Расплата за Нью-Йорк

Очнувшись, Локи машинально попытался встать, но тщетно. Тогда маг попробовал осмотреться, для этого пришлось сильно напрячь зрение, потому что в глазах всё еще двоилось. Но спустя несколько секунд окружение обрело очертания и стало понятно, что он в каком-то тёмном помещении, в котором не было ни единого окна. Освещение было тусклым, слабый свет исходил лишь от одиноко висящей старой лампы, вокруг которой бесцельно кружили мухи и лампа переодически зловеще мерцала. Глухая боль пульсировала в районе затылка и Локи вспомнил, что перед отключкой его чем-то хорошенько огрели по голове. Рана зудела, тогда трикстер решил почесать место удара, но не смог пошевелить руками. Как оказалось, руки и ноги были привязаны к стулу. Предприняв попытки вырваться, Локи с досадой осознал, что магия все ещё не вернулась. — Тор ? — сипло позвал Локи. — Его здесь нет... — тихо произнёс грубый мужской голос. Силуэт появился из темноты, подойдя к пленнику. — Какого черта ты делаешь? — ошарашено спросил Бог обмана. — Ты меня не знаешь... — начал шериф, — но я знаю тебя. Ты не представляешь как я мечтал об этом дне и, знаешь? Я искренне верил, что он не настанет, ведь после разгрома в Нью-Йорке тебя сразу же увезли во свояси. Но... вот ты тут... — он провёл пальцами по лицу Локи, плотоядно улыбаясь. Трикстер озадаченно смотрел на пленителя. — В тот день, в Нью-Йорке я потерял все. Жену, дочь...сына. — мужчина сделал паузу, — Теперь ты потеряешь все. Твой брат, он ведь тут? — Начну с того, что он мне не брат. — спокойным тоном подметил Локи. — Я знал, что по-хорошему из тебя ничего не вытянешь. — толстяк удалился в темноту и явился спустя несколько секунд, держа в руках поднос с разнообразием орудий, похожих на скальпели и пилы. Не составило труда догадаться для чего все эти предметы были нужны. Киршнер поставил поднос на стол, стоявший слева от Локи. Лафейсон с улыбкой оглядел поднос: — Полагаю, весь этот набор маньяка ты приготовил для меня? — с усмешкой спросил трикстер. — Мне уже становится страшно, правда. — с нескрываемым сарказмом признался пленник, вновь дёрнув руками, пытаясь разорвать верёвки. — Это на случай, если будет скучно. Твои способности сейчас подавлены... — Шериф, вы тоже выглядите подавленным. Полагаю, из-за смерти семьи? Я могу оказать одолжение и убить вас и "здравствуй семейство!" — Как же много ты треплешься. Пойми, ты сейчас совсем не в том положении, чтобы что-то мне предлагать и открывать свой рот ты будешь только, когда я тебе позволю. Локи, пойми, ты сейчас не сильнее обычного человека...ты же понимаешь, что исцелиться ты не сможешь? Ты уязвим и слаб. — холодно и расчётливо произнёс шериф, разрезая веревки, которыми привязал пленника к железному стулу. Локи удивленно взглянул на мужика, пытаясь понять, что происходит..."он меня отпускает?", — И к боли ты также чувствителен. — медленно прошептал Киршнер на ухо Локи, и уже в следующее мгновение со всего размаха прописал кулаком в лицо пленника. Локи слетел со стула подобно тряпичной кукле. Шериф снял с пояса полицейскую палку и сделал несколько шагов вперёд. — Что тебе нужно? — выравнивая дыхание после удара, спросил Локи. Он прикоснулся к носу, из которого сочилась алая кровь. Толстяк прав, раны и не думают затягиваться. — Я же сказал. Мне нужен ты и твой брат. — спокойно ответил мужик. — Я не знаю где Тор. В том, что было в Нью-Йорке — это моя вина. Он не виноват в смерти твоей семьи, он любит людей... — тихо проговорил Локи, искренне дивясь тому, что пытается защитить Тора и доказать его непричастность к произошедшему. Он осторожно озирался по сторонам, высматривая что-то, что могло бы сойти за оружие, но ничего подходящего на глаза не попадалось. Все подходящие под описание предметы лежали на столе возле полисмена. — Ты прилетел вслед за Тором. Если бы не он, то и тебя бы тут не было. И моя семья была бы жива... Я должен убить и тебя и его. Причём