Быть собой

Сэм сидел замершим уже несколько часов. Напряжение нарастало с каждой секундой, но он не мог позволить себе расслабиться. Полночь прошла, и, казалось бы, опасность позади. Это ведь был Зак, не так ли? Сэм желал, чтобы это был Зак, чтобы утром оказаться в безопасности. У него не было алиби, зато были грязные наклонности и пристрастия. Сэм старался дышать ровно, сжимая ножницы в руках и думая о том, что он не хочет пускать их в ход. Оставшиеся кандидаты в убийцы были ему… приятны. Он не хотел им вредить. Он не хотел допускать мысли о своей ошибке в выборе убийцы. К трем его стало клонить в сон, что не удивительно. Он перевоплощался так много раз, что удивлялся самому себе и тому, как долго продержался. К тому же на него давила усталость и истрепанные нервы. До одури хотелось спать, просто прилечь, уткнувшись в подушку, и подремать. А ещё лучше впасть в спячку на сутки. Он медленно плыл в сторону кровати. Стоило самому сесть в камеру, чтобы быть в безопасности под присмотром камер. Он не выдержал и, откинувшись на мягкий матрас, забылся крепким сном. Чтобы очнуться привязанным к стулу. Перед ним стоял напряженно-взбудораженный Рейн с ножом в руке. Сэм покачал головой, надеясь сбросить наваждение. Только не Рейн, черт возьми. Да, он был подозрительным и крайне язвительным, но не был убийцей. Только не Рейн. А может это путешественник в теле Рейна? Сэм был готов верить в это, если это сохранит его веру в Рейна. – Сэм… ты всё ещё с нами, – сказал Рейн, усмехнувшись. Поигрывая ножом в руках и глядя на него, его лицо стало чуть более серьезным, но не утратило улыбки. – Мне пришлось дать тебе большую дозу Рогипнола, чтобы притащить сюда, – пояснил он и тонко улыбнулся, отводя взгляд. Сэм тоже оценил шутку. Рогипнол – «друг изнасилования», но, кажется, это не их случай. – Конечно, я мог бы убить тебя и в твоей комнате, но… – сказал Рейн, бродя взглядом по комнате, – это выглядело бы подозрительно. Он посмотрел прямо на Сэма, улыбаясь неестественно широко. Сэм хотел бы зафиксировать его взгляд на себя, чтобы Рейн не увиливал от противоречащих чувств. Перевертыш был уверен, что таролога внутри раздирало. Он был достаточно глубоко включен в жизнь Рейна и его взаимоотношения с другими, чтобы понимать его, а также он был предвзят из-за своих чувств, поэтому мог ошибаться. Но его напряженная, натянутая улыбка, говорящая о дискомфорте, его блуждающий взгляд по комнате сигнализировали Сэму о том, что Рейн колеблется. Он мог его убить, когда Сэм был без сознания, не так ли? Рейн вновь отвел взгляд, и Сэм чувствовал, как теряется его контроль. Рейна становится сложнее «читать», а Сэму это было необходимо, чтобы выжить. Таролог начал размеренное движение перед ним. – Да, я Рейн. Но я не могу вспомнить. Я не помню, – повторил Рейн, проникновенно смотря в глаза Сэму. Внутри Сэма что-то щелкнуло. Рейн искал понимания, сочувствия, принятия, как и сам Сэм. Видимо, исповедаться тот мог только при условии смерти слушателя. Что он и делал сейчас. Рейн отвернулся и возобновил движение. – Я одержим, но я не могу попасться, – сказал Рейн, выглядя непривычно сурово. – Им всё равно, Сэм, – громко сказал Рейн, сдерживаясь от бурных жестов. – Им всё равно, что происходит с моим телом. Рейн встал спиной, произнося эти слова, не позволяя Сэму увидеть ни грамма эмоций, но его позы достаточно для анализа. – Какой-то… – пылко начал Рейн, поворачиваясь обратно лицом к Сэму, – больной путешественник использует меня, как машину для