***
Кларк Ингрэм умер от сепсиса после волчьих когтей, чем показал тёмному мейстеру, что лишь классический способ обращения вервольфа в вервольфа делает его оборотнем. Вариант обращения Ганнибала Лектера ограничился лишь приобретением зооморфной формы.***
Уилл оттолкнулся от борта пикапа и пошёл в чащу, не особо опасаясь подвернуть ногу о корень или в рытвине. Луна светила безупречно. Видны были едва ли не кромки покрытых инеем жухлых листьев, укрывающих землю, и резные перья бурых папоротников, задевающие по коленям. Голые макабрические ветви огромных буков и тонких клёнов расчерчивали вертикаль воздуха, а их чёрные тени — стылую землю. Лохматых тсуг и сосен было немного, но он знал, что глубже в парке тех станет больше. В ту ночь Уилл не разобрался в себе, поспешив заснуть, но позже, во все последующие ночи и дни, такой номер больше не прошёл. Он мог делать что угодно: отмахиваться от образов, прекращать рассматривать те едва только наметившимися, обвинять себя в необоснованных распущенности и травматичности, но мысль о вервольфе Лектере изнуряла. Уилл смирялся недели три, пока, проиграв сам себе, не сунулся к Ганнибалу за завтраком. «Кларк Ингрэм просто умер», — сказал Уилл. «Да, к моему разочарованию», — отозвался Ганнибал, не отрываясь от новостей «Глобал» с планшета. «То есть тебя бы воодушевила возможность обращать людей и провоцировать их на выть под луною?» Ганнибал поднял взгляд. «Ты расстроился?» — уже мягче спросил Уилл. Он дёргался из-за своих кровавых фантазий и новоявленных потребностей. Ганнибал отложил планшет, не отводя взгляда. «Не настолько, чтобы посчитать затраченные усилия ни к чему не привёдшими». «Но… способность перенимать облик вервольфа у тебя осталась?» «Способность осталась», — дрогнул губами тёмный мейстер. Уилл поднялся, собрал использованную за завтраком посуду, оставил в мойке. Подошёл к окну и уже оттуда обернулся, опираясь ладонями в подоконник: «Каждое полнолуние?» «Нет, могу еженощно». «В таком случае потраченные тобою усилия действительно всё же кое к чему привели». «Объяснись». Уилл объяснился. Коротко и однозначно. Ганнибал долго смотрел, суженно оглядывая его с головы до ног. Задерживался взглядом на шее, голых локтях и запястьях, животе, скрытым белым хлопком футболки. «Уилл, это может быть опасным. Для тебя». Уилл хмыкнул, нервно повёл подбородком: «Твои «руки Плутона». Ты всегда сможешь исправить нанесённый мне вред, если что-то пойдёт не так». «Я не столько о когтях и зубах, Уилл. Я становлюсь больше в…» «Я заметил, — оборвал Уилл, на мгновение закрывая глаза ладонью. — Я заметил ещё тогда». Ганнибал смотрел уже не просто узко, но с любопытством и изумлением: «Так тебе всё же понравилось». «Боже, Ann, всегда можно использовать стоп-слово. И ты говорил, что способен контролировать себя в состоянии вервольфа», — Уилл попался под тёмным взглядом Ганнибала. Они чего только не успели вытворить в постели, но теперь Уилл только что не полыхал, признаваясь в расхожей пошлости своего желания. «Боюсь, стоп-слово в этом случае не сработает. И я не уверен в возможности контроля с моей стороны в ситуации, которой ты от меня требуешь». Уилл замолчал, сцепив руки на груди. Ганнибал продолжал смотреть темно, подавшись вперёд, очевидно раздумывая и соотнося риски. «Просто сделай это», — Уилл провокационно повёл бровью. Ганнибал откинулся на спинку стула, отвернулся, хищно собрал кожу на переносице. Сказал, повернувшись: «Уилл, тебе придётся бежать». Уилл иронично поднял брови. «Мне так понравится», — одними губами улыбнулся Ганнибал. «Ох, да как скажешь».***
