Невезуха

Двадцать пятого мая восьмисотого года флот-адмирал Ян Вэньли споткнулся об кота. Со стороны последнего это не было злонамеренной диверсией. Невинное животное всего лишь, видимо, хотело попрощаться с хозяином перед отлетом. Или просто шло куда-то по своим делам, когда Ян заглянул в каюту за сумкой. Тащить вещи с собой в палату к жене показалось не совсем целесообразным. Как бы то ни было, результат получился малоприятным. Под возмущенный мяв Адмирала Ян приземлился на пол. В ноге что-то противно хрустнуло, Вэньли сдавленно вскрикнул и попытался изменить положение на чуточку менее неудобное. Удалось с трудом. Левая нога ниже колена сильно ныла и при малейшем движении отзывалась вспышками боли. Похоже, вывернул. Вот же невезение какое... Ян немного полежал на полу спокойно, а затем решил все же добраться хоть до комма и позвать на помощь — иначе он тут до отлета проваляется, пока не хватятся. Вот как назло: из соображений экономии все повыключал, теперь на голосовую команду комм не среагирует. На попытку встать нога наложила решительное вето, ползти тоже было не очень удобно... к счастью, в этот момент открылась дверь и на пороге появился Юлиан. — Адмирал, вы что-то уронили? — Себя, — он перекатился на спину и замер от резкой боли, закусив губу. — Кажется, ногу подвернул. Помоги встать, пожалуйста. Из угла виновато мяукнул кот, осознавший свою причастность к полученной хозяином травме. Юлиан оглянулся на него, потом подошел ближе и покачал головой. — Я лучше вызову медиков. Не двигайтесь пока. — Неужели тебя не учили вправлять вывихи? — Ян поморщился, но совету последовал. Сейчас он видел обе ноги и не мог не отметить, что за несколько минут левая стала значительно толще правой. — Я боюсь, что это что-то посерьезнее, — обеспокоенный воспитанник легко преодолел такое недоступное для травмированного адмирала расстояние и без труда дозвонился до лазарета. Ян очень хотел сказать, что это лишнее, но Юлиан, похоже, вернее оценил ситуацию. Медики прибыли раньше, чем адмирал решился показать воспитаннику, где прячет заначку. Обезболивающее сработало даже лучше, чем могло бы бренди. Ян почти спокойно выслушал предварительный вердикт — перелом — и глубокомысленно заметил, что теперь на переговоры придется лететь в гипсе. — За час где-то ведь получится наложить? — снова забеспокоился он. — Лоэнграмм вряд ли оценит, но если я хотя бы не сильно опоздаю... — Вам сейчас никуда нельзя лететь, — врач был убийственно серьезен. — И через час — тоже. Я подозреваю смещение, точнее скажу после сканирования. Ян укоризненно посмотрел на кота и мысленно понадеялся, что имперцы сочтут это досадное происшествие уважительной причиной для неявки. Если уж выбирать между хромотой на всю оставшуюся жизнь, но с шансом заключить мир, и возобновлением войны... Впрочем, вслух он это не сказал. Сложно говорить, когда тебя укладывают на носилки. Диагноз, в соответствии с законом подлости, оказался точным. Что означало в ближайшей перспективе операцию и несколько дней строгого постельного режима. Порадовать Яна могло лишь то, что оперировать его собирались под общим наркозом. От возможности поспать лишний раз он никогда не отказывался, а в тот момент еще и чувствовал себя отвратительно, словно окончательно всех подвел. После пробуждения совесть никуда не делась, естественно. Ян лишь попросил ее временно помолчать и сфокусировал глаза сначала на ноге, висящей на странной конструкции, а затем на визитере, сидящем на стуле у койки. Кассельн. Ну конечно. — У меня проблемы с медстраховкой? — мрачно пошутил Ян, шаря возле себя рукой. Кнопка, поднимающая изголовье, не обнаружилась. — Что случилось, пока я спал? — Я поговорил с имперцами, — ответил Алекс. — Кайзер согласился подождать, пока ты не вернешься в строй, и наотрез отказался общаться с делегацией в любом другом составе. Кроме того, он пожелал тебе скорейшего выздоровления. А ты мне, кстати, не хочешь рассказать, как это с тобой стряслось? Вэньли с облегчением