убить его у тебя на глазах. Я хочу, чтобы ты видел его смерть, понимаешь? Ты скажешь мне где он, рано или поздно! После этих слов толстяк бросился на беззащитного Локи нанося удары прорезиненной палкой, один за другим. Увернувшись от удара, трикстер попытался добежать до лестницы, но полисмен подрезал его и нанёс удар по колену. Локи рухнул на пол, издав сдавленный крик и судорожно хватаясь за выбитое колено. — Где твой брат?! — орал шериф. — Он мне не брат! — заорал в ответ Локи. — Ты - жалкий, никчемный человек грозишь мне - Богу? — едко ответил Локи, поднимаясь на ноги и всеми силами пытаясь скрыть боль травмированного колена, — Вы - слабые ничтожества. Твоя ампула не сделала меня чувствительным к боли, ты зря потратил своё время. — тяжело дыша, выпалил трикстер. — Ох, Локи, не волнуйся, это только начало. Я заставлю тебя страдать. По-настоящему страдать. — шериф рванул вперёд и ударил трикстера ногой в живот, тот снова рухнул на пол, после этого удары полетели со всех сторон, во все части тела. Конечно, Локи соврал на счёт боли. Он все чувствовал. Чувствовал боль от каждого удара, плюсом была боль от унижения... Он слышал как хрустели его кости. Маг всячески пытался подавить крики, опасаясь, что если даст слабину — Киршнер догадается о том, что все эти, наносимые побои и переломанные кости доставляют адскую боль, то вряд ли он захочет остановиться. Трикстер тяжело вздохнул, до колена было страшно дотрагиваться, кость неестественно вылезла вперёд, даже аккуратные прикосновения к выбитому колену приносили нестерпимую боль, Локи пытался насколько это возможно прикрыть колено, пусть уж лучше ему сломают руки. Они, по крайней мере, пока что целее колена. Шериф нанёс сильный удар в лицо, после чего маг рефлекторно убрал руки с колена, пытаясь уже закрыть сломанный нос, но шериф решил не упускать возможность, заметив колено, которое было изрядно деформировано. Он отошёл к столу и что-то взял с подноса. Увидев это, Локи ползком попятился назад, но достаточно быстро упёрся в стену. Увы, помещение нельзя было и близко назвать просторным. — Твоё колено... — мужик остановился на полуслове, вытерев пот с лица, — позволь я помогу. Шериф спрятал руку за спину, но когда он подошёл ближе, Локи заметил увесистый молот, который используют на скотобойнях. Однако, бежать было некуда. Он неуклюже поднялся и вжался в стену, словно затравленный зверёк, с ужасом понимая и принимая неизбежное. Шериф нанёс удар сначала ногой в солнечное сплетение, отчего Локи вновь тяжело упал на пол, ударившись затылком, отчего на мгновение всё перед глазами потемнело, но затем резкая боль привела его в сознание. Локи уже не смог сдержаться и завопил во всю глотку. Он корчился от боли, судорожно стараясь отползти, сжимая одной рукой колено, кости которого были раздроблены. Из глаз Локи брызнули слёзы, которые он поспешно стёр другой рукой. Боль от колена разносилась по всему телу. Шериф что-то говорил, но Локи не слышал, не мог разобрать из-за шума в ушах. Ещё один удар в рёбра. Всё вокруг вновь начало погружаться во тьму. Через несколько минут избиения, маг почувствовал, что по меньшей мере три его ребра сломаны, они сдавливали лёгкие и каждый вздох, каждое движение приносило нестерпимую боль. "Когда мои силы вернутся, я заколю его кинжалами, как свинью" — думал Локи, пока удары покрывали все его тело. Кровоподтеки и гематомы контрастно вырисовывались на бледной коже. Прошло от силы несколько минут, но для Локи будто прошли часы. Сейчас он больше всего на свете хотел потерять сознание. Ему было интересно, когда же наступит тот предел, когда его организм просто отключится, оказавшись не в силах все это терпеть. Прошло еще полторы минуты. Сознание постепенно проваливалось в темноту, чему маг был чрезвычайно рад. Нанеся последний удар по, сломанным и , теперь уже, в некоторых местах, раздробленным рёбрам, шериф Киршнер схватил Локи за волосы и потащил