Время не властно над нашими судьбами

На огромном дереве, подпиравшем корнями головокружительный обрыв, на одной из верхних ветвей прямо над пропастью, сидел маленький котёнок. Гон не мог понять, почему тот, по обыкновению всех попавших в подобную беду котов, не мявчит, не делает глупостей, вроде попыток залезть ещё выше или вцепиться спасателю в лицо, а кажется даже не обращает на него внимания. Котёнок был потасканный и грязный, видимо, он забрался сюда, спасаясь от высших хищников. И почему-то Гон решил, что он сам отсюда не спустится, что надо ему помочь. Внизу билась горная речка, обгладывая острые кости гор. Не понятно, что хуже: разбиться о камни, если сверзнешься отсюда, или стукнуться о воду. Ослабевший котёнок, по-видимому, был близок к чему-то одному. Гон молча лез вперёд, не сюсюкаясь и не подзывая его. Только оказавшись на нужной ветке, мальчик понял, насколько она хрупка. Ветка не выдержит его, сломается, так говорило дерево. - Кис-кис-кис, - попробовал дозваться Гон, - ну же, иди сюда. Кот приоткрыл льдистые глаза, равнодушно глянул в сторону мальчика, и Гон вздрогнул. Слишком свежи были в памяти следы его собственной потери, слишком глубоки раны. Этот густой синий цвет – глаза погибшего друга. Цвет прозрачного айсберга крайнего-крайнего севера. Когда северный океан задаёт палитру всем окружающим льдам – такими были его глаза. Белые вихры волос – не как у всех в его семье – и эти пронзительно льдистые глаза. Он был очень сильным и очень стойким. И отдал свою жизнь за того, кто посмел стать его первым и единственным другом. Напрасно Гон выл в ночи его имя, умолял всех вокруг вернуть его – в страхе потерять нечто ценное для него, тот шагнул на путь, ведущий чуть дальше, чем заходят люди, понимающие, что к чему. Этот мир сразу потерял все краски. И Гон давно уж понял, что и ему недолго осталось. Он должен идти за своим другом. По тонкой неразличимой нити, связывающей лишь их двоих. Пока он помнит. Помнит хотя бы его глаза. Потому что коварное время сначала стёрло из памяти такое знакомое до боли имя, потом черты лица, привычки и увлечения. Нельзя отказывать Вселенной в великодушии: Гон бы давно уже сошёл с ума, собственная память разодрала бы разум в клочья. А значит, он просто должен двигаться вперёд и делать то, что должен. И сейчас он должен спасти несчастного котёнка. Руку чуть вперёд, перенести вес тела левее, вот так, медленно, потихоньку, взять котёнка за шкирку, запихнуть за пазуху и осторожно двинуться назад. Не было душераздирающего зловещего скрипа, ничего не сказал ветер, только Гон почувствовал, что летит вниз. Перевернувшаяся картинка мира доказывала, что не самым лучшим образом – вверх ногами. Головой вниз. На камни. В реку. Никаких спасительных мягких кустов. Ни снега. Ни густой травы. Только голые острые камни. Только губительная река. Ветка всё же сломалась. Всё это было единым мигом, и выхода Гон не видел. Но удара не последовало. Что-то рвануло его на себя, перекувыркнулось вместе с ним по мелкой гальке у самой воды, и рухнуло в реку. Руки и ноги саднили, пылая огнём праведного гнева на владельца этого тела, когда Гон нашёл в себе силы разлепить веки, чтобы понять, что же произошло. Кто-то дёрнул его за ухо, приблизившись и начав орать: - Ты совсем сдурел?! Полоумный идиот! Дебил без инстинктов самосохранения! Да что б я твою задницу ещё раз спас! Да к чёрту это всё! Ошалевший Гон поворачивал голову вправо-влево, следя за парнем своего же возраста, который, костеря всё на свете, нарезал круги около речушки. Всколоченные светлые волосы, драная майка, промокшие хлюпающие ботинки, которые существо стянуло и с мрачным удовольствием швырнуло подальше в кусты, где уже начиналась зелёная полоса леса: первое, что бросалось в глаза. И уже секундой позже Гон аж задержал дыхание от немыслимой красоты увиденного. За спиной парня росли прекрасные белые крылья. Поднимаясь над плечами, они плавной дугой уходили вниз, почти