выдохнул. Худшего не случилось, переговоры просто отложили. Если обойдется без эксцессов, то они с Райнхардом спокойно встретятся и решат все вопросы. Что бы там ни собирался потребовать император, это все равно лучше, чем продолжать сражаться до последнего солдата. И так уже пролилось столько крови... — Адмирал под ногу подвернулся, я не удержал равновесие - и вот, — он развел руками. — Я сам виноват, надо было смотреть. — Со всеми может случиться, — судя по выражению лица Кассельна, тот хотел сказать что-то другое, но решил пощадить командира. Ян всерьез задумался, не слишком ли жалко выглядит. — Но не так же не вовремя, — он поморщился. Мысли расползались в стороны, словно насекомые из открытой банки, в голове все слегка мутилось. Наверное, из-за лекарств. — Хорошо, что ты им все объяснил. — Это было проще, чем убедить Аттенборо и Шенкопфа, что им нечего делать в центре связи. Ладно, я позже зайду. Хотел тебя успокоить. — Спасибо... за все, — Ян прикрыл глаза. Представлять, что было бы, займись переговорами кто-нибудь другой, не хотелось. Без кошмаров он мог прекрасно обойтись. — Фредерике уже сказали, что я никуда не полетел? — К ней пошел Юлиан. Думаю, она переберется к тебе, как только врачи разрешат. А пока отдыхай, — дверь палаты закрылась за спиной Кассельна. Ян вздохнул, мысленно посетовал, что не может устроиться удобнее, и незаметно для себя снова уснул. — Я должен был сам сходить за этой сумкой, — Юлиан не переставая злился на себя, хотя его никто не обвинял. Все на Изерлоне были до крайности измотаны, процент бытового травматизма зашкаливал — по словам медиков, за последнюю неделю, несмотря на то, что боевые действия были приостановлены, поток пациентов не прекращался, — но именно несчастный случай с адмиралом можно было легко предотвратить. — Врачи говорят, что все обойдется, конечно, только... — Ты не виноват, — Фредерика слабо улыбнулась. Грузить ее теми мыслями, которые сейчас мучили Юлиана, было бесчеловечно, и потому он просто кивнул. Все сейчас нервничают, в подвешенном состоянии иначе нельзя... ну да, объявили, конечно, что кайзер согласен подождать, но мало ли что может случиться? — Нельзя предусмотреть совсем уж все. Ты и так слишком разбаловал его... Поверь, мой муж может сам о себе позаботиться, но сначала он должен этого захотеть. — Думаете? — Минц потупился. Возражать он не хотел, но чувство вины не проходило. Мысль о том, что адмирал пострадал именно из-за привычки к опеке, была не хуже и не лучше прочих. — Я думаю, что ты не сможешь заботиться о нем вечно. Когда-нибудь у тебя будет своя жизнь... Я не говорю, что мы трое перестанем при этом быть семьей, но ты уже практически взрослый, — она немного нервно разглаживала руками одеяло. — Наступит мир, и ты поедешь куда-нибудь учиться, найдешь себе хорошую девушку, с которой захочешь жить вместе, заведешь детей, наконец... впрочем, люди женятся и рожают детей даже на войне, — что-то среднее между смешком и вздохом. — Я все еще надеюсь на лучшее, Юлиан. И не забываю, что нам в любом случае придется как-то жить дальше. «В любом случае», — эхом отозвалось в голове Минца. Он попрощался с миссис Ян, вышел из палаты и в который раз за последние дни подумал об императоре. О том, чем могут закончиться грядущие переговоры. Лоэнграмм сам по себе может удивить, а если за время ожидания сюда прилетит, например, Оберштайн? Что ж, главное, на что можно надеяться, — это то, что кайзер не даст казнить адмирала Яна и остальных. Даже если бы у них не было информации, достаточно ценной для торговли... «Это только справедливо, если с терраистами будет разбираться Лоэнграмм. Терра — все-таки часть империи, в отличие от Альянса». Мысли постепенно переползли на последний ночной разговор с адмиралом. Настроение колебалось где-то в районе нуля, и больше всего Юлиану хотелось, чтобы Яну вообще не нужно было куда-то там лететь. Похоже, те же желания приходили и в головы высшего комсостава. Во всяком случае, той его части, которая