Нелепое решение

      Блэр до сих пор не знает, что нашло на него в такой ужасной ситуации, где выбор только один — бежать самому, но не дать убежать стольким людям (и уже НЕлюдям), скольким только получится. Однако, даже когда он уже почти выбрался к выходу, одна мысль в голове настойчиво крутится. Да, наверняка его друг уже совсем не тот, каким был… Да что значит «наверняка»?! Конечно он изменился после всего, что он пережил! Но всё же звание «друг» в, может, и не самой чистой душе Блэра он сохранил.       — Захрена я туда пойду? Ну я же уже почти вышел… — тихо пробурчал Джереми, почёсывая затылок и стоя у очередной лестницы на этаж выше. — Ещё этот придурок Парк где-то ходит, наверно… Если ещё жив, конечно. — С лёгкой усмешкой в конце, мужчина всё же позволил себе обернуться на соседнюю лестницу, уже вниз.       Отличный выбор: пойти наверх и обрести свободу от этого жутчайшего места, или спуститься вниз, обратно в ад, ради того, кто наверняка захочет свести старые долги и отрезать ему парочку пальцев (а, возможно, и не только пальцев)?       Джереми мотнул головой, обматерил себя и всё это место несколько раз, но шагнул вперёд.       Точнее, назад.       Уже не особо считая этажи, а лишь проглядывая, где же «мужское отделение», в голове появились мысли, какой же он идиот, бестолочь, остолоп, и что тут ему самое место подохнуть. Но почему-то не хотелось оставлять тут Трагера. Он и того ужаса не заслужил, а уж остаться здесь тем более.       — Кажется, здесь…       Блэр прошёл очередной поворот и кивнул сам себе. Да, он в нужном месте, да и добрался сюда достаточно быстро и без всяких происшествий. Ну, пара психов по пути была, но это так себе забота, тут всё в психах. Может, и он сам немножко псих…       Остановившись около одного из бывших пациентов, Джереми лишь успел посмотреть на него, как тот зарыпался и громко замычал (видимо, не имел языка), привлекая к себе внимание. Блэр на мгновение в испуге одёрнулся и оглянулся, нет ли никого рядом, и только затем пошёл дальше, к развилке с… не то чтобы широким выбором. Или зайти в палату, или пройти дальше по коридору.       — И где он?..

***

      Пока остальные были заняты своими шкурами, выживая по принципу «бежать самому, но не дать убежать другому», Трагер исполнял совершенно другую роль, и эта роль оказалась намного… легче. Что, купились? Нет, ни-хре-на она не легче. Он занимался чужими шкурами. И считал это вполне веселым, но одновременно сложным занятием. А вы знали, что люди без почек не живут?       Просто представьте: стоишь такой у хирургического стола, в руках твоих пинцет — нет, лучше! Пила! Пилой было легче, пилой было грязней, особенно тупой. Не мудрено, что от этого в отделении всегда были слышны вопли боли.        На крики своих пациентов Рик пожимал плечами: «Прости, дружище, орудую тем, что дают!»        Жаль только, что ответить они не могли — дар речи отнимался. Наверное, из-за отсутствия языка. Зато какие из них получались слушатели! Одно наслаждение! И былое вспомнить и на политику с её бюрократами пожаловаться можно. Главное, не о Меркоф, Мерки оставили слишком много шрамов.        И там же был один странный кадр — репортер с профессиональной видеокамерой! Вполне в здравом уме, но работал на священника с верхних этажей, которого звали, вроде, Мартином.        Ну и Рик, как и положено всякому прилежному хирургу, оказал теплый прием своему пациенту. Но тот… сбежал. Сбежал, разбив все его надежды, унеся с собой его старания! Оставив горький осадок на черствой душе. Ох и заставил же он его побегать по всему отделению. Ричард уже как полчаса не мог отделаться от навязчивого чувства обиды.  