вторники начинаются в августе

      Возможно, всё было не так уж и плохо, думал Тэён. Возможно, небо казалось чуть ближе, солнце не ставило перед собой цели испепелить всё органическое и не очень к чёрту, ветер не обжигал лёгкие изнутри, банка из-под газировки ещё не успела нагреться в руке, а Тэн был совсем не такой противный, когда визжал прямо на ухо от желания покататься на колесе обозрения с вон тем долговязым симпатяжкой около ларька с прохладительными напитками.       Возможно, всё было не так уж и плохо, ведь если бы не Тэн, Тэён ни за что бы не вышел из квартиры в такой жаркий день, не обливался бы седьмым потом в плюс тридцать два в тени и не пытался бы съесть замороженный сок быстрее, чем тот потечёт сладким сиропом по пальцам. А в квартире у Тэёна, между прочим, вентилятор и припрятанная банка пива в холодильнике, наметившийся просмотр только вышедшего фильма и-       Окей, всё было действительно плохо. Ужасно. Хуже некуда. Даже хуже рисунков членов палкой по песку в исполнении Тэна, ну вы поняли, полный отстой.       Тэн знал про Тэёна абсолютно всё, начиная тем, какой у него любимый цвет, и заканчивая историей о тайном воздыхании в детсадовском возрасте по девчонкам из старшей школы. То, что его друг всеми фибрами души ненавидел жару и тёплые времена года в принципе, Тэн знал тоже, и Тэён принимал их прогулку в парке аттракционов как месть за отказ набить вместе с ним татуировку «без баб» на ладони правой руки. Как сказал тогда Тэн: «Да она у тебя всё равно через пару дней сотрётся, а мне самому скучно Доёну спор проигрывать». Тэён на его слова даже позволил себе пообижаться, но не сильно долго, потому что на правду же не обижаются, а Тэн просто глупый.       Но, несмотря на всё, он каким-то образом умудрился в этот день отпросить их обоих с работы, чего, по слухам, ранее не удавалось сделать ни одному подчинённому. Начальник, конечно, пригрозил увольнением, если завтра утром они явятся с похмельем, но в целом Тэн был собой доволен. Почему ему так катастрофически понадобилось посетить этот дурацкий парк именно в первый вторник до отвратительного жаркого августа — загадка, на которую Тэён ответа найти не мог. — Сладкую вату хочу, — завыл Тэн, вытягивая ноги вперёд и съезжая вниз по лавочке, на которой они проводили последние десять минут, пытаясь освежиться под сомнительной тенью какого-то жухлого дерева. — Перехочешь, — отрезал Тэён, сделал последний глоток тёплой газировки, которая была уже совсем безвкусной, и выбросил пустую банку в урну рядом.       Тэн принялся кидать жалобные взгляды то на Тэёна, то на парня в кепке с забавным смеющимся подсолнухом, что под цветастым зонтиком накручивал нити приторной карамели на палочку, вручая ребёнку. Женщина рядом расплатилась за гигантскую нежно-розовую вату и взяла мальчика за руку, собираясь отправиться по своему маршруту, а молодой человек дружелюбно улыбнулся ей на прощание, красуясь ямочками на пухлых щеках. Когда они уже скрылись из виду, он вымученно закатил рукава белой футболки, обнажая сильные руки с выточенными мышцами, и уткнулся в экран мобильного.       Тэён нервно сглотнул. — Мне тоже нравится, — Тэн вдруг мечтательно выдохнул. — Что? — Тэён почувствовал, словно его током ударило, будто оказался застуканным за чем-то непристойным (что не особо далеко от действительности). — Вата сахарная, что же ещё? — Тэн как-то странно взглянул на Тэёна, мол, мы, конечно, в тени сидим, но ты точно не перегрелся, родной? — Ну купи, прошу, я последние деньги на карусель с лошадками потратил, на которой, между прочим, ты тоже катался.       