собралась под дверью палаты Яна и сожалела, что кайзеру не предложили провести переговоры на Изерлоне. — Его бы не отпустили. Вот военминистр мог бы, но я очень сомневаюсь, что он нам тут нужен, — высказался Шенкопф. — Обойдемся. Хорошо уже, что отсрочку дали. Если бы я знал заранее, что так выйдет, то уговорил бы Яна притвориться, и ему бы не пришлось ломать ногу на самом деле! — судя по энтузиазму Аттенборо, у него уже появились какие-то планы на дополнительное время. Минц ускорил шаг. — Командир бы не согласился на такой обман. Сомневаюсь, что он до такой степени хотел передышки. Лучше уж покончить со всем побыстрее. — Нам просто повезло, что кайзер зациклился на Яне, конечно, но... привет, Юлиан. — Здравствуйте. Адмирал еще спит? — прямо сейчас делиться идеями с ним, похоже, не собирались. Видимо, Ян бы не одобрил эти гениальные стратегические находки. — Спит, с ним там Кассельн сидит. А ты тоже иди отдохни, на тебе лица нет. Все не так уж и страшно, только спиртное ему пока нельзя, с анальгетиками, врач сказал, не сочетается. Я бы еще рискнул, а командиру экспериментировать не стоит, — Вальтер фон Шенкопф положил руку на плечо Юлиана и слегка подтолкнул его в направлении лифта. — Иди-иди. Сопротивляться было глупо. С Шенкопфа сталось бы попросту отнести его в каюту, как ребенка, и приказать отоспаться. Это не то чтобы возмущало — наставник, старший по возрасту и званию, имел полное право заботиться о нем так же твердо и бескомпромиссно, как и о любом из своих ребят, — но почему-то коробило, особенно после слов Фредерики. Юлиану все-таки хотелось бы, чтобы его воспринимали... ну, всерьез. Как взрослого. С другой стороны, при этом он не хотел бы оставлять адмирала. Без него, даже сейчас, когда Ян всего лишь находился в нескольких палубах от своей каюты, было слишком пусто и тихо. Юлиан, наверное, слишком привязался к своему формально — опекуну, а на деле, скорее, опекаемому, но ничего менять прямо сейчас не хотел. Покормив кота, Минц без энтузиазма изучил содержимое холодильника и решил обойтись без ужина. Все равно никто не узнает. А утром он приготовит завтрак для обоих больных - и тогда уже поест как следует... Еще до того, как он начал засыпать, на постель запрыгнул Адмирал. Сочувственно мурлыкнул, ткнулся носом в руку и улегся рядом. Именно в этот момент Юлиан и почувствовал, что его наконец-то отпускает скопившееся за день напряжение. Оно сменилось твердой убежденностью в том, что ничего непоправимого, по крайней мере, не случилось. В ночь с двадцать пятого на двадцать шестое мая Юлиан Минц спал спокойно. *** Кассельн не особо широко разглашал доверенную ему информацию, но про инцидент с котом уже на следующий день знал, казалось, весь Изерлон. Разумеется, никто не смеялся над несчастьем Яна, но сама ситуация некоторым казалась комичной. Особенно на общем нервозном фоне — как известно, люди в стрессовых ситуациях склонны к истеричности. К счастью, адмиралу об этом никто не рассказывал. Он и так о себе нехорошо думал, и расстраивать его еще сильнее никому не хотелось. Хотя, возможно, ему были бы небезынтересны некоторые идеи, рожденные народным творчеством. Например, взять кота с собой на переговоры и пустить гулять под ногами у имперского адмиралитета. С членовредительскими, разумеется, последствиями. Направление коллективного хода мыслей переменилось двадцать восьмого, когда на Изерлон прибыл Борис Конев со свежими новостями. Самой важной из них оказалась та, что касалась побега из психушки Эндрю Форка. И цели, которую поставил перед собой беглый психопат. — Этот имбецил угробил двадцать миллионов при Амлитцере, и ему все мало? — негодование Аттенборо можно было легко понять. — Лучше бы сделал доброе дело для всей Галактики — прикончил сам себя, раз уж его так тянет убивать! — Ну так, цель всей жизни несчастного придурка — стать круче Яна Вэньли. Не редкость в наше время, — Минцу упорно казалось, что Шенкопф имеет в виду не только Форка. — С оценкой противника у него