достигая земли, с них сейчас стекала вода. Уже высохшие пуховые перья, как и непослушные волосы владельца, топорщились. - Так ты ангел. – Гон так и остался с приоткрытым ртом сидеть и глазеть на своего спасителя. - Не перебивай меня, чучело, - ангел примостил ступню на лоб мальчика и оттолкнул от себя, - не видишь, я тебя ругаю?! Где твоё смирение? Но Гон его не слушал. Он спокойно перехватил атаковавшую его ногу и дёрнул на себя, с интересом разглядывая. Ангел упал на спину, чуть привстав на локтях. - Да сдалась тебе моя нога! Отпусти! - А ты нормально приземляешься? А строение твоего тела как у птицы или нет? Вон смотри, пять пальцев на ноге, - тарахтел Гон, ощупывая стопу, - у тебя должны быть очень сильные ноги, чтобы при посадке не травмироваться. А ещё… - задумчиво произнёс он, разглядывая незнакомца, - подключичные мышцы и грудные, наверняка, мега-сильные. Дай посмотреть. Гон скользнул по ноге ангела ладонью вверх, перебравшись через бедро к животу и рёбрам, нависнув над парнем. Опираясь на свой большой опыт работы с животными, Гон знал, что не стоит отрывать руку от тела, чтобы потом испугать внезапным прикосновением в другом месте, лучше довести касание куда нужно, не теряя контакта с кожей. Теперь уже настал черёд ангела изумлённо наблюдать за чересчур активным своим подопечным: он стих и, широко распахнув глаза, смотрел, как Гон деловито простукивает его ключицы. Фрикс уже оглаживал чужое плечо, когда встретился взглядом с ангелом. И этот знакомый цвет синего льда остановил его. Он вспомнил о котёнке. - А где… - начал он вопрос, неловко отстранившись. - Упал в реку. Он ведь сидел на самом краю. Его отнесло дальше. - И ты… - Нет. - Ясно. Ангел сидел на камнях, равнодушно поглядывая на реку, чуть прикрыв глаза от яркого закатного солнца. Гон сходил за его обувью, долгое время шныряя по подлеску. Далеко же он их закинул. Зато заодно набрал сухих веток охапку. Вскоре на бережку затрещал костёр. Фрикс забрался по обрыву наверх, нашёл свой рюкзак, наловил рыбы и успел её приготовить на огне, а ангел всё молчал, но не уходил. Уже высохла и его обувь, уже зашло солнце, проступили звёзды на стремительно темнеющем небе, а ангел не двигался с места, не меняя позы. На его светлой коже проступили синяки, то тут, то там алели кровоподтёки. Он упал, прикрыв собой Гона, и Гон решил хотя бы на парочку ссадин ему забинтовать, чтобы не беспокоили, когда двигаешься. - Я – Киллуа. - Меня зовут Гон. - Я останусь с тобой. – Заявил ангел, глядя на возню с бинтами. Но Гон уловил в его интонации вопрос, и поспешил успокоить: - Я буду очень рад. – Никто не мог обвинить парня в неискренности. Киллуа манил его к себе непонятно чем. Но чему, с другой стороны, удивляться: не каждый день ты сваливаешься на ангела. - Сколько тебе лет? - Шестнадцать. - Мне тоже. – Задумчиво сказал ангел. - Я думал, тебе это известно. - Почему? - Ну, ты же ангел, пришёл меня спасти, наверное, всё про меня знаешь. - Ничего я про тебя не знаю. И если бы знал о падении, то сам бы тебя с дерева скинул, идиот. - Неправда. – Рассмеялся Гон. - Эй-эй, а как ты тут тогда очутился? Мимо пролетал? - Нет. Я просто возник здесь, когда ты почти столкнулся с землёй. – Прищёлкнул пальцами Киллуа. - Будешь рыбу есть? - Буду. Гон смотрел на то, как ангел, довольно урча, заглатывает еду и думал, что на ангела Киллуа становится всё меньше и меньше похож. Разве что крыльями. И светленький. Лебедь-шипун. Точно. Который сам о себе ничего не знает. Но всё-таки спас Гона. Что-то изменилось сегодня. Гон это чувствовал. Для мира – нет, мир был в балансе, как и прежде. Для них двоих – да. Как будто новая ступень, новый виток. Это должно было произойти, но в другое время, при других обстоятельствах, но произошло сейчас. Как ошибка. Как подарок. Как воспоминание. Киллуа сходил умыться к реке, а вернувшись, собрался спать. Сложил левое крыло, лёг на левый бок, правое крыло укрыло его почти с головой, и лишь по