замок, не видели ничего плохого в шортиках. Я помню, как ты любил носить свои синие короткие шорты, а я часто засматривался на тебя, но только уже в старших классах. Я думаю, что наша химия началась в классе 7, когда гормоны скачут, как бешеные. Тогда же в 7 классе я впервые ударил тебя по заднице, но ты не предал этому значения, просто хлопнув меня в ответ. Не сказать, что меня сильно расстроило или обидело то, что ты не воспринял мой шлепок, как некое проявление самых светлых чувств, но я сам виноват, я слишком робок, чтобы рассказать тебе обо всем, что гложет меня…       Но хватит уже 7 класса, давай перенесемся в 8, когда мы повзрослели, когда ты начал активно встречаться со всякими шкурами, не обращая на меня никакого внимания.       Нет, сидеть с тобой за одной партой и мучить наших одноклассниц, забирая их резинки и ручки из-под носа, было довольно-таки забавно. Однако, я хотел большего, уже тогда я впервые передернул на тебя и твою фотографию. Не сказать, что я сделал это моментально, но тем не менее, я кончил с громкими стонами, хорошо, что в ту ночь мои родители уехали в гости, а я остался дома один.       На следующий день я попросту не мог оторвать от тебя взгляда, я представлял всякое, самые разные типы плотских утех и самоудовлетворения.       Пожалуй, тогда я был готов признаться тебе в любви, но что-то меня останавливало, может быть твоя сучка, которая бегала за тобой хвостом, я даже не знаю!       И сегодня, в столь морозный и холодный день мы встретились с тобой и пошли домой вместе, точнее я отводил тебя до автобусной остановки, ведь это был единственный раз, когда за тобой не бегала она!       Честно, однако, я хотел порвать ее в клочья, но ты бы не понял меня, подумал, что я идиот, ведь ты не знал, как сильно я люблю тебя.       Пока я провожал тебя до остановки, ты дал мне прикурить от твоей сигареты. Ты был готов дать мне другую, но я предпочел затянуться пару раз от твоей, чтобы хотя бы на мгновение представить прикосновение твоих губ, и я почувствовал его, но лишь совсем прозрачное, почти незаметное.       Я дважды затянулся, а после отдал тебе, я так и не сказал тебе ни о чем, лишь молча посадил в хлипкую маршрутку и двинулся обратно домой.       Всю дорогу я кусал губы, которые потрескались от мороза, мои щеки порозовели, а я все-равно ходил без шапки, думая, что мог меня засмеять за то, что я хожу в головном уборе, и мне было наплевать, что ты уже скорее всего дома и не видишь меня. Я стал будто параноиком, мне казалось, что ты следишь за мной, но это лишь мои отчасти влажные фантазии.       А теперь перенесемся в 9 класс, в который мы перешли, скрипя зубами, казалось, что каждый учитель специально вставлял нам палки в колеса.       Весь 9 класс я настраивал себя на то, что признаюсь тебе в чувствах, я больше не мог, я хочу увидеть твою реакцию, хочу наконец увидеть ответ в твоих янтарно-карих глазах.       Это была осень, самое начало года, я надрачивал на твою фотографию, представляя тебя с собой во время секса, но в то же время мне становилось ужасно горько, от осознания того, что этого может никогда и не произойти, поэтому я резко, словно ошпареный одернул руку от своего члена и зарыдал. Хорошо, что я вновь решил передернуть тогда, когда родственников не было дома, иначе бы моя мама вбежала в мою комнату и увидела меня полу-голым, с членом в руках и в слезах. Боюсь, что было бы мне тогда за это. Но так, как никакого наказания не было, я продолжил рыдать, зарывшись носом в подушку, даже не убрав причиндал обратно в боксеры.       После того случая я пытался заставить себя признаться тебе, но все вечно шло под откос, либо ты встретишь каких-нибудь сучек возле школы или просто на улице во время нашей прогулки, либо кто-то просто вмешается, разрушив нашу идиллию.       И вот, наступил момент истины, столько пролитых слез, столько не излитой спермы, что в день, когда тебя бросила шкура, которая бегала за тобой с 7 класса, я закатил вечеринку, позвав всех наших общих знакомых.       Я понял, что это мой шанс, когда родители свалили в тот морозный и столь зимний день, я тут же позвал всех друзей, но тебе позвонил самым первым.       