всегда были проблемы. Поскольку реальных достоинств у Форка не было и не предвидится, ему остается только мечтать о том, как он убьет соперника. Хорошо, что адмирал задержался, здесь ему ничего не грозит... — Если Форк действует в одиночку, то да. На Изерлон один человек не проберется незамеченным, даже если и проскользнет сквозь имперский флот. Но кто-то же его освободил, — Юлиан снова вспомнил о терраистах. О психованных убийцах, накачанных сайоксином. — И этот кто-то мог помочь ему намного серьезнее. Дать корабль, людей, оружие... — Для начала усилим охрану у палаты адмирала, — термин Шенкопф выбрал верно. С учетом того, что у Яна и так постоянно кто-нибудь сидел, можно было считать, что условно он находится под охраной. Просто эта охрана готовит чай командующему и играет с ним в шахматы. — Людей я выберу сам, среди моих парней точно никто терра-мать-ее шарфиков не носит. Естественно, генерал понял намек. В самом деле, кому еще мог понадобиться ненормальный — для какой бы то ни было комбинации? Уж точно не имперцам. Возможно, мысль о том, что на Изерлоне могут оказаться агенты терраистов, способные подобраться к адмиралу под предлогом защиты его от психа-убийцы, и отдает паранойей, но лучше перестраховаться. Все они для этого и собрались на командном пункте... Юлиан неожиданно осознал, что неприлично долго пялится на молча сидящего напротив Багдаша. Тот вроде бы, как и все, внимательно слушал и обдумывал решение проблемы, но из-за его всегдашней улыбочки невозможно было сказать, о чем он размышляет. Может, прикидывает, что будет выгоднее для него самого. Минц отвел глаза в сторону — точнее, на Меркатца со Шнайдером. — За миссис Ян тоже стоит приглядывать. Только не беспокойте ее раньше времени, ей и так нехорошо, — подал голос Кассельн из своего кресла. С ним нельзя было не согласиться: Фредерика действительно чувствовала себя хуже, и лишний стресс точно не прибавил бы ей здоровья. О ней Юлиан беспокоился чуть ли не сильнее, чем об адмирале. По крайней мере, насчет его состояния врачи делали вполне оптимистичные прогнозы, и не далее как вчера было сказано, что ориентировочно в июле он уже будет готов лететь куда угодно. — Естественно. И перепроверим всех, кто сейчас находится с ними в контакте. Вопрос в том, что будем делать с Форком, если он доберется до Изерлона, — Шенкопф отлип от стенки и вытащил руки из карманов. — Я не отказался бы лично побеседовать с ним... и с его сопровождающими. — А не проще расстрелять его из Торхаммера на подлете? — невинно-кровожадным тоном поинтересовался Аттенборо. — Во-первых, это привлечет внимание имперцев, без чего мы вполне можем обойтись, — возразил Шенкопф. Мураи, Кассельн и Меркатц синхронно кивнули. — Во-вторых, хотя шансы и малы, но что-то полезное эта компания может знать. — Шах и мат, — Ян улыбнулся и откинулся на подушку. — Рано пожертвовали слона, Блюмхарт, могли еще ходов пять продержаться. Еще партию? В принципе, ошибку можно было и не пояснять, но Вэньли был искренне благодарен за то, что ему составили компанию. Сегодня он чувствовал себя относительно лучше — во всяком случае, в сон посреди разговора не клонило. Но, если совсем ни на что не отвлекаться, сразу начинало «тянуть» ногу. Скорее психосоматика, чем реальная боль, однако же ощущение не самое приятное. А еще настроение портили мысли о собственной неуклюжести. Читать он пробовал еще позавчера, но опыт прошел неудачно. Возможно, вечером или завтра получится лучше. Время текло как-то странно: то растягивалось, как резина, то куда-то резко проваливались целые часы. Возможно, из-за лекарств. — Мне уже пора сменяться. Если вам больше ничего не нужно... — Пока — нет. Смешно: всегда мечтал целыми днями лежать в постели и ничего не делать, а оказалось, что у этого тоже есть минусы. — А с мечтами так иногда бывает, сэр, — Блюмхарт козырнул и вышел. Ян посмотрел ему вслед, немного подумал и переключил доску на режим игры против компьютера. Планы на вечер изменились буквально