трепету перьев можно было понять, что он дышит. Фрикс с немым недоумением глянул на его голые стопы и, вытащив запасное покрывало, укрыл ему ноги. Затем развернул свой спальный мешок и заполз в него. Ангел рядышком поворочался и затих. Сон сморил обоих. Едва раскрыв глаза, Гон почувствовал прилив восхищения и нежности: у самого лица сияло ажурное полотно накладывающихся друг на друга белоснежных перьев. Киллуа лежал совсем близко. У него смешно смялась во сне щека, а ещё он хмурился. А его крыло накрывало их двоих будто куполом, сквозь опахало перьев просачивался солнечный свет, оставляя на коже яркие бриллиантовые всполохи. - Эй, Киллуа, - Гон потряс ангела за плечо. Тот лишь что-то пробурчал, отмахнулся и перевернулся на другой бок, сложив крыло. Глаза тут же резануло солнце. «Слишком беспечно для него не проснуться от лёгкого шороха», - подумал Фрикс, вскочив на ноги и потянувшись к небу руками. И лишь потом поймав эту мысль о беспечности. Странно. Будто он настолько хорошо знает Киллуа, чтобы отмечать что-то нехарактерное для него. Будто познакомились не вчера, а тысячу лет назад. Нужно было выбираться из каньона совсем с другой стороны. Это здесь Гон мог за час добраться до дерева, с которого упал, а там, куда он идёт, счёт пойдёт на дни. И хорошо бы это сделать, пока погода солнечная. Потому что со стороны болот идёт хмарь. - Куда идём? - Киллуа поворочался-поворочался, но встал. - Туда. – Указал Гон, закидывая рюкзак на спину. – Там будет огромный склон, мы поднимемся по нему, а потом через лес спустимся в низину. В общем-то, у меня особой цели нет. Если есть другое предложение… - Я пойду за тобой. – Заявил ангел, засунув руки в карманы шорт. – Всё равно, куда. - Ладно. – Пожал плечами Гон. Гряда обмытых водой камней в реке создавала естественный брод. Перебраться на другую сторону не составило большого труда. Позавтракать решили уже перед подъёмом. Гон не мог не отметить, что напарник двигается очень легко и ловко. Для него длительные путешествия явно не в новинку. Значит, не придётся часто делать привалы и задерживаться. И опять интересная мысль: вряд ли он бы стал терять время с каким-то другим попутчиком. А тут согласие на промедление пришло совершенно естественно и так же очевидно развеялось. Ведь он знал, точно знал, что Киллуа выносливости не занимать. Будто между ними пролегли годы совместных походов, тысячи совместных миссий, мили дорог. Отвесный склон вырос как-то внезапно. Размышления съели часть перехода. Ангел двигался рядом неслышной белой тенью. Пока Гон пробовал выступы скал на прочность, прикидывая, с какой стороны лучше подступиться, Киллуа озадаченно раскрывал и складывал крылья. - Ты что, забыл, как летать? – не оборачиваясь, спросил Гон. - Ага, что-то с места не взлетается. - Знаешь, есть виды птиц, которые не могут взлететь с земли. Попробуй залезть на дерево и спрыгнуть оттуда. - Попробуешь тут, - пробурчал ангел, - я тебе кошка? Я себе все перья пообламываю, пока заберусь на эти колючки. - Нда, что-то с лиственными деревьями тут негусто. Да и ядовитых лиан прибавилось за пару лет, что Фрикс здесь не был. Окружающий пейзаж сильно переменился. Природа перестроилась и видоизменилась слишком скоро. - Тут ещё парочка опасных растений, - махнул он рукой в сторону, - могут парализовать токсинами от пары минут до часа. Так что не стоит. - Да что мне они, - небрежно отозвался Киллуа, скрестив руки на груди, - меня вот в детстве… - и он замолк. Гон не стал развивать тему. - Давай подкину тебя. – Он опустился на одно колено и сложил ладони лодочкой. – Становись и прыгай. - Сейчас я ими ещё так помашу. Прочувствую. «Неудобно быть ангелом», - подумалось Гону, - «А моим ангелом ещё неудобнее». - Сунь тапки в рюкзак, - попросил парень, - а то я думаю, потеряю их в воздухе. – Он примостил одну ступню у Гона в ладонях, опорную ногу чуть согнул. – Давай на счёт три: один, два, три! Гон резко, как при приёме мяча в волейболе, распрямил