убийства, а потом меня просто выбрасывают. Он замолк на мгновение и пристально посмотрел на Сэма. Что-то горькое проскочило на лице Рейна, но Сэм не мог быть уверен, слишком мимолетным было чувство. – Но ты, – протянул Рейн. – Ты собирался упрятать меня в тюрьму. Рейн медленно подходил ближе. Его губы были поджаты, а в глазах было что-то мрачное, решительное. Если в начале монолога Сэм чувствовал сомнения, то сейчас он видел твердую решимость Рейна. – А я так не могу. Я не могу тебе этого позволить. У Сэма всегда был выбор. Он мог превратиться в кого угодно, выгодно выйдя из щекотливого положения. Он мог стать Бронвин, являющейся авторитетом для Рейна, и убедить развязать его. Он мог стать Лекси и надавить на жалость видом милой девушки. Он мог стать самим Рейном и свести того с ума окончательно. Все варианты казались ему неправильными. Они обижали самого Сэма. Он с рождения был иным, всегда притворялся кем-то другим и не знал другой участи. Его лицо давно позабыто им, он даже не был уверен, что у него оно было. Возможно, он и не имел тела, как такового. Он ничего не имел, кроме своей способности, и был рад соприкоснуться с миром хотя бы таким образом. И, возможно, впервые в жизни, лживой и неправильной, он стал частью чего-то. Он разделил отношения с кем-то другим, находил отклик и получал улыбки. Он был связан с кем-то историей, которую можно было вспомнить. Он даже принимал своё новое имя, как своё собственное. Эти люди помогли ему поверить, что он «Сэм», и Рейн в том числе. Рейн был одним из тех, с кем Сэм разделил общность, привязанность. Он хотел сам справиться с возникшей ситуацией. Убедить, уговорить. Стать тем, кто мог воздействовать сам по себе, не используя других. Он не хотел возвращаться на тропу вечных превращений, чтобы спасти свою шкуру. Он не хотел больше подчиняться законам Агентства, он не хотел сидеть в темных комнатах и ждать, когда до его талантов снизойдут. Он хотел быть Сэмом, и он не хотел терять появившуюся у него индивидуальность. – Рейн, – взволнованно позвал его Сэм. – Я знал. Рейн опешил, растеряв свой запал. Он вновь стал натянуто улыбаться. Возможно, от исповеди ему стало легче, возможно, слова Сэма что-то в нем включили. – Ты… что? – хрипло спросил Рейн, нервно смеясь. – Я знал. И я не собирался делать то, что ты сейчас на меня повесил, – сказал Сэм, чувствуя себя уверенней. – Я указал на Зака, надеясь, что ты спасешь себя, чтобы вину повесили на него, но ты решил идти до конца. Из-за лишнего… из-за путешественника. – Почему ты не сказал? – спросил Рейн, опуская нож, от чего Сэм облегченно вздохнул. Оказалось, что блестящий нож держал его в тяжелом напряжении, но понял он это, когда оно стало отпускать его. – Кому? – спросил Сэм, откинувшись на спинку неудобного стула. – Бронвин и Лекси осудили бы тебя. Особенно Бронвин. Представь себе, она собрала вас, чтобы противостоять путешественникам, а на деле взяла человека, притягивающих их. Её бы это убило. Тебе? Не думаю, что ты воспринял бы меня всерьез, ты сам сказал, что мало, что осознаешь. К тому же был убедительно агрессивным. Кому ещё? – Тогда почему ты не сдал меня? – тихо сказал Рейн, подходя ближе. Он вновь не улыбался, но с его лица сошло полубезумное решительное выражение. Рейн был растерян, но не запутан, как в начале. Сэм видел в голубых глазах слишком многое. Он видел всего Рейна, как у себя в голове, чтобы перевоплощаться. Весь он был открыт для него. Надежда и страх, неуверенность и решимость, смятение и