через несколько минут. В свете новой информации продолжать заниматься ничегонеделанием было уже сложно — к счастью, умственной работе ничто не мешало. Версию о причастности терраистов вполне можно было принять как рабочую — и, соответственно, заняться изучением самого полного источника информации об этих личностях. Диск, вывезенный Юлианом с Терры, в свое время был просмотрен, но без должной тщательности. Деятельность терраистов, сама по себе тема довольно серьезная, все же в те дни не являлась первоочередным вопросом. Из информации извлекли практическую пользу, установив, кто стоял за щедрым предложением феззанцев, — и отложили диск в долгий ящик. Сейчас, пересматривая файлы, Ян то и дело приходил к выводу, что это было неверным решением. Да, с Изерлона они мало что могли сделать, информация в целом имела больше ценности для имперцев — даже сейчас... Но можно было кое-что предугадать. В том числе — и то, что причин избавиться от некоего проблемного флот-адмирала у терраистов уже давно не одна и даже не две. *** К пятому июня Ян окончательно понял, что кота ему надо скорее благодарить. За небольшую передышку и возможность во всем разобраться. Да, от размышлений и выводов уже кошмары снились пару раз, но зато работу получилось проделать просто гигантскую. В логических построениях, конечно, изрядную долю занимали косвенные доказательства, интуиция и неполные данные, но все же Вэньли чувствовал себя человеком, затеявшим поменять в доме полы и обнаружившим под досками целый мегаполис паразитов. Аналогия отчасти была почерпнута из сна, в котором неистребимые насекомые размахивали терраистскими лозунгами и утверждали, что тоже происходят со Старой Земли. Исторически это было, кстати, верно. Как и то, что проклятые терраисты еще до основания Рейха мечтали о возвращении родине человечества потерянного статуса. Под налетом мистицизма, как и во всех древних религиях, скрывались политические цели, но никогда еще их достижение не казалось таким реальным. Вопреки всем древним, с трудом выпестованным планам, которые небрежно разрушил Лоэнграмм... но тот, кто сейчас стоял во главе культа Земли, похоже, не боялся резко менять курс и заново придумывать действующие схемы. Пусть в них и приходилось использовать врагов. Главное — еще при жизни этого поколения объединить населенную часть Галактики, неважно, что чужими руками, а затем... перехватить власть. Это относительно легко, ведь у кайзера нет прямых наследников, права кронпринцессы можно оспорить, а его команду уже потихоньку начинают расшатывать изнутри, судя по некоторым агентурным данным. Раньше Вэньли не придавал и им должного значения, но теперь вгляделся как следует — и увидел полную картину. Ян, пусть ему и не хотелось признавать это, оказался тем камушком, который чуть было не сломал жернова истории. И все еще мог их сломать, просто продолжая жить. Он не только мешал полностью подчинить Альянс, но и оказался одним из немногих врагов Лоэнграмма, по стечению обстоятельств снискавших его уважение, тем, к кому кайзер готов был прислушаться, несмотря ни на что. И, для полного счастья, человеком, у которого есть хоть какая-то информация о терраистах. Если карательную операцию имперцев пережил по крайней мере один член культа, видевший Юлиана на Земле, то и этот повод желать смерти одному несчастному адмиралу нельзя списывать со счетов. Но терраистами с их амбициями проблемы не ограничивались. Чем глубже Вэньли закапывался в решение этой многослойной задачи, тем больше слоев обнаруживал. У каждого крупного фигуранта дела были какие-то свои планы... тут, конечно, начиналась область предположений, однако Яна все же не оставляли мысли о том, что его смерть была не так важна сама по себе, как срыв переговоров. Не короткая заминка, а создание ситуации, в которой мирное решение Изерлонского вопроса станет нереальным. Интуиция, которой он привык доверять, окончательно проголосовала за эту версию в тот день, когда Форк все же долетел до крепости и был