«Привет, Дилан. Я знаю, ты не прочитаешь это, ведь я тебе нахер не сдался… Но не волнуйся, больше я не буду мешаться тебе под ногами. Я просто хочу высказаться. Кая, если ты читаешь это, то знай, ты просто лучшая подруга на свете. Ки, а ты лучший друг. Ну, а ты, Дил… Хоть мы и встречались всего день, но это был самый лучший и не забываемый день в моей жизни, правда… Твои слова был как нож в сердце после слов Зи. Ты, наверно, не знаешь, но, когда ты ушёл, она зашла в туалет и шантажировала меня. Говорила, что расскажет всем, что мы вместе, и устроит скандал… Говорила, что сделает это всё, если я не поцелую её. Я понимал, что фанаты не должны знать об этом, но ты был мне намного важнее, поэтому я не хотел изменять тебе. Всё равно на всё, но ведь… Я люблю тебя. А потом она взяла и поцеловала меня. Но я оттолкнул её, хотел найти тебя, чтобы поговорить и успокоиться, а потом ты сказал мне это… Не вижу смысла быть здесь. Как жаль, но в этот раз ты не придёшь спасти меня. Боже, у меня вся бумага в слезах, и такой кривой почерк, и руки трясутся… Да, я боюсь. Но не смерти. Я боюсь больше не увидеть тебя… Но я понимаю, что не нужен тебе, и смысла нет. Я хочу, чтобы ты знал, что я лю…»
Но письмо не закончилось. Потому что в этот момент ручка вывалилась из рук актёра, а он, улыбаясь, со слезами на глазах, упал на пол. Последнее, что он видел перед собой — лежащая пустая пачка разных таблеток на полу. Дилан, выйдя из ванной в одежде и кое-как успокоившись, брюнет решил распечатать сценарий, чтобы подготовиться. Посмотрев на вешалку, парень не увидел ветровку там, а выходить в одной футболке не хотелось, потому что там продолжает идти дождь. Вдруг он вспомнил, что оставил её в трейлере у Томаса, когда вчера они перебирались в трейлер О’Брайена. Может, лучше не стоит идти? Но это, наверно, последний будет момент, когда они смогут побыть наедине. Вздохнув, брюнет вышел на улицу, ощущая капли дождя, а после сразу же подошёл к двери трейлера Сангстера. Постучавшись, Дилан поджал губы, опуская голову вниз, чувствуя бешеное сердцебиение. Он так боялся. Боялся смотреть Томасу в глаза, хотя это именно он предал его, именно он целовал девушку, которая ему изменила. Снова потоки мыслей окутывают, снова Дилан не может сдержаться. В ответ было полное молчание, что немного насторожило Дилана. Посмотрев на дверь, он увидел маленькую щель, что означало, что дверь открыта. Брюнет нахмурился. Всё, как в тот раз… Похлопав глазами, Дилан дёрнул ручку двери, заходя в трейлер, сразу же закрывая трейлер. Глаза сразу же упали на лежащего на полу Томаса. Темноволосый, широко открыв глаза, мигом подбежал к Томасу, беря его лицо в свои руки, смотря на закрытые глаза, а после увидел разные таблетки, упаковки, баночки от них… Из глаз мгновенно потекли слёзы, и брюнет стал искать пульс. Он был еле ощутимым, поэтому О’Брайен достал телефон и кармана штанов и вызвал скорую. Больница находилась не так далеко, поэтому она скоро должна быть, уж тем более. учитывая то, что Дилан буквально проорал, чтобы они быстрее приезжали. Нет-нет-нет! Быть не может! Он не может так опять поступить! Он же обещал, что будет жить! Дилан не знал, что делать, но скорая должна была скоро прибыть. В этот момент он позвонил Кае, буквально крича в трубку, что нашёл Томаса без сознания у него в трейлере, также добавив, что вызвал скорую. Блять, ну он же просил быть рядом с ним! Неужели так трудно было посидеть с ним?! Брюнет уже миллион раз успел пожалеть, что спокойно всё не выяснил, сам не выбил из Томаса правду. Хотя сейчас было вообще на неё плевать! Было