Sorcerer's eyes

      Джессика родилась в обычной семье с отцом, тогда ещё офицером полиции, и матерью-домохозяйкой, когда-то давно из-за сильной неуверенности в себе не реализовавшей свой несомненный талант в актерском мастерстве.       Жили они в Медфорде, штат Орегон, и почти душа в душу, пока родители Джессики впервые серьёзно не поссорились. Самой девочке только исполнилось пять лет и она едва ли понимала причину ссоры, но родители были столь пугающи в своей ярости друг к другу, что Джессике ничего не оставалось, как сжаться от страха в кладовке на первом этаже их небольшого домика и тихо плакать, оглушительно, для самой себя, шмыгая носом.       Мама в тот вечер громко хлопнула входной дверью, растворяясь в ночи, а папа, внезапно вспомнив о маленьком свидетеле грязной сцены, по глухим всхлипам отыскал дочь и прижал к себе, укачивая ребёнка, гладя по волосам большой тёплой рукой и негромко напевая одну из нескольких колыбельных, которые знал.       В итоге мама вернулась под утро, растрепанная и зареванная, и отчаянно просила прощения у супруга, и Дерек, тяжело вздохнув, простил её и извинился сам. С той ссоры все и началось.       Второе выяснение отношений случилось спустя три месяца, и Джессике очень повезло, что на тот момент она гостила у бабушки в Ашленде, потому что такого накала страстей её наивный детский разум бы не выдержал.       Когда мама привезла Джессику домой, вместо сбежавшего на ночное дежурство отца, и девочка оглядела изрядно опустевшую гостиную, раньше сверкавшую различными интересными статуэтками и вазами, Джессика повернулась в сторону женщины, на которую так не была похожа, и спросила её, почему они стали ссориться друг с другом.       Мама в ответ только мягко рассмеялась, щуря свои прекрасные синие глаза и заговорчески прошептала дочери, что она ещё не доросла до взрослых дел. Насмотревшись на обиженное личико девочки, женщина рассмеялась и ласково, как-то по-родному, потрепала её по вороху кудрявых волос, присаживаясь перед ребёнком на корточки и крепко обнимая.       Джессика, поначалу наслаждавшаяся прикосновениями матери, зажмурилась, но стиснула женщину в ответ, спрятав лицо у неё на плече и сжав в маленьких кулачках прямые светлые волосы, разметавшиеся по всей спине.       Девочка чётко осознала, что с этого момента ничего не будет как прежде. Все сломалось. Её хрупкий мир сломался, разрушился криками матери и болью в глазах отца, развалился на части окончательно в тёплых объятиях Кэтлин Стенли.       Спустя ещё два года беспрерывных войн в собственных отношениях, чета Стенли, сдерживая внутри боль и обиду друг на друга, благополучно развелась.       Дерека Стенли перевели в Форкс и он, забрав дочь с разрешения матери, устроился на новом месте и дослужился до первого помощника шерифа Свона. С тех пор мать Джессика больше не видела. ***       Им с отцом пришлось тяжело.       Долгий, выматывающий переезд; устройство Джессики в школу; устройство Дерека на новом месте с новым коллективом; внезапно начавшиеся, но быстро решенные проблемы с документами, в частности из-за статуса отца-одиночки. Неуёмное любопытство соседей и прохожих, едва ли не заглядывающих им в окна...       Все это выматывало до бесконечного ужасно, но и Дерек и Джессика не теряли воли и решительности преодолеть все неприятности, и, в конце концов, спустя полгода метаний, их жизнь устаканилась.       Джессике в этом нелегком деле помогла природная дружелюбность и любознательность, благодаря им она быстро завела себе друзей и знакомых, пытаясь отвлечься от грустных мыслей о когда-то любящей маме и о дико уставшем каждый вечер отце.       Дерек же заваливал себя работой первое время, пока его новый начальник не начал постоянно напоминать об оставшейся на попечении самой себя дочери, что заставило Стенли стряхнуть с себя вуаль печали и уже привычной боли от утраты любимой супруги и вплотную заняться ребенком.       Их совместное проживание не раз было омрачено мелкими ссорами и спорами, но и отец и дочь всегда искали компромисс, когда достаточно остывали для дальнейшего диалога, потому что никто из них не хотел терять друг друга.       