обезврежен. Им, как и командой корабля, явно собирались пожертвовать изначально — иного вывода Вэньли, слушая доклад Вальтера, сделать не мог. Естественно, всегда есть вероятность, что агрессивный психопат все же достанет намеченную жертву, история знает как минимум несколько таких случаев, но шансы существенно снижаются, когда о покушении становится известно заранее. Терраисты помогли Форку сбежать, достали для него корабль и команду — так отчего же не попытались как следует прикрыть его исчезновение? Почему никак не замаскировали человека, одно имя которого разом наводило всех знающих его людей на мысли о том, зачем ему мог понадобиться Ян Вэньли? Все было сделано слишком топорно... и поверить в честность намерений своих «работодателей» мог разве что сам Форк. — Они с самого начала отвлекали наше внимание, Шенкопф, — Ян неловко повернулся и стиснул зубы. Действие последней дозы обезболивающих как раз закончилось — что вместе с ясностью мышления, увы, вызывало непередаваемые ощущения пониже колена, сравнимые с перепиливанием ноги древней пилой, причем ржавой и тупой. — Им только на руку было, что мы узнали о Форке. Мы сосредоточились на том, чтобы встретить как следует сумасшедшего убийцу, а он просто постучался в парадную дверь и потребовал проводить его ко мне. — Может, они не подумали, что Форк ненормален до такой степени? Убить вас он действительно мечтает, мои парни уже порывались выкинуть его в шлюз, когда услышали, как он расписывает, что собирается с вами сделать, — Вальтер хищно прищурился. — Кстати, я с ними согласен, а вы так и не сказали, что решили по его поводу. — Есть же какие-нибудь гуманные методы, — поморщился Вэньли. — Мы не в Рейхе, чтобы казнить больных людей. Всё они знали, вы сами мне только что зачитали протокол допроса. С ним разговаривал, судя по описанию, лично епископ. Он нацелил Форка на меня, как собаку-убийцу, которой дают понюхать вещь жертвы. — И если бы вы не задержались здесь, командир, а вылетели на «Леде», без конвоя, то эта собака вполне могла застать вас врасплох и загрызть. — Тогда почему его не развернули, когда стало ясно, что я остался? — диалог начинал походить на очередную партию в шахматы. Нужно было сосредоточиться. Ян поерзал на кровати, найдя наконец положение, в котором невидимый лесоруб-садист прекращал свои упражнения в резьбе по кости. — Столько ждал, еще месяц бы потерпел. — В коридоре серьезные проблемы со связью, имперцы глушат, видимо. Информация могла не дойти, — Шенкопф посмотрел на него с некоторым сочувствием. — Вам не доложили? — Нет, — еще один кусочек головоломки встал на место. Вэньли почесал в затылке, прикидывая, как информация о помехах прошла мимо него, но быстро решил, что это неважно. — Теперь я тем более уверен, что вся операция с Форком была отвлекающим маневром. — И в чем тогда заключается их основной план? — Вальтер весь подобрался, словно приготовился услышать, что настоящий убийца все это время ждал где-нибудь за дверью. — Думаю, вы и сами уже догадались, — Вэньли внимательно посмотрел ему в глаза. — Имперцам сейчас незачем портить связь. А вот тем, кто не хотел бы, чтобы мы предупредили имперцев... Судя по выражению лица Шенкопфа, он был бы только рад любым проблемам, которые терраисты могли устроить противной стороне. А сильнее всего его могло порадовать внезапное исчезновение всего Рейха с Террой вместе. — Они уже пытались убить Лоэнграмма, когда тот повел себя не так, как им хотелось бы, — продолжил Ян. — Его смерть приведет только к новому витку конфликта. В целом, его и убивать не обязательно, достаточно просто вывести из строя, лишить возможности командовать. Неважно, кого попытаются обвинить. Скорее всего, не нас, это не менее надуманно, чем попытка что-то реально поставить на Форка... Внутри имперского адмиралитета зреют серьезные разногласия, так что козла отпущения легко найдут среди своих. — Тогда в Рейхе начнутся волнения, — возразил Вальтер, — и мы выиграем время. Может даже дойти до