Все вместе вы накупили кучу алкоголя при помощи нашего совершеннолетнего друга, который принес три пакета по 0,5 или по 2 литра из «Магнита», находившегося совсем близко.       Некоторые друзья притащили с собой каких-то шкур, да что там «каких-то», я прекрасно их знал, так же, как и ты. Не сказать, что я был расстроен… Да что там, я был сверх-расстроен, ведь перед нами с тобой вновь будут крутить своими несовершеннолетними жопами сучки, которые были все на одно лицо, совершенно не отличные друг от друга.       Тем не менее, я вышел на кухню и закурил сигарету. Я вспоминал тот день, когда ты дал мне покурить твоей, тогда я и вправду почувствовал легкое и невесомое касание твоих губ на моих, если бы ты только знал, какие фантазии после этого посещали меня, ей-богу, срамота!       Я смотрел на солнце, которое закатывалось за горизонт, из нашего кухонного окна так красиво открывается вид на запад. Я докурил сигарету и потушил о прозрачную отцовскую пепельницу. Я уверенным шагом направился в зал, все уже во всю развлекались, моя квартира не сказать, что огромная, но как говорится, в тесноте, да не в обиде.       Ты пришел в своем любимом свитере, который я так же обожал. На самом деле я любил всю твою одежду, ведь она пахла твоим одеколоном, пусть иногда запах мешался с вонью твоей бывшей, тогда мне просто хотелось убить ее дважды за то, что она лезет к тебе.       Но ты отвечал взаимностью. Правильно ли я делал так, что пытался огородить тебя от влияния этой шмары? Кто я такой, чтобы решать, с кем тебе быть?       Пусть эти вопросы и засели в моей голове с тех самых пор, когда вы начали встречаться и везде стали выставлять свои милые фотографии, где она целует тебя, однако, я не пытался на них ответить, я просто продолжал любить тебя. Я обожал тебя, я не мог прекратить смотреть на твое лицо, я пытаясь сдерживать себя, чтобы не затянуть в поцелуй. Ты — это единственный человек, которого я могу рассматривать вечно.       Но сейчас твой взор снова обращен на какую-то шмару, которая крутит своей плоской задницей у подоконника, где мой отец любил закурить. Я пытался привлечь твое внимание, но мои потуги были столь тщетны, что я хотел просто раствориться в этом пропахшем сигаретами воздухе. Совершенно все здесь курят.       Наконец ты отвлекся от белобрысой сучки и посмотрел на меня. Я встрепенулся, но ты только спросил знаю я ее или нет.       Я лишь фыркнул в ответ, не смея выдать ни капли информации. Ты уже хотел встать с нашего уютного дивана, как я одернул тебя за краешек черного свитера.       Мне показалось, что музыка остановилась, да и вообще вся планета остановилось, ожидая, когда я сойду отсюда, ведь твой взгляд… он столь пронзителен. Ты смотрел на меня взглядом, который полон непонимания, такие желто-карие, по цвету, как самый вкусный в этом мире мед, глаза.       Я даже помню, что гуглил этот цвет глаз, оказалось, что это один из самых редких цветов радужки.       Я потянул тебя на себя, ты молча продвинулся и сел рядом, пробурчав себе под нос нечто нечленораздельное.       Я больше не мог смотреть на тебя, музыка отмерла, люди вновь начали болтаться туда-сюда, продолжая пить и курить, но твой взгляд остановился на мне.       Я вновь тяну тебя из зала, мы протискиваемся в узкий проход, я уверенно вел тебя в темный коридор, который ведет в спальню, в мою спальню.       Я распахнул дверь, не включая свет, и лишь на ощупь кидаю тебя на свою кровать и сажусь сверху, не смея дать тебе слова, я слишком долго ждал этого.       Я запустил руки тебе под свитер, такой колючий. Как ты его носишь? Но тем не менее он нравится нам обоим. Мои горячие руки блуждали по твоему такому же горячему телу, ты не сопротивлялся.       Я трогаю твой сосок и сминаю его, другой рукой, нащупываю бугарок в штанах, мне было очень стыдно, но я рад, что мой первый раз проходил в темноте, не видя мое красное от смущения лицо.       Наконец я решился снять с тебя свитер, я стягивал его с тебя рывком, а ты поддавался вперед, обнимая левой рукой, где у тебя часы, меня за шею. Я чувствовал твое тепло, ты был возбужден от подобных ласок, мне это чудовищно сильно доставляло. Ты начал глухо постанывать, опаляя мои ключицы горячим дыханием.       