Ожог

Дункан Квегмайр знает, на что способен огонь. И от ужаса перед этим по коже пробегают мурашки. Он ведёт себя нервно. В глазах тревога, щёки бледнеют. Дыхание начинает сбиваться. — Дункан? — Клаус Бодлер осторожно касается его плеча. — Что с тобой? — Всё в порядке. Попытка улыбнуться проваливается с треском — на белом лице губы вымученно растягиваются в кривую линию. — Я вижу, что тебе нехорошо, — Клаус волнуется, начиная что-то подозревать. — Скажи, что случилось. Ему можно рассказать. А нужно ли? У семьи Бодлер произошёл тот же несчастный случай. И распинаться, обоим сыпать соль на раны — не лучшая идея. Но Клаус, видно, действительно беспокоится. Дункан делает глубокий вдох, прежде чем начать говорить. — Стоит мне увидеть хоть намёк на... огонь — я вспоминаю пожар. Сразу. Я пытаюсь не думать о нём, но ничего не могу с собой поделать, — он с трудом выдавливает слова. Он опускает голову. Будь здесь Кармелита со своей шайкой, они бы непременно высмеяли его за то, что он такой “нюня-кексолиз”. — Ох… У тебя развилась пирофобия? Помню, ты говорил, что первое время не мог смотреть даже на плиту, но я не знал, что всё так серьёзно. Клаус искренне сочувствует. Напоминание о пожаре пробуждает у него самого не лучшие воспоминания. — Вас с сёстрами ведь не было там, когда ваши родители… — Дункан запинается, но договаривать до конца смысла нет. — Не подумай, я вовсе не клоню к тому, что пожар стал для вас менее травмирующим событием, — Клауса поражает душераздирающая тоска в его взгляде, — но вы не видели, насколько это страшно. Клаусу хочется хоть немного утешить его, но не знает, как это сделать. Они с Вайолет и Солнышком действительно не наблюдали за трагедией, с которой начались их злоключения. Дети видели дочерна обгоревшие руины, которые когда-то были их домом, но не сам пожар. И все трое не испытывают панического страха перед огнём. — Не уверен, стоит ли мне спрашивать, но... как это происходило? — осмеливается задать вопрос Клаус после небольшой паузы. — Это было страшно, — коротко выдаёт Дункан и замолкает. — Огонь был очень сильный. Настолько, что, находясь на большом расстоянии, я чувствовал его жар лицом. Кончиками пальцев Дункан дотрагивается до щеки. Дует ветер, заставляя Клауса поёжиться, но Дункан остаётся неподвижен. Он не чувствует холода. Сейчас ему жарко, как было Тогда. — Нас с Айседорой хотели вывести через библиотеку… но мы слишком поздно поняли, что выйти оттуда уже нельзя. Мама велела бежать обратно и пообещала скоро прийти вместе с папой и нашим братом… «Выбирайтесь на улицу и ждите нас» — это было последнее, что мы от неё слышали. Дым, заволакивающий воздух вокруг, тошнотворный, проникающий глубоко в лёгкие, запах гари. Обеспокоенное лицо мамы, папа, впопыхах ищущий в ящике какую-то ценную вещь. А затем улица — безопасность. И вместе с тем судорожное ожидание поскорее увидеть родных в полном порядке. Вырвавшийся из-под контроля огонь, с пугающей скоростью уничтожающий всё. И всех. Страшный сухой треск — он дерёт уши и отдаётся паникой в голове. Мама, папа, брат… Они всё ещё там. “— Где они? Они ведь сейчас выйдут, правда? Правда?” — по щекам Айседоры текут слёзы, она крепко сжимает руку (уже единственного) брата и широко раскрытыми от страха глазами, не моргая, смотрит на их сгорающий дом. Уже глупо на что-то надеяться. “Ждите нас” — слышится в голове мамин успокаивающий голос. Они ждут, и каждая секунда кажется им вечностью. Это было напрасно. Дункан закрывает лицо ладонями. С того дня прошёл не один месяц, но кажется, что всё было только вчера. Огонь унёс родителей и брата, огонь спалил их дом, огонь стал ночным кошмаром. Он оставил ожог — хоть не на теле, но оставил. Дункан Квегмайр боится его. И до глубины души ненавидит. Он не отзывается, когда его зовут по имени. Никак не реагирует, когда кладут руку на его плечо. Не найдя другого способа поддержать друга, Клаус просто крепко прижимает его к себе. Сначала Дункан даже не до конца понимает, что происходит, удивлённо хлопая глазами. Но затем неуверенно, осторожно обнимает в ответ. — Прости, — через некоторое время он смущённо отстраняется, — я не хотел столько всего вываливать на тебя. — Не говори так. Ты вовсе не должен чувствовать себя виноватым, — серьёзно произносит Клаус, глядя ему прямо в глаза. — Знаешь… я когда-то читал про фобии. При желании от них можно избавиться с помощью психолога, специальных терапий, лекарств. — Что ж, звучит неплохо. Может, когда-нибудь… — Дункан отводит взгляд в сторону, затем снова переводит его на друга. — С тебя очки падают, — тихо замечает он и аккуратно поправляет их. Это странно. И совсем некстати. И почему-то очень смущает их обоих. Дункан неловко улыбается. И получает такую же неловкую улыбку в ответ. — Ты ведь не скажешь моей сестре? Она расстроится, если узнает о том, что я до сих пор... ну... ты понимаешь, да? — Конечно, можешь мне верить. Кивок в знак признательности. Ребята вновь обмениваются взглядами. Всё это останется только между ними двумя.