руки и вскинул их вверх. Ангел взмыл в небо, и на мгновение Гона накрыла тень от его крыльев. Немного дёргано Киллуа парил над верхушками деревьев, пробуя ветер. Теперь можно было и самому подниматься. Решив не мучиться с выбором более удобного места, Фрикс прижался к тёплому камню, прикрыв глаза, и полез наверх. Порой потоки воздуха сбивались от вмешательства Киллуа, когда он подлетал ближе. Временами скала казалась непроходимой: не было ни кустика, чтобы ухватиться, ни удобной выемки для ноги. И тогда Киллуа спрашивал, не донести ли его наверх на крыльях. - Я справлюсь. – Сквозь зубы отвечал Гон. – Не делай мне поблажек. - Будешь тормозить – я тебя обгоню. - Ухмыльнулся ангел и рванул вверх. Когда он добрался до края, выполз на ровную поверхность и растянулся отдыхать, ангел встретил его горделивой, солнечной и такой знакомой улыбкой. Гон на четвереньках добрался до него и устроил голову ему на колени. Ангел не возражал. - Я смог. - Я и не сомневался. Киллуа положил ладонь Гону на грудь, и с каждым вздохом Гон ощущал себя как никогда живым и полным сил. Он хотел ещё сильнее прижать его руку к себе, но Киллуа проворно убрал ладонь, щёлкнул его по носу, и опять устроился на прежнем месте, но уже под майкой. Прикосновение стало ещё ощутимей, ярче, сердце Гона билось о подушечки пальцев Киллуа. Если бы не солнцепёк, они бы могли просидеть тут вечность. Но пора было собираться в путь. На следующее утро к полудню они вышли к топям. Речка разделилась на сотни полноводных ручейков, и хоть Гон здесь уже хаживал и знал, что утонуть тут нереально из-за низкого уровня воды, можно было заплутать и сгинуть, намертво запутавшись в цепких растениях. Ангел шлёпал рядом, крылья ему мешали, а вид был в целом несчастный. - Ты можешь взлететь и следить за мной сверху, - заметил Гон. - Ты хорошо сливаешься с местностью в этой одежде. И отсюда сложно взлететь, - ответил Киллуа, взглянув наверх на переплетение стеблей и усиков лиан, опутавших деревья. - Ладно. Но думаю, нам даже быстрым шагом дней десять идти до сторожки, где можно остановиться. - Плевать. Хоть они нечасто обменивались хоть парой фраз за время пути, Гона не покидало чувство, что с Киллуа он знаком целую вечность. Будто он всегда был рядом, и всегда будет. С ним не надо было вымученно искать темы для разговоров, заставлять себя быть улыбчивым и вежливым, как он делал поначалу со всеми новыми знакомыми, переживать и сомневаться. Киллуа был здесь. На расстоянии вытянутой руки. Когда шёл дождь, он мог укрыть своими крыльями, с которых стекала вода, не проникая внутрь, Гон помогал ему пару раз выпутать крыло из перевязи растительности. Они преодолели почти весь путь, когда Фрикс понял, что что-то не так. Движения ангела стали слишком заторможенными. А обычное его состояние предельного спокойствия переросло в слишком уж рассеянную отвлечённость. Гон отыскал по приметам ближайшее место для ночлега – каменистый клочок земли с редкой травой – и стал разжигать костёр. На их примитивный островок спустился туман, пар от дыхания Киллуа мешался с ним, а потом вовсе угас, растворился. Из взгляда исчез привычный блеск, ангел сидел в каком-то сонном оцепенении, не шевелясь. «Да он промёрз до костей за эту неделю!» - наконец дошло до Гона. Семь дней топи высасывали из него, не привыкшего к постоянному равномерному холоду, жизненное тепло. Не обморожение, нет, планомерное воздействие влажного как желе студёного воздуха. Не особо поможет костёр, тёплой одежды считай что нет, надо как-то добираться до сторожки. Даже не верилось, что такая мелочь может погубить такое прекрасное существо. Да она и не должна была ему навредить. Сейчас придётся хоть как-то его согревать. Когда огонь костра занялся (это было первостепенной задачей), и Фрикс еле откупорил пыльную бутылку с травяной настойкой, Киллуа уже не реагировал на его слова, закрыл глаза и приткнулся у кочки. Проследив, что тепло идёт в их сторону, Гон повесил