вверх по лестнице. Полисмен оставил тело на верху лестницы, у самого входа в подвал, но вернулся спустя несколько секунд. Он вылил содержимое стеклянного тюбика в лицо истерзанного пленника, резкий запах ударил в нос и Локи резко пришёл в себя, ощутив боль от спирта, разъедающего ссадины на его лице. Секундой спустя шериф вновь схватил его за волосы и поволок по гладкому ламинату в глубь дома. — Пусти! — заорал Локи, пытаясь зацепиться плинтус и всевозможные выступы, — Ты за это заплатишь! — Последний шанс, ваше величество. Где твой брат? — совершенно спокойно произнёс шериф, втаскивая Локи в комнату. — Ты никогда его не достанешь. — тихо ответил Локи, чем окончательно вывел представителя закона из себя. Киршнер разъярённо скинул телевизор с полки, потом, постояв несколько секунд свирепо дыша, направился к Локи и сорвал с него чёрную рубашку, перепачканную кровью, затем швырнул жертву на кровать, после чего сдернул с себя рубашку и принялся расстёгиваться ремень брюк. — Ну... допустим, ты разделся. Твой лишний вес должен меня напугать? — с притворным испугом спросил Лафейсон, после чего его забил хриплый кашель. Локи сплюнул кровь и приложил немалые силы, чтобы отползти на край кровати. — Нет. Тебя, возможно, напугает то, что будет дальше. Совсем скоро ты уже не будешь столь же остр на язык. — Ты меня раздавишь? — с обессиленной издевкой поинтересовался маг, не скрывая улыбку на окровавленных губах. — Я просто хочу с тобой поразвлечься. — толстяк метнул на трикстера безумный взгляд. Но Локи до последнего думал, что тот блефует и скажет что-угодно, лишь бы выйти на Тора. Полисмен снял джинсы и начал поглаживать своё мужское достоинство сквозь турсы, уверенно приближаясь к кровати. — Что ты делаешь? — опешил Локи, немного отдышавшись и приведя сознание в порядок, сглотнул ком в горле, явно понимая к чему идёт дело, но всё ещё боясь признаться себе в этом. Трикстер испуганно уставился на толстяка, который неспеша приближался к кровати, искренне наслаждаясь моментом. Киршнер видел неподдельный страх в глазах того, кто чувствовал себя неуязвимым и безнаказанным тогда в Нью-Йорке. И теперь судьба этого существа, обладавшего невероятным могуществом, полностью в его руках. Считанные секунды спустя полисмен резко рванул к кровати, притянул Локи за ноги и стянул с него брюки, затем трусы... Далее, схватил его за шею, перевернул животом вниз и прижал лицом к кровати. После того, как шериф, спустил трусы он схватил тонкие и бледные запястья Локи и сжал в одной руке, заломив за спиной. — Не смей! — трикстер отчаянно пытался вырваться, но сильные руки сдавливали запястья сильнее. Локи чувствовал себя беспомощным и беззащитным ребёнком. Он пытался вырваться, но его усилия были сравнимы с усилиями птицы, бившейся о прутья клетки. Каждый рывок доставлял боль во всём теле, рёбра сдавливали лёгкие, спустя несколько секунд Локи сбавил пыл, часто и тяжело дыша, жадно хватая воздуха, которого категорически не хватало из-за невозможности вздохнуть полной грудью. Спустя несколько томительных мгновений трикстер ощутил, как шериф водит членом вокруг анального отверстия. Локи уже не мог сдерживать слёз и ему уже было не до гордости, ему просто хотелось, чтобы всё это прекратилось. — Прошу, пожалуйста... — По бледным щекам текли слёзы, которые Локи уже не спешил смахнуть. Его голос трясся от боли и страха, но полисмен ничего не ответил, лишь залез двумя пальцами в анальное отверстие. Локи обречённо дышал, чувствуя вместе ни с чем несравнимой болью нестерпимый, жгучий стыд и унижение. После нескольких секунд Киршнер прошептал: "Готовься кричать!". Локи не расслышал и хотел было переспросить, но шериф резко вошёл в него полностью. Локи согнулся от боли пополам, задыхаясь от пронзившей его боли. Трикстер изо всех сил сжал зубы, лишь бы не закричать, из глаз брызнули слёзы, которые он нелепо закрывал ладонями. Он чувствовал резкие толчки члена шерифа