тоска. Сэм сглотнул и едва сдержал дрожь, грозившую пронзить его тело. – Разве я мог? – хрипло сказал Сэм, давя горький смешок. – Это сложно, Рейн. Мои слова будут звучать глупо. К тому же ты всё ещё можешь убить ме… Сэма внезапно окатило неуверенностью. Она пронзила его, заставляя замереть и остановиться на полуслове. Что он мог сказать? Ты мне нравишься? Из-за твоего открытого общения и подсознательного принятия, так как в тебе был подобный мне, я привязался к тебе? Сейчас нечто подобное будет звучать, как ложь, и Сэм подпишет себе этим смертельный приговор. Может, это не так плохо? Тогда Сэм умрет, чувствуя себя полноценным человеком. – Сэм? – позвал его Рейн, словно желая продолжения его исповеди, желая не прозвучавших слов или же слов, позволяющих его убить. – Я просто думал, – протянул Сэм, откидывая голову назад, – думал, что… Черт, Рейн. Просто у меня такого не было. Я не такой обычно. Мне дают работу, я её выполняю. Всё. Я не общаюсь так, как общался с тобой. Понимаешь? – Сэм, – сказал Рейн, – мне жаль. Сердце Сэма глухо ухнуло. Обычно эти слова не приносили ничего хорошего. Обычно за ними следовало милосердное убийство одним ударом, но Рейн удивил его, зайдя за спину. Веревки стали ослабевать, и он смог освободить руки. Это было неожиданно для Сэма, но он планировал это изначально. Выбраться, спастись. – Но как ты узнал? – внезапно спросил Рейн, склоняясь прямо над ним. – Что? – переспросил Сэм, глядя на его лицо в непозволительной близости. – Как ты узнал, что во мне путешественник? – подозрительно спросил Рейн. – Оу, – протянул Сэм, отмечая, что ещё пара сантиметров, и они столкнуться лбами. Он мог сказать всё, что угодно, но не знал, что именно. Ты странно себя вел и выдал себя этим? Ты отказывался от своего настоящего имени, когда я спрашивал? Всё это не сработает, и Сэм понимал это. Это были нелепые предположения, а он сказал с такой уверенностью, будто действительно знал. Он мог прямо сейчас вырубить Рейна и доставить его Дюпону, а потом отправиться в Агентство с отчетом и ждать следующее задание. А ещё он мог сбежать от этого. – Мы похожи, Рейн, – тихо выдал Сэм. – Ты же не убьешь меня за правду, да? Взгляд Рейна стал заинтересованным и не грозил его убить при первом же сказанном им слове. Он ведь был Сэмом, не так ли? А кто знает, что было с настоящим Сэмом на самом деле. Любая ложь о прошлом станет его биографией, станет его историей. – Когда я был ребенком, меня поместили в специальное учреждение. Я называю его «Агентство». Во мне было что-то лишнее, и, я думаю, ты прекрасно знаешь это чувство. Кто-то был во мне. Я не совсем помню, что именно было и что со мной делали, но тот путешественник растворился во мне… или я в нем, кто знает. В общем, его силы, специфические силы, стали моими. И я иногда чувствую что-то иное в людях, так как сам… не вполне обычен. Рейн плавно отошел от него, окидывая его пронзительным взглядом. Он снова кривовато улыбался, наклонив голову. – И что же ты можешь? – заинтересованно спросил Рейна. Сэм встал, разминая свои конечности. Ему было неловко признаваться в своей сущности, ещё было страшно, что об этом пронюхает Агент Х, и их обоих «осудят». – Я – Перевертыш, – скромно сказал Сэм, избегая взгляда Рейна. – И да, я приходил к тебе в чужих обличиях, и много к кому ещё. «И что я только не делал», – мысленно добавил он, вспоминая свои фиаско. – И в моем тоже? Сэм, наклонив голову ещё ниже, кивнул. Он никогда напрямую ни с кем не обсуждал свои способности и сейчас