над костром котелок с согревающим пойлом, сел рядом и слегка потормошил ангела за плечо: - Киллуа, тебе надо это выпить. Киллуа, ты слышишь меня? Киллуа, сейчас подогрею, это чай, надо выпить. Киллуа, ответь. Киллуа… Парень не отвечал, а Гон растерялся. Это было так глупо и нелепо, сидеть в дурацкой тишине болот, рядом с костром, шипящим на туман, и умирающим под боком ангелом. От Киллуа веяло холодом, как от камня, из-за того, что он светленький, нельзя было понять, насколько он близок к обмороку: капли влаги на лице могли быть и холодным потом, а могли быть и просто водой, повисшей в воздухе, заключившей в непроницаемое кольцо их маленький мир. Гон просунул одну руку под крылья ангела, притянув к себе, другую – под ноги, закинув на свои, и содрогнулся от того, насколько ледяным оказалось его тело. Ощущение нереальности происходящего не исчезало. Это до боли напоминало какую-то другую ситуацию. Он так же когда-то держал на своих руках светленького мальчишку и клялся, что всё будет хорошо. Но тогда он не смог его спасти, не успел, не смог ничем помочь, и горечь утраты протянулась от того, другого Гона, и настигла его здесь и сейчас. Но теперь он не может этого допустить! - Киллуа, давай, ну же, очнись! Надо это выпить, чтобы согреться. Неудобно было держать и Киллуа, и чашку с тёплым настоем трав, Гон передвинулся немного к дереву, чтобы ангел в своей полудрёме мог на него облокотиться. Крылья мешали, и Фрикс боялся их повредить. - Пей. Ну же. – Гон силой запрокинул голову Киллуа вверх, заставив приложиться к чашке. По-другому нельзя. Ещё какое-то время, и снижение температуры тела стало бы фатально. Ангел поперхнулся, закашлялся, в нос шибануло резким запахом полыни и душицы. Гон перехватил его руки, сжав в своих ладонях, согревая дыханием. Он крепко обнял дрожащего ангела, прижавшись всем телом, повторяя «только живи, пожалуйста, только живи». Слезы потекли, жгучие, солёные, горькие. Если Киллуа сейчас уйдёт – он не вынесет. Слишком близок стал ангел, слишком немыслимой стала бы без него жизнь. Откуда он взялся на его голову? Кто скинул его вниз, призвав спасти полезшего спасать котёнка Гона? Жестокая судьба. Великодушная судьба. Так они и просидели всю ночь, заснув между деревом и костром. Когда занялась заря, Киллуа уже не был таким мертвенно бледным, как вчера. Гон вылил в него почти всю бутылку настойки и довёл наконец-то до временного жилья. Когда впереди показался домик, порозовевшие скулы Киллуа уже можно было списать на смущение. А его лёгкая улыбка была красноречивее всяких слов благодарности. Этой сторожкой мало кто пользовался, так как она находилась на отшибе топей. Мало кто решался идти кругом, все спешили поскорее миновать болота по кратчайшему пути. Но этот домик нравился Гону, потому что стоял рядом с лесом у большого холма. В топях особо не поохотишься, да и пресную воду хотелось попить из чистого ключа, а не из подо мхов и ряски. Оставив ангела искать одежду и кухонную утварь, Фрикс углубился в лес. Что-то лесу не нравилось. Он шумел и жаловался. Он сообщал животным, что здесь опасно, и Гону нечего ловить. Что ж, собрав орехов и ягод, парень повернул назад. Он сам не заметил, как ускорял и ускорял шаг, поэтому вид стоящего на крыльце Киллуа его немного успокоил. Но, только чуть обогнув домик, он заметил дюжину незнакомцев, крепких взрослых мужчин, стягивающихся к домику. Увешанные верёвками и капканами, несущие на себе столько запрещённой к отловле добычи, что можно было бы на выручку скупить все эти топи, они заметили Киллуа и остановились. «Браконьеры», - в панике подумал Гон. Слишком много. Двух-трёх он бы мог раскидать даже один, договориться с ними тоже можно было бы попробовать, если бы не Киллуа… - Фью, вы видали, какую птичку к нам занесло? – Присвистнул главарь, указывая на ангела. Браконьеры дружно осклабились. – Даже не знаю, что будет выгоднее: продать эту тварь кому-то в рабство или же по частям скинуть