Мангака как глобальная проблема

Как всем нам известно, сначала было Слово, потом семидневное творение голубого шарика планеты и, если верить науке, куча сложных физико-химических процессов в бескрайнем космосе, которые нам, скромным малообразованным обывателям, никогда не понять своим умишком. Небесное тело развивалось: сперва мертвым булыжником на краю галактики, а потом где-то в океанах появились архебактерии и пробионты, давшие начало всякой жизни. Земля степенно совершенствовала себя, появлялись, исчезали и равномерно заменяли друг друга виды. И всё было хорошо ровно до тех пор, пока не коснулась воды и почвы загребущая длань некого донельзя любознательного Homo sapiens. Когда появились люди, всё остальное на планете настороженно встрепенулось. Человек оказался существом странным, постепенно отдаляющимся от природы. Мало-помалу люди стали жить племенами, родовыми общинами, познавали и систематизировали как себя, так и общество вокруг. Прошло определенное количество времени, и произошло знаменательное событие – появились первые государства. Тогда же, как олицетворения народа, этноса и некой, позволю себе это слово, ментальности, откуда не возьмись по магическому пшику воплотились «души стран». Самые первые государства – речные, такие как Египет или Шумер – сначала и язык не поворачивался называть странами в современном смысле этого слова. Но люди исследовали новые территории и потихоньку расползались по материкам, основывая новые поселения, города, и сливаясь под гнетом обстоятельств в большие образования. В конце концов, на протяжении веков появилось большое количество стран, естественно, контактирующих между собой. И с этих пор людское любопытство начало разгораться как костер, в который плеснули солярки. Сами воплощения государств старались от своих создателей-жителей держаться на почтительном расстоянии. Люди заставляли страны воевать друг с другом, приносили кучу неудобств, но, с другой стороны, давали им жизнь и право на существование. Самой большой проблемой было то, что, встречая ментальные воплощения, каждый человек почему-то стремился познать оные и постичь, что было отнюдь не здорово – невозможно понять душу народа и государства, это выше человеческого ума. С каждым веком среди тех счастливчиков, которым удавалось повстречать на своем пути живые государства, становилось всё больше и больше желающих их прочувствовать и ощутить на своей шкуре. А мы ведь знаем, что из этого ничего хорошего не может выйти по определению. *** В первый момент никто даже не заметил, когда в Японии выпустили очень необычную мангу, русское название которой начинается на букву Х. Мало ли чудных и ненормальных произведений создавала страна Восходящего Солнца? Однако, комикс неожиданно набрал обороты и быстро пошел в массы. И страны, ранее довольные нахождением людей в неведении о своём существовании, начали поочередно бить тревогу. В то утро Кику Хонда сразу понял, что воскресный денёк будет сумасшедшим: об этом говорили и обе интуитивно настроенные пятки, и почему-то депрессивно облетающая сакура, и неоднократно звонивший с утра пораньше телефон. Всем коллегам по некой причине приспичило посетить Японию для «сугубо важного разговора». Некоторые из звонивших были очень злы, другие бились в тихой истерике, третьи сразу сообщали, что сделают с хозяином дома по прибытию. Кику флегматично хлебал зелёный чаёк и тоскливо думал о том, какая толпа в скором времени заявится к нему в гости. Первым к Хонде ворвался Альфред. Забыв о таком словосочетании, как «правила приличия», гость бесцеремонно протопал в дом, уже с порога начав орать, что затаскает Кику и его гребанных мангак по всевозможным судам. - Это нарушает права человека! – самозабвенно горланил Америка, активно жестикулируя и сшибая на ходу редкие предметы быта. – Почему ты не следишь за своими людьми? Это переходит всякие границы! В исполненный праведного гнева монолог Джонса Кику встревать даже не пытался – гиблое дело. Альфред носился кругами по комнате, что-то хватал и нервно переставлял. Иногда и самого Японию. Наконец, когда дыхания на вопли уже просто не хватало, Джонс схватил Хонду за плечи и начал трясти, хриплым шёпотом приговаривая: - Они говорят, что я толстый! Они наряжают меня в глупые неприличные костюмы! Они… – тут Альфред аж всхлипнул. – Они уверены, что братская любовь подразумевает собой что-то постыдное... -Америка-сан… – попытался было успокоить его Япония, но тут Джонс начал вопить с новой силой. - В карцер его, в карцер! В вечную изоляцию! В тюрьму! Это всё он виноват! Этот, как его… - Химаруя, – услужливо подсказали со стороны входной двери и улыбнулись двум обернувшимся на голос странам. – Химаруй – наш новый геморрой. Япония, какого черта ты делаешь? – обманчиво