Тэён закатил глаза и махнул на Тэна рукой. Когда тот сложил ладошки в молящем жесте и вывернул нижнюю губу, пришлось сдаться окончательно и подойти к тележке. Видимо, так он их с работы у начальства и отпрашивал. Заметив их, парень в смешной кепке вскочил на ноги и поприветствовал улыбкой от уха до уха.       У Тэёна вдруг начали потеть ладони. И совсем не от высоких температур на улице.       Неловко. — Нам две сахарные ваты, пожалуйста, — только промямлил он, как Тэн аккуратно выглянул из-за его плеча и сказал совсем тихо и, что несвойственно для него, скромно: — Мне розовую.       Зрачки Тэёна снова скрылись под веками, и казалось, что он смог увидеть собственный затылок изнутри. — Одну розовую и одну обычную вату, пожалуйста, — в многострадальном вздохе Тэёна отразилась вся скорбь еврейского народа, на что молодой человек по другую сторону тележки лишь от чего-то понимающе усмехнулся. — Сейчас дети кажутся такими взрослыми на первый взгляд, — он быстро посмотрел из-под козырька кепки сначала на Тэёна, а затем на Тэна, который вообще-то остался очень оскорблён такими словами, но решил этого не показывать. Не зря же он два года назад смотрел видео «Путь становления САМУРАЕМ топ 482 секрета Настоящих ВОИНОВ».       Уголки губ Тэёна невольно приподнялись при виде нахохлившегося Тэна, пытающегося скрыть своё недовольство.       Спустя несколько молчаливых минут под солнцем, которые казались для всех, кроме парня под зонтом, самыми мучительными в жизни, тэнов заказ был готов, но у бумажника Тэёна оказались свои планы на этот счёт, о которых, наверное, стоило позаботиться раньше, но.       Тэён закусил губу. — Чёрт, — он тихо выругался и, смутившись, протянул последнюю купюру, — я возьму только одну цветную. — Ничего, держи, — молодой человек в очередной раз улыбнулся и всё равно вручил сладость Тэёну, — считай это подарком.       Тэён удивлённо пялился на светящееся в рассеянных солнечных лучах лицо напротив и пытался оказать какое-то сопротивление, пока Тэн с раздражённым «Ты скоро там? Пошли уже» не вцепился в его локоть, чтобы оттянуть в сторону от образовавшейся за ними очереди из подростков и уставших родителей. — меня Чон Джехёном зовут, — бросил парень напоследок и подмигнул (Тэёну показалось, что с его ресниц полетели искорки), зажав в его ладони палочку со сладким облаком. — Расплатишься потом.       Тэён покраснел с головы до пят и не находил в себе сил повернуться к Тэну, чтобы продолжить прогулку, пока Джехён не обратился к девушке, желавшей так же порадовать желудок карамельным праздником.       Тэён понял, что всё это чересчур плохо. Ужасно. Хуже некуда. Даже хуже рисунков членов палкой по песку в исполнении Тэна, полный отстой, дерьмо, в которое Тэён никогда не хотел вляпываться, ведь ничего хорошего такая реакция на какого-то незнакомца не сулила, и эти его улыбки, руки, подмигивания — тоже. Приехали, говорил он про себя, молодец, Ли Тэён, так держать. — Спасибо тебе, теперь нам придётся добираться домой пешком, — буркнул он Тэну, надеясь, что тот не обратил внимания на смущающий этюд секундой назад. — Спасибо мне, теперь у тебя почти есть назначенное свидание, — тот довольно задрал нос и облизнул палец. — Что? — Что?       Румянец на тэёновых щеках и кончиках ушей стал точно ягодным, совсем ярким и сочным, не будь они друзьями, Тэн бы его укусил. В принципе, их дружба никогда не была помехой для чего-то подобного, но всё же. Тэён горестно застонал. — Это всё ничего не значит, — пробубнил он и положил на язык клочок сладкой ваты. — Как скажешь, — Тэн растянул губы в лисьей улыбке и глаза тоже сощурил — по-лисьи.       Тэён недовольно цокнул и пихнул друга локтем под рёбра, на что тот с протяжным «эй!» шуточно ударил его по плечу. //       В магазине было шумно и суетливо, пусть посетителей наблюдалось не так уж и много, но гул кондиционера, непонятной музыки из колонок, чужих голосов и хруста упаковок еды в чьих-то руках смешивался в один надоедливый звон, бьющий по барабанным перепонкам.       