***
Маленькие улочки с обшарпанными старенькими домишками приводят на главную площадь. Встав в её центр ты слышишь всё. От радостных возгласов детей, играющих в салочки до криков пожилых мужичков, торгующих у своих тележек с хлебом или рыбой. Всё так неизменно прекрасно, очаровывающе, что хочется приходить сюда, чтобы просто насладиться шумом, красотой этих улиц, пропитанных запахом хлебобулочных изделий и дыма, исходящего из зданий пекарней и кондитерских. Но то, что правда манит Элки на эту площадь — маленькая лавка с персиками. Сладкими, гладкими и самыми сочными во всей Барселоне. Но не только эти фрукты радуют Чонг до звёздочек в глазах. Заведует этой маленькой тележкой одна такая же маленькая девочка с короткими светлыми волосами до плеч. Каждый день она с трепетом приходит в это место, чтоб увидеть девушку по имени Еын. Сладкоголосая, худенькая и такая очаровательная, милая. Они знакомы более двух лет. Раньше эта лавка принадлежала покойной тётеньке Еын, но после смерти она перешла в руки Чан. Но любовь к персикам у Элки от этого не поменялась, лишь возросла. Ежедневно Чонг слышит уже до боли привычное «Привет, Онни! Какие возьмёшь сегодня: «Джаминат», «Огонто», «Токо»?» И Элки постоянно отвечает «Мне, пожалуйста, те, что сочнее свиной корейки, те, что глаже свистульки Сашими, те, что слаще свежего мёда». Еын подбирала для Элки лучшие фрукты, аккуратно складывала их в плетённую корзинку и отдавала в руки, брав в замен всего ничего — одну яркую улыбку во все 32 зуба. И китаянка улыбалась счастливо, любезно. Забрав корзину она шла домой, по дороге вспоминая нежные руки и голос Чан и наслаждалась свежими июньскими персиками.***
Элки возвращается вновь и вновь, обходя различные магазинчики с пыльными подвесками и колокольчиками, древние церкви и беззаботных людей, занимающихся утренними делами. При виде Еын глаза китаянки сверкают. Она старается идти медленно, но что-то так и тянет её к свежим фруктам и девушке, сидящей напротив со спицами и пряжей. — Доброе утро, Еын. Снова вяжешь? Что на сей раз? — у Элки улыбка до ушей, не спадающая практически никогда. Чан часто вязала, шила и ткала, а после дарила это маленьким детям или пожилым старикам. — Доброе. Это шарф, я обещала связать его для старушки Агаты. — У тебя большое сердце. Агата замерзает зимой, я видела однажды, как ты подарила ей шапку и варежки, такого же персикового цвета, как и этот шарф. — Я люблю дарить добро людям, люблю видеть их улыбки и люблю персиковый цвет. Кстати насчёт персиков, какие на сей раз возьмёшь? «Джаминат», «Огонто», «Токо»? — Еын, милая. Хватит говорить по заготовленному сценарию, давай просто расслабимся и будем собой? — Хорошо, тогда… — Чан взялась за руки с Чонг и посмотрела в её большие глаза. — Я больше не хочу видеть тебя у моей лавки. Я хочу лично приносить тебе самые сладкие персики домой. Гулять по Барселоне и слушать испанские песни на гитаре. Я люблю тебя, Чонг Элки. — А я люблю тебя, Чан Еын. Они прислонились губами друг к другу, чувствуя вкус и аромат свежих персиков, сплотивших их судьбы. Еын любит Элки, а Элки любит персики и девушку, которая внесла в её жизнь лёгкость и любовь.