плевать, что Сангстер его предал, потому что сейчас он только хотел, чтобы тот выжил. Это всё просто в голове не укладывалось, и он просто поверить не мог во всё это. Дилан забегал глазами, а потом увидел на столе листок с написанным текстом. Он его сложил и положил в карман штанов, снова подбегая к Томасу и в этот момент услышал сирену скорой, поэтому судорожно поднял Сангстера на руки, слишком крепко держа его, пытаясь услышать его дыхание, увидеть вздымающуюся грудь. Дилан вышел с Томасом на улицу, после чего врачи сразу же положили Трмаса на каталку в машину. Разумеется, О’Брайен поехал вместе с Сангстером. Он должен был быть рядом. Страх, волнение, испуг, боязнь — это всё смешалось в единые чувства, ощущая колкую боль в груди, что Дилан сейчас может так просто потерять Томаса.***
*** Сейчас Дилан ходил по коридору, нервно грызя ногти. Врачи не пустили О’Брайена, сказали, чтобы он ждал в коридоре. Он безумно переживал и боялся. Почему он это сделал? Почему снова делает такие глупые ошибки? В глазах скапливались слёзы, а сами глаза были уже давно красные. Нет, он не может так просто умереть, этого не будет. А если это произойдёт, то Дилан пойдёт следом. Отбросив пока все эти мысли, О’Брайен глубоко дышал, пытаясь унять дрожь в руках, всё ходя туда-сюда, смотря на дверь, куда завезли Томаса на каталке. Услышав шаги, Дилан обернулся и увидел буквально прибежавших Каю и Ки. — Блять, расскажи всё нормально, а не крича и ноя, как по телефону, — Кая тяжело дышала и смотрела то на Дилана, то на Хонга. Глубоко вдохнув, Скоделарио грозно посмотрела на азиата. — Ты не рассказал Дилану всю правду? Боже, всё так запутанно, грёбаная Зи… Но и ты, О’Брайен, хорош, даже не выслушал Томаса! — девушка не могла успокоиться, поэтому села на диван, смотря на парней. — Я слушаю вас обоих! — Какую правду? — Дилан нахмурился, смотря на Ки, но решил это отложить на потом, поэтому вздохнул и прикрыл глаза, проведя рукой по лицу. — Боже… Я хотел зайти к Томасу за ветровкой, постучался, но он не открывал. Я увидел, что дверь открыта, зашёл и увидел Томаса на полу с кучей разбросанных таблеток. Я н-не знаю, что если… — Никаких «если», О’Брайен! С ним всё будет нормально, хватит ныть! — Ки вздохнул, хотя переживал за Томаса не меньше. Увидев взгляд Дилана, который спрашивал про «правду». — В общем, его Зи в туалете засосала, а он её оттолкнул и сразу тебя побежал искать. Он хотел поговорить и успокоиться, а ты, дурья башка, ему наговорил ерунды! Что, тебе действительно на него похуй? Чего же ты его не бросил, блять, О’Брайен?! Дилан нахмурился, смотря на приближающегося к нему друга. Как его уже всё достало. Больше всего ему сейчас хотелось просто знать, что с Томасом всё хорошо. — А что бы ты делал, если бы увидел, как твой близкий и любимый человек целуется с какой-то шлюхой?! Что я должен был подумать? — Дилан обошёл Ки, толкнув его плечом. — Я сейчас не собираюсь с вами это обсуждать. Я хочу поговорить сначала с Томасом, когда он… очнётся. — Если он очнётся… — Кая, увидев грозные взгляды, поджала губы. — Я верю, что с ним всё будет хорошо, но… Думаете, что после передоза разными таблетками… Ладно, вы правы, всё будет хорошо уж точно, — Скоделарио потёрла переносицу, а потом посмотрела на Дилана. — И он совсем ничего не сказал? Может записка какая-нибудь, я не знаю… Хотя это бред, мы же не в фильме, — в этот момент у девушки зазвонил телефон. — Позовёте, если что, — она ушла, беря трубку. Дилан вспомнил про записку, которая всё ещё лежала у него в кармане. Отойдя от друга подальше, к окну, Дилан прикрыл