Художница

Гекса рисовала. В отличие от предыдущего раза, когда ее холстом стал весь Мэйнфрейм, шедевр предполагался поменьше размером. Более камерный вариант, не рассчитанный на публику. Хотя было бы весело записать процесс и потом прокрутить на всех рекламных окнах. Сменив кисть на более тонкую, она опустилась перед Бобом на колени и с сосредоточенностью, написанной на маске, принялась наносить узоры на его член. Серебристая текстура хорошо сочеталась с синей бит-картой - и отлично тянулась, когда расписываемый объект увеличивался в размерах. Ах да, еще эта краска была сладкой на вкус. С легким мятным привкусом. Гекса облизнула кисточку, снова макнула в «текстурированную серебряную глазурь для кондитерских изделий» и перешла к головке, вырисовывая на ней крохотные чешуйки. Шедевр не может существовать вечно, к сожалению. Поэтому она собирается уничтожить его сама, как только закончит. Собственным языком. Жаль, что Боб никогда не сможет ответить ей тем же самым. Во-первых, для этого пришлось бы достать кляп из его рта. Во-вторых, он совсем не умеет рисовать.