на чёрном рынке. Эй, тварь, ты разговаривать умеешь? - Киллуа, лети! Беги, улетай! Быстрее! – Закричал Гон, едва поравнявшись с чужаками. – Он мог рассчитывать только на внезапность своей атаки. – Скоро будет подмога! – На что он надеялся? Напугать браконьеров или успокоить ангела? Неважно. Он налетел на первого попавшегося громилу и постарался вложить все силы, чтобы вырубить его с одного удара, и больше не возвращаться к нему, занявшись следующим. Кажется, ему удалось свалить трёх, прежде чем его, трепыхающегося, скрутили. - Ого. Нашёлся охранник птички. Что будем с тобой делать, а? - Да стукни его и выкинь в болото. – Посоветовал один из браконьеров. - Не-не-не, птичка скрылась в домике. А на живца с ней будет проще договориться. - Можно оставить этого парня как гарант того, что тот не сбежит. - А давайте просто с ними поразвлечёмся, и не будем ничего придумывать, идёт? – Сказал ещё один. – У нас сегодня и так богатый улов, с этими ещё возиться неохота. - Мда… цепи там у кого? Гон не мог представить выхода из сложившейся ситуации. Ангелу стоило бы бросить его и спасаться одному. Потому что иначе погибнут они оба. Лесная сторожка – это не замок и не крепость, чтобы они могли спрятаться и убежать. Кто ж знал, что этот никому уже не нужный домик займут преступники. А Гон так надеялся дать ангелу время отдохнуть, разжечь камин, заварить душистый чай, укутаться в плед. Но он погубил и себя, и его. Когда Киллуа показался на крыльце и расправил свои невероятно прекрасные громадные белоснежные крылья, Гон понадеялся, что тот всё же улетит. Хотя мог бы выйти через заднюю дверь, не провоцируя браконьеров, которые мгновенно развернули арканы. Но один косой взгляд ангела в сторону, и Гон, моментально всё поняв, рухнул ничком на землю. Переведя внимание на свои крылья, Киллуа ловко достал из проема двери дробовик и единым аккуратным движением упёр приклад в плечо. Пять выстрелов было сделано чуть ли не в упор по скоплению людей, и противный металлический вкус смерти разлился по полянке. Наверное, с этим оружием браконьеры ходили на крупного зверя, не стремясь сберечь ценную шкуру или части тела: дробь разрывала плоть в клочья. Трава была вся склизкой от крови, когда Гон поднимался с земли. Киллуа стоял на крыльце с совершенно пустыми тёмно-синими глазами, будто прислушиваясь, не появится ли кто ещё. Перья быстро впитывали попавшую на них кровь, разрисовывая крылья красными цветками. Лес одобрительно зашумел, и на запах стали стекаться хищники и падальщики. Застенчиво выступали из-за кустов котоволки, птицы кружили над трупами. Гон подошёл к ангелу, забрал у него из рук дробовик, бросил оружие в прихожей и повёл друга в дом. - Тут целые ящики винтовок, - присаживаясь на кушетку, чуть виновато сказал Киллуа, - я… испугался. - Неважно. – Гон приблизился и обнял ангела. – Я думал, ты умрёшь. Который уже раз за эту неделю. Это я испугался. - Зачем я здесь, Гон? – несчастный взгляд из-под сдвинутых домиком изящных бровей. – Зачем? Я был где-то… в другом месте. Но там было плохо. Так плохо, что я молил о тебе. Я не знаю почему, Гон. - Ты здесь, чтобы быть со мной. – Гон взял его лицо в свои ладони и прижался лбом ко лбу. Он гладил в полумраке эти лёгкие мягкие волосы, успокаивая, тонкую шею и ключицы, опрокинул Киллуа на кровать – но тот зашипел, неудобно подвернув крыло, и Гон остановился, смутившись. - Я зажгу камин, а ты найди чайник, ладно? - Я уже нашёл, - хриплым голосом чуть ниже обычного ответил Киллуа. – На столе. - Тогда отдыхай. Ты ещё не до конца оправился. - Когда закончишь, помоги мне почистить перья. - Обязательно. На огне довольно заурчал чайник, сторожку накрыла покрывалом госпожа ночь. Тёплый свет золотил старую грубо сколоченную мебель, оставлял солнечные блики в глазах двух мальчишек, завёрнутых в один плед. Сидеть удобно они могли рядышком только в том случае, если Киллуа брал к себе под крыло Гона. Парочку безнадежно испорченных перьев