глаза, тяжело вздохнув, не решаясь почему-то читать, но потом он набрался смелости и достал её и раскрыл принимая читать. Первая строчка. Первая слеза. Нет, Томми, ты нужен мне… Неужели ты поверил мне? Поверил в эти слова? Продолжая читать, Дилан прикрыл рот рукой, чувствуя солёные и противные слёзы. Брюнет читал каждое слово медленно, еле видимо шевеля губами. Дилан точно понял, что повёл себя, как идиот, как эгоист. Эгоистичный идиот. Он не выслушал Томаса, сразу же сделал выводы. Но он же просто не знал!.. Положив листок на подоконник, Дилан закрыл лицо руками, вытирая слёзы и вздрагивая от неприятных слёз. Он никогда не был настолько слабым, никогда не плакал так сильно из-за человека. Даже после расставания с Бритт О’Брайен чувствовал некую лёгкость, а сейчас… да, они с Томасом встречались всего день, но он был таким долгим и самым лучшим. О’Брайен успел обо всём пожалеть… Успокоившись, Дилан вытер последние слёзы, взяв записку, решив дать просто прочитать Кае и Ки, ведь к ним Томас тоже обращался. Подойдя к друзьям, брюнет протянул записку Скоделарио, а Ки кивнул на неё, чтобы тот подсел к Кае на диван, что азиат и сделал, принимаясь читать. — Боже, Том… — Кая вытерла слёзы, стекающие по слезам. — Я так хочу ему сказать, что он для меня лучший друг… Ты тоже, Ки, не волнуйся, — Скоделарио улыбнулась азиату, а потом посмотрела на Дилана. — Дил, ты можешь сейчас ответить мне на вопрос? — Извините, вы к Томасу Сангстеру? — врач подошёл к троице, а шатенка подскочила. — Да-да, он очнулся? — девушка поджала губы, надеясь услышать «да». — Мне нужно поговорить с его родственниками… Но, раз их нет, кто из вас был ближе всего к Сангстеру? — Кая закусила губу и глянула на брюнета. — Я, — коротко сказал О’Брайен, смотря на врача, надеясь уже хоть просто услышать, что с ним всё хорошо, что он жив. Внутри всё замерло, ожидая слов врача. Страх снова заполнил Дилана, хотя он никуда и не уходил. И почему врач сказал «был»? Что это значит?! Врач коротко посмотрел на Каю и Ки. Девушка поняла, что он хочет поговорить с Диланом наедине, поэтому коротко кивнула и, взяв Ки за локоть, повела его в сторону… Куда-то, но чтобы врач поговорил с О’Брайеном. — Кем вы были для него? — мужчина спокойно посмотрел на брюнета. — Парнем. Почем вы говорите в прошедшем времени? — Дилан нахмурился, понимая, что на данный момент они не встречаются и навряд ли можно на что-то надеяться, но было главное, чтобы с ним всё было нормально. Всё это потом. Руки начали дрожать от волнения. — Что с ним? — Я не знаю, что ответить Вам… Мы промыли его желудок, но далее мы бессильны. Он до сих пор без сознания, и очнётся ли он — никто не может сказать. Но сейчас не об этом, — мужчина вздохнул. — Если Вы были его парнем, думаю он доверял Вам и Вы знаете, что это не первая попытка суицида, я прав? — врач поднял глаза на Дилана, наклоняя голову набок. — Д-да, но… — Дилан поджал губы. Томас только страдает из-за О’Брайена. Второй раз он хочет умереть, второй раз хочет лишить себя жизни. — Вы видели порезы?.. — Да, и они, скорее всего, останутся на всю жизнь, — врач вздохнул. — Если он очнётся, советую сходить к психологу, раз это не первая попытка… Это не обязательно, ведь я не знаю причин, просто рекомендации, — мужчина перебрал бумаги в руках и посмотрел на Дилана. — Далее поговорим, когда он очнётся. А сейчас можете зайти к нему, думаю, если вы будете рядом, это может повлиять на его состояние, — врач улыбнулся и похлопал О’Брайена по плечу. — Всё будет хорошо, — и ушёл. «Если он очнется», «Если он очнется», «Если он очнется», «Если