внутри себя. Здоровяк двигался резко и рвано, входя каждый раз максимально глубоко, не позволяя привыкнуть. Он остановился на несколько секунд и погладил бледную, покрытую синяками и кровоподтёками спину мага, после чего шериф прикоснулся к его члену. — Ты жалок. Я трогаю тебе везде и долблю тебя в зад как шлюху, а ты нечего не можешь сделать. — после этих слов, он обхватил бёдра Локи руками и продолжил уже в более быстром темпе. Входить было всё еще тяжело, поэтому акт приносил Локи сильную боль, разрывая всё внутри. Шерифу же это наоборот нравилось. Трикстер издал сдавленный, хриплый крик, надеясь, что насильник его не услышит, но спустя мгновение Локи услышал довольный смех и мысленно проклянул себя за проявленную слабость. — Громче! Громче, ваше высочество! Не сдерживайся, принцесса! Я знаю, что тебе нравится. — смеясь прокричал шериф, нанося шлепки по ягодицам и грубо проводя ладонями по рёбрам, — Умоляй меня остановиться! Локи чувствовал себя грязным и втоптанным в грязь, никогда, даже в своих кошмарах, он не мог представить что-то подобное. Он знал, что придётся отвечать за свои проступки и был готов ко всему: к заключению, побоям, суду над ним, смертной казни, изгнанию. Но то, что происходило с ним на протяжении часа, такого он даже представить себе не мог. Нет... нет, он не будет кричать и молить о снисхождении. Он не будет давить на жалость, не позволит себя сломать. Этот сукин сын может замучить его до смерти, но не дождётся мольбы о снисхождении и пощаде. Локи не знал сколько еще времени все это продолжалось. Периодически шериф останавливался, не вынимая при этом из него член и просто стоял несколько секунд, видимо, чтобы не кончить раньше времени. В эти секунды Локи чувствовал себя грязной шлюхой. Ощущения кого-то внутри себя уничтожали морально, убивали остатки гордости. Эти секунды казались очень длинными. Была полная тишина, которую разрывало громкое дыхание толстяка и редкие всхлипы Локи. Он чувствовал неприятный запах пота и грязи, исходивший от мужика. Он чувствовал его грубые пальцы на своей коже. Иногда в моменты "передышки" он трогал его член и гладил низ живота, от этих прикосновений было еще более гадко. Во время акта он ждал, чтобы всё это поскорее закончилось и испытывал легкое облегчение, когда чувствовал, что шериф готов вот-вот кончить, но потом он останавливался и время замирало. А потом всё начиналось по новой и теперь уже было неизвестно сколько еще все это продлится и будет ли конец. Прошло еще около десяти минут, шериф ударил Локи по ягодицам и вновь положил руки на его бёдра, придвигая ближе и заставляя выгнуть спину. Киршнер похотливо сдавил ягодицы и продолжил долбить всё в том же быстром и грубом темпе. Трикстер часто дышал, задыхаясь от стыда и болевых ощущений абсолютно во всём теле, внутри всё было разодранным. Локи пытался хоть немного расслабить мышцы, чтобы не было так больно и член не входил так туго, но не мог. Каждая клеточка его изнеможденного тела была напряжена до предела. Он испытывал на себе побои, оскорбления, но о таком даже не помышлял. Локи всё еще надеялся, что это сон. Никогда прежде он не чувствовал себя настолько жалким и беззащитным. Настолько, что любой смертный сможет с ним делать всё, что вздумается. Спустя несколько секунд раздумий о безысходности ситуации, до трикстера внезапно дошло, что обе его руки свободны. Он посмотрел на столик возле кровати и его взгляд упал на настольную лампу. Лафейсон пытался достать рукой предмет, который мог бы стать для него спасением. Шериф стонал и выл от наслаждения. Локи слышал его прерывистое дыхание у себя за спиной. Ощущал, как при каждом толчке его потное тело соприкасается с ним. Он чувствовал мерзкий запах, исходящий от его дыхания. "Видимо после смерти семьи личная гигиена перестала его заботить". Через несколько попыток Локи все же дотянулся до лампы и, крепко сжав её в руке, со всего размаха врезал в лицо насильнику. Но