Расшатанные

Видимо, Сербия не учел, что в подвале слишком мало места. Теперь идея прятаться в нем казалась бредовой: бывшие хозяева завалили его всяким хламом, благо в горе мусора нашлись старая ружбайка, сделанная в Чехословакии, и коробка с пулями. Южанин с надеждой отряхнул ружье и проверил на пригодность. «Фух, не подвела, подруга»- облегченно вздохнул он, и погладил приклад. Теперь пора браться за коробку. Раз хозяева дома не выбросили ее, значит там что-то да есть! Какого было выражение лица южанина, когда он открыл коробку и увидел только три снаряда. Он вынул их, потряс коробку и заглянул в нее. «Всего три? И этим я должен обороняться?»- он растерянно посмотрел на ружье и обреченно простонал. Ничего не попишешь, Сербия дрожащими руками перезарядил его и устало начал смотреть на огонек в керосиновой лампе, которую он взял с собой в подвал. Что ж, осталось теперь ждать, когда кто-нибудь соизволит проверить этот дом. Славянин перевел взгляд на свои узкие ладони. Однажды Союз подметил, что его руки слишком женственны и совершенно не подходят для тяжелого труда. – Тебе бы в музыканты или в художники податься, а не на войну стремиться,- сказал он, увидев, как серб начал расхаживать в серой военной форме королевской армии Югославии. На собрания страны старались ходить в официальной форме, а не в военной, демонстрируя этим свой мирный настрой. Франция однажды даже предложил ввести дресс код, но получил незначительную поддержку. Все таки страны еще отходили от Первой мировой войны, поэтому еще не все были готовы расставаться со своими мундирами. Следующие собрание получило полный резонанс от всех стран. Франция радостно хлопал в ладоши и одаривал комплиментами Веймарскую республику. Та пришла в темно-фиолетовом платье-чехле ниже колен и с длинными рукавами с рюшами. Костюм она украсила красивой брошью из серебра. Свои длинные черные волосы она обрезала и теперь укладывала прическу каре с помощью горячих щипцов. Свои тонкие губы подкрасила бордовой помадой, а на веки нанесла легкие тени, чтобы выразить свои голубые глаза. Тогда она получила комплименты от большинства стран и свое выступление начала со слов: – Дорогие коллеги, я благодарна вам за теплые слова и верю, что мы сможем перевернуть трагическую страницу нашей истории и начать полное восстановление наших связей. Франция присвистнул. – Также хотелось бы поддержать идею господина Франции и оформить единый дресс код. Думаю, нам стоит отказаться от милитаризации или же хотя бы прекратить ее демонстрировать на мировых площадках, как например эта. А теперь с вашего позволения хочу перейти к следующему… Большинство стран тогда поддержали этот проект. Некоторые недоуменно переглядывались, и задавались вопросом, стоило ли вообще концентрировать на этом внимание? «Какая разница, в чем приходить? Устроили здесь цирк»- Союз начал массировать свои виски. После того выступления он даже не хотел читать свой доклад. Он уже не видел смысла в этом, так как повестка дня сменилась. В зале стоял гомон, все перекрикивали друг друга. Увязавшись за отцом РСФСР растерянно смотрел на орущих стран, после перевел взгляд на отца, тот подпер ладонью голову и скучающе перебирал документы. Через несколько секунд Союз почувствовал на себе взгляд и обернулся в сторону сына. – Ммм, здесь всегда так?- наклонился он к уху отца и вцепился пальцами впереди стоящий стул. Утром перед выходом СССР будто чувствовал, что не надо было соглашаться брать с собой старшего. Но нет, тот слишком упертый и умел убеждать. Сын умоляюще смотрел на отца и обещал выполнить все поручения, если тот возьмет с собой. Союз обреченно вздохнул и согласился. Сын тогда радостно воскликнул и на эмоциях крепко обнял отца. Союз поначалу смутился, но после обнял его в ответ. РСФСР очень хотел послушать и увидеть других стран, возможно даже завести знакомство с кем-нибудь, и наконец-то это у него получится! Раз РСФСР считался союзным государством и подчинялся СССР, ему пришлось занять место за своим отцом, таким образом, следуя правилу «о подконтрольных государств и территорий». СССР откинулся на спинку стула и повернул голову в сторону. – К моему сожалению, эти собрания не имеют никакого смысла, но наше правительство настаивает на присутствии,- он снова посмотрел на кричащих стран и цокнул.- Не понимаю, как твой дед вообще мог с ними находиться, это же детский сад какой-то. РСФСР прикрыл ладонью рот и тихо посмеялся. После внимательным взглядом окинул спорящих и успокаивающе погладил плечи отца. Он невесомо пробежался пальчиками по голой коже под воротом рубашки отца и прошептал ласково тому на ухо. – Будь он жив, то присоединился бы к этой массе,- Союз напрягся и косо посмотрел на сына, а тот будто не заметил напряженные плечи отца, продолжил их разминать. «Так, опять?»