он очнется»… Дилан поджал губы, а после вздохнул и подошёл к двери палате, после чего тихо открыл её и зашёл в палату, так же тихо закрывая за собой дверь. Сердце кровью заливалось, стоило увидеть Томаса, лежавшего на кровати. Он знал, что это всё из-за него, знал, что сейчас жизнь Томаса находится под угрозой, и это безумно мучает, не даёт покоя. Аккуратно присев на стул возле кровати, брюнет посмотрел на бледное и практически неживое лицо Томаса. Как бы хотелось сейчас увидеть его лучезарную улыбку, увидеть огонёк в тёмно-карих, как шоколад, глазах, в которых Дилан всегда утопает. Глаза уже сами по себе слезились, и Дилан не мог это контролировать. Он посмотрел на руки Томаса, решив взять одну. Она была безумно холодной, и О’Брайен пустил слёзы, почему-то надеясь согреть. Подняв глаза, брюнет чувствовал напрягающую и страшную тишину, которую он решил прервать собственными словами. — Томми, милый… Я так виноват… Я безумно хочу повернуть время назад и тогда просто послушать тебя, ответить на твоё «Я соскучился по тебе» не грубыми словами, а тёплыми и нежными объятиями… Мне так хочется снова посмотреть в твои глаза, хотя бы раз… — Дилан поджал губы, а после поднёс руку Томаса к губам, аккуратно целуя костяшки. — Я знаю, что не заслуживаю твоего прощения за свои слова, но я эгоистичный идиот. Мне не хочется тебя отпускать, и если бы я только знал, что Зи придёт, то я бы никуда не уходил, я бы остался с тобой. Знаешь, а я не достоин тебя. Такой светлый, добрый, милый и прекрасный человек заслуживает большего. Заслуживает человека, который не будет таким эгоистом… Но мы обязательно с тобой всё выясним, слышишь? Я не уйду, даже сейчас я буду рядом, — Дилану было больно от своих же слов, хоть и понимал, что Томас его не слышит… — Ты меня даже не слышишь… Но я жалею. Я жалею, что я причиняю в который раз тебе столько боли, но я слишком сильно тебя люблю. Мне не всё равно на тебя, Томми, ты мне очень нужен, пожалуйста… Я буду рядом с тобой здесь до тех пор, пока ты не очнёшься и не скажешь мне лично исчезнуть из твоей жизни… Дилан зажмурил глаза, всё так же держа руку Томаса в своей около своих же губ. Скорее бы Томас очнулся… — Нет… Нет… — Томас замешкался и сжал одну руку в кулак. — Это не правда, Дилан… Скажи что это не правда… — глаза Сангстера заслезились, и парень слегка поджал подрагивающие губы. — Н-не уходи… Дилан открыл заслезившиеся глаза, смотря на Томаса. Он бредит? Ему что-то снится? Но это не было похоже на то, что он очнулся, но брюнет всё равно взволнованно смотрел на блондина, чуть сжимая худую руку в своих, смотря на поджатые, тонкие, не обычной формы губы, на подрагивающие реснички… Он искал признаки того, что он живёт, что он совсем скоро очнётся… Но он просто бредит… Просто сон? Понимая, что сейчас Томас не очнётся, Дилан поджал губы и решил выйти, чтобы рассказать всё Кае и Ки. — Малыш, я люблю тебя очень сильно… Пожалуйста, не оставляй меня, — Дилан тихо вздохнул, аккуратно положив руку Томаса, а после приблизился и нежно поцеловал его в лоб, чуть задержавшись, а после отстранился, смотря на чуть нахмуренные бровки и на закрытые глазки. — Я буду рядом, я буду здесь, Томми… Тихо прошептав свои слова, брюнет последний раз посмотрел на Томаса, а после вышел из палаты, закрывая дверь. Тяжело вздохнув, О’Брайен откинул голову назад, а после подошёл к Кае и Ки. — В общем, ему прочистили желудок, но сами врачи ещё точно не знают сможет он очнуться или нет… — Дилан опустил глаза. Кая, кажется, хотела что-то спросить, поэтому он посмотрел на неё заплаканными глазами. — Ты