Тэён механично пробивал булку с корицей и коробочку соевого молока Донхёку, даже незаметно для самого себя улыбаясь каким-то его шуткам и вполне задорно и заинтересованно отвечая. — Я, конечно, терпеть вас всех здесь не могу, но даже сломанная нога не помешала мне проведать любимого коллегу, — уверенно заявил Донхёк и вытянул бы кулак в небо, словно супергерой, да только за костыли держаться надо, а если он упадёт и повредит себе ещё что-нибудь получиться не очень по-супергеройски.       Донхёк — подросток с ветром в голове и неполным рабочим днём в этом магазине. Умудрился несколько дней назад испоганить что-то на складе, и можно было подумать, что ногу ему сломал менеджер за порчу «государственного имущества и морального равновесия окружающих», но Донхёк учтиво об этом позаботился и сделал всё самостоятельно. Что конкретно с ним случилось — из обычного смертного персонала никто не знает, но зато теперь у него есть уважительная причина, чтобы беззаботно пролёживать дни на диване с ноутбуком и горами вкусной еды.       Противоречия являлись неотъемлемой частью любого предложения Донхёка, и мало кому удавалось сразу понять смысл его слов, но обычно получалось что-то на подобие: «Сдохните все пожалуйста, но только без боли и в комфорте, потому что на самом деле я тайно дорожу вами, горите в аду». — В общем, врачи сказали мне отсиживаться на хате ещё месяц, лучше полтора, но работа у меня несложная, так что, думаю, выйду через пару недель, — говорил он, опираясь бедром о кассу и жуя уже купленную булку. — Не боишься, что пойдут осложнения? — заботливо спросил Тэён, но больше просто из вежливости. Не то чтобы он недолюбливал Донхёка, но сейчас его голова была занята совсем другими мыслями. — Единственное моё осложнение — эти дурацкие костыли, с которыми мне придётся всё же таскаться какое-то время, — он присосался губами к трубочке и блаженно промычал, когда почувствовал молочно-банановый вкус на языке. — Но в целом всё отлично, я ещё всех переживу, живее всех живых буду.       Тэён только молча кивал любым словам Донхёка, который продолжал без умолку болтать обо всём на свете даже тогда, когда пришедшие за покупками старушки недоверчиво косились на него. Тэён продолжал улыбаться и тараторил заученные фразы, рассказывал о скидках, которые у самого в печёнках сидели, и выглядел вполне свежо и далеко не грустно, но от чего-то тоска всё равно поселилась внутри, разъедая слизистые. То ли из-за того, что дожди вдруг нахлынули на город с исчезновением из поля зрения лучезарной улыбки странного Джехёна, то ли…       Да. Только из-за этого. — Эй, хватит спать на рабочем месте, это по моей части вообще-то, — только спустя секунд тридцать мельтешения ладоней Тэна перед глазами и щелчков его корявых пальцев Тэён отмер и испуганно осмотрелся. — Земля вызывает Тэёна, приём, Земля вызывает Тэёна, ответьте, вас не слышно! — Прекрати, — он сморщился и упал лицом на руки, согнутые в локтях и сложенные на кассе. — И без тебя тошно. — Да, меня бы тоже стошнило, думай я всё время только о сладком, — Тэн многозначительно задвигал бровями, но никто его тонкого юмора не понял. — Чё? — у Донхёка изо рта посыпались крошки. — Я про Джехёна, — Тэн закатил глаза и вновь обратился к Тэёну. — Я вижу тебя насквозь, даже не пытайся притвориться, будто ты его не вспоминаешь. — Какой ещё Джехён? — Донхёк продолжал таращиться на парней по очереди. — Тэён обязательно расскажет тебе об этом потом, а сейчас запихни булку себе в рот и не трещи лишнего, иначе она окажется у тебя в другом, более труднодоступном месте, — заворковал Тэн, невинно улыбнувшись в конце, когда Донхёк, кажется, натурально зашипел на него и, попрощавшись только с Тэёном, заковылял прочь из магазина. — Он же ещё ребёнок, — проговорил Тэён себе под нос, оттягивая Тэна за рукав. — Ребёнок здесь только один, — он повернулся и ткнул пальцем Тэёну в лоб, сразу спеша вернуться к своей кассе.       