Юность

Сезон лотосов, наконец, завершился, и на Юньмэн опустилась поздняя осень – первая в жизни Вэй Ина осень, проведённая в клане Цзян. Теперь, кроме зелёного, на деревьях можно было видеть ещё и красное с жёлтым, а дни частенько бывали промозглыми, с туманом, укрывающим водоёмы по утрам. Сейчас над водой виднелись только стремительно темнеющие коробочки лотосов, в которых зрели семена, чтобы позже дать жизнь новым всходам, хотя ещё пару недель назад в окрестностях озера было очень людно. Вэй Ин до того никогда не присутствовал при сборе лотосовых корней, а потому с удовольствием присоединился ко всем. Как оказалось, в Юньмэне это был самый настоящий традиционный праздник. Семья Цзян участвовала наравне с заклинателями и обыкновенными крестьянами – даже госпожа Юй, в штанах и короткой фиолетовой тунике, стоя по бёдра в воде, доставала со дна корни и складывала их в большие корзины, которые держали для неё служанки. А после прямо на пристани установили огромный котёл, сварили в нём похлёбку из лотосов и свиных рёбрышек и наливали в миску любому желающему забесплатно. Вэй Ин, конечно, не умел и не знал, как ловчее справиться с лотосами под водой. Цзян Чэн, фыркнув, ушёл поближе к отцу, поэтому о помощи пришлось просить Яньли. Ей ужасно шёл шёлковый платок, которым она подвязала волосы, и Вэй Ин сказал, что, должно быть, фея реки* выглядит именно так. Сестрица только рассмеялась в голос, но Вэй Ин был уверен, что и остальные разделяют его мнение – барышню Цзян в Пристани Лотосов любили все, от мала до велика. Но праздник мелькнул, пролетел, и сегодня заняться было решительно нечем, поэтому после обязательных и очень скучных занятий с приглашёнными учителями Вэй Ин и Цзян Чэн отправились за пределы Пристани Лотосов, на другой край озера. Им никто не запрещал разгуливать где вздумается в свободное время – все знали, чьи это дети, да и Юньмэн слыл достаточно безопасным. Между ними наконец установилось шаткое равновесие, когда Вэй Ин уже прекратил обижаться на излишне резкие слова, а Цзян Чэн перестал при каждом удобном случае припоминать своих любимых собак, которых он лишился. Вэй Ин, разумеется, чувствовал за собой вину – но не такую сильную, чтобы предложить вернуть щенков обратно в Пристань Лотосов. Стоило ему только представить, как изо всех уголков будет звучать собачий лай, как тут же его спина покрывалась холодным потом. – Чем займёмся? – спросил Вэй Ин, и Цзян Чэн равнодушно пожал плечами. Каждый раз требовалось время, чтобы раскачать его и увлечь в очередное приключение, но Вэй Ин не сдавался. Мимо, вдоль берега, пробежала толпа мальчишек, одетых в простые рубахи. Один из ребят притормозил и приветственно махнул рукой. – Уж не братец Вэй ли это? – воскликнул он, и вся его компания тут же остановилась. – И молодой господин Цзян с ним! – А, братец Ли! Куда это вы так спешите? – с любопытством поинтересовался Вэй Ин, у которого был особый нюх на всевозможные развлечения. С окрестными мальчишками он находился в приятельских отношениях и многих уже даже запомнил по именам. – Играть в цуцзюй**, – братец Ли продемонстрировал ему кожаный мяч, туго набитый травой. – Хочешь тоже? Первым делом Вэй Ин, конечно, оглянулся на Цзян Чэна. Тот стоял независимо и смотрел в сторону, очевидно, не торопясь принимать предложение. У него отношения не ладились даже с детьми, жившими в Пристани Лотосов, что уж говорить о крестьянских. Понемногу Вэй Ин вытаскивал его за пределы стен дома и вовлекал в совместные игры, но иногда Цзян Чэн упирался что баран. – А я и не умею, – простодушно сказал Вэй Ин, давая Цзян Чэну возможность отказаться, если уж ему совсем не хочется. – А ты? – А я умею, – неожиданно ответил тот с