что-то спросить хотела?.. — Зачем ты наговорил ему неправды, Дил?.. — Кая вздохнула и поджала губы. — Хотел, чтобы он не чувствовал вины, что «бросит тебя»? Хотя он нихера не собирался… Боже, ёбаная Зи… — вспомнишь солнце вот и лучик? Увидев в конце коридора блондинку, шатенка промычала и закатила глаза. — Что эта дура тут забыла? Дилан округлил глаза, смотря на эту суку. Да, сука. Её по-другому не назвать. Обойдя друзей, брюнет нахмурился, уже не собираясь сдерживать себя и свои мысли. — Да ты можешь, блять, уже исчезнуть?! — Дилан подошёл к светловолосой, злобно смотря на неё. — Ты не понимаешь или что? Имей ввиду, что к Томасу ты не зайдёшь и больше его не увидишь. — Какие мы злые, — Зи показала Дилану язык, а потом обошла его. — Ты для меня не преграда. — И мы тоже? — Кая злобно посмотрела на девушку, становясь перед дверью палаты Томаса. — Что не понятно в словах «иди нахуй»? — Тебя вывести за твои лохмотья на голове? — Дилан посмотрел на неё. Какого хрена она тут вообще забыла? — Я не шучу. Если Томас не мог дать тебе пинка, то я смогу, поверь. — Томас меня любит, поэтому ты не помешаешь нам, — Зи показала Дилану язык, улыбаясь. — Ага, и в палате лежит он из-за того, что ты его отшила? — Кая усмехнулась. — Боже, ты такая тупая… — А вы только и словами разбрасываться можете. Как мерзко, — блондинка закатила глаза, улыбаясь. — Всё, ты заебала, — Дилан закатил глаза, а после взял её руки, чтобы не рыпалась, а второй рукой схватил её за шиворот рубашки выводя её из больницы. У него всё внутри кипело от злости. Открыв входную дверь, брюнет отпустил её, буквально толкая, отпуская шиворот. — Съебись уже навсегда. — Не забывай про то, что скоро все фанаты узнают о вас… Хотя смысл, ты ведь больше не сможешь быть с ним, — Зи усмехнулась, ухмыляясь. — Даже если он и очнётся, то он ненавидит тебя теперь. Ты — эгоист, О’Брайен. Живи с этим, — девушка посмеялась и, виляя бёдрами, зашла в какую-то машину, уезжая. Сука. Ебаная швабра. Шлюха. Конченая мразь. Нового имени для этой, так скажем, девушки было много. Дилан тихо вздохнул, направляясь обратно в больницу. Да, Дилан эгоистично себя повёл, но… От слов, что Томас ненавидит О’Брайена, стало не по себе, стало мучительно холодно, но брюнет решил просто дождаться, когда Томас очнётся. Подойдя к друзьям, Дилан тяжело вздохнул, смотря на них. — Какая же она мразь… — выдавил за всё это время Хонг, шокировано смотря в сторону, а потом на Дилана. — Она ушла? — Да, — коротко сказал О’Брайен. — Вы можете ехать, я здесь останусь. — Ты уверен? — Ки положил руку на плечо брюнета, чуть сжав. — Да… Я даже не знаю, что со съёмками делать… — Дилан вздохнул. — Наверно, просто надо перенести. — Очередные переносы… — Кая подошла к Дилану, а потом обняла, тяжело вздыхая. — Тебе тяжелее всех… Держись, Ди, мы если что всегда на связи, — Скоделарио отстранилась и улыбнулась. — Пошли, Ки. Ки улыбнулся и так же обнял Дилана, после чего ушёл вместе с Каей. О’Брайен тяжело вздохнул, садясь на скамейки, которые были прям около палаты Томаса. Теперь действительно стало безумно холодно от понимания того, что Томас его не простит, он будет его ненавидеть всю жизнь, встречаясь с… Зи. Нет, он не хотел так думать. Он видел искренность в глазах блондина, видел нежность, а потом волнение и непонимание, когда они в последний раз говорили. Парень откинулся, прижавшись спиной к холодной стенке. Ветровку Дилан, кстати, так и не забрал… Сейчас он сидел только в футболке, чувствуя мурашки по телу от всех эмоций, чувств и холода. Оставалось только надеяться, что Томас скоро очнётся.