добрым голосом поинтересовался гость, угрожающе стискивая в руках небезызвестный всем ныне обрезок трубы. - Здравствуйте, Россия-сан, – кивнул вновь прибывшему Хонда. – Проходите, располагайтесь, – он приглашающе указал рукой в сторону учиненного Альфредом бардака. – Хотите чаю? - Я хочу устроить кое-кому Кровавое Воскресенье, – каламбурно сказал Иван, намекая на один возмутивший его стрип и автора оного соответственно. – Кику, будь добр, познакомь меня с этим бумагомаракой недоделанным. Надо кое-что обсудить… - В тюрьму его! – снова визгливо заголосил Джонс. – За оскорбления, клевету и прочие непотребства. - Зачем в тюрьму? – Брагинский расплылся в добродушной улыбке. – Мы его сами, скоренько, да на заднем дворе зароем… Япония, у тебя не было идеи устроить там садик? Цветы на могилках хорошо растут… Хонда побледнел и попытался ментально абстрагироваться от агрессивно настроенных сверхдержав. - Это негуманно, – неуверенно произнёс Америка и задумчиво почесал нос. - Меня рисовали в похабном платье, Альфред, – несколько раздраженно сказал ему Россия. – Это попросту бесчеловечно. И выходит за рамки адекватных вещей. - Адекватный Кику? – хохотнули со стороны двери. – Джентльмены, вы о чем? Всем доброго утречка. - Вот и явилась твоя «братская любовь», – хмыкнул Иван, кивком приветствуя входящего Киркланда. – Чаю хочешь? - Воздержусь. Я полагаю, вы тут договорились до самосуда? - Третьим будешь? – предложил Иван. Артур опустился на пол и уселся по-турецки, нехорошо зыркая между делом на хозяина дома. - Обязательно. Кику, прости, но какого дьявола у тебя здесь творится? – сварливо обратился он к Японии, который вцепился в чашку с чаем и старался не смотреть на нежелательных гостей. – Я этому Химаруе морду начищу. Что за неблагопристойные переодевания наших скромных персон в девчачье шмотьё? - А вас двоих не волнует тот факт, что этот мангака поставил под угрозу тайну нашего существования? – неожиданно разумно справился Альфред, плюхаясь на пол рядом с Артуром. - Это вообще не обсуждается, – фыркнул Англия. – Кику, изволь объясниться! - Мы тоже послушаем! – с улицы послышался гул и крики. Хонда не смог сдержаться и обреченно застонал. - Надо заварить чаю на всех, – уныло молвил он, наблюдая, как в дом поочередно вваливаются оба Италии, сурово настроенные братья-немцы, взъерошенный Китай и почему-то тихо хныкающий Франциск. *** - Значит, на конференцию с тобой пробрался, – подвел итог Россия, когда Кику закончил своё печальное повествование о мангаках, которым ничего не страшно, и которые способны пойти ради интересного материала на любые авантюры. - Увы, – кивнул Япония. – Недоследили. - И что теперь делать будем? – озвучил тревожащий всех вопрос Яо. – Эту стереотипную ерунду нельзя так просто спустить ему с рук. Америка собрался было снова поднять крик о преступлении и наказании, но опередил его опять-таки Иван, почему-то резко покрасневший – наверное, вспомнил что-то особливо нехорошее. - Дайте мне этого горе-художника, я научу его любить и родину-мать, и чужие отчизны! Я ему покажу, какой я «вечно пьяный маньяк»! - Но ситуация от этого не изменится, – резонно заметил Германия, ранее молчавший. – Нужно сообразить что-то другое. - Показательно-воспитательное? – язвительно предположил Англия. – И как это нам поможет? - По крайней мере, даже если он будет рисовать свои полоумные комиксы дальше, они, возможно, станут более приближены к реальности, – высказал свою позицию Людвиг. - Ой, а давайте его в гости позовем! – неожиданно очнулся Феличиано, ранее о чем-то пререкавшийся с братом. – Покажем, как у нас на самом деле живется. Преисполненный возмущения Ловино попытался отвесить брату оплеуху за такую бредовою идею, но был остановлен сидящим рядом Россией. - А мне нравится эта мысль, – сказал Иван. – Может, Химаруя уяснит хотя бы то, что борщ – украинское блюдо. Больших успехов я от него не жду. - Гопак? – хихикнул сбоку Китай. - Иди к черту, фанат Hello Kitty, – отозвался Россия. – Что вы думаете по этому поводу, коллеги? - А если он не захочет ехать? – вздернул бровь Ловино и насмешливо скривился. - Заставим, – твердо сказал Америка и оглядел присутствующих таким взглядом, что становилось ясно – Альфред и заставит, и вставит. После недолгих переговоров предложение Варгаса было принято всеми, кроме Франции и Пруссии, которые в разговоре попросту не участвовали. Гилберт, потешаясь, нес какую-то ахинею про «пять метров» Франциску, который забился в угол и еле слышно бормотал нечто вроде: «Почему тот мангака думает, что розы достаточно, чтобы прикрыться?» Япония же, почему-то абсолютно спокойный, сидел и думал, что, может, оно и к лучшему. И вообще хорошо, что страны ещё не добрались до манги под названием «Легенда о Коидзуми».