оттенком превосходства. Вэй Ин на секунду опешил, но тут же нашёл новый способ продолжить разговор: – Так, может, ты тогда поучишь меня? Цзян Чэн неуверенно посмотрел на мяч, потом на мальчишек – и неожиданно кивнул и усмехнулся. Само собой, никто не вздумал возражать против присутствия молодого господина Цзяна, даже если и опасался, что он может испортить всю игру. Путь вдоль озера они продолжили вместе. – А куда мы, собственно, идём? – полюбопытствовал Вэй Ин, закидывая руки за голову. – Здесь же тоже есть хорошие ровные площадки. Зачем так далеко? – А вон туда, – показал братец Ли в сторону небольшой перевалочной деревушки, расположившейся на самом берегу озера. – Вон там будем играть. Ответ на вопрос «зачем» Вэй Ин получил сразу же, как вся компания приблизилась к указанному месту. Там, на мостках, женщины полоскали бельё, а стайка девчонок помогала им отжимать тряпки и складывать в плетёные корзины, стоявшие рядом. – А ты знаешь толк в цуцзюе, братец Ли! – толкнул того под рёбра Вэй Ин, кивая на девчонок. – Здорово придумано! – Так а то! – подмигнул братец Ли. Ворота сделали просто, воткнув по краям поляны в один ряд бамбуковые палки. Вэй Ин не кривил душой, когда сказал, что никогда раньше не играл в цуцзюй. Он, конечно, хорошо знал его суть, но сперва был слишком мал, а потом все силы тратил на то, чтобы выжить – какие уж тут игры. Как оказалось, в Юньмэне игра была достаточно популярна – причём игроки использовали вольный стиль, подкидывая мяч всем своим телом, а не только ногами. В Пристани Лотосов иногда проводили соревнования по цуцзюю для тренировки, поднятия боевого духа и развлечения – в них могли участвовать как заклинатели, так и обычные люди. Но никто не позволял выбегать на площадку детям, только наблюдать. Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань всегда присутствовали в рядах зрителей – для них ставили отдельные стулья, и они сидели рука об руку, внимательно следя за ходом игры и перешёптываясь. Иногда, по завершении соревнований, некоторые заклинатели, проявившие особое мастерство, получали продвижение по службе, а простые люди – подарки от главы клана. Местные же мальчишки играли в облегчённый вариант, больше просто бегая с мячом, дурачась и подражая трюкам взрослых, да и мяч их был не такой уж тяжёлый и хорошо взлетал в воздух. Вэй Ин поднял его, подбросил вверх и попробовал отбить: один раз, грудью, у него получилось это сделать, но когда он попробовал подставить ногу, мяч просто скользнул по штанине и укатился прочь. – Эх, ты! – сказал Цзян Чэн. – Смотри сюда! Он подкинул мяч, дважды отбил его головой прямо вверх, а затем прокатил по спине и, подпрыгнув, подкинул вверх правой ногой точно в сторону Вэй Ина. Тот не растерялся и подставил что пришлось – мяч отскочил от плеча и улетел в толпу мальчишек. – Ну, раз вы уже сыгрались, то будете в одной команде, – постановил братец Ли. – Эй! – возмутился Цзян Чэн. – Не хочу я быть с ним в одной команде! Но мальчишки уже разбежались, и теперь повязывали на руки цветные ленточки, чтобы различать своих и чужих. Вэй Ину достались две красные, и одну из них он самолично подвязал на запястье Цзян Чэна, стараясь не затягивать слишком туго, а напоследок ещё и проверил, просунув под неё палец и слегка оттянув. Он уже догадался, что Цзян Чэн, скорее всего, тренировался самостоятельно, в одиночестве, отобрав мяч у кого-нибудь из заклинателей, и до того ему не выпадало случая показать свои навыки перед другими. Дядя Цзян выступал категорично против того, чтобы разрешать самым юным членам клана тренироваться наравне со взрослыми, и поощрял детские забавы и развлечения, вопреки недовольству госпожи Юй. Играть у Вэй Ина поначалу получалось