удара обессиленного Локи явно оказалось недостаточно — толстяк тут же вскочил, проводя рукой над бровью и вытирая кровь. Локи обреченно вздохнул, понимая, что упустил единственный шанс на спасение. — Что, больно? — обреченно предприняв, возможно, свою последнюю попытку съязвить, опираясь о кровать встал Локи, однако, сразу успел пожалеть о сказанном и сделанном. Локи видел наполненные злобой глаза шерифа и ему сделалось не по себе. Холодок пробежал по спине, трикстер попятился, понимая, что своим сопротивлением лишь раззадорил шерифа. И фортуна явно не на его стороне. — Мразь! — процедил шериф и кинулся на Локи, схватив его за волосы и остервенело швырнув со всей силы в комод, стоявший у окна. Локи почувствовал как что-то хрустнуло, удар пришёлся об угол комода. Послышался хлюпающий звук. Локи лежал на полу и чуть выше виска, из глубокой раны сочилась тёмная кровь. Локи машинально прикоснулся к кровоточащему месту и его сердце бешено заколотилось внутри. Он трогал пальцами рану и понимал, что череп в этом месте проломлен. Локи не знал что на данный момент он чувствует больше: боль, которую он испытывает уже больше часа или страх за собственную жизнь. До этого было нестерпимо больно, но он знал, что кости срастутся, да и магия рано или поздно вернётся, а потом у него будет шанс на реванш. Но сейчас получалось так, что по-видимому, он просто-напросто не доживёт до того момента, когда магия вернётся к нему. Всё, что было ему сейчас под силу — медленно двигать руками, которые к слову, также казались практически неуправляемыми и безумно тяжёлыми. Ему хотелось уползти. В угол комнаты, под кровать, под этот злосчастный комод — неважно... Хоть куда-то, где он ощущал бы себя хотя бы чуточку в безопасности. Но об этом не могло быть и речи. Он не мог даже перевернуться, не то что ползти. У него дыра… дыра в голове и не может пошевелиться. Казалось, что с кровью, что сочится из его раны утекает и его жизнь. Шериф подошёл к телу и его взгляд упал на окровавленный угол комода. Мужик в недоумении схватился обеими руками за голову. Такого сильного удара он явно не планировал. Он планировал истязать и мучить свою жертву, а от такого удара инопланетная сволочь, скорее всего, откинет копыта. Спустя несколько секунд шока, он поднял Локи с пола и швырнул на кровать. Левый висок трикстера выглядел страшно и Киршнер искренне не понимал как при такой ране он вообще еще в сознании. Он видел множество подобных ран за все свои годы работы в полицейском участке и люди при таком раскладе, как правило, теряли сознание и в скором времени умирали либо от кровопотери, либо от отёка мозга. Заострённый угол комода буквально раздробил черепную кость, отверстие в черепе было немалым, левый глаз также был окровавлен, едва ли можно было увидеть радужку и зрачок. Кровь в момент залила все лицо и ковёр, на котором лежало тело, в котором едва теплилась жизнь. — Прости... но мне надо закончить. Жаль, что всё не по плану. Ты явно не доживёшь до того момента, когда я буду убивать твоего брата. Чёрт возьми... У меня упал. Ты напугал меня, до смерти, сучёныш. Я тебя уничтожу. И твоего брата, а его я найду, будь уверен. Мучительно и долго... буду отрезать по кусочку, пока он не умрет... — шериф принял надрачивать член, стараясь закончить до того, как жертва испустит дух. — Я тебя убью... и ты будешь молить о пощаде. — едва слышно произнёс Локи. Кровь стекала по волосам и пропитала одеяло. — Да что ты, правда? А по-моему, это ты скоро отправишься на тот свет, а потом я найду твоего брата, он скоро присоединится к тебе. Жаль, конечно, что ты не увидишь его кончину, очень жаль. Но на него у меня несколько другие планы, но страдать он будет не меньше твоего. Можешь не сомневаться. — шериф раздвинул ягодицы и грубыми, резкими толчками продолжил половой акт. Внутри всё горело, словно кто-то сжимал лёгкие в каменный кулак. Было тяжело и больно думать, формулировать