Обидно. Чуть сильнее, чем если бы Донхёк остался здесь, и их с Тэном бесконечный спор продолжился, но Донхёка не было, зато были разбитая Тэёнова гордость и незаметный отпечаток от короткого ногтя друга чуть выше области между бровями. //       Тэён чувствовал себя полным идиотом, когда в ночь с субботы по воскресенье, окутанный липкой бессонницей, решил в одиночку прогуляться по ночному городу.       К вечеру в свободной футболке стало прохладнее, чем при свете дня, а кожа покрылась мурашками. Ветер освежал и вдыхал в полумёртвого Тэёна жизнь, пробираясь к телу под краями шорт и рукавов и свистя между прядей спутанных от кручения в кровати волос.       Гулять по тёмным дорожкам было немного боязно и, очевидно, рискованно, поэтому Тэёну во славу собственной безопасности пришлось ограничиться дорогой от своего дома ко двору Доёна и обратно, которую он отлично знал. Пиная камешки носками ярко-жёлтых кед, что когда-то подарил ему Тэн (сам Тэён в жизни бы на такой цвет не посмотрел), он продолжал думать о Джехёне, о том, как глупо было вот так вот его бросить, даже не взяв номера телефона или не оставив своего, и как вообще Тэён должен его искать? Должен ли? Почему-то он был уверен, что да.       Во дворах было совершенно пусто, кроме пары влюблённых, целующихся на детской площадке. Наверное, подумал Тэён, это романтично, вот так, под звёздным летним небом, завернувшись в объятия любимого человека, слушать биение сердец друг друга, ловить каждое дыхание, будто весь мир растворился, и вы остались одни посреди безграничной Вселенной. Такая обстановка казалась даже более интимной, и Тэён, коротко улыбнувшись своим мыслям, поспешил пройти мимо и не мешать.       Он повёл плечами от накрывшей прохлады и остановился напротив окна на первом этаже подъезда, следующего от доёновского, где всё ещё горел свет. На подоконнике стояли кактусы в горшках разных форм и размеров, рядом в небольшом шкафу были расставлены книги без всякой сортировки и закономерности, из небольшой колонки на верхней полке этого же шкафа доносились еле слышные звуки одной из любимых песен Тэёна, и он невольно начал пританцовывать. Что было в комнате помимо этого — Тэён через щель между задёрнутыми шторами не разглядел, но продолжил стоять на месте и притоптывать ногой, ожидая, видимо, появления чуда какого-нибудь. — Что, в гости хочется? — Тэён подпрыгнул на месте от внезапно раздавшегося бархатного голоса за спиной и осторожно развернулся. Чудо себя долго ждать не заставило.       Перед ним стоял Джехён. Самый настоящий, но совсем не такой, каким Тэён увидел его впервые. Этот джехён казался выше, суровее, уже в чёрной майке под джинсовой курткой, с растоптанной сигаретой под подошвой кроссовка и без той кепки со смешным подсолнухом. От Джехёна пахло табачным дымом, терпким, естественным ароматом мужского тела и холодом. Тэён не уверен, что холод имеет запах, но если бы он был, то только такой.       Джехён вдруг улыбнулся ошарашенному Тэёну, и улыбка эта была всё та же, доброжелательная и с ямочками, но почему-то в смеси со всем остальным выглядела совсем другой. Хотя кто такой Тэён, чтобы судить об этом? Случайно встретившийся один-единственный раз в парке аттракционов неудачник с помешанным на сплетнях и плюшевых животных другом под боком? Всё верно, откройте букву.       