так себе: его чаще других толкали на землю и валяли в пыли, особенно когда он пытался перехватить мяч. Мальчишки над ним беззлобно посмеивались – но всё же передавали иногда мяч, хотя прокатить его между рядами бамбука и забить гол у него не получилось ни разу. У Цзян Чэна тоже выходило не сказать что блестяще. Он слишком увлекался, забывал о сотоварищах, и в итоге другая команда уводила у него мяч. Видимо, это было потому, что он привык играть один – даже не играть, а просто повторять приёмы, подсмотренные у взрослых. Так что Вэй Ин старался всегда быть рядом с ним, чтобы, если что, окликнуть и напомнить о команде. Счёт они не вели, ведь смысл игры был вовсе не в этом. С мостков за ними наблюдали девчонки – сперва украдкой, а потом уже, не скрываясь, во все глаза. Как только старшие женщины закончили с бельём и оставили их, они тут же уселись на деревянные настилы, болтая ногами, едва задевая ледяную воду кончиками пальцев, передавая друг другу горстки орехов и обсуждая игру. В перерыве Вэй Ин, отмахнувшись от остальных мальчишек, тут же подскочил к самой кромке воды. – И что скажут благородные госпожи после того, как внимательно следили за нами? – спросил он. – Кто же, по их мнению, лучший игрок? «Благородные госпожи» засмеялись, а та, что была побойчее, сказала: – Да уж точно не ты! Её звали а-Сюй, и среди девочек она была главной заводилой – Вэй Ин знал её в лицо после того, как пару раз встречал на праздниках в Пристани Лотосов. Её отец торговал тканями, а потому частенько бывал на пристани у озера, и а-Сюй всегда крутилась рядом. Она была прехорошенькой, с щёчками, розовыми, как молодые персики, молочной кожей и белоснежными зубами. Вэй Ин уже предпринимал попытки познакомиться с ней, но мрачный Цзян Чэн всегда утаскивал его прочь. – А вот молодой господин Цзян играл очень уж хорошо, – продолжила а-Сюй, хитро сверкая глазами. – Может, он подойдёт поближе, чтобы мы могли вручить ему награду? – Эй! – возмущённо крикнул братец Ли. – Вы, никак, ослепли? Я забил целых три мяча, а вот молодой господин Цзян – ни одного! – Зато он, в отличие от тебя, благородно держится! – не стала отмалчиваться а-Сюй, и её подружки захохотали уже в полный голос, намеренно обдавая Вэй Ина ледяными брызгами. Цзян Чэн фыркнул, скрещивая руки на груди и, конечно, не собираясь подходить ближе и потакать девчонкам. – А я? – не унимался Вэй Ин. – А я для вас недостаточно благороден? Ведь мы с моим братцем Чэном носим одинаковые одежды клана Цзян, а значит, и благородства в нас должно быть поровну! Ну же, госпожа Сюй! – Если подумать… – протянула а-Сюй, задумчиво покачивая в руке орехи. – Раз уж молодой господин Цзян не хочет подходить к нам ближе, то, так и быть, я награжу тебя, братец Вэй! Но триумфу Вэй Ина, который уже протянул руку вперёд, не суждено было сбыться. В этот момент к ним приблизилась троица парней на год-другой старше. Их Вэй Ин по именам не помнил, но знал, что это были дети небедных родителей, с которыми часто приходилось общаться Цзян Чэну. Те самые, которым Вэй Ин не приглянулся в первую же встречу, и драки не случилось только потому, что рядом были слуги дяди Цзяна. – Что же ты с ним так ласково разговариваешь, а-Сюй? – сказал один из парней – тот, что повыше. – Разве ты не знаешь, кто это? Так я тебе скажу: вовсе не старший братец молодого господина Цзяна, а тот самый оборванец Вэй Ин, которого господин Цзян подобрал где-то на улице. Говорят, его мать была бродячей заклинательницей. Не общалась бы ты с ним – кто знает, каким трюкам он уже успел выучиться? А-Сюй поморщилась – видимо, слова пришлись ей не по душе. Но руку с орехами всё же убрала, отвернувшись к подружкам. Вэй Ин в упор уставился на