Спасибо, этот урок они уже выучили. И больше допускать подобное в отношении друг друга не собирались.       Открещивались от излишне любопытных соседей они тоже вместе, не желая выставлять семейные, личные проблемы на всеобщее обозрение, и вполне успешно с этим справлялись. Мало кто решался соваться к помощнику шерифа, а Джессика могла заговорить кого угодно и постоянно пользовалась своим умением, в чем ей не раз помогала с возрастом все усиливающаяся, почти паранормальная, интуиция.       О реальном положении дел знал лишь, пожалуй, только Чарли Свон, да и то, только потому, что ему по статусу положено знать всё о своих подчиненных, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств оправдать их. Или наоборот, смотря какой случай.       Так и жили. Джессика старательно окружала себя людьми и заботилась об отце, а Дерек позволял дочери самой набивать шишки и отгонял от неё всяких подозрительных личностей.       А позже, в четырнадцать лет, Джессика совершенно случайно нашла старые бумаги об удочерении. Стенли-старший, едва заметив проклятые бумаги, из-за которых их развод с Кэтлин был делом времени, в руках дочери, тяжело вздохнул, но, недолго думая с чего начать, все дочери рассказал.       Кэтлин была бесплодна. И узнали тогда еще молодожены об этом только спустя два года счастливого брака, когда не смогли зачать ребенка. Это был удар для всех — родственников с обоих сторон, самих молодых супругов, их друзей. Никто не знал, что делать и как справляться с этой ситуацией, Кэтлин не выходила из комнаты неделями, пытаясь смириться со своей ущербностью и заботливо вьющийся вокруг нее муж в этом мало помогал, напоминая об ужасном диагнозе.       Полгода беспокойных метаний, поиска способа вытащить жену из глубокой депрессии и отчаянной надежды в эту самую депрессию не впасть уже самому, потому что просто невозможно справляться с работой офицером и постоянно трясти супругу, пытаясь отвлечь от недуга, одному.       И когда уже Дереку едва хватало сил поддерживать хотя бы себя самого, гоняясь за очередным преступником он внезапно наткнулся на детдом. Захватив нарушителя и отправив его в участок для дальнейшего разбирательства, Стенли вернулся к находке и, недолго думая, зашел внутрь и понял — вот оно, то, что помогло бы растрясти супругу достаточно, чтобы она начала жить, а не существовать.       Выбрать подходящего ребенка было не трудно — не слишком взрослый, чтобы не перевоспитывать заново и осторожно строить непростые отношения, не слишком маленький — дабы не вставать ночью от криков младенца. Девочка - так жене будет легче дарить свою заботу и позволит покупать всякие платьица и куклы, два года - не станет возмущаться чрезмерной опеке и не будет считать себя слишком взрослой и самостоятельной, чтобы грубить и сбегать из дома.       Джессика была идеальным вариантом.       С документами проблем не возникло, и буквально неделю спустя двухлетняя Джессика с любопытством котенка осматривала новую территорию, где она будет жить.       И только приведя девочку в свой дом и увидев ошеломленный взгляд Кэтлин, Дерек понял, что, забегавшись с бумагами на удочерение и от охватившего его предвкушения возвращения жены в реальность, совершенно забыл предупредить ее о новом жильце. К счастью, Кэтлин приняла пристально смотрящую на нее большими карими глазами с гривой кудрей девочку благосклонно, осторожно погладив ее по голове.       Дерек облегченно выдохнул и приготовился ждать перемен.       Первые три года все было тихо и почти идеально счастливо. Кэтлин потихоньку оживала, ходила с Джессикой по магазинам, заплетала ей различные прически, заботилась и, со временем, полюбила приемную дочь.       А после того, как Джессике исполнилось пять... Начались ссоры. Мелкие перебранки, грозящие, но так и не выросшие до полноценных скандалов, со временем их стало все больше и больше, непонимание и обида между супругами скапливались и накладывались друг на друга, грозя погрести их под собой любым неосторожным словом или поступком. Последней каплей стали демонстративно выброшенное из окна кольцо и разорванный на клочки брачный договор, после чего Дерек в ярости потребовал их развести и Кэтлин с ним согласилась, напоследок уколов его обиженным взглядом.       