Джехён продолжал смотреть на Тэёна оценивающим взглядом, а у последнего язык будто отсох и прилип к нёбу, но сказать что-то обязательно было нужно. — Это твоя квартира? — Тэён неуверенно показал большим пальцем себе за спину, на облупленный подоконник, горшки и книжный шкаф. — Понятия не имею, кто там живёт, — Джехён пожал плечами и спрятал кисти рук в карманах зауженных к низу брюк. Тэён мысленно отметил странное сочетание в одежде, которое смотрелось на удивление уместно и дерзко, заставляя парня чувствовать себя сбежавшим из дома школьником с неловко замятыми за спиной пальцами и идиотскими шортами. — Я из соседнего квартала. — Тогда что делаешь здесь? — Думаю, то же, что и ты. — Ошиваешься не пойми где в поисках парня, продавшего тебе сладкую вату в парке аттракционов несколько дней назад? — выпалил вдруг Тэён и прикусил язык. Джехён опять усмехнулся. — Если тебе так угодно. Но тогда я лишь подменял друга на некоторое время, — Джехён развернулся и, сделав несколько шагов, уселся на скамье, откуда и заметил танцующего Тэёна под чьим-то окном.       Он похлопал по свободному месту рядом с собой, достал из кармана пару сигарет и под вопрошающим взглядом протянул одну Тэёну, ещё мявшемуся на бордюре. Тот отмахнулся от предложения и, молча пронаблюдав за тем, как Джехён поджигал сигарету, втягивал едкий дым и расслабленно выпускал в воздух, достал из заднего кармана какие-то деньги. — Спасибо за вату, — Тэён старался выглядеть уверенней, чем всё то время, пока они находились вместе, смотря прямо в чужие кофейные глаза, но, не вытерпев очередной добродушной улыбки, метнул взгляд к дереву рядом и залился румянцем. — Сейчас дети кажутся такими взрослыми на первый взгляд, — Джехён в один шаг преодолел расстояние между ними и пальцами притянул Тэёна за шею к себе.       Целоваться с Джехёном было страшно не потому, что они даже толком не были знакомы, и тот и имени Тэёна не знал, а потому, что зажжённая сигарета с теплящимся огоньком между средним и указательным прямо под волосами, и Тэён отчётливо чувствовал заполняющий лёгкие ядовитой поволокой аромат.       Джехён провёл языком по зубам и верхней губе и отстранился, прервав поцелуй так же быстро, как и начав его, что Тэён даже не успел глаза прикрыть, продолжая в изумлении таращиться на парня перед собой с приоткрытыми влажными губами. — Муха залетит, — Джехён надавил пальцем на чужой подбородок, закрывая рот, и в быстром темпе скрылся за домом.       В квартире на первом уже не горел свет, неспешная мелодия не доносилась из открытой форточки, а с подоконника на Тэёна смотрел гигантский пушистый серый кот своими жёлто-зелёными глазами с непонятным осуждающим блеском. — Да идите вы все к чёрту, — буркнул вновь раскрасневшийся парень и, рассерженно пнув камешек, отправился к себе обратной дорогой. //       Джехён не появлялся около недели. Тэён больше не ходил ночами по смутно знакомым улицам в надежде наткнуться на смутно знакомое лицо и получить ещё один, смутно запомнившийся корявый поцелуй с привкусом собственной крови и душащих сигарет. Но и мирно спать, как все нормальные люди с устойчивым режимом дня, не стал, а только активнее ворочался на смятой постели, наблюдая за режущими потолок тенями от проезжающих мимо машин. С воскресенья по среду Тэён очень хотел, чтобы это скорая помощь решила наведаться к нему и залечить душевные раны. С четверга по пятницу — чтобы работники психбольницы упекли его куда подальше. С субботы по понедельник — чтобы Джехён. Пришёл и отметил синяками на шее, перекрыв путь к кислороду, или пырнул кухонным ножом, оставил болючие ожоги на натянутой на рёбра коже, хоть что-нибудь.       