парней. С таким он уже сталкивался, пока жил на улицах – когда приходил тот, кто старше и сильнее, и отбирал последний кусок лепёшки, которым поделилась какая-нибудь сердобольная тётушка по пути с рынка. Он уже готов был дать отпор, но парни, внезапно потеряв к нему интерес, направились напрямик на поле игры. – А ты, молодой господин Цзян, что молчишь? – спросил всё тот же заводила. – Ты же, вроде, не был в восторге от того, что твой отец привёл домой этого. Да ещё и собак всех твоих отдал – моему отцу, кстати. А собаки-то хорошие, породистые. Я теперь каждое утро с ним играю. – Рот закрой, Сяо Лян, – процедил Цзян Чэн, скривив губы. Упоминание собак прошлось по самому больному, и он мимоходом подарил мрачный взгляд Вэй Ину. Парни это, конечно, заметили. – У меня есть предложение, – хмыкнул Сяо Лян. – Ну-ка, посмотри, что у нас есть! Один из его дружков с видом уличного актёра вытащил руку из-за спины, и оказалось, что всё это время он прятал там небольшого толстого щенка. Тот с любопытством глядел своими глазами-бусинками, повиснув на чужой руке и не вырываясь. У Вэй Ина внутри всё перевернулось и застыло. Умом он понимал, что это просто крохотный щенок, который ещё и ходить нормально не может – только ковылять по дорожке, перекатываясь с бока на бок. Но даже в его смешных опущенных ушах и вилянии хвоста он видел угрозу и вспоминал совсем другое – близкий лай за спиной, зубы, капающую слюну, острые зубы, пропарывающие выставленную в защитном жесте руку. – Гляди, какой хороший, – продолжил Сяо Лян, обращаясь только к Цзян Чэну. – А ведь он может быть твоим. Так что возьми его сейчас и покажи Вэй Ину – пусть он хорошенько запомнит, кто в Пристани Лотосов хозяин! А потом можешь хоть каждый день приходить к нам и играть с собаками. Мы ничего никому не расскажем, и Вэй Ин тоже. Он же гордый у нас. Цзян Чэн стоял молча, и Вэй Ин никак не мог понять, что у того на уме. Вся их так называемая дружба сейчас сводилась только к приказу Цзян Фэнмяня и заботе сестрицы Яньли. А одна комната на двоих постоянно напоминала о том, что Цзян Чэну и впредь придётся поступаться своими интересами ради кого-то. Вэй Ин посмотрел на братца Ли и других мальчишек, с которыми они только что играли в цуцзюй – и понял, что те едва ли придут на помощь. Никто за него не вступится – ни девчонки на мостках, ни приятели по играм, как бы он им ни нравился. Такой закон улиц он тоже знал: объединяться надо с сильнейшим, иначе станешь изгоем. Совместные игры и баловство – одно, а напрямую пойти против того, кто чувствует себя хозяином положения – совсем другое. У Вэй Ина не осталось сил даже развернуться и убежать. Он был готов сражаться против целого мира, но только не под собачьим взглядом, не когда всё его тело будто парализовало, а разум сузился только до одного воспоминания. Наконец, отмер Цзян Чэн, нехорошо усмехнувшись. Протянул руки к щенку – и тут же получил его себе. Развернулся к Вэй Ину и решительно пошёл вперёд, прижимая к себе маленькое тяжёлое тельце. Сглотнув неприятную кислую слюну, Вэй Ин уже приготовился к неизбежному, но Цзян Чэн неожиданно прошёл мимо него и всунул щенка оторопевшей а-Сюй. – Ну-ка, подержи его немного, – велел он. – И не визжи громко, ясно? А то испугаешь. А потом неожиданно в одну секунду оказался снова впереди Вэй Ина, размахнулся – и без затей врезал Сяо Ляну по лицу, да так быстро, что тот даже не успел закрыться или отклониться назад. – Вот теперь и ты точно выучишь, кто в Пристани Лотосов хозяин! – сказал Цзян Чэн громко. – Раз и навсегда выучишь! Вэй Ин сперва не поверил своим глазам и ушам. Но когда Сяо Лян очнулся и набросился на Цзян Чэна, да ещё с поддержкой своих друзей, то тут же рванул