Передо мной ты не впервые с голым торсом, но в этот раз я мог прикоснуться к твоему телу, я проводил рукой по твоей голой спине вдоль позвонков.       Ты шептал мне на ухо мое имя, а я лишь пытался понять, сон это или реальность, правда ли сейчас я с тобой, собираюсь отдаться плотским утехам с любимым.       От неожиданности я охнул, когда ты сел на меня сверху, а меня подмял под себя, словно я невинная игрушка, а ты кукловод, способный дергать за ниточки, играешь со мной.       Я залился краской, я просто чувствую это.       Ты так же рывком стянул с меня мою белую футболку вышвырнул куда-то в сторону.       Ты сидел на мне уверенно, ты провел язык по моей ключице и тут же оставил болезненный засос, чуть ниже кадыка. Я испустил блаженный стон, стоило тебе начать беспорядочно покрывать мое тело короткими, но нежными поцелуями.       Наконец пришел конец прелюдиям, ты спустил мои штаны до колен, и сам, собственноручно вытащил мой возбужденный член. Заглотнув его полностью, ты стал ритмично двигать головой вверх-вниз, я перебил в руках твои русые волосы, они такие короткие, но тебе бы стоило отпустить косы, я бы мог их заплетать.       Я чувствовал, что скоро придет момент разрядки, поэтому пытался оттолкнуть тебя, но ты продолжал свои движения, а когда я излился тебе в рот, ты полностью все проглотил, даже не подавившись. Я с глухим стоном и с дикой отдышкой запрокинул голову, а после почувствовал, как ты целуешь самую головку моего члена.       Ты навис надо мной и приказал раздвинуть ноги, я стянул с себя ненужную одежду окончательно, а ты так же оголился, оставшись со стояком наружу.       Ты спрашивал меня о моем опыте, на что я отвечал лишь то, что пытался растягивать ее и дошел до трех пальцев. Ты утвердительно кивнул, смазывая свой половой орган природной смазкой, приставил головку ко входу. Ты аккуратно начал вводить и так же аккуратно двигаться взад-вперёд. Как же хорошо, что снаружи биты били по ушам, и никто не слышал моих громких стонов и вскриков, которых не пытался сдерживать.       Ты начал двигаться более рвано и облокотился на меня, начав покрывать мою грудь поцелуями и поставив несколько засосов. Я пытался податься вперед, чтобы схватить тебя за плечи и обнять, но ты отстранился, продолжив так же рвано двигаться.       Наконец этому всему пришел конец, и ты кончил внутрь, наконец дав обнять тебя за плечи, шею, спину. Ты поцеловал меня в губы, страстно проникая внутрь, проталкивая свой язык все дальше и дальше, исследуя полость рта.       Тогда ты признался мне, что тоже любишь меня, наша любовь была взаимна, ты бы знал, как счастлив я был, я буквально витал на седьмом небе от счастья, когда ты вновь поцеловал меня после твоего признания.       Но сейчас конец девятого класса, наши отношения перестали бурлить той же неиствой страстью, как раньше. Ты погрузился в подготовку к ОГЭ, так же, как и я.       Наши с тобой встречи ограничивались хождением в одну школу…       Спустя несколько недель выяснилось, что мы оба с тобой сдали экзамены на удовлетворительно, и можем окончить школу с чистой совестью. Ты решил уйти после 9, я тоже.       И сейчас я стою, возле меня проходит девочка с большим колокольчиком, ее несет какой-то старшеклассник. Этот звон выводит меня из транса и из размышлений о тебе, о нас.       Я понимаю, что люблю тебя, что мы больше, возможно никогда не встретимся, ведь ты уезжаешь в другой город, а я остаюсь здесь, наедине со всем этим миром. И сейчас я очень признателен тому, что тогда ты ответил на мои чувства взаимностью. Но я смотрю на то, как ты стоишь один совсем неподалеку. Ну как один? Ты попросту ни с кем не разговариваешь, я боюсь подойти к тебе, что-то меня останавливает.       Наконец ты сам подходишь ко мне, берешь за руку и уводишь за пределы школы, ведь фотосессия тебя мало волнует.       Ты целуешь меня, а я забываю все невзгоды, из моих глаз текут слезы, я рад, что встретил тебя, пусть твоя взаимность была столь недолгой, я не забуду тебя.       И сейчас это моя исповедь спустя несколько лет, а я ведь забыл сказать тогда, насколько сильно я люблю тебя, Подхалюзин Сережа.

Погорелов Алексей.