Придётся бежать. Уилл недоверчиво улыбнулся сам себе. Убегать и преследовать — как часть флирта и игры? Он согласился с Ганнибалом, потому что не был против. Как согласился и с тем, что приедет в Лосс-Лорд-Парк на пятнадцать минут раньше, чтобы уйти дальше. «Не просто уйти, а убежать, конечно же», — снова напомнил себе Уилл, оттянув уголок губ. Приехать раньше, чтобы эмоционально подготовиться к встрече с вервольфом. Стоило заметить, что Уилл старался подготовиться как можно тщательнее, учтя не только свой эмоциональный комфорт, поскольку и в самом деле оценил масштабы, которые успел увидеть в пыточной, пока Ганнибал не сбросил облик оборотня. Потому что стоило ему обернуться к заспанному и обомлевшему Уиллу, как звериная натура возбуждённо отреагировала десятью дюймами, не меньше, на быстрый погляд. Размышлять о сногсшибательном диаметре всё тех же десяти дюймов Уилл просто не стал, переключившись на окружение. Приняв свой облик, тёмный мейстер смог взять себя в руки. Поэтому, прежде чем приехать к парку, Уилл приготовился, как следует поработав с игрушкой и с разогревающим лубрикантом. Уилл не смотрел на часы. И без того знал, что его пятнадцать минут форы истекли. Как и относительная тишина холодной осенней ночи. Со стороны Сити-Паунд, примыкающего изрезанным и заросшим камышом берегом к южной границе парка, послышался отчётливый и продирающий вой. Вой, в котором либо же благодаря искажению звука, либо же воображению самого Уилла, он услышал своё имя, провытое долго и страстно. Уилл не боялся. До этого мгновения. Да, он волновался, когда приехал. Но не боялся, потому что знал, с кем будет иметь дело. Страшно стало именно теперь, когда оборотнический вой прорезал стылый, мерцающий под луною лес. Уилл побежал. По-настоящему. Побежал, уворачиваясь меж стволов и перескакивая на ходу через поваленные на пути белые берёзовые стволы. Треск ломающихся ветвей, шорох брызжущих в стороны мёрзлых листьев и поступь тяжёлых скачков не заставили себя ждать. Уилл слышал всё это даже сквозь шум собственной крови, отдающийся грохотом в ушах, и загнанное дыхание. А потом он услышал утробное звериное рычание, что стремительно приближалось. Уилл больше не чувствовал холода вокруг, потому что он горел и задыхался от бега и виляний меж стволов. Удар лапы пришёлся аккурат между лопаток. По загривку. Уилл услышал, как когти вспороли ткань парки. А следом за этим тут же растянулся ничком, нахватавшись ртом холодной листвы. Вервольф рухнул сверху, лишь в последнее мгновение позаботившись о том, чтобы удержать свой вес на лапах, и это очевидно спасло Уиллу рёбра, если не весь позвоночник, от переломов. Уилл не успел отплеваться от листьев, как оборотень окончательно разодрал пополам куртку и рубашку под ней, когтями прорезал кожаный ремень в брюках, а сами брюки и бельё с треском ткани и ниток расшвырял в стороны. Холодный воздух на секунду коснулся взмокшей спины и ягодиц, после чего горячий и мокрый язык вервольфа мазнул по лопаткам, ниже в поясницу, у татуировки, и по заду, точно между, заставляя Уилла дёрнуться и податься ближе.***
Ганнибалу Лектеру нравилось чувствовать в себе большие ресурсы, нежели те, которыми его оделяло собственное тело. Животные витальность и сенсорика, с лихвой оказавшиеся у вервольфа, были захватывающими. Словно удалось овладеть неким понятием первобытного азарта. Тёмный мейстер был одним из тех немногих, кто ни на мгновение не сомневался в своём совершенстве и избранности богами. Поэтому оценивал приобретённые умения и метаморфозы в неизменно положительном и качественном аспекте. Просьба Уилла не показалась ему неуместной. Ганнибал был склонен идти навстречу желаниям Уилла, в конце концов получая своё удовольствие от любой идеи, захватившей