Фотография

Сейчас предо мной фотография. Обычный кусочек глянца размером 12х15 см. На ней изображены двое мужчин. Один внимательно смотрит на фотографа, легкая улыбка на безупречных губах, мощные плечи под черной майкой… Прическу второго можно смело назвать «я у мамы вместо швабры», настороженный и одновременно беспомощный взгляд, тяжелые очки, выпирающие ключицы под коричневой футболкой… Можно задать вопрос: «Что же объединяет этих двоих, помимо фотографии?». А объединяет нас вот что: -во-первых – коллектив. Больше десяти лет мы играем в музыкальной группе. «Rammstein» называется. Я – клавишник, он – басист; -во-вторых – многолетняя дружба и общие интересы; -в-третьих… Поправляю лампу и продолжаю смотреть на фотографию. Точнее на того, кто стоит рядом со мной. В этом человеке прекрасно все, начиная с имени. Оливер – звучит, как морская волна, накрывающая песчаный берег. Его глаза цвета зеленого чая полны спокойствия и добра, голос тих и нетороплив, а из-под его пальцев льются самые нежные в мире звуки. Впрочем, когда он выходит на сцену в одних бриджах, которые держатся на честном слове – я украдкой разглядываю его рельефный пресс, сильные руки, тонкую талию… Ночью, лежа в соседнем с ним номере, я прокручиваю свою память по слайдам, ощущая его парфюм и дружеские объятия… Дружеские. Да, так оно и было до какого-то определенного момента. Точнее, до той прогулки… Начиналось все, как всегда: наш дружный коллектив в количестве шести человек поехал отдыхать. Конечно, понятие «отдыхать» у каждого разное, но тогда у Тилля было особенно плохое настроение – и мы поехали в лес. Естественно, фотоаппарат, шашлыки, пиво, водка и коньяк довели нас до конфликта. Ну, не конкретно нас всех – просто Пауль в очередной раз неудачно пошутил над Рихардом (то ли откомментировал манеру курить, то ли показал, как тот красится – неважно, в общем) – и, естественно, лидер сделал губки бантиком и демонстративно ото всех отвернулся, сидя на пеньке. Пока все наперебой выясняли, что произошло, я незаметно ушел. Ноги шли сами собой, нос вдыхал свежий воздух, а настроение понемногу улучшалось. Я сел на поваленное дерево, вытянув ноги и закрыл глаза… -Ты тоже устал от истерик Рихарда? – прозвучало над ухом. Я открыл глаза – и чуть не свалился с дерева: рядом сидел Ридель, вращая в пальцах травинку. -Ну… если очень честно, то да. Мы же приехали отдохнуть, расслабиться, а он… в общем… а ты как здесь оказался? -Да хотел тебе предложить где-нибудь пройтись – типа, за дровами – но тебя и след простыл. Затем увидел немного протоптанную дорожку, пошел и… -Следопыт, - улыбаюсь я, чувствуя, что заливаюсь краской. – А… ну… может, пройдемся? -Пройдемся, - он подает мне руку, и мы идем. Я не спрашиваю, куда, он не говорит, почему. Мы просто идем вперед, почти не разговаривая – мы понимаем друг друга без слов. Никто не смотрит на часы и не достает телефон. Мы в пространстве без времени… Погуляв около часа, Оливер предлагает еще немного посидеть на полянке, где он нашел меня, а потом вернуться к остальным. Я соглашаюсь, и мы снова присаживаемся на то же дерево – только ближе друг к другу. -Кристиан, - задумчиво говорит Оливер, - а ты когда-нибудь задумывался над своим будущим? -Конечно. Мы еще лет десять поиграем, а потом можно спокойно идти на заслуженный отдых с семьями. -Ну да. Потом иногда будем встречаться за кружечкой пива… -Дети развезут нас по домам, а наутро жены будут предъявлять претензии, - смеюсь я, подвигаясь еще ближе к нему. – Олли… -М-да? – эти дивные зеленые глаза обладают гипнотическими свойствами. Он смотрит на меня, а я забываю, что хочу сказать. – Кристиан… почему ты так странно на меня смотришь? Я пытаюсь ответить, но из горла вылетает только хрип. Подвигаюсь ближе… совсем рядом… даже руку протягивать не надо – вот он… -Кристиан? – повторяет басист с некоторой долей удивления – но он не отодвигается, а… наклоняется ко мне. -Гм… Закрой глаза, - наконец-то выдавливаю я, - пожалуйста. -Ладно. – Никаких лишних вопросов или смеха. Длинные густые ресницы сомкнулись, губы сложились в легкую улыбку. Я встал, сделал пару шагов туда-обратно. Наконец, опустился перед ним на колени, между его ног. Не могу на него насмотреться, не могу поверить, что мы сейчас одни. Значит, надо использовать данный шанс, чтобы не корить себя потом… -Олли, ты только выслушай меня. Согласен, мы приехали сюда отдыхать, проветривать мозги и набираться сил перед предстоящими концертами. Но сейчас просто такой момент, который я не могу упустить. Ты мой самый лучший друг, - его ресницы чуть дрогнули, - и у меня нет от тебя тайн. В принципе нет. Но в последнее время я запутался в себе – нет-нет, глаза не открывай, я еще не закончил! Понимаешь, - я практически уперся лицом в его грудь, чувствуя запах стирального порошка и его духов, - мне нужна в некотором смысле гарантия. Точнее, как: мне надо знать, что после того, что я скажу, ты меня не бросишь. – Тьфу, идиота кусок! «Ты меня не бросишь» - можно подумать, что я – не вовремя залетевшая девушка! – Ну, что ты не… -Даю честное слово Оливера Риделя, что не брошу, - голос басиста прозвучал безо всякой иронии, даже с неким теплом. Воодушевленный обещанием, я продолжил (опираясь локтями о его ноги): -Только не подумай, что я запил или сел на кокаин. Это… ну, это гораздо страшнее, чем кажется на первый момент. Ты… я… меня к тебе тянуло всегда, но сейчас тянет еще сильнее. -Вот так? – не открывая глаз, Оливер легким движением рук прижал меня к себе. -О да… то есть, да, ты прав, это именно так и не только так… Господи! Сейчас именно тот момент, когда я могу и хочу высказаться, а вместо этого звучит какой-то бред. -Вовсе не бред, - теплые ладони прошлись по моей спине вверх и вниз, - я внимательно тебя слушаю. -Короче говоря, Оливер. В последнее время меня преследует одна мысль, - я выдохнул, немного приподнялся – и прижался к его губам (одновременно ожидая удара в челюсть). Я ошибся. Это было гораздо сильнее удара в челюсть. Он ответил на мой поцелуй, не прекращая гладить мою спину. Я не отрывался от него, судорожно задирая майку. Эта гладкая кожа, упругое тело – это все реальность, и он мой, мой, только мой… -Подожди. – Ридель оторвал меня от себя, уложил на траву и улегся сверху, зарывшись пальцами в мои волосы. Его губы осыпали короткими поцелуями мое лицо, шею, грудь, спустились на живот… Да, Олли, только не останавливайся… Его горячечный шепот ворвался в ухо, словно нож в масло: -Кристиан… ты веришь мне? -Конечно… - джинсы начали немилосердно жать. -Я не сделаю тебе больно, обещаю… -О чем ты? – протираю глаза я. -Идем. – Странно, но я нахожу в себе силы встать, взять его за руку и пойти. На дорогу я не смотрел – не до этого было. Ридель все шел и шел, затем резко остановился. Повернул меня и прижал к себе, предварительно вставив свою ногу между моих. Теплые руки поползли по моей груди, и он заговорил: -Знаешь, Кристиан, меня в последнее время преследовала идентичная мысль, только… - длинные пальцы расстегнули ремень джинсов, молнию, аккуратно отодвинули резинку трусов, - я все никак не знал, как это преподнести. Ты такой хрупкий… - пальцы на мгновение сжали член – и я охнул, - такой непохожий на остальных… - вторая рука прошлась по моему заду, - такой нежный… Боже, ты не представляешь, насколько это заводит… Особенно чертово исполнение «Buck dich» - сколько раз хотелось отшвырнуть Тилля и проделать с тобой то же самое, только без фаллоимитатора… Я слышал каждое слово – и понимал, что сам был бы не против такого развития событий. Чтобы вот так грубо… чтобы нагнул меня, содрал эти долбаные шорты… и как засадил по самое не хочу… чтобы я едва держался за помост, а он натягивал меня на себя, все быстрее и жестче… -Ну и хули ты тормозишь? – выпалил я, в ту же секунду понимая, что матерюсь очень редко и что я, наверное, обидел его… Резкий удар между лопаток опрокидывает меня прямо в траву. Шорох – и вот он снова сверху, шепчет, задыхаясь: -Д-допросился ты, Кристиан… - следом в мой зад пытается что-то войти. Ойкаю – и получаю по шее: -Расслабься, дружочек – это еще не член. – Ладно, пытаюсь расслабиться. По ходу, это его палец… нет, пальцы. Я расслабляюсь – и понимаю, что мне уже не так и больно. Нет, мне даже более приятно, чем больно… Опять же, эрекция появилась. У меня появилась эрекция от того, что мой товарищ сейчас будет меня трахать?! Пренебречь, вальсируем… ой, продолжаем… Разрабатывая мой зад, Ридель одновременно выводил языком дорожки по моей спине, покусывал за уши, шею и плечи – и словно со стороны я услышал: -Трахни меня или убей... Сдавленный смешок Риделя, его вздох – и вот он уже во мне. Сразу взяв быстрый и глубокий темп, он не сбавлял его до самого конца. Я представлял, как это все выглядит со стороны – я, почти не видный в траве, и он, сверху, вцепившись в мои руки… Оргазм наступил одновременно. Я кончил в траву, Ридель – на мой зад. Он улегся на траву, перевернув меня на спину и притянув к себе. Над головой были только деревья – и тонкие лучи пробивающегося сквозь листву солнца. -Сколько времени? -Не знаю. -А где мы? -Хрен знает где. -Давай еще полежим. Ты не против? -Хотел предложить тебе то же самое, - Ридель поцеловал меня в лоб и обнял за плечи… Примерно через полчаса мы вернулись обратно. Как ни странно, нашего ухода даже не заметили, так как Круспе и Ландерс продолжали выяснять отношения, а Шнайдер с Тиллем играли в карты. Допив оставшийся коньяк, мы поехали по домам… Свет режет глаза. Ничего страшного, сейчас закапаю их и… -Вот твои капли, - перед носом качается пузырек, зажатый в тонких пальцах. -Большое спасибо. -Все смотришь на эту фотографию? -Да, она напоминает мне о том дне и всегда будет напоминать. -А как же я? – Оливер обнимает меня за плечи. Зеркало, стоящее на столе, отражает наши лица. Я кладу свои руки на его и отвечаю: -А ты – самое дорогое, что появилось у меня в тот день. Ты же меня не бросишь? -Даю честное слово Оливера Риделя, что не брошу… Как мало надо для абсолютного счастья…