***
— Юнги, а чего у меня делать будем? Не просто же чаек попивать? — Юнги на эту фразу отреагировал довольно бурно и вытаращил на друга глаза. — Фу блин, извращенец! О чем ты думаешь? — замялся Пак и толкнул парня в плечо. — Ну мне откуда знать, что у тебя делать? Твой ведь дом, ты лучше знаешь. — Да что вы говорите, Мин Юнги! Вы знаете мой дом, как все свои пять пальцев. Ты уже даже все мои заначки отыскал. Да ты уже будто живешь у меня. — Чимин, твои заначки всегда находятся либо под ковром, либо в конце нижнего ящика. Там искать нечего. Да и ты прав. Скоро можешь ждать меня у порога с вещами. — Эй, ты на что намекаешь, паршивец? — он засмеялся и вновь ударил друга по плечу. Время перерыва кончилось, и студенты нарушили гробовую тишину аудитории. Шум стих после трех хлопков препода и его осуждающего взгляда. Занятия пошли своим ходом, но они были слишком скучны, что Юнги уснул на парте. Чимин прилег рядом, положив под голову руки, и рассматривал очертания лица друга, на которое спадывали белобрысые локоны волос. Его слегка напряженные брови, закрытые глаза, сопящий носик и приоткрытый рот — вроде все было таким знакомым и привычным, но все же что-то было в нем незнакомо. Он никогда не занимался таким, никогда не приглядывался к другу. Его увлекательное занятие прервала скомканная бумажка, прилетевшая ему в затылок. Чимин обернулся в сторону, откуда она прилетела, и увидел, как младший одногруппник Чон Чонгук указывает на дверь. Было сразу ясно, что он хочет выйти и поговорить. Чимин поднял руку и отпросился выйти, а спустя какое-то время вышел и Чонгук. — Что ты хотел, Гук? — Пошли в туалет, не хочу, чтобы кто-то слышал. — он взял Чимина за руку и повел за собой. Чонгук плотно закрыл дверь и повернулся к Паку. — Чимин, в общем, я понимаю, что ты не раз это слышал, но… Твою ж мать ты… Ты такой… Я люблю тебя, Чимми. Может попробуем побыть в отношениях? — Чонгук покраснел и закинул руку за голову, вороша волосы. Пак тяжело вздохнул. — И для этого ты меня звал? Ты же знаешь, что я еще не определился в своей ориентации, да и… Он не успел договорить. Его прижали к стене и заткнули поцелуем. Чонгук подтянул к себе Чимина за талию и языком исследовал в его рот. Одна рука Чонгука примостилась в заднем кармане брюк Чимина, через ткань которых прощупывалась его задница, а другая вцепилась в волосы и подтягивала парня к себе ближе. Чимин то и дело не знал куда девать свои руки. Они перемещались то от груди Чона к его плечам, то наоборот, в поисках подходящего места, чтобы оттолкнуть нежеланного гостя в его личном пространстве. Наконец Чонгук отстранился и, придерживая Пака за талию, посмотрел в испуганные, бродящие в недоразумении глаза. Руки Чимина упирались в крепкую грудь парня, которая часто двигалась от дыхания. — Какой ты сладкий, Чиминни. — он снова потянулся к Паку, но почувствовал резкую боль в щеке. Он отстранился от парня и посмотрел в сторону обидчика, где стоял Юнги и потирал свой кулак. Он подошел к Чимину, приобнял его за плечи и увел, наблюдая за тем, как скалится разъяренный Чонгук. — Что он сделал? — П… поцело…вал… — Он тебя лапал? Тварь! Ему не жить! Никто не смеет тебя трогать без твоего на то разрешения. — Юнги, оставь его в покое. Он сам осознает, что сделал. — Он осознает только тогда, когда получит по своей наглой физиономии. — Юнги сжал кулаки и направился в сторону туалета, но Чимин его остановил, обхватив его тело руками. — Дружище, не надо, остынь! Юнги повернулся в сторону друга, увидел его напуганное лицо и растрепанные волосы, которые так и напрашивались, чтобы их поправили. Юнги это и сделал, двумя руками пригладив рыжие волосы. — Пойдем в аудиторию, а то препод начнет визжать. — Ага. — протянул Пак, частенько посматривая в сторону сортира. Теперь ему будет стыдно смотреть в лицо Чонгуку, а ведь он видится с ним каждый гребаный день. Вот же стыд! Через 5 минут вернулся Чонгук с алой щекой. Чимин изо всех сил старался не смотреть на него, но глаза его подводили и перехватывали на себе взгляд Гука.***
После занятий парни, как и договаривались, пошли к Чимину, забежав перед дорогой за двумя пакетиками горячего шоколада. Дома они устроились под теплым пледом и распивали напиток. Пак засуетился, что трудно было не заметить. — Что суетишься? О нем все думаешь? — Нет! — подскочил — Я просто до сих пор не понимаю, как ты догадался, что мне нужна помощь, да и как понял, что это было не по моему желанию? — Обижаешь, друг. Это сразу заметно, что ты сопротивляешься. А пошел я к тебе, когда заметил, что тебя и этого паршивца Гука нет. Он ведь еще та тварь, и ты в этом убедился. Он же клеится к тебе, как супер-клей! — Юнги перевел взгляд на друга, который, оказывается, уже уснул и вот-вот прольет горячий шоколад на себя. Он аккуратно забрал кружку и рук, поставил ее на стол, уложил Чимина на подушку и прикрыл одеялом. «Чимин сегодня жутко умотался». Сам Юнги лег рядом на пол. — - Спокойной ночи, Чимин. — прошептал он, закрывая глаза.