вперёд, нанося удары один за другим. Его немедленно дёрнули за волосы, с силой пихнули в грудь, но рядом твёрдо и непоколебимо стоял Цзян Чэн, и Вэй Ин постарался повернуться так, чтобы прикрыть его спину – точно в парном тренировочном бою, всё как учили старшие заклинатели на занятиях. Девчонки всё-таки завизжали, разбегаясь в стороны, но эти звуки донеслись уже словно издалека. Вэй Ина и Цзян Чэна быстро оттеснили на мостки, но они, не растерявшись, принялись толкать своих противников в воду и цепляться за них. В итоге, с деревянного настила скатились все пятеро чуть ли не в обнимку. В первую секунду, оказавшись в холодной воде, Вэй Ина будто оглушило, конечности свело судорогой. Он задёргался, барахтаясь, не в силах дотронуться ногами до дна. Вода была обжигающе ледяной – уже по-настоящему осенней и не предназначенной для купаний. В ту же секунду его дёрнули за шкирку наверх, подтолкнули, и он почувствовал, что может стоять. – Вэй Ин! – рявкнул Цзян Чэн, встряхивая его за плечи. – Любой человек в Юньмэне с детства учится плавать точно рыба! Ну-ка, скажи мне, ты из клана Юньмэн Цзян или нет? Да или нет?! Слова Цзян Чэна придали ему уверенности, и Вэй Ин тут же развернулся к обидчикам, которые ещё барахтались в воде, стараясь справиться с мокрыми одеждами и выпрямиться. – Я из клана Юньмэн Цзян, Цзян Чэн, – сказал он. – Давай-ка в самом деле покажем им, чего стоят настоящие заклинатели Юньмэна. Госпожа Юй начала браниться сразу же, как увидела их мокрыми на входе в Пристань Лотоса, и не прекращала всё то время, пока слуги раздевали их и хорошенько растирали до красноты. – Сколько раз я тебе говорила, а-Чэн, – выговаривала она, возвышаясь над ними с совершенно прямой спиной и нахмуренными бровями, – чтобы ты перестал вестись на его трюки! Этот Вэй Ин вечно втравливает тебя в неприятности! А ты что смотришь виновато, а, Вэй Ин? Одни проблемы от тебя с того самого дня, как ты появился в Пристани Лотосов! Чего молчишь? Нечего сказать в своё оправдание? И только когда Цзян Чэн оглушительно чихнул, она, тяжело вздохнув, отправила Иньчжу за лекарем, вместе со своей второй служанкой удалившись прочь и бросив напоследок, что видеть их обоих сейчас не желает. Расплата настигла Вэй Ина и Цзян Чэна весьма скоро – уже к вечеру у обоих поднялась температура и заложило носы. Их уложили в комнате под одеялами, натерев пахучими настоями и заставив проглотить по чашке ужасного горького напитка. В последний раз, когда Вэй Ин болел, он сидел один на холодной улице, продуваемой всеми ветрами, а не грелся в удобной постели. Но плохо ему было не меньше, чем тогда. Зато сейчас рядом лежал Цзян Чэн, с которым, повернувшись лицом к лицу и изредка прерываясь на хриплый кашель, можно было шёпотом припоминать особо удачные моменты драки. Конечно же, к ним забегала ласковая и заботливая сестрица с обещаниями сварить тёплый суп к завтрашнему утру. Затем, на ночь глядя, зашёл Цзян Фэнмянь. Он присел на стул и неодобрительно покачал головой, отметив и синяки с ссадинами, и простуженные хриплые голоса. – Прости, дядя Цзян, это я виноват, – понуро покаялся Вэй Ин. Сказать такое госпоже Юй он побоялся, страшась её гнева, который непременно бы последовал за признанием; довериться же главе клана было проще. – Это из-за меня Цзян Чэн подрался с теми мальчишками. Не брани его сильно. Только меня. – Они хотели спустить на него собаку, – пробормотал Цзян Чэн, не вдаваясь в подробности и зарывшись носом в одеяло. Цзян Фэнмянь поднялся, подошёл ближе и потрепал Вэй Ина по голове. – Ты ни в чём не виноват, а-Ин, – заверил он его и перевёл взгляд на Цзян Чэна. – И за что, по-твоему, я должен ругать а-Чэна? За то, что он поступил храбро и