мысли. Не получалось ничем шевелить. Словно собственное тело уже не принадлежало ему. Удар явно повредил мозг, либо это всё из-за серьёзности раны. Локи старался сдержать слезы. Было в разы больнее, трение о уже разодранные внутри ткани пронизывало каждый нерв и каждую клеточку тела. Если до этого Локи думал о том, как бы поскорее потерять сознание, то сейчас он всерьёз задумывался о смерти и том, что это не самое худшее. Во-первых, заметив это, Киршнер сделает всё, чтобы привести его в чувство. А во-вторых... что, если магия не вернётся? Кем он будет с такими травмами? Беспомощным овощем? Да и если даже его организм восстановится, то как с этим жить? Каждый день помнить и знать, что это произошло и опасаться, как бы кто-то из близких не узнал об этом? А Один уж точно смог бы узнать при желании... Как он будет смотреть всем в глаза после этого? Что он скажет Тору? Такой позор не смоется и клеймо шлюхи останется на всю жизнь. Постоянные взгляды, полные осуждения, перешёптывания за спиной. Даже после Нью-Йорка все эти взгляды и сплетни не приносили такого дискомфорта, порой было даже приятно видеть, что асы боятся его. Но это... меняет ситуацию в корне. После такого его никто не будет бояться, скорее всего многие не упустят возможность упрекнуть и высмеять это, в отместку за измену и нападение на Мидгард. Презрение со стороны всех. Разве это жизнь? Толстяк ускорял темп, Локи хрипло стонал от боли. Его дыхание было тихим и медленным, несмотря на то, что трикстер преимущественно дышал ртом. Но казалось, воздуха становилось все меньше. Кровь стекала по всему лицу, перемешиваясь со слюной. Спустя бесконечные несколько минут, шериф кончил внутрь. Мужик хрипло и часто дышал ещё несколько секунд прежде, чем вынуть член. После чего, он торопливо надел штаны и застёгивая ремень проронил: — Вряд ли ты доживешь до вечера. Из тебя ото всюду течёт кровь. Мерзкое зрелище. Ты жалкое ничтожество. — он грубо держал Локи за подбородок и убрал пряди чёрных волос с его лица, чтобы взглянуть в глаза обречённого, — Я тебя отымел по полной, отымел бога. А ты лежал на кровати и стонал как жалкая потаскуха, понравилось? Мне тоже. Локи отдернул лицо от толстяка. Шериф от этого лишь засмеялся и направился к двери. Он унизил существо с другой планеты, которое в разы превосходило его. Унизил, сломал, смешал с дерьмом. Он лежит с его семенем внутри и ничего не мог сделать, пока его трахали. И ничего не сможет сделать теперь уже вообще. Последнее, что он будет помнить то, как его жёстко оттрахали в его узкое очко. Бог! Неуязвимый, о да, конечно! И это ничтожество пыталось захватить мир? Локи лежал на кровати и пытался хотя бы немного прийти в себя. Все дико болело. Всё внутри разрывалось от боли. Боль волной растекалась по всему телу. Его растоптали... уничтожили. А сейчас он лежал совершенно беспомощный, в чужом мире, осквернённый и униженный и его трясло. От боли и страха. Никогда прежде он не ощущал такого страха... такой беспомощности. Никогда не боялся умереть. Как бы сейчас хотелось, чтобы Тор был рядом. Локи готов бы был сейчас всё за это отдать, лишь бы увидеть его в последний раз. Ни Одина, ни матушку, а Тора. Которого, как ему казалось, он хотел уничтожить и убить... Обиды не прошли, но чёрт, как же он сейчас ему нужен. Тусклая луна освещала комнату. "Сколько часов всё это длилось? Ищет ли его вообще Тор? Быть может, он вовсе не обеспокоен моим побегом, ведь его так волновал приказ отца. Он не мог не думать о том, что я попытаюсь сбежать. Что, если он это знал и был к этому готов? Специально привёз сюда, чтобы я сбежал. Ведь он так переживал, что меня казнят и так отчаянно хотел, чтобы я отправился в Мидгард с ним. Либо... в этот раз просто уже наплевал и стал делать то, что нужно ему. Ведь отец его не накажет даже за то, что его любимый сын, его наследник, упустил такого преступника как я." Локи тихо сопел, в тщетных попытках отдышаться, комната