чувствовал себя крайне неловко, словно оголялся. – Покажи, – потребовал Рейн, напрягая подбородок. – На это неприятно смотреть, – предупредил Сэм, в голове которого крутилась ядовитая фраза Агента: «Никому не хочется видеть это». Тот нетерпеливо кивнул, и Сэм вздохнул. Его тело задрожало, затылок стало методично сводить слабыми судорогами. Мир стал трястись в его глазах, а в голове звучал голос Рейна, который переходил к нему. – Как-то так, – сказал он чужим голосом. Рейн выглядел потрясенным, даже немного отошел, разглядывая двойника. Сэм покрутился и вернулся к прежнему облику. Обличию Сэма. Своему обличию. – Невероятно, – прошептал Рейн, но в тишине подвала его слова звучали громко. – Спасибо. Сэм был смущен и не знал, что сказать. Он был свободен, находился рядом с убийцей, а также раскрыл свой главный секрет. Раскрыл всего себя. Сейчас его могли убить, начать шантажировать, использовать в корыстных целях, дважды убить, так как Агентство не поощрит его за «провал». – Сэм, – позвал его Рейн, выводя из мрачных мыслей, – это было жутко, да, но от этого не менее захватывающе. – Звучит так, словно ты хочешь меня ободрить, – криво улыбнувшись, сказал Сэм. – Я знаю, как я выгляжу при трансформации. «Жутко» – это слабо сказано. Но у нас есть дела поважнее. Нужно заставить путешественника в тебе убраться. – О, – протянул Рейн, загадочно улыбаясь, – его нет. – Ты уверен? – уточнил Сэм со скепсисом. – Я уверен, Сэм, – глядя ему в глаза и продолжая таинственно улыбаться, подтвердил Рейн. – Он почувствовал в тебе угрозу и испарился. – Это хорошо, – улыбнулся Сэм, кивая. – Стоит остаться с тобой, чтобы они даже не цеплялись к тебе. – Я был бы признателен, – ответил Рейн, лучась довольством. – Но сначала нужно вернуть тебя на место. – Не забудь стереть отпечатки, – игриво ответил он, вызывая смешок у собеседника. – И не используй для этого Рогипнол. Сначала Рейн стыдливо замолчал, сжимая губы, но видя выражение лица Сэма, рассмеялся в полный голос. *** Дюпон сердечно поблагодарил его, уверяя, что с делом Сэма он разобрался. Он так и не узнал, что за «дело Сэма», но был рад, что оно закрыто. Чем бы оно ни было. Сэму нужен был сейчас только один человек сейчас, и он постучал во второй номер. Взгляд Рейна словно спрашивал: «Ну как прошло?», и Сэм мог только кивнуть, мол, всё в порядке. Он не знал, о чем говорить. У него были огромные проблемы, и Сэм понимал, что его приключения только начинались. Агентство не простит ему вольностей, но он не собирался сдаваться без боя. Он встал рядом с Рейном. Они уставились друг на друга, сохраняя молчание. Рейн выжидательно прожигал взглядом губы Сэма, и тот, не выдержав, прильнул к нему, целуя. Он захотел сразу же отстраниться, понимая, что повелся на физиологическую провокацию, но Рейн обнял его за талию, удерживая. От легких касаний они перешли к более страстным, тягучим и томительным. Взяв себя в руки, Сэм оторвался от влажных губ, громко выдыхая. Рейн облизнулся, но понял его маленькую передышку. – Наша ситуация… – Что предлагаешь? – нетерпеливо спросил Рейн, усмехаясь и не отводя взгляда от губ перевертыша. – Я могу путешествовать с вами, вылавливая путешественников, – сказал Сэм. – Можем остаться здесь, я теперь местная звезда. Но я предпочел бы сбежать с тобой на край света, чтобы не рисковать. Мало ли, вдруг я не всех смогу отпугнуть от тебя. – Звучит, неплохо, – сказал он, вновь целуя Сэма. – Но думаю, край света подождет до тех пор, пока я не сотру все отпечатки с тебя.