того, что им станет не до Альянса. — Сомневаюсь. В лучшем случае, нас ненадолго оставят в покое, чтобы потом вернуться и уничтожить. Сейчас у нас нет ресурсов, чтобы продолжать войну, и они вряд ли внезапно появятся. В худшем — война продолжится через несколько дней... люди не выдержат, нас слишком мало. Я не хочу новых бессмысленных смертей. Лоэнграмм тоже этого не хочет, я знаю, с ним можно вести дискуссию, а с его адмиралами — не факт. Вэньли перевел дыхание и прикрыл глаза, затем поморгал, пытаясь отогнать представшую перед ними неприятную картину. Для подчиненных Райнхарда фон Лоэнграмма взятие Изерлона может стать делом чести. — Интересно, как они отреагируют на предостережение, если получится пробиться, — Шенкопфу идея не нравилась по-прежнему, но Яну он все еще верил, и это было хорошо. — Главное, чтобы мы не опоздали. И лучше не полагаться на связь, сигнал на таком расстоянии могут перехватить. Нужно доставить информацию лично кайзеру, и... наверное, кроме вас, лететь больше некому. Юлиан чувствовал себя каким-то неприкаянным. Нет, у него было чем заняться в последние дни — но все эти дела казались неважными, незначительными... ненастоящими. Его словно бы оттирали в сторону, и чем дальше, чем сильнее: не позволили участвовать в задержании Форка, да еще и Фредерика наконец добилась выписки и поделилась планами. Естественно, ухаживать за мужем она теперь собиралась сама, и возражать ей было просто бессмысленно. Можно было только передать радостную новость адмиралу Яну, чем Минц немедленно и занялся, но мысли по дороге до палаты не оставляли его в покое. Приоткрыв дверь, Юлиан запоздало понял, что забыл постучать. У адмирала был посетитель, и посетителем этим был Вальтер фон Шенкопф. Можно было быстро извиниться и ретироваться в коридор, тем более, выражение лица обернувшегося на звук розенриттера этому очень способствовало. Но обрывок фразы, которую как раз договаривал Ян, не мог не заинтересовать. Юлиан вошел в палату и закрыл дверь за собой. — Простите... а куда нужно лететь? — вежливо спросил он. — К Лоэнграмму в гости, — ответил Шенкопф. — Адмирал полагает, что его надо спасать. От терраистов. Судя по все еще хмурому взгляду, на борт «Брунгильды» он предпочел бы попасть во главе десантного отряда. И настроение генералу испортила именно перспектива мирной миссии, а не появление Минца. — Мы не имеем права ждать, пока я смогу ходить, — Ян, похоже, тоже не был настроении скрывать что-то от воспитанника. — Уже сейчас может быть поздно. И я не могу поручить это ни Аттенборо, ни Кассельну, они нужны здесь. — Я могу полететь с генералом фон Шенкопфом, — неожиданно для себя предложил Юлиан и вдруг почувствовал, что именно такого дела ему и не хватало. — Я был на Терре, мне быстрее поверят. Если вы позволите... В глазах адмирала Яна промелькнуло беспокойство, но затем он вздохнул и уверенно кивнул. — Да, так было бы неплохо. Хотя, наверное, трое свидетелей — лучше, чем один. «Разрешил», — внутри все пело. Юлиан подключился к обсуждению будущей миссии и чуть было не забыл сказать о выздоровлении Фредерики, спохватился только на выходе. Лететь нужно было срочно, по мнению Яна — еще вчера. Удалось собраться в рекордные сроки. Командному составу идея понравилась не слишком, но правоту флот-адмирала было сложно отрицать. Он же настоял на том, чтобы делегация отправилась на «Разгильдяе», а истинная цель миссии раньше времени не разглашалась. Уловка сработала: проскочить коридор незамеченными удалось, сказался опыт Бориса в просачивании через любые препятствия. Практически у выхода они связались с патрулем и были препровождены к адмиралу Мюллеру, а затем, после недолгих переговоров, и к «Брунгильде». Двенадцатого июня восьмисотого года неофициальная делегация Изерлона встретилась с кайзером. До официальных переговоров, на которых решилась судьба Новых Земель, оставался еще месяц. Но первый камень в мост взаимопонимания был заложен именно тогда. И все благодаря одной маленькой случайности.