Во вторник утром Тэн как всегда напевал себе под нос малоизвестную песню и воодушевлённо порхал среди прилавков, расставляя продукты по полкам, примеряя перед огромными зеркалами девчачьи бусы из розоватого пластикового жемчуга и веселясь всеми возможными способами. — Предлагаю записать тебя в книгу рекордов Гиннеса, — перед открытием вдруг произнёс он, остановившись напротив Тэёна, сверлящего нечитаемым взглядом стену и стенды с чипсами, — как обладателя самых тёмных синяков под глазами. Или мы с Донхёком сдадим тебя в музей, скажем, нашли настоящего зомби или пришельца, срубим неплохие деньги, которые покроют расходы на сооружение летающей тарелки из фольги. Что скажешь?       Смотреть на воодушевлённого очередной бизнес-идеей Тэна было забавно и обычно сразу поднимало настроение, но Тэён смог поднять на него только свои красные глаза, ничего не ответив. — Не грусти, держи конфетку, — Тэн кинул Тэёну в руки леденец и опять исчез из виду под аккомпанемент рекламы стиральных порошков из отдела на втором этаже, что доносилась из колонок и пилила мозг весь день.       Тэён скучающе развернул фантик и бросил конфету за щёку, выдохнув по-особенному печально и совсем ссутулив костлявые плечи.       Для такого дня посетителей было достаточно много, поэтому даже обед пришлось пропустить, дабы успеть обслужить и проконсультировать каждого. Поддерживать на лице лёгкую улыбку при общении с покупателями было сложно, Тэён еле сдерживался, чтобы вместо прописанных на подкорке сознания слов не сказать: «Вот ваша сдача, кстати, сегодня я чувствую себя просто отвратительно, как и всё время работы в этом месте, поэтому я не буду надоедать вам с идиотскими акциями, всего доброго, идите в задницу». Хотелось бы ещё для полного счастья в этот момент пробить не холодный пакет молока, а чьё-нибудь лицо, например, Тэна, жизнерадостность которого начинала в конец раздражать. Вот тогда бы Тэён успокоился и зажил как раньше, вот тогда бы всё было просто замечательно. — Ещё винстон синие, зажигалку…       Почти под самый конец рабочего дня толпа всё же рассосалась, а по лабиринтам из высоких полок, уставленных цветными упаковками, бродило всего несколько человек. Тэён посмотрел на выложенные на ленту продукты: гречневые хлопья, пачка мармеладных мишек и упаковка лапши быстрого приготовления.       Тэн с другими работниками бегал из склада в служебное помещение, оттуда за свою кассу и так по кругу, летая над кафельным полом, правда, уже с чуть меньшим энтузиазмом, чем утром. В любом случае, это означало, что Джехёну ничего не мешало подольше постоять рядом с измотанным Тэёном и полюбоваться его жилистыми руками, переплетения вен на которых больше напоминали сыр-косичку. Когда-нибудь они оба точно сойдут с ума в этом продуктовом. — …и ещё один поцелуй с Ли Тэёном, — закончил Джехён, прочитав чужое имя на бейдже, и подался вперёд, опираясь руками по обе стороны от кассового монитора. — У тебя осталось двадцать минут до конца смены, буду ждать на улице.       Тэён уже собирался что-то возразить, но Джехён молниеносно свалил свои покупки в пакет и вышел из помещения, оставив его одного наедине с двумя какими-то подвыпившими девушками и качающейся бутылкой алкоголя на ленте.       Спустя полчаса Джехён держал в руках уже не упаковку с предупреждающими надписями и фотографиями гнилых лёгких, а тэёнову ладонь; музыка всё так же продолжала литься из чьей-то квартиры, а тусклый свет падал на полуувядшие из-за невыносимых температур цветы на клумбах.       Этот август выдался чересчур жарким и совсем не таким, какой прогнозировали синоптики изо дня в день, но с Джехёном, от которого пахло табачным дымом, терпким, естественным ароматом мужского тела и холодом, Тэён готов был терпеть его чуточку дольше.