Но прямо сейчас, перед лицом, на хирургическом столе, лежал связанный псих, кажется, он пытался кричать через ткань. Ждал своей очереди. Рик запустил пальцы в кольца садовых ножниц, полюбившихся ему как почти что один из главных инструментов в его деле. Тогда-то он и услышал то мычание из соседнего коридора.        — Какая жалость, — обижено начал Рик, — кажется, придется отложить нашу операцию на пару минут. Но не стоит беспокоиться! Я вернусь к вам, как только смогу! — крепко сжав в руке инструмент, Трагер выглянул из двери за угол. Вот он удивился, увидав знакомый силуэт!        — «Да ладно. Серьезно что ли?» — док сощурился, всматриваясь. Обманывают ли его собственные глаза? По лицу скользнула еще более безумная улыбка, скрываемая порванной хирургической маской.        — Так-так. Кого я вижу? Неужто сам Джереми Блэр заглянул в мое отделение для того, чтобы получить консультацию одного из лучших врачей этой помойной ямы?        Рик решительно, но осторожно сокращал дистанцию между ним и бывшим некогда приятелем. Щелчок ножниц через каждые пару шагов. Спокойный шаг. И как сегодня обернется судьба?       Услышав шаги, а затем и увидев, кто же к нему направляется, Блэр невольно нервно сглотнул. Да, он сам сюда направился, да, он сам захотел узнать, хочет ли Трагер уйти, пока он вообще может это предложить, и чёрт возьми, да, он знал, что может тут подохнуть из-за него или буквально ОТ НЕГО. И, наверно, если бы не щелчки этих поистине огромных ножниц, то Джереми даже не отступал бы назад, но вероятность быть порезанным сейчас или потом на хирургическом столе не очень ему нравилась.       — Ри-ичард, — протянул Блэр. — Как жизнь молодая, как пациенты? Вижу, буйствуют иногда, ты бы им успокоительные прописал… — И снова нервная усмешка, хотя, если честно, нервничать он не собирался. — А если без шуток и всей этой дряни, то я удивлён и… рад, что ты всё ещё тут живой.       Он окинул взглядом Рика с головы до пят. Почти без волос, хотя некогда там красовались прелестные кудри, тощий, без одного глаза, и… голый Ричард Трагер, некогда его друг. Он серьёзно не мог найти в этой суматохе себе штаны?!       — Ты немного… Изменился с нашей последней встречи… — Наверно не стоило поднимать именно эту тему и употреблять именно слово «изменился», потому что известное дело, что Блэр виноват в том, что с ним случилось.       — Это по-твоему немного, дружище? — Трагер взглянул на ножницы, нежно провел по острию рукой и вздохнул, угрюмо улыбаясь тактичному отходу друга. — Пижон, как и всегда, во вкусе, несколько ссадин, нисколько не искалечен. В двух шагах от победы, деньги решают все. Неужели ты серьезно полагаешь, что я забуду твое предательство?        И вправду, о чем он думал, идя сюда? Что Рик будет сюсюкаться с ним?        — Что ты здесь забыл, внизу, с умалишенными пациентами? — напряжение в мышцах росло. Пассивная агрессия — удивительно. Он бы мог уже его прикончить, но этикет. Чертов этикет, пусть сгниет он вместе с этим местом! Нужно было узнать причину, провести консультацию, успокоить пациента, сказать пару ласковых слов, нежно улыбнуться, заверить в… безопасности. Чтобы выстрелить. Знакомый сценарий? До боли знакомый, если быть точнее, до боли в шрамах, оставшихся от того веселого вечерка. Как они там говорили?        «Кто-то должен проигрывать, кто-то — выигрывать. Не я придумываю правила, Трагер.»        Но теперь, теперь он здесь хозяин и он устанавливает правила. В конце концов, во всяком отделении есть заведующий. Это его отделение, Меркоф здесь не указ. Захочет убить — убьет. Захочет — оперирует. Заставит поверить. А может, отпустить?        