того. Потому что всё, к чему стремился Ганнибал Лектер в своих жизнях, в Уилле и заключалось. В Уилле, принявшем его, желающем его и нуждающемся в нём и его потенциале. Ганнибал перекинулся на берегу пруда и взвыл, соглашаясь в восторженном ощущении с гигантской, сияющей луной и предстоящей короткой погоней. Зрение вервольфа пропускало детали, заостряя внимание лишь на возникающем движении. А вот все остальные чувства оказались словно выкручены до максимальной отсечки. Ганнибал встал на цепочку следов Уилла и рванулся в прозрачный ноябрьский лес, снося на своём пути стылые хрупкие ветки и рассыпающиеся папоротники. Уилл далеко не ушёл, потому что почти мгновенно запах, оставленный его одеждой и обувью, раскрылся до интимных тонов, одним из которых был белый перец. Аромат подстегнул обоих — и Лектера, и вервольфа, — дав понять, что Уилл загодя пользовался лубрикантом, а значит — ждёт его. Ещё минуту спустя тот уже лежал под ним, задыхаясь в листве и от падения: горячий, мокрый и пахнущий свежим солёным потом. Ганнибал Лектер стал уступать вервольфу, стоило облизать Уилла и услышать, как он выдохнул под языком.***
Язык оборотня не был колючим и не был мягким. Он был ровно таким, что почти сразу же Уилл закрутил задницей, подставляясь, стоило вервольфу к ней сунуться. С каждым глубоким зализом член Уилла твердел больше. А как только волчьи зубы начали прихватывать ему кожу в промежности, докатился до готовности. Вервольф подхватил Уилла с земли и опрокинул голой спиною на твёрдую, покрытую жёсткой шерстью грудь. Тот повис в когтистых стальных лапах. Разорванные куртка и рубашка свалились к кистям рук, а потом и вовсе на землю. Брюки сползли к коленям, звякнув пряжкой ремня. Щёлкнув, острые зубы вгрызлись в волосы на затылке, дёрнув голову Уилла назад и заставив откинуться. Он вцепился обеими руками в стиснувшие его лапы, но тут же метнулся правой вниз, чтобы в панике ухватиться за огромный и скользкий член вервольфа, что прижался точно между ягодиц, но в нетерпеливом толчке проехался до поясницы. Уиллу стало понятно, что в следующем движении Ганнибал, если в рычащем позади звере всё ещё был Ганнибал, исполнит его желание. Выебет. В животе стянулось в такой тугой узел, что, если бы не прижимающие лапы, Уилл бы согнулся пополам. Уже только мысль о той мощи, что он сжимал рукою в лицемерных попытках сдержать и не дать разорвать себя надвое, была такой жадной и похотливой, что Уилл сломался. Он, как мог, охватил пальцами член вервольфа под мокрой головкой и, пропуская в себя, скрутился по ней. Воздух в лёгких закончился тут же, несмотря на то что Уилл хватал тот ртом ежесекундно. Огромная мохнатая лапа прижала его в паху, не давая сдвинуться обратно, а следом за уже осиленным, лепя Уилла изнутри по своему подобию, ухнул весь остальной объём. Уилл заорал. Крик его заметался коротким эхом среди стволов деревьев. Рука, всё ещё зажатая между ним и вервольфом, абсолютно ничего не способная задержать, выскользнула на прижимающуюся к животу лапу. Зубы в волосах дёрнули. Уилл заскулил. Отчасти с облегчением, потому что вервольф подался назад, освобождая его от разламывающей надвое боли. Это оказалось последней поблажкой. Лапы сжали Уилла, словно обручи, длинный горячий язык обошёл плечи, шею и щёку. Член вернулся. Возвращался раз за разом. И так, что Уилл царапался, вырывался и продолжал кричать. Он помнил, как снова опрокинулся лицом в холодную лежалую листву и скрёб в той пальцами, загоняя в землю ногти. А вервольф рычал и возился сверху, покрыв тяжёлым и горячим звериным телом, не выпуская его ни на дюйм и додирая до последних мучительных выдохов.***