Лишь через два месяца после развода Дерек узнал, кто подбивал жену устраивать скандалы в доме и при горячо любимом ею ребенке. Мать Кэтлин, Александра, была очень консервативных взглядов, и не терпела в доме чужого ребенка. Ее представления о счастливой семье были прямы и откровенно глупы — приносящий деньги в семью, работящий муж, добродушная хозяйка-жена и родившийся у них биологический ребенок. Никаких отступлений от намеченного плана не могло и быть, даже то, что ее родная дочь не могла выносить ребенка, ее не останавливало.       Кэтлин тщательно скрывала детдомовскую девочку от своей матери, сколько могла. Она прекрасно понимала, что грозило невинному ребенку, если Александра узнает об удочерении, но долго путать мать у нее не получилось. С тех пор и пошли эти упреки и манипулирование дочерью. Александра сыграла на том, что Дерек, ни с кем не посоветовавшись, легкомысленно взял в свой дом чужого ребенка, что было просто возмутительным. А если она будущая преступница или мошенница? Если у нее дурные гены?       Что, если она, когда подрастет, обдерет их до нитки и оставит жить в полной нищете, выйдя замуж за какого-нибудь богатого папика? И еще куча всяких "если".       Первое время Кэтлин отчаянно сопротивлялась, спорила с матерью, что сможет вырастить благовоспитанного человека, хорошую девушку из хорошей семьи, но понемногу начала сдавать позиции и поддаваться на увещевания матери.       Так начались их глупые и бессмысленные ссоры и споры. В итоге которых Кэтлин и Дерек развелись, пребывая в полной уверенности, что каждый из них был прав. А Александра после бракоразводнического процесса лишь сочувствующе обняла дочь и презрительно отозвалась, что она найдет себе мужа получше и благополучнее прежнего.       Дерек закончил говорить, а Джессика сидела ни жива, ни мертва, пытаясь осознать, что это она разрушила собственную семью. Своим нахождением в том доме она сделала только хуже. Это знание убивало. Дерек, заметив перемену в лице дочери, тщательно убеждал ее, что это не так, что так просто сложилась жизнь и Джессика уж точно не была ни в чем виновна. Взрослые не разобрались со своими проблемами сами, за что и поплатились.       Джессика натянуто улыбулась отцу на это и ушла к себе в комнату, а Стенли-старший понял, что ему не поверили, но оставил дочь в покое, надеясь поднять эту тему позже.       Но больше они об этом не говорили, и вели себя как прежде, решив сделать вид, что этого тяжелого разговора и не было никогда. Так было лучше и спокойнее для всех.       Пока уже восемнадцатилетняя Джессика вдруг не поняла, что сидит в автобусе с незнакомым парнем по соседству, совершенно не помня, как там оказалась. ***       Соседом оказался тот новый приезжий, о котором говорил весь город.       Звали его Гарри Поттером, родом из Англии, и был он... Откровенно замкнутым человеком, с постоянным напряжением в глубине глаз, повороте головы и окаменевшей позе.       Джессика боялась представить, что пережил парень, раз превратился в один большой комок оголенных нервов, с постоянным ожиданием... Нападения?       Джессику пробило неконтролируемой дрожью от невероятно сильного желания помочь, но она заставила себя беззаботно улыбнуться на неловкую шутку нового знакомого и засунуть свои внезапно обжегшие всё нутро хотелки подальше, в глубины подсознания, стараясь парня не спугнуть раньше времени.       Какого времени и когда оно наступит — Джессика не имела ни малейшего понятия, но терпеливо ждала какого-нибудь знака.       И дождалась.       Спустя недели постоянных звонков и переписок, поездки на пляж и похода в караоке-бар, гуляя по парку, Стенли поняла, что вот оно. Тот самый момент, ради которого она так отчаянно пыталась сдружиться с нелюдимым и таинственным Гарри.       Сейчас или никогда.       Найденный труп и двухнедельное молчание Поттера это только подтвердило.       Джессика Стенли не знала и не понимала, что происходит вокруг неё, но ей это было и не нужно — её задача была в другом - поддержать ставшего за такое короткое время другом Гарри Поттера и не дать ему окончательно скатиться в ту Тьму, что она мельком видела в его глазах в их первую встречу. Большего ей было и не нужно.