Расплата за Нью-Йорк

Шестеро здоровяков втолкнули Локи в соседний кабинет. Один из них резким движением содрал с мага пиджак. Трикстер решил, что нужно отбиваться до последнего, он не позволит каким-то жалким смертным взять его. Этого не случится. Он Бог и то, что он лишён магии не делает его совершенно беспомощным. — Принцесса не сопротивляйся. — с похотливой ухмылкой произнёс лысый солдат, ростом около двух метров. После этих слов другой, со светлыми волосами приблизился к магу и процедил, грубо притянув за волосы: — А ну иди сюда! Это вывело Локи из себя. Трикстер ловко поймал кулак, летящий ему в лицо и вывернул руку и заломив её за спиной противника, повалил светловолосого на пол. — В чем дело, принцесса? — прошипел маг, глядя сверху вниз на валяющегося на полу. Поняв, что даже без магии трикстер силён, светловолосый кивнул двухметровому лысому, чтобы за дело принялся уже он. Громила резко схватил трикстера за шею, подняв на несколько сантиметров над полом, после этого он швырнул Локи на койку нанеся несколько ударов ногой по лицу, затем пристегнув его руки наручниками к металлическому изголовью кровати. — Шериф сказал, ты узкий. — ухмыльнулся лысый, сняв штаны и медленно проводя по ягодицам мага. — Убери от меня свои грязные руки! — процедил трикстер. Локи беспомощно дёргал наручники, пытаясь сделать так, что хотя бы одна рука проскользнула в отверстие. Но наручники слишком тесно опоясывали запястья и выбраться из них не представлялось возможным. — ООО, хорошо, я уберу от тебя руки, но ты будешь умолять, чтобы я делал это руками. — громко засмеявшись прокричал здоровяк. Он искренне полагал, что хуже, чем с шерифом не будет. Не может быть, чтобы эти люди ненавидели его также сильно, как шериф, им то он ничего не сделал. Лысый здоровяк схватил Локи за шею, сдавив так, что дышать было крайне сложно, но недостаточно, чтобы задохнуться. Другой солдат поспешно стянул с Локи штаны и трусы. Локи не мог сопротивляться, потому что единственная приоритетная проблема заключалась в нехватке кислорода и маг просто напросто боялся задохнуться. Руки, которые сжимали его шею усилили хватку и в глазах стало темнеть, лёгкие жгло от нехватки воздуха. Несколькими секундами позже, его шея оказалась свободна. Локи лежал на животе, опираясь локтями о койку и жадно хватая воздух. Повисло какое-то странное спокойствие, которое пугало Локи, но он не подавал виду. Нужно было отдышаться, а потом попробовать встать. Тяжелую, но недолгую тишину резко разорвал душераздирающий вопль, слышимый даже в кабинете, в котором был Тор, который сразу понял, что крик принадлежит его брату, однако не представлял как и чем он может помочь. Он просто лежал и тело отказывалось его слушаться, словно оно более ему не принадлежало. Надо просто встать и продолжить попытки выломать дверь, нужно попытаться найти хоть какой-то выход, нужно сделать хоть что-то! Он слышал крики, которые свидетельствовали о том, что брат находится по крайней мере на одном с ним этаже, но этих воплей внутри все сжималось, он ощущал боль, которую испытывал брат и готов был отдать собственную жизнь, лишь бы его не трогали. Из его глаз непроизвольно покатились слезинки. Тор не знал что ему делать, не знал, что он вообще может сделать будучи в таком беспомощном состоянии. Сначала Локи почувствовал как чьи-то грубые руки трогают сзади, раздвигая ягодицы и проводя пальцами вокруг анального кольца. Не прошло и минуты как в него резко вошла полицейская дубинка. Боль, резкая и пронзительная, казалось парализовала все тело. По ощущениям казалось, словно все внутри разрывается на части. Эта боль и близко не стояла с тем, что было до этого. Определённо тогда ему тоже было неимоверно больно, но по большей части от переломанных рёбер и проломленного черепа, но то, что было сейчас это было совсем другим. Ощущения, что тебя рвёт и ломает изнутри были куда более болезненными, чем побои и переломы. Локи часто дышал, опустив лицо в подушку, пытался спрятать выступившие слёзы. Лысый продолжил толчками прорываться все глубже и глубже. — Принцесса, а ты и правда тугой. — Не надо, пожалуйста. — прошептал Локи, пересиливая боль и судорожно пытаясь освободиться от наручников, которые уже оставили иссиня-кровавые следы на его запястьях. В ответ лысый ублюдок только засмеялся и налёг на Локи, прошептав: — Каким вежливым ты можешь быть, подумать только! — затем солдат прижался вплотную и прошептал: — Ты не выйдешь отсюда живым. — Нет-нет... — стонал Локи, издав сдавленный крик, не в силах терпеть боль. Дубинка туго, но резко то входила в него, то выходила, разрывая всё внутри. Трикстер пытался не показывать насколько ему