Открывать глаза он не хотел. Хотел оставаться, как был, в холодной темноте, слыша, как под ухом горячо бьётся терпеливое сердце Ганнибала. Кроме стука сердца Уилл чувствовал у самого лица запах семени, а внутри себя пальцы «руки Плутона». Анестезирующее и регенерационное заклинания уже работали, не дожидаясь, чтобы он очнулся. — Ты что, кончил мне на лицо? — Уилл не выдержал и всё же открыл глаза. — Гляжу, ты в порядке, раз снова выдаёшь пошлости, — ровно ответил Ганнибал и развернул ладонь руки, в локте которой держал Уилла у своей груди. В свете луны рука его влажно мерцала. — Ох, ты всё это время оставлял… — Вервольф хотел вылизать, как только ты кончил ему в лапу. Но я подумал, вероятно будет трудно убедить тебя, что некое удовольствие от соития ты всё же поимел. Так что дожидаюсь твоего пробуждения с тобою же в руке. — Сколько? — Чего? Сколько раз ты кончил, Уилл, или сколько разрывов в тебе я убрал? — Блядство, — Уилл слабо оттолкнулся. Пальцы Ганнибала выскользнули, а он сам встал на ноги. Голый и непререкаемый. — И того, и того. — Два и восемь. Рекомендую как следует подумать о соотношении, если тебе загорится провернуть что-то подобное ещё раз, — Ганнибал протянул руку. Уилл ухватился. Тоже поднялся. Разорванные брючины до сих пор болтались на ногах, мешая сделать шаг. — Здорово. Ты голый, а на мне одни клочки. — У меня в автомобиле смена одежды для тебя. Моя там же. И если какой-нибудь егерь не вызвал полицию, до «бентли» доберёмся быстро и оденемся без помех. Уилл кое-как собрал остатки брюк, куртки и рубашки, прижал комком к себе и молча двинулся обратно к стоянке, откуда пришёл. Ганнибал шёл рядом, игнорируя холодный воздух. Но, словно поняв, что Уилл стал замерзать, обнял его и прижал. — А ты? — Я? — Ганнибал смотрел под ноги. Ботинок на нём, как были на Уилле, не было. — Кончил? Ты или вервольф? Ганнибал вдруг широко улыбнулся, запрокидывая голову: — Уверен, что да, но не уверен — кто. И если это всё же был вервольф, то скоро у тебя будут хорошенькие щенки. Уилл встал на месте: — Самая ёбнутая шутка из тех, что я слышал. Ганнибал тихо рассмеялся и отошёл, скусывая ноготь: — Я буду любить их — как своих. Сколько бы тех ни оказалось. Уилл швырнул всё, что держал в руках, в грудь своему мейстеру. Тот увернулся, перехватил Уилла руками, подтянул: — Ты злишься. — Спасибо, что заметил. — Уилл, ты был прекрасен. Вот только кое-чего мне не хватало. Уилл гневно молчал. — Не могу придумать, как мне научиться целовать тебя волчьей мордой. — Боже, а ведь верно. Так-то мне этого тоже не хватало. Давай сюда мой законный супружеский поцелуй.***
Красно-синие маячки двух патрульных «фордов» были видны издалека. А Джек Кроуфорд, присевший на капоте и всунувший руки в карманы, стал различимым в цветных всполохах чуть позже. — Джек? — спросил Уилл. — Привет, Уилл. Привет, доктор Лектер. — Вы снова патрулируете улицы в ночную смену, Джек? — Ганнибал, не смущаясь своих мейстерских красот, протянул руку. — Нет. Просто задержался в участке. А когда оператор принял сообщение о вервольфе у Сити-Паунд и о воплях на весь Лосс-Лорд-Парк, не смог удержаться и приехал посмотреть на такое чудо лично. Ганнибал и Уилл переглянулись. — Потом увидел вот здесь ваши автомобили и решил просто дождаться. Джек нехотя поднялся и жестом отменил оба наряда. Патрульные вчетвером толпились чуть в стороне у «фордов», пытаясь не пялиться на голого тёмного мейстера и его мужа, прикрытого рваной курткой и в ботинках на босу ногу. — Спасибо, Джек, — поблагодарил Ганнибал и занялся своей одеждой. — Не за что. Заверните на днях в вирусологический, доктор Лектер. — Пожалуй, если на то есть необходимость. — Рад, что договорились. Подбросите домой?