- СССР занервничал, он начал смотреть по сторонам и уже хотел полностью развернуться, и что-нибудь предпринять, но от мыслей его отвлек внезапный вопрос. – Отец, думаешь, она хороший правитель? Союз облегченно перевел дух, но вскоре смутился, так как не понял о ком речь, но заметил, куда смотрит его сын, спокойно ответил. – Веймарская республика, конечно, старается, но ей нужно перестать пресмыкаться перед всеми. Другие попросту видят ее доброту и наивность и стараются пользоваться этим. Она даже заключает невыгодные для нее сделки, чтобы восстановить отношения. РСФСР задумчиво промычал и посмотрел уже на отца. – Может нам помочь ей? Союз не был против, он давно уже хотел восстановить торговые отношения с кем-нибудь. Революция и войны за независимость подпортили отношения почти со всеми, и приходилось заново заключать сделки. От мыслей отвлек звук часовой башни, обозначая конец собрания. Все начали успокаиваться и собираться. Союз хрустнул пальцами и тоже начал складывать документы в портфель. – Собирайся, сын, мы уходим. РСФСР кивнул и начал надевать пальто. Если честно, то он начал жалеть о том, что напросился идти с отцом. Собрание ему не понравилось. Слишком много шума с пустого места. Он уже одетый ждал, когда будет готов его отец, но заметил, как к ним кто-то подошел. – Добар дан*, Советский Союз и Россия! Хотел подойти к вам перед началом, но не успел, как дела? Это был Сербия, он дружелюбно улыбался и смотрел прямо на РСФСР. Союз редко брал с собой детей, поэтому серб очень удивился присутствием старшего сына. Тот тоже улыбнулся и пожал руку своему дальнему родственнику. РСФСР был рад видеть знакомое лицо и хотел уже ответить ему, как Союз развернулся к ним. – Здравствуй, товарищ. Вот решил сегодня привести РСФСР и показать, какими бессмысленными делами приходится мне заниматься. Сербия почувствовал укор в свою сторону. Союз специально выделил имя своего ребенка, давая понять, что лучше называть его полным именем. И настала тишина. РСФСР растерянно посмотрел сначала на отца, а после перевел взгляд на Сербию. Тот уже не так дружелюбно выглядел, и, наверно, жалел, что подошел к ним. Чтобы не нагнетать обстановку, РСФСР решил взять под локоть отца и потянуть того в сторону выхода. – Я очень рад тебя видеть, Сербия. Как приедем домой обязательно свяжемся. А теперь нам пора, мы очень торопимся. – К-конечно,- растерялся он,- до встречи! Союз дал себя увести, и когда они вышли из здания, встряхнул рукой. РСФСР отцепился и внимательно посмотрел на отца. Они шли молча около десяти минут. В головушке младшего столько мыслей пронеслось, от чего же отец так взъелся на Сербию? Он же не плохой парень и ничего такого не сказал. Он снова взглянул на отца и все таки решился озвучить беспокоящий вопрос. – Отец, почему ты… – Запомни, сын, твое имя – РСФСР. Тот остановился и шокировано уставился на отца. Из-за какой-то чепухи он взъелся? Вот поэтому у нас и нет союзников, подумал он. Союз услышал, что больше никто за ним не идет, тоже остановился и развернулся. Был уже полдень. Сильно палило солнце. Мда, оделись они, конечно, не по погоде. Союз был в своей длинной плотной шинели, армейских сапогах до колен и с любимой фуражкой со звездой. Его сын был в том же самом, но без головного убора. РСФСР скрестил руки на груди, его отросшие светло-русые волосы взлохматились из-за ветра, что придало больше комичности, а не серьезности к его виду. Союз закатил глаза и холодно спросил. – Что? – Отец, ты не думаешь, что это уже слишком,- укоризненно подметил он,- Сербия наш родственник, хоть дальний, но родственник. И более того, наш союзник. Уж кому, но ему позволительно называть меня так. Союз приблизился к своему чаду и больно сжал его плечо. РСФСР скривился и скосил свой взгляд на отцовскую ладонь в кожаной перчатке. У того была тяжелая рука, отец мог, не прилагая много усилий, больно сжать или ударить. А после пострадавшему приходилось долго залечивать нанесенное увечье, поэтому Союз старался держать себя в руках в присутствии обычных людей. РСФСР тихонечко пискнул, отцовская рука уже норовила сломать бедное плечо. Союз спохватился, убрал ее и отошел в сторону. Тот облегченно вздохнул и погладил пострадавшее плечо. Пока его сын разминал руку, Союз достал портсигар, вынул оттуда сигарету и закурил. Наконец-то это собрание закончилось, выдохнул он. Мужчина обвел взглядом дорогу. От здания собраний они уже достаточно далеко отошли и вероятность встретить кого-нибудь крайне мала. Да и не хотелось сегодня уже видеть кого-то, насмотрелся он цирка, хватит. «Может, да ну эти собрания?»- подумалось ему, но он быстро отмахнулся от этой идеей, правительство дало понять, что никаких отказов они не одобрят. Союз представил, как его глава скрученной газеткой ударяет по голове, словно какую-то собачонку. Союз тихо усмехнулся своему воображению. Но от этих мыслей его отвлекла рука, сжимавшая предплечье. СССР повернул голову в сторону своего сына и вопросительно приподнял брови. Тот слегка дрожал и неуверенно взирал вперед, Союз был выше сына на целую голову, поэтому с легкостью мог рассмотреть эмоции своего сына как на ладони. И сейчас его сын выглядел растерянно и слегка напугано, он зубами сжал нижнюю губу, а его веки и брови были напряжены и приподняты. РСФСР прильнул к боку отца и поднял на него голову. В уголках глаз начали собираться слезы, а рот напряженно приоткрылся. РСФСР жалостливо всхлипнул. Выражение лица Союза сменилось с холодного на ласковое. Он выбросил недокуренную сигарету и подмял сапогом окурок. – Папочка, где мы?- до ушей мужчины донесся тонкий голосок. Союз осторожно обнял своего сына и прижал его к себе. Он быстро снял жесткую перчатку с левой руки, положил ее на макушку своего ребенка и начал нежно поглаживать. – Все хорошо, Россия, мы идем домой.