Рик тихо усмехнулся на возможность такого варианта.        — «Чушь.»       — Я сюда пришёл не к «умалишённым пациентам», а, как не удивительно, к тебе. Вообще-то, я был уже практически на выходе… Но передумал и спустился. Блэр прекрасно понимал, что звучит это всё очень неубедительно и вряд ли Рик поверит этому. Что вообще мешает ему прямо сейчас напасть и отомстить за всё, что он с ним сделал? Сделать таким же или просто замучить до смерти (как он, наверняка, уже научился делать, да ещё и искусно)?       Лёгкая нервозность от одного взгляда на ножницы и напряжённость доктора давала о себе знать.       — Блядь, на самом деле, я понятия не имею, почему ты меня сейчас слушаешь, но я предлагаю тебе… — Блэр замолчал. Он, конечно, знает, что отхода обратно уже нет и, мол, начал говорить — договаривай, но паузу почему-то сделал. — Уйти отсюда вместе. Уйдё-ём, пропустим по бокальчику мартини, штаны тебе найдём… — Джереми постарался свести всё в более или менее положительное русло. Смех лучшее лекарство от всего!       Ну, кроме безумия, наверное… Но безумен ли Ричард?       — Уйти? Оставить нуждающихся в лечении? Ты серьезно полагаешь, что я поверю в эту чушь? Хотя в твоем положении… — Рик игрался с ножницами. Клац-клац. — я бы не стал врать. Но я — не ты, а ты — не я, дружище.       Трагер не верил и в принципе не собирался. Не тогда, когда его однажды оставили с пациентами. А потом причислили к общему стаду. В его обязанности это не входило.       «Сегодня я урезал штат на человек 60. Какая экономия!»       На психике это, несомненно, сказалось и притом не слабо. Но уже забылось, стало обыденным. Каждый день кого-то пытать. А потом… «Ты слишком нервный, Трагер.», «Тебе нужно лечение, Трагер.»       Каждый день лекарства, каждый день морфогенетическое кондиционирование. Его рассудок дал трещину.       А что, если это всего лишь сон? Нет, это невозможно. Во сне не может быть еще один сон, вернее, кошмар.       Ричард выпал в реальность лишь в момент, когда ножницы были занесены над головой у прижатого к дряхлой стене меркофца. Он не помнил, что случилось перед этим, но встряли они в бетон конкретно. Возможно, он просто слишком сильно разозлился, что не заметил, что сделал на автомате?       В принципе, Блэр уже успел попрощаться с своей жизнью и даже подумать о том, что он всё же и правда большой идиот, но услышав, что ножницы впились во что-то, и это явно не его голова, он открыл глаза и, можно сказать, удивлённо посмотрел на нападавшего.       — Рик, я рискну сказать ещё раз, хоть я и уверен, что ты мне не веришь — я пришёл забрать тебя, а не потешить своё самолюбие и сдохнуть.       Самолюбие, по мнению самого Джереми, он потешил уже давно, и делать это сейчас было бы полным самоубийством. Хотя, наверное, такое нелепое решение придти сюда само по себе было самоубийством.       Джереми глубоко вздохнул, смотря в единственный оставшийся глаз Трагера и продолжил.       — Рик, я сожалею, что всё так случилось. Да, мои слова ничего не значат, но сейчас я уже понимаю, что мне охренеть как жаль. И может не совсем всё, но п о ч т и всё мы сможем исправить, слышишь? Даже вернуть тебе кудри! И глаз… и вообще много чего. — Блэр вжимался в стену даже не столько потому что его туда… ну… вжимали, а потому что Трагер, когда злился, действительно мог вызвать у окружающих неподдельный страх и панику. И он очень не хотел бы оказаться на месте тех пациентов, привязанных к больничным койкам.       — Такой оптимизм. Похвально… — док с силой выдернул ножницы из бетонной стены. В какой-то момент он даже задумался над идеей поверить, ну, довериться вновь, чтобы опять потом огрести по полной. — Но я все еще не верю. Что, если это опять уловка, что ты скажешь на это, дружище? — в действительности Ричард Трагер сильно изменился натурой, поведением, да всем в общей сложности! Куда-то вся эта пылкая натура мистера Не-задумываюсь-о-последствиях испарилась еще тогда, при встрече со своим выдернутым скальпелем.       Но каков азарт! Это как крутить барабан — пан или пропал. Оставаться в дыре не хотелось, уходить, ну, по правде говоря…       Озираясь назад, Трагер долго вглядывался в «уже готового» пациента («не совсем» готовые или «еще не готовые» были в другом месте — в палате).       — А знаешь… Ладно. Думаю, ты не нуждаешься в моем лечении. Но это пока, — Рик как-то по-кошачьи улыбнулся, это выдавал карий глаз (если не учитывать отсутствие щеки как таковой в принципе). — Но если ты меня обманешь….       Док клацнул ножницами перед глазами у парня.       — Я добавлю тебя в список своих пациентов. Ну, что скажешь?       Блэр вполне был уверен в своём здравом мышлении и честности (уж в этот то раз он честен!), и потому рискнул кивнуть.       — Рик, уж об этом решении довериться мне ты точно не пожалеешь! Если ты готов, а я думаю, что много вещичек у тебя с собой не будет, то нам лучше убираться отсюда прямо сейчас, дружище.       Сделав небольшую паузу из-за желания вновь осмотреть Трагера, — не выглядит ли это так, будто он тупо пялится на него?! — супервайзер продолжил свою мысль об их побеге.       — Я видел из окна несколько автомобилей прямо напротив ворот. Мы сможем уехать на них. Да, ближайший город, конечно, далеко даже не в одном часе езды, но всяко лучше, чем торчать здесь с толпой идиотов и убийц… Ты вообще видел этого здоровяка Уокера?! Мне повезло прошмыгнуть мимо, но, надеюсь, стукачу-Вэйлону досталось! Кажется, Блэр разговорился. Будто ничего между ними и не случалось, будто они просто давно не виделись — Джереми рассказывал всё, что приходило в голову, как в старые добрые времена. Так он общался только с близкими, а близким он мог назвать далеко не каждого «друга». Но Трагер был ему ближе, чем, наверно, он сам мог представить. И всё же Джереми тогда пошёл на ту подлость, сломав молодому администратору жизнь. Почему?       Ричард внимательно слушал. Все-таки, как ни крути, но живой и, главное, разговорчивый (!) собеседник у него за все время в отделении появился впервые. Док не считал себя убийцей — ведь он спасал жизни! Ну, или думал, что спасал. Но это имя «Вэйлон» ему показалось весьма и весьма знакомым.       — Вэйлон? Вэйлон. Парк который? — Трагер смутно помнил происходящее до лечения, но некоторые моменты въелись в память даже слишком сильно. Например, то какая красивенькая бабенка и помыкала тем программистом. О да, он кадрил в корпорации любых цыпочек и ни капли не жалел о содеянном! Один раз живем, как говорится. Однако Рику не сильно льстила мысль доверять старому знакомому, покидать место, где уже успел обжиться; хотелось поставить все на кон.       — Я возьму с собой лишь ножницы. И если позволишь, я хотел бы закончить с пациентами, прежде чем уйти. — Трагер резко обернулся и махнув рукой, в которой держал ножницы, (между прочим, мах был как нельзя до боли элегантным, под стать самому доку), направился в палаты.       — Жди меня у лестницы, если ты и вправду не обманываешь. В противном случае, если я там тебя не увижу, я очень сильно расстроюсь, приятель, — обронив последние два слова, он скрылся в дверях.       Ох, кажется, парень, что лежал на столе, решил под шумок сбежать, так сказать, испариться из опасной зоны. И во всем отделении абсолютно все услышали…       — Ой, да ты, блядь, серьезно, что-ли?!