больно. Нет, нет, они не увидят его слёз. И он не будет умолять их сохранить ему жизнь. Пусть даже он умрёт... конечно он умрёт, ведь до этого его жизнь имела хоть какую-то ценность исключительно благодаря тому, что с его помощью эти люди хотели отыскать Тора. Теперь же он тоже у них и им нет смысла оставлять Локи в живых. Он не мог сказать ничего больше, казалось голова и вовсе отключилась в этот момент. Не было даже злобы или желания отомстить, все мысли были застланы болью. В мозгу пульсировала лишь боль, которая охватывала все тело трикстера. От осознания того, что его жизнь больше не представляет ценности становилось страшно. В том, что его убьют сомнений не было, были только опасения будет смерть долгой или короткой. Как бы он хотел, чтобы всё закончилось сегодня. После того, что было с шерифом он был уверен, что не сможет этого пережить... Этого позора. Этой боли, физической и душевной. Тор был рядом и был так заботлив, что помогло выйти из того состояния беспросветной боли. Но сейчас так не будет. Жив ли его брат вообще? Да и этот раз он точно пережить не сможет. Он с трудом выжил тогда. Сейчас же тут далеко не один шериф и эти ребята, похоже, только начали "веселиться". Локи, как ни пытался, не мог себя сдерживать и кричал от боли, но все вокруг лишь насмехались: — Да, кричи. Кричи ещё громче, тебя все равно никто не услышит! — маг уже даже не понимал кому из шестерых принадлежали сказанные слова. Но через некоторое время его крики утомили насильников и один из них начал трахать Локи сзади, а другой пристроился спереди, попутно угрожая выбитыми зубами, если трикстеру вдруг взбредёт в голову его укусить. Локи по-прежнему ощущал нечеловеческую боль, но сил не было. Когда второй из них пытался пристроится спереди, маг всячески пытался избавиться от наручников на запястье, которые к тому времени уже были влажными от крови, поэтому появилась слабая надежда, что получится как-то выскользнуть из них, но они были слишком крепкими и практически вплотную прилегали к запястьям. Боль... весь низ живота как-будто распотрошили. Как же больно. Были небольшие паузы, Локи уловил слова светловолосого, когда тот трогал его возле ануса, он говорил, что брезгает и там все разворочено и напоминает кровавое месиво. Локи испытал ненадолго облегчение, но после светловолосого в него начал проталкиваться кто-то другой и боль в развороченном и разодранном анусе снова пробирала все тело, парализуя подобно электрическому разряду, заставляя извиваться в агонии. Даже в такой ситуации Локи был благодарен богам — этого не видит Тор. Никто его таким не увидит. Он не будет испытывать своего стыда перед братом как тогда, когда предстал перед ним на улице искалеченным и истерзанным. Беспомощным, словно инвалид... или ребёнок. Таким безвольным и униженным он и умрёт. Локи уже был в каком-то странном полусознательном состоянии. Он чувствовал и слышал все, что происходило вокруг, но никак не мог реагировать. Даже открыть глаза не получалось. Он прилагал огромные усилия, чтобы пошевелиться, но тщетные попытки ни к чему не приводили. Спустя какое-то время все закончилось, трикстер ощутил как его окровавленные запястья освободили от оков, после чего его обмякшее тело грубо швырнули на пол. После этого наступила полная темнота. Все издевательства, побои и насилие... ничто и никогда не вызывало у Локи такой боли и такого мерзкого чувства, чувства, словно его окунули в дерьмо на главной площади Асгарда на глазах у всего народа, но нет, пожалуй, даже это не шло бы ни в какое сравнение с тем, через что он пошёл за это время пребывания в Мидгарде. В мыслях Локи уже был готов умереть, пусть так... лишь бы все это уже закончилось. Он понимал, что издевательства будут продолжаться до его последнего вздоха. Морально он уже ощущал себя мёртвым. Безусловно, если бы он мог, если бы была такая возможность, он хотел бы отомстить, хотел бы взглянуть им в глаза и убить и хотел бы быть последним, кого они увидят перед смертью. Но сейчас он лежал в луже собственной крови, не в силах даже встать. И не было никакого желания открывать глаза, видеть этих людей, которые сделали с ним всё это, видеть их торжествующие, похотливые взгляды. Как глупо было надеяться на то, что они с Тором так быстро выполнят эту убийственную миссию и отправятся в Асгард, где будут счастливы. Он так упивался любовью к Тору в ту ночь, в отеле. К своему стыду, он осознал, что эта ночь была лучшим событием в его жизни. Он с горечью подумал о том сколько времени было упущено, сколько времени и сколько поцелуев и объятий они могли подарить друг другу... если бы только он имел смелость сказать Тору обо всём раньше.