ангелу пришло вырвать. За окном ходили звери, забирая обратно своё: к утру, по мнению Гона, не останется ничего, кроме немного примятой травы да бурых пятен крови. На следующий день ничего не будет напоминать о трагедии. Варенье к чаю, нехитрая снедь, рассказы Гона о приключениях; Киллуа сидел, подпёрши щеку рукой, и слушал. Он, конечно, всё это знал: разве его не было тогда с ним? Они вместе бродили по лесам, переплывали моря, исследовали улочки городов. Они охотились и пели песни луне, шныряли среди огромных доков и ютились в подвалах, когда было холодно. Но в один из вечеров, Киллуа не смог остановить и вразумить Гона, и Гон погиб. Но он хотя бы спас этого. Который уже потерял своего Киллуа. Они вновь нашли друг друга. - Сколько мы тут пробудем? – склонив голову набок, спросил ангел. - Хм-хм, думаю, месяц. Мне нужно закончить парочку дел. - Хорошо. Я побуду с тобой, пока не закончишь. - Спасибо. Но они оба знали, что побудут друг с другом намного дольше. Если не в этой жизни, так в следующей, в которой не потеряют дорогих сердцу людей. Они улеглись спать. Гон тихонько наблюдал за укрывшимся крыльями Киллуа. Осторожно протянул руку и коснулся перьев. То, что Киллуа не проснулся, говорило о высоком уровне доверия между ними. Будь-то любой другой человек, друг уже бы стоял на ногах в полной боеготовности. Не позволил бы себе так спокойно спать. Белое маховое перо было жёстким и упругим. Гон потрогал его пальцем, и оно приятно спружинило. Как что-то настолько хрупкое может быть настолько сильным? – задавался вопросом парень. Невероятное существо что-то пробурчало сквозь сон и укуталось плотнее. Все одеяла Киллуа скидывал, и его ступни всегда были холодные-холодные. Гон закинул свою ногу под одеялом на ноги ангела, гадая, согреет ли. Киллуа потянулся, переворачиваясь на другой бок, лицом к Гону, неловко вытянув вверх руки. Крылья ему мешали, Фрикс это понимал. Киллуа мог бы летать и без них. Крылья – лишь доказательство его стремления спасти Гона. Всё встало на свои места. Стоило парню подумать об этом, как силуэт ангела задрожал, как зыбкая голограмма. «Не будешь жалеть?» - проник в сознание его голос. «Нет, Киллуа, спи». «Я беспокоюсь». «Я позабочусь о тебе, не волнуйся». «Дурак. Я за тебя волнуюсь». Гон улыбнулся. Ладонь касалась уже не перьев, а густого мягкого белого меха. Под ладонью парня легко уместился котёнок с приоткрытым глазом. Пронзительный синий цвет глаз зажёгся пониманием и бесконечной любовью. Гон выдохнул и подставил лицо звёздам за окном, свет которых серебрил простынь и белого котёнка. Его звала к себе природа, его наставлений и утешений ждал лес, река и горы, кольцом смыкавшие долину. И лучше он уйдёт сейчас, с котёнком под боком, чем будет таскать с собой ещё незнамо сколько бедного ангела, которого сам и позвал. Которого сам и создал своей горечью от потери прошлого Киллуа, своей невнимательностью к себе. Котёнку с высокой ветки дерева уже не требовалась помощь. Гон зарылся носом во вкусный чистый мех, потрогал подушечки на задник лапках. Они были тёплые. Киллуа замурчал. Он остался один в сторожке, но чувствовал присутствие рядом своего человека. Утром он уйдёт в северный порт. Рыба вкусная. А здесь в богатом добычей лесу делать теперь совершенно нечего. С чего бы ему тут находиться? Гон сможет и в любой другой точке мира золотить ему восходящим солнцем усы. В путь. *** В огромном тёмном помещении под землёй собралось много народа. Витой канал змеёй уходил вдаль, и не было видно ему ни конца, ни края. Люди бежали, стараясь изо всех сил не отставать от длинноногого усатого мужчины в костюме. Светловолосый мальчик на скейте ввязался в перепалку с несколькими участниками марафона и заметил другого мальчика. - Слушай, тебе сколько лет? - Почти двенадцать! - Хммм… и мне столько же. – Он ловко спрыгнул со скейта, скинув доску на предплечье. – Тоже пробегусь. - Ооо, классно! – Оценил трюк его ровесник. - Я Киллуа. - А я Гон.