кружилась перед глазами до тех пор, пока все не ушло во тьму. Трикстер распахнул зелёные глаза, которые он тут же зажмурил. Солнечный свет несносно слепил заплаканные, усталые глаза. Проломленный висок продолжал кровоточить, но уже не так сильно. Локи пытался сползти пока, наконец, не упал с кровати. Он достаточно долго полз к окну. И предпринял около пяти неудачных попыток встать. Каждое падение забирало силы, которых было категорически мало и Локи понимал, что если отключится снова, то скорее всего уже навсегда. Кровь из виска текла какими-то непонятными сгустками. Локи не знал человеческой анатомии, но понимал, что это нехорошо. По хорошему, она должна была уже остановиться. Предприняв ещё несколько попыток, трикстер неуклюже встал, опираясь о подоконник. Он несколько раз попытался дотянуться до ручки окна. Но в глазах все плыло и двоилось, поэтому он всё время промахивался. Локи уже было начал терять терпение, всё давалось с большим трудом и отнимало так много сил. Подойдя ближе к ручке, он наконец нащупал её и повернул. Еще через несколько секунд он вывалился из окна спальни. Благо, окно было невысоким, но Локи всё равно не смог подавить стон при падении. Переломанные рёбра давали о себе знать, а после падения боль охватила всё тело. Рана на виске после падения стала выделять большее количество кровавых сгустков. Маг не смог подавить приступ рвоты, которой запачкал волосы и руку. Пролежав под окном около семи минут, трикстер осмотрелся... Никаких домов. Но продолжив всматриваться вдаль, зрение немного сфокусировалось и маг заметил, что в метрах двадцати от него, в деревьях виднелся маленький домик. Локи удалось кое-как подняться на ноги. Он делал два шага и стоял с минуту на месте, дабы не потерять равновесие. Каждый шаг приносил боль, которая парализовывала и проходила через все тело. Голова кружилась и Бог обмана чувствовал, как жизненные силы покидают его. Несмотря на жаркую погоду, его знобило и трясло от холода. Он потерял слишком много крови. Болевой синдром от многочисленных переломов сковывал всё тело, которым всё еще было беспредельно тяжело управлять. Спустя достаточно долгое время, подойдя, наконец, к дому, трикстер заметил плащ, висевший на бельевой веревке. Он судорожно сдёрнул его и неуклюже надел на себя, наивно надеясь, что это согреет его хоть немного, но увы, плащ лишь скрыл наготу. В дом маг решил не стучать. Было страшно. Он не знал кто там живёт, возможно, знакомый этого безумного садиста. Или просто кто-то, кто при его виде решит позвонить в полицию. Недалеко от домика был слышен гул дорог. "Значит город в той стороне" — предположил Локи. Возможно в городе есть кто-то, кто одолжит ему повязки или хоть что-то, что способно остановить кровотечение. Честно говоря, он понимал, что вряд ли он получит хоть какую-то помощь от кого-либо, вид у него был хуже, чем у местных бродяг и пьяниц. Да и в таком виде он откровенно рисковал получить дополнительные побои, нежели помощь. Ему было стыдно подходить к кому-то, будучи грязным и практически без одежды. Он не представлял, что подумают обычные люди, если увидят его. Но хотя бы он будет подальше от этого места. И там будет больше возможностей куда-то спрятаться, если шериф вдруг выдвинется на его поиски. Локи уже шёл по знакомой улице, находящейся на окраине города и совершенно не заметил, как огонёк на браслете вновь загорелся, правда в другом месте, которое не было подвержено ударам. Всё, чего сейчас хотелось Локи — это прилечь в каком-нибудь месте, где его никто не найдет. Ему просто нужно полежать, немного отдохнуть. Он с грустью осознавал, что отдых не излечит раны и лучше ему не станет, кости не срастутся, а колено не встанет наместо. Но он был обессилен и идти больше не мог. Трикстер не понимал, почему ему так холодно и что нужно сделать, чтобы согреться. Нестерпимо хотелось пить. Но это потом. Сначала ему нужно просто прилечь и закрыть глаза.