Меня приставили к тебе, Гарольд...

Гарри стоит перед ней, привычно наряженный во все эти люксовые шмотки, и, вроде, всё, как всегда. Идеально выглаженный, идеально собранный...весь целиком идеальный. Словно только из обложки глянца сошёл. Но вокруг них не стены актового зала. Нет девчонок, которые после постановки обязательно окружат Бинхэма со всех сторон, и будут хлопать перед брюнетом глазками, словно готовы отдаться прямо здесь, на этой сцене. Хотя, наверное, так оно и было, что уж тут говорить... Вокруг них нет ничего привычного. Давно уже нет, и даже городок, который знали до последнего кирпичика...он кажется лишь очень дорогой глупой декорацией. Невольно хочется коснуться ко всему рукой, удостовериться, что не картонное. Настоящий камень, настоящий металл, настоящее тело... Гарри мягкий, тёплый...он единственный, кто кажется Элли тут живым. Всё ещё живым, настоящим, не придуманным кем-то свыше. Вот он перед ней. Посреди школьной кухни, чуть запыхавшийся, стряхивает с лица тёмные кудрявые пряди и облизывает пересохшие губы. Злой, как чёрт, но всё ещё остаётся. Стоит и внимает каждому слову младшенькой Прессман. По глазам видно, будь его воля – придушил бы уже давно дуру. Ну кто позволял подбираться к нему так близко? Кто позволял без устали трепаться о том, что он должен всё таки научиться хоть немного готовить, потому что стоять всегда на раздаче просто нельзя? Не положено. Кто позволял носиться туда-сюда по всей кухне, да так, что светлые волосы разлетаются в разные стороны? И самое главное. Кто позволял Гарри обращать на всё это внимание? И тем более, засматриваться?!! Хочется не то, что её убить...хочется себе пулю в лоб пустить из отцовской пушки. Так проще и быстрее. - Если думаешь о самоубийстве, то учти – мы тебя спасём и это не освободит тебя от готовки, - Элли щёлкает пальцами перед самым его носом, и Гарри едва сдерживает себя, чтобы не переломать их к чертям последним. - Прессман, у нас набор в дружину только через пару дней. Ты чего пнёшься так? До Кассандры всё равно, как обратно домой пешком. Маловата ещё права качать. Он возвышается над ней где-то на голову, если не больше. На ней растянутая домашняя кофта в полосочку, розовые кеды, а на ногтях разноцветный лак. Элли Прессман для него такой собирательный образ ребёнка, что аж расхохотаться хочется. Если такая несуразная, глупая, нескладная...чего тогда не можешь не смотреть? Чего тогда хочешь найти для неё самые дорогие дурацкие кеды, которые только сможешь найти? Чего тогда не можешь не улыбаться, даже если во всех красках представляешь как весь это блядский город горит вместе с ней? - Меня приставили к тебе, Гарольд... - Гарри. - Гарольд. Парень шумно выдыхает, считает до пяти и бьёт кулаком об глянцевую столешницу кухонной поверхности. Вот он, его Ад. Всё понятно, это просто расплата. Нельзя всю жизнь быть козлом и рассчитывать, что на том свете рядом не будет носиться со своей блондинистой башкой Элли Прессман. О чём ты вообще думал, Гарольд? Да чтоб её!!!! - Я Гарри. А ты сейчас уходишь. Я сделаю вид, что ты всё подробно мне объяснила, ты сделаешь вид, что я всё понял и мы просто разойдёмся. Так же для всех будет лучше, Элли. Он и сам не понимает, в какой момент оказывается так близко. Светлая прядь намотана на его палец, а голубые глаза так пристально смотрят в его карие, словно девчонка вот-вот разгадает загадку смысла жизни. Стоп! Как он её назвал? Элли. А ей идёт. Правда идёт, будто имя прямо для неё придумано. - Бери фартук, Бинхэм. Потому что у тебя всего два варианта – либо я, либо Уилл. Она не отходит, мать её! Ни на шаг не отстраняется и глаза эти не отводит. Словно совсем не страшно смотреть на него вот так. И сознание Гарри материт её на чём свет стоит, но слушать его не получается. Никогда не получалось, да и стоит ли начинать? - Не сочти расистом и...тащи уже свой фартук. Считай, что я сегодня в хорошем настроении.