Наше время упущено

Валерий выпивает содержимое граненого стакана, нажимает кнопку магнитофона и продолжает говорить. Вся надежда на то, что те, кто придут после него, сделают все возможное, чтобы не допустить новой трагедии. Теперь он знает цену правды, и эта цена должна перестать быть тайной. Запись окончена, кассеты завернуты в газету, и он выглядывает в окно, прежде чем покинуть наполненную сигаретным дымом квартиру. Они до сих пор следят. Несмотря на то, что прошло уже столько времени. Его лицо взволнованное, но в то же время отстраненное, будто все происходит не с ним, будто он актер, который играет роль. Он выходит на улицу с мусорным ведром, как ни в чем не бывало. Зайдя в темный переулок, он оглядывается и быстро прячет записи в вентиляционный люк в стене дома. Остается верить, что они попадут в нужные руки, что его жертва не будет напрасной. Валерий вытряхивает ведро в мусорный бак и ненадолго замирает, позволяя вечернему ветру обдувать его лицо. Вот и подошла к финалу его скучная жизнь, растерявшая последний смысл. Выбора у него больше нет, как тогда, когда они с Щербиной прилетели оценить масштабы пожара на Чернобыльской АЭС. Страха давно не осталось, лишь давящая безысходность, от которой хотелось избавиться как можно скорее. Это можно было прочесть в его глазах, наполненных болью и тоской, будто жизнь больше не приносила ему удовольствия. Будто все те жизни, что унесла радиация в Чернобыле, вернулись к нему и осели на его плечах тяжким грузом, не дающим вздохнуть. Выкурив последнюю сигарету, он надел пиджак, и забравшись на стул, просунул голову в петлю, небрежно, как и в свои галстуки. Интерьер старенькой советской квартиры отвечал на его взгляд унылой пустотой. Будто в этой квартире давно уже никого нет. — Валера! — Борис сделал несколько осторожных шагов, чтобы не спугнуть Легасова. — Борис. Ты нашел меня. — Валерий улыбнулся, опуская руки от затянутой на шее веревки. — Конечно, я нашел тебя. Прости, что так долго. — Щербина осторожно протягивает руку ладонью вверх. — Не надо. Валерий медленно поднимает руку, их пальцы касаются друг друга. Он снова улыбается, натянуто и нелепо, как тогда, когда луноход двинулся на крыше АЭС, и Борису снова хочется его обнять. — Я скучал по тебе, Валера. По нашим разговорам. — Я люблю тебя. — перебивает его Валерий, едва поглаживая пальцы Бориса. — Я тоже тебя люблю… — Времени у нас совсем не осталось. — Валерий поворачивает голову в сторону старенького стола, на котором стоят маленькие часы. Борис поворачивает голову вслед за ним, но стрелки часов, сходя с ума, показывают то одно время, то другое. — Валера… — в отчаянье зовет Борис, не отрывая взгляда от обезумевшего прибора. Но ответа не последует. Стул с грохотом падает и вслед за ним на пол падают очки, сорвавшись с навсегда замеревшего лица Легасова. Борис подскакивает в кровати и по его лицу стекают крупные капли пота. Он бешено шарит глазами по комнате, но ни профессора, ни часов больше нет. Через несколько мгновений все становится неприятно знакомым. Он дома. Борис закрывает лицо дрожащими руками. Валерия нет уже год.