вступился за своего друга, не побоявшись тех, кто старше и сильнее его? Цзян Чэн недоверчиво улыбнулся отцу, и Цзян Фэнмянь потрепал по волосам и его. – Всегда оставайтесь такими, – мягко сказал он. – Защищайте слабых, боритесь с несправедливостью, живите по совести. И помните, что вы есть друг у друга, что бы ни случилось. Вы теперь из одной семьи. – А госпожа Юй сегодня сильно сердилась на нас, – пожаловался Вэй Ин. – И бранилась очень. Но Цзян Фэнмянь, который обыкновенно защищал их от нападок Юй Цзыюань, неожиданно рассмеялся. – Разумеется, она бранилась, – мягко сказал он. – С чего бы моей госпоже радоваться, когда вы попали в такую переделку? Ночью Вэй Ину стало совсем худо. Он проснулся от того, что горло нестерпимо болело, а жар растёкся, казалось, по всему телу, и каждая его часть была будто в огне. Он приоткрыл глаза и в темноте разглядел фигуру, сидящую на краю кровати Цзян Чэна. Это была госпожа Юй, кто же ещё, – но в ночи, озарённая только светом наружных фонарей, едва-едва проникающим в комнату, она походила на бессмертную фею. В тонком фиолетовом нижнем платье, с распущенными волосами, со спокойными чертами лица, не искажёнными ни гневом, ни насмешкой, она была особенно красива. Госпожа Юй поправила одеяло Цзян Чэна, затем осторожно дотронулась до его лба, стараясь не разбудить. Её руки засветились фиолетовым, и Вэй Ин догадался, что она наложила на него какое-то заклинание. Она обыкновенно никогда не заходила к ним в покои вечером и не желала Цзян Чэну добрых снов, в последний раз они виделись за вечерней трапезой, после которой госпожа Юй или вместе со служанками удалялась на женскую половину, или же сидела в беседке лотосов в одиночестве с пиалой рисового вина. Но до того и Цзян Чэн ни разу не был так нездоров. Вэй Ин тут же попытался вспомнить свою мать, Цансэ. Была ли она так же добра к нему? Сидела ли с ним ночами, когда он болел? Вэй Ин не помнил этого, как почти уже не помнил ни её рук, ни голоса, ни лица. И только одно он знал совершенно точно с того момента, когда остался на улице: больше он этой заботы никогда не получит. Он действительно иногда завидовал Цзян Чэну. Пусть госпожа Юй была сурова, а Цзян Фэнмянь не слишком много времени проводил со своим сыном, они всё же у него были, как была и Яньли, самая лучшая сестра на свете, как был и дом, и свой клан, и близкие люди – всё то, что так хотел бы получить Вэй Ин. Мысль эта пришлась очень некстати, и Вэй Ин почувствовал, как защипало глаза и перехватило дыхание. Он действительно старался быть тихим, но один всхлип всё же вырвался из его горла. Он тут же крепко зажмурился, не желая показывать госпоже Юй, что проснулся и видел её, постарался дышать ровно и спокойно – но из-за болезни у него получалось плохо, с хрипами и свистами. Зашуршала ткань – видимо, госпожа Юй поднялась с кровати. Её шагов Вэй Ин не услышал, но ощутил приближение по тонкому запаху масел, которые служанки каждый день наносили на её кожу. Шлейф ароматов окутал его как облако. Он почувствовал, как госпожа Юй невесомо дотронулась до его лба, потом провела прохладными пальцами по щеке. Перед плотно закрытыми глазами мелькнуло фиолетовое, и в голове неожиданно прояснилось, жар немного отступил, и на смену ему пришло облегчение. Рука госпожи Юй переместилась на его волосы. – Спи, ребёнок, – шепнула она. – Спи спокойно. Вэй Ин захотел немедленно открыть глаза, убедиться, что она действительно стоит возле его постели, наклонившись и положив руку на макушку, но не смог – сон, коварно подкравшись, сморил его. И последнее, о чём он успел подумать, засыпая